Ольга Горовая - Тетрада Величко

Спрятала телефон и продолжила путь. А на работе погрузилась в привычную атмосферу, стараясь забыть про все остальное, наплевав на то, что не ее смена. Подумаешь, вышла на сутки или двое раньше — обычное дело…

Настоящее

Рус приехал в воскресенье утром. Неожиданно. Кристина не особо понимала, что Карецкий сейчас забыл в больнице. Да еще и пришел прямиком к ней в кабинет, судя по тому, что даже куртку не снял.

— Ух… — он остановился на пороге, уставившись на нее и забыв, что собирался говорить, похоже. — Это нечто, Кристя! Выглядишь просто шикарно! Убила меня с утра. Как теперь дальше жить? — ухмыльнулся Рус, подойдя ближе и рассматривая ее новую стрижку. — Потрясающе!

Кристина улыбнулась. Что ни говори, а приятно. Очень.

— Ты что тут делаешь, Карецкий? — поинтересовалась она, кивком головы поблагодарив за комплименты. — Утро воскресенья… У тебя дел больше нет?

— Я?! — пришел в себя Руслан, вспомнив, кажется, о причине своего появления здесь. — Какого черта ты в отделении? — рявкнул Руслан уже без улыбки, кажется, имея схожий с ее интерес. — У тебя завтра смена. Что ты сейчас тут забыла, Величко?

Но то и дело на ее волосы поглядывал.

— Ничего, — спокойно пожала она плечами. — Вроде бы все на месте. Ничего не забыто, никто не забыт, — иронично хмыкнула. — Кофе пить будешь? — уточнила с той же иронией, игнорируя возмущение Руслана.

Карецкий что-то пробормотал сквозь зубы. Возможно, нечто неприличное. И стянул куртку с себя. Бросил на диван.

— Давай, — раздраженно буркнул он, буквально падая в кресло напротив.

Точно не выспался. Неудивительно, начало девятого. И все еще непонятно, что он здесь делает.

— Рус, зачем ты приехал? — включив кофемашину, повторила она вопрос.

— Я тебя в отпуск отправлю, Кристя. Принудительно. Отстраню от операций, запрещу пациентами заниматься. Ясно? — они удачно игнорировали вопросы друг друга, однако. — Пока ты не отдохнешь нормально, запрещу пускать на территорию больницы, если ты человеческого языка не понимаешь, — вычитывал он с серьезным выражением лица. — Мне пополам, что там у вас с Романом…

Неужели Рома снова Карецкому нажаловался? Странно, мама вчера вечером звонила, говорила, что Рома уехал к родителям. Спрашивала ее, что происходит. Кристина рассказала. А чего скрывать?

Да и муж вроде более-менее адекватно реагировал.

А еще Кузьма писал несколько раз. Про машину спрашивал. Сообщил, что в «комплект» к квартире еще и место на подземной парковке есть, оказывается. И у него пропуск, забыл отдать… Кристина пока еще думала, что ему ответить. Не знала — возьмет ли вообще? Да и не рискнула бы сейчас с ним вновь встречи искать. Слишком больно.

Заставила себя вернуться к разговору с Русланом и проблеме мужа.

— Это он тебе звонил, чтоб ты приехал и поговорил со мной? — подошла к кофемашине. — Я на развод подаю в понедельник, — хмыкнула она, достав чашки.

Поставила одну перед Русом. Подала сахар.

Карецкий прям завис на пару минут. А потом откровенно матюкнулся, уже в голос.

— Что он сделал?! — рявкнул Руслан так, что Кристина прямо вздрогнула. Подскочил, наклонился вперед, уперев руки в стол. Ну просто Кузьма номер два, елки-палки. — Опять загулял?

Несколько капель кофе пролилось на ее руку.

— В смысле? — уставилась она на Карецкого, слизнув кофе. — Я не знаю. Нет вроде, — пожала плечами Кристина.

Рус смотрел на нее еще более странно. И напряженно.

— А что тогда? — потребовал он ответа. — С чего вдруг развод?

Кристина саркастично усмехнулась.

— Я не поняла причин для трагедии, Карецкий? Где бурная радость? Разве ты мне не талдычил все эти годы, что я дурью маюсь с Ромой?

Руслан не улыбнулся в ответ, продолжая что-то высматривать в ней.

— И тем не менее, — напряжение сквозило и в его голосе. Рус отставил свой кофе по столу дальше. — Ты все эти годы терпела Романа и не реагировала на мои замечания и советы. Вот и пытаюсь понять, что он сотворил такого, что твое терпение лопнуло?

Кристина вновь пожала плечами, отпив из своей чашки.

— Ничего, Рус. Это я устала просто. У меня кончились силы. На себя не хватает, еще и его тянуть — не могу уже. А Рома вдруг решил, что он ребенка хочет, — улыбнулась с каким-то весельем даже.

После ночи размышлений ситуация виделась даже забавной.

— Еще одного? — голос Руса сочился презрением.

Он был в курсе всей той ситуации. Да и, Господи, вся больница, кажется, была. Кристина только состроила гримасу и допила свой напиток, пока совсем не остыл.

— Ясно. И как он к этому отнесся? Или ты еще не говорила? — Рус откинулся в кресле удобней, похоже, расслабившись.

Она же пожала плечами.

— Ну, раз ты здесь, то лучше знаешь. Мне вчера показалось, что адекватно, хоть и не особо согласен, но… — она вздохнула.

Карецкий почему-то уставился в свой кофе, болтая напиток в чашке. Это чем-то царапнуло Кристину. Но она вспомнила, о чем еще собиралась с Русом поговорить, и, чтоб не забыть, пока решила не докапываться до немного странного поведения главврача.

— Слушай, — она поднялась и прошлась по кабинету, спрятав руки в карманы халата. — Роман вроде пил на прошлом дежурстве. С каким-то медбратом. Там кто? Валера дежурил? Нет?

— Нет, Артем. И да, я в курсе, — кивнул Рус, задумчиво продолжая болтать свой кофе. — Надо с ним поговорить. Если не увижу изменений и понимания ситуации, вынесем вопрос об увольнении…

Вот тут Кристина напряглась. Не из-за увольнения. Ей хотелось верить, что Рома не станет пускать свою жизнь под откос и все же прислушается. Да и с матерью его собиралась поговорить по этому поводу. Но… Как-то не верилось, что Роман, позвонив Русу, чтобы тот на его жену повлиял, признавался бы в попойке на рабочем месте.

— Руслан, что ты здесь делаешь? — повернувшись к нему лицом, опять спросила Кристина, вдруг поняв, что на прошлый ее подобный вопрос он так и не ответил.

Карецкий стушевался и отвел взгляд. Шпион, блин.

А ее вдруг от гнева и обиды даже потряхивать начало. В груди придавило, будто камень кто сверху бросил. Кристина быстро вернулась к столу и взяла свой телефон. Руки дрожали от возмущения.

— Кристя, успокойся. Просто успокойся, — попытался достучаться до нее Руслан, поднявшись со своего места.

Тронул ее за плечо. Но у Кристины не было настроения внимать его советам. Может, и разумным, но совсем несвоевременным. Она дернулась всем телом, сбросив его руку. Тем более, он сам не мог не понимать, отчего она так отреагировала. Слишком напомнило другое место и ситуацию. И Руслан там тоже присутствовал со своими советами…

Это он ей что, за само упоминания моста и набережной решил отомстить? По душе проехаться трактором? Вчерашнего не хватило?

— Заткнись! — действительно злясь на него, на них обоих, огрызнулась Кристина. — Меня это достало, Рус. По-настоящему достало! — с обвинением смотрела на него, пока в телефоне начался дозвон.

Другой рукой крутила свою, уже пустую чашку из-под кофе. Тело требовало какого-то движения.

— Да? — Кузьма ответил после второго же гудка.

— Ты один?! — рявкнула… Действительно рявкнула она, ощущая настоящее бешенство внутри. — Премьера рядом нет? Партнеров? Девок, которым слышать чего-то не положено?!

— Один. Что случилось, малыш? — Кузьма справлялся лучше Руса.

Опыт притворства сказывался, видимо.

А у нее предохранители все сорвало. Не совсем понимая, что творит, она зачем-то взяла и хлопнула по столу. Хоть он и не рядом же, смысл? Не увидит. Думала — ладонью, а вышло чашкой, забыв, что держала ее в руке. По толстому стеклу пошла трещина из-за силы удара. Но Кристине в этот момент стало безразлично, пусть и очень эти чашки любила.

— Прекрати это, Кузьма! — тем же тоном потребовала она, глядя при этом на Руслана, который так и стоял напротив, не совсем понимая, как ее успокоить. — Перестань!! — она заорала, забыв, что в отделении. — Хватит передавать меня с рук на руки! Я не кукла и не вещь! Ни для тебя, ни для тебя, — тут она ткнула треснувшей чашкой в сторону Руса.

И вдруг, сама не понимая до конца зачем, запустила этой чашкой в угол кабинета. Вся обида и гнев, что бурлили внутри, требовали выхода. Чашка врезалась в стену.

— Если бы вы хоть понятие имели, как это больно! — под звон осыпающегося стекла выдохнула Кристина одновременно и в телефон Кузьме, и в лицо Русу. — Если бы ты только представлял… — повторила, отвернувшись от смутившегося Руслана, явно признающего свою вину взглядом.

Кузьма молчал на том конце связи. Но она слышала его напряженное дыхание.

— Я представляю…

— Нет! — она даже расхохоталась. — Не представляешь! Я так тебя ненавижу иногда. Ты себе даже вообразить не можешь, — добавила Кристина, чувствуя, как вместо бешенства накатывает опустошение и усталость.

Смысл? Какой смысл от ее истерики? Словно бы это хоть когда-то приводило к чему-то толковому, уж если он что-то решил. Если эти двое о чем-то договорились, считая себя самыми умными…

— Могу, малыш… Могу представить, — тихо и хрипло хмыкнул Кузьма. — Я себя ненавижу больше, красивая моя. Только должен быть уверен, что с тобой все нормально… Чашку тебе новую привезу. Это ведь ее разбила? Или обе?

Она рассмеялась, не поверив его словам. И просто устав. Громко и сипло, из-за севшего голоса.

— Господи! Ну, дайте же мне покой! — не выдержала она, опять сорвавшись в крик.

И запустила телефон следом за чашкой. К сожалению, тот был полегче массивной стеклянной посудины, и упал на диван.

— Кристя, давай я тебе успокаивающего принесу, а? — совершенно серьезно предложил Руслан, направившись в ее сторону. — Не бесись. Ты имеешь право злиться, но… Мы о тебе волнуемся.

— Да пошел ты, Рус… Далеко-далеко… Вместе с успокаивающим и своим волнением. И с ним тоже, — выдохнула она, махнув головой в сторону дивана, где на экране телефона мигал входящий вызов от Кузьмы.

Игнорируя и это, и Руса, она прошла мимо Карецкого и рванула дверь кабинета на себя. Ей был нужен воздух. Однозначно, стоило прогуляться.

В этот момент зазвонил телефон Карецкого. Кристина обернулась с порога кабинета, смерив Руслана с ног до головы взглядом, полным обиды и боли, наверное. Русу хватило ума хоть притвориться смущенным.

— Можешь его успокоить — я глупостей делать не буду, — не сомневаясь в том, кто звонит Русу, заметила Кристина голосом, который даже ей казался полным желчи. — И сам об этом… не волнуйся.

Хлопнув дверью так, что задрожали стекла окон в коридоре, она пошла на первый этаж. По ступенькам.

Гулять пришлось около часа. Даже то, что пальто забыла в кабинете — не останавливало. Исходила прилегающую к больнице территорию вдоль и поперек в ортопедических тапочках. Ни до чего умного не додумалась, зато немного успокоилась.

Да и не думала она, по большому счету. Пыталась забыть все то, что вылезло, «выстрелило» в памяти из-за этой ситуации, из-за их дурацких договоренностей. Слишком непростое и тяжелое, что Кристина не любила вспоминать. Забыть бы обо всем и жить свободной… Или сердце, душу все равно рвало бы на части, пусть и без памяти о причинах?

Она не знала. Ни единого разу не было такого, чтобы память вдруг сжалилась над Кристиной и позволила хоть на время что-то забыть.

Уехать бы куда-то… Только маму не оставишь. Да и смысл? Не спасает переезд ни от чего. Это как побег, только от себя. А себя ей здесь оставить не удастся, как ни хотелось бы. Так зачем? Тянуть ту же боль, вопросы и обиду в новое место? Да и где от Кузьмы скрыться? Этот, если захочет, достанет где угодно.

Замерзла… кажется. Не смогла бы с уверенностью сказать. Не чувствовала температуру воздуха, не понимала: холодно ей или нормально? Вернулась потому, что сердцем овладел тупой покой. Спасительный и усталый.

Рус все еще находился в ее кабинете. Хмурый и пасмурный. Стоял у окна, видимо наблюдал за ее «прогулкой».

— Хоть бы пальто взяла, — проворчал он, когда Кристина вошла.

— Тебя спросить забыла, Карецкий, — безучастно съязвила она, закрыв двери. — Как же так? Ты же всегда точно знаешь, как оно для других лучше, а я советом не воспользовалась…

Ехидно покачала головой.

Руслан… Он скривился. И вздохнул так, что в другой раз, возможно, ей даже стыдно бы стало. Но не сейчас.

Не любила себя такой. Ненавидела не меньше, чем этих двоих, научивших Кристину так себя вести. Но сейчас ничего другого сказать не получалось. А когда он приблизился и попытался ее остановить, коснулся плеча — увернулась. И так трясло, не хотела, чтобы он еще и это понял. Но Руслан заметил, конечно. Наплевав на ее маневры, сгреб Кристину в охапку, бормоча сквозь зубы ругательства.