И с ним согласились. В конце концов, все очень хотели, чтобы Кристина поступила. Высшее образование хоть у кого-то из детей — было золотой мечтой матерей. А если речь шла еще и о такой уважаемой и важной в их понимании профессии…

Да и Кристина не подводила. Училась так, что иногда он ее силой от тетрадей и книг оттаскивал. Малышка призналась, что впервые стала на уроках отключаться. Не высыпалась. И, к его сожалению, не потому, что Кузьма ей спать не давал. Выпускной класс, доклады, рефераты, открытые уроки с какими-то проверками из районо. Муштра и подготовка к выпускным экзаменам. И в дополнение к этому — не менее тяжелая и насыщенная подготовка к вступительным экзаменам с репетиторами. На подготовительные курсы они с мавкой решили не записываться. Это ничего не гарантировало, даже наоборот, слабо помогало поступить, по отзывам. Да и Кузьма начал реально бояться, что его малышка выгорит. Она потеряла килограмма три, при том, что и так не особо пухлой была. Он силой впихивал в нее булки с маслом, которые Кристя всегда любила. Малышка так боялась что-то не успеть выучить или подготовить, что от нервов и страха тошнило постоянно. Отказывалась есть. Приходилось и за этим следить.

Но к ноябрю стало еще тяжелее. Ни с того, ни с сего заболела тетя Тома. Какая-то проверка у них на комбинате была, и мать Кристины так перенервничала, что придя домой, просто упала.

«Гипертонический криз», — констатировал врач «скорой», забрав тетю Тому в больницу.

Григорий поехал с ней. Кузьма остался дома — приводить в чувство Кристину, которая от испуга за мать в какой-то ступор впала. Заварил ей кофе, наплевав на вечернее время, сгонял в магазин за пирожными. Кристине в последнее время не до готовки стало, с этой учебой, приходилось запасы сладкого покупным пополнять. Обернулся за пятнадцать минут. Она к кофе даже не притронулась за это время. Нервно наматывала круги по кухне, игнорируя уговоры его матери сесть и передохнуть. Не слушала адекватных доводов, что Тома в больнице и ей теперь точно окажут всю помощь.

Кузьма это все пресек единственно близким ему аргументом (в разговорах он все еще не был силен): перехватив Кристину на очередном круге, усадил себе на колени и начал впихивать в нее эклер с заварным кремом. Первый Кристина глотнула, даже не поняв, что это такое, похоже. На втором немного пришла в себя и попросила кофе. Расслабилась чуть.

— Точно думаете, что все нормально будет, теть Маша? — робко спросила у его матери, вцепившись пальцами в его руку.

— Точно, доченька, точно, — расслабилась и его мать по ходу, увидев, что Кристину отпустило.

Кузьма ухмыльнулся, никому не показав, что испытал колоссальное облегчение. Дал ей чашку с кофе, который малышка выпила чуть ли не залпом. И сидел потом с Кристиной на кухне до двух часов ночи, пока мавка не смогла уснуть. Хоть Кристина и отправляла его спать все это время, напоминая о работе. Куда ему все-таки пришлось вставать через два часа. Наверное, впервые так тяжело это далось. Но Кузьма себя заставил.

В больнице мать Кристины долго не лежала. Упросила назначить ей лечение и вернулась домой, опасаясь все за ту же работу. Времена были нестабильные. Людей сокращали десятками. Вот и тетя Тома боялась, что больничный ей никто не будет оплачивать — скорее, спишут, аргументируя состоянием здоровья. Но хоть лечилась исправно, тут ей уже Кристина спуску не давала. Да и Григорий следил. Однако это требовало немалых средств. Хорошие лекарства стоили немало. Общесемейный бюджет пришлось перераспределять.


До Нового года было рукой подать. Две недели. А все скорее ждали праздника, чтобы отоспаться, чем реально хотели как-то гулять. Очень тяжелые месяцы выдались. Даже Гриша начал подработками перебиваться, беря дополнительные заказы на работе. Его, Кузьму, в помощь позвал, хоть он еще и не умел ничего толком.

— Крещение боем, — усмехался Григорий. — Научишься в процессе.

И Кузьма не отказывался. Хотелось и Григорию помочь, знал, что заставляет того искать дополнительный заработок. Да и самому деньги были нужны. Но как же он устал! Словами не передать. Кажется, в последний раз себя настолько измотанным в армии ощущал, в первые месяцы.

Сейчас он сидел в прихожей того самого доцента по химии, у которой занималась Кристина. Шло занятие. Раньше он ждал ее на улице. Но преподаватель, раз увидев, что он каждый раз встречает Кристину под подъездом, настояла, чтобы Кузьма в коридоре сидел. Зима на дворе. Мороз. Глупо мерзнуть на улице. Он немного поспорил, но согласился в итоге. Из-за Кристины. Она очень нервничала, что он ее на улице во время занятий ожидает. Денег на новую одежду у них особо не хватало. И Кузьма ходил в старой куртке, которая не шибко грела уже. Так что теперь у Кузьмы появился законный повод отдыхать в тепле. Чем он и пользовался в данный момент. Прислонив голову к стене, Кузьма дремал под тихие звуки вопросов преподавателя и ответов Кристины, которые доносились из-за закрытой двери кабинета. В тепле его совсем разморило. Не было сил сопротивляться этой усталости. Как и многому другому. В разморенном состоянии всякие мысли в голову лезли легче и настырней даже. Какая-то опустошенность и глухое раздражение, которым в обычном состоянии не было никакой возможности время уделять. Устал очень. Только мавка его и радовала, если честно. Других поводов улыбаться в последнее время не находил. Зато когда Кристину обнимал, забывал обо всех проблемах и заботах. Как тумблер кто-то в голове переключал. Ни о чем больше не хотел думать. Только о ней. Тогда все смысл обретало и повод. Да и жить веселее становилось.

А париться было из-за чего. Кузьма вкалывал на двух работах, по сути. Еще и на пары когда-никогда умудрялся попадать, чтобы хоть «зачет» получить. Преподаватели особо по мозгам не ездили. Не только ему, кстати.

«Сами взрослые люди, сами и решайте, что вам важнее», — говорили они, когда кто-то приходил договариваться.

Он и решал. Хотя сложно было бы сказать, что и сейчас смог определиться, по нраву ему то, чему и как там учат, или нет. Мать, замечая это в Кузьме, видимо, очень просила не бросать, чтоб хоть корочка была. Пусть он потом и не по этой специальности в жизни пойдет. Кузьма пока не спорил. Правда, искушение бросить присутствовало. Реально, более привлекательной казалась перспектива куда-то полноценно устроиться на работу. К тому же Грише на завод, хотя бы, пусть пока и разнорабочим. Закончить потом курсы какие-то, определившись, что востребовано. Да хоть автомеханика. И нормально зарабатывать. Потому что грузчиком тоже устал батрачить. Не потому, что считал эту работу недостойной себя. Просто тяжело очень, а оплата не настолько и велика. Правда, как ни крути, здорово их выручала…

И все же Кузьма не был доволен текущей ситуацией. И не сказать, что усилий мало прилагал, но вот результат…

— Спасибо, Нинель Андреевна, я поняла, да. Это подготовлю на пятницу.

Голос Кристины, который прозвучал гораздо громче, да и звук открывающейся двери, заставил его выпрямиться. Кузьма пару раз моргнул, пытаясь прийти в себя, быстро растер лицо, прогоняя сон. И поднялся, ожидая, пока Кристина соберет все свои книги-тетради и выйдет в коридор. Не сдержал улыбки, увидев, как она эту стопку учебных материалов к груди прижимает, поправляя сумку на плече. Торопится выйти. Кристина все время нервничала, чтоб лишнее время репетиторов не занять. Волновалась, что его «мучает», и лучше б он дома отоспался…

Вообще, как по Кузьме, то она слишком уж нервная и неуверенная за последние месяцы стала. Этот напряг и работа по подготовке к экзаменам на измор — явно не сказались на ней лучшим образом. Его малышке тоже не помешало бы выдохнуть.

— Кузьма, не могли бы вы зайти, пока Кристина оденется? — вопрос Нинель Андреевны заставил его отвлечься и с удивлением посмотреть на репетитора.

Он не совсем понял, что она хочет обсудить. За месяц занятий Кузьма уже заплатил. Причин для повышения расценок — не видел, да и договаривались на весь год о стоимости. Но он не спорил. Хочет поговорить — значит, поговорят.

Подбадривающе улыбнулся своей мавке и зашел в кабинет, закрыв за собой двери.


— Что-то случилось? — поинтересовался он, повернувшись к Нинель Андреевне. — У Кристины какие-то проблемы?

— Нет, что вы! — преподаватель отмахнулась с широкой улыбкой. — У Кристины все прекрасно. И она действительно старается усвоить весь материал. Да и ей это удается.

Устало вздохнув, Нинель Андреевна опустилась на стул. Ей было уже за шестьдесят и возраст сказывался, видимо. Да и работала она не меньше него, получается, только что иначе. В университете лекции и пары, а потом еще занятия проводила, как репетитор. А была же еще и какая-то бумажная работа наверняка, хоть Кузьма себе это и слабо представлял. Но выглядела Нинель Андреевна весьма измотанной.

Женщина взмахом руки предложила и Кузьме сесть, но он покачал головой. Насиделся уже. Да и Кристина ждет за дверью.

— Я хотела вот о чем поговорить с вами, — поняв, что он садиться не будет, начала разговор Нинель Андреевна. — У вас никого в семье из врачей нет, так ведь? Или кого-то, кто хоть как-то с медициной бы связан был? — преподаватель внимательно посмотрела на Кузьму.

Он нахмурился, не совсем понимая, при чем здесь это.

— Нет, никого.

— Я почему спрашиваю, — понимающе кивнула Нинель Андреевна. — Потому что решила немного просветить вас о некоторых моментах, о которых просто так вы нигде не узнаете особо. А это может повлиять на поступление Кристины. — Преподаватель вздохнула. — Она действительно умница, и знания есть, и голова светлая. И главное, хочет учиться. Это сейчас все реже в молодежи встречается, поверьте моему опыту, — женщина улыбнулась.

Кузьма не спорил. О чем, если он сам был не в восторге от своей учебы? А по поводу слов о Кристине — вообще со всем согласен был.

Преподаватель же продолжала говорить:

— Знаете, Кузьма, в медицине, как и еще в некоторых отраслях — у юристов, к примеру, или педагогов — сильно выражена семейность. Преемственность поколений, если так можно сказать. Клановость в чем-то даже. Вы поймете это, когда поближе столкнетесь. На самом деле, в наш университет поступают не так уж и много детей, у которых никого бы не было в семье из медицинской отрасли, — Нинель Андреевна внимательно посмотрела на него.

Но Кузьма пока не понял, к чему она клонит.

Ну нет у них в семье врачей, и что? Какая разница?

— Такая ситуация часто приводит к тому, что все друг друга знают. Поступают дети, а в университете преподают бывшие однокурсники их родителей. Или сами родители. Или дедушки и бабушки даже, — Нинель Андреевна невесело как-то улыбнулась. — В общем, это я к чему? Если все друг друга знают — поступить куда проще, — тут преподаватель глянула прямо ему в глаза. — И я вам честно и открыто скажу: списки тех, кто зачислен на первый курс уже сейчас начинают составляться. Не за просто так, конечно. Это стоит денег. Но там люди знают: как и с кем, а главное — за сколько договариваться.

Кузьма не прерывал. Честно сказать, он пока даже не понял, что отвечать и как реагировать, пытаясь быстро понять, чем это все Кристине аукнуться может.

— Нет, — словно поняв его мысли, заметила Нинель Андреевна, — это не значит, что человек со стороны поступить не может. Может, конечно. И поступают. И часто. Особенно, если аттестат хороший и мозги в голове есть. У Кристины имеется и то, и другое. Только ведь в медицинский почти поголовно медалисты и идут. И не идиоты. А если к этому приплюсовать еще «договоренности»… Я вам так скажу: не редкость, когда люди, не связанные с этой средой, в медицинский поступают по четыре-пять лет. Бывает, конечно, и раньше… И с первого раза проходят. Все возможно. Но нынешний год… Все сложно сейчас в нашем университете, — Нинель Андреевна вздохнула еще тяжелее. — Ректор заболел, там серьезные проблемы. Никто пока не понимает, что дальше будет. Один из проректоров под себя все гребет. И уже начинает брать деньги за место. Да и количество тех, кто на контракте учиться будет, им надо пополнять. В прошлом году они это практиковать начали — чуть ли не при подаче документов еще расписывали все прелести учебы на контракте тем, кого сразу в свои «списки» не включали. Подталкивали детей. Собственно, Кузьма, я вам это говорю, чтобы вы просто имели представление и понимание. Потому что Кристина мне очень нравится. И она старается. Заслуживает того, чтобы иметь возможность поступить. А вам о таких нюансах больше узнать неоткуда, как я понимаю.

Закончив говорить, Нинель Андреевна поднялась со стула. А Кузьма так и не произнес за это время ни слова, внимательно слушая и соображая, обдумывая ситуацию.

— Спасибо, — сказал он, поняв, что это вся информация, которую ему собирались сказать. — А хоть примерно можете сказать, сколько это стоит?