Ольга Горовая - Тетрада Величко

— Как так вышло, теть Маш? — придавив глаза руками, чтобы снова не разреветься, с каким-то отчаянием спросила Кристина. — Мне же не нужно так! Чтоб костьми… Мне всегда только он был нужен, а не все то, что Кузьма пытался дать.

Тетя Маша молча обняла ее обеими руками, словно в детстве, когда утешала. Прижала к себе. И Кристина ее обняла. Говорить было нечего.

В эту субботу она не планировала работать. Дежурств стало меньше, благодаря новым кадрам, да и Карецкий вполне мог свою угрозу исполнить. Тем более в отместку за ее бойкот, а Кристина не хотела оказаться отстраненной от работы. Потому сейчас, в два часа пополудни пятницы, она уже понемногу готовилась к концу рабочего дня и недели, раздумывая, что будет делать. И понимала, что стоит как-то вопрос с квартирой, которую Кузьма ей «преподнес», решить. Только пока не знала, как именно. Не могла нормально думать о нем в любом ракурсе, что бы там тете Маше ни говорила. Слишком глубока обида была. Чересчур задело ее его отношение.

Поэтому вопрос и висел все это время нерешенным, а документы с ключами и всеми этими карточками болтались по сумке. Даже сейчас ей об этом думать не хотелось. И Кристина решила отложить все на завтра. А вдруг ей повезет выспаться сегодня ночью, да еще и без снотворного, и она с ясной головой до чего-то додумается?

И в этот момент у нее начал звонить мобильный. Кристина даже с некоторым удивлением увидела номер Вадима. Она сомневалась, что Кузьма решил бы таким путем достать ее. Захотел бы — приехал, в конце концов. Но и причины, по которой Вадим сейчас ей мог звонить, не видела.

— Алло? — наверное, это недоумение сквозило в ее голосе, когда Кристина подняла трубку.

— Кристина!! — забыв о политкорректности, и о линии поведения, которой придерживался все последние годы, буквально заорал Вадик…

Мог ничего больше не добавлять.

Она уже все поняла. Подскочила на ноги, забыв обо всем на свете. Тело окатило леденящим холодом, и тут же следом — лихорадочным жаром. В глазах потемнело. Словно ослепла разом.

— Жив?! — прохрипела она, ощущая дикий, безумный, почти первобытный страх.

— Да. Без сознания. Почти не приходит в себя. Едем к вам. Как минимум три ранения. Минут пять-семь назад. У меня прострелена рука, но левая, не критично. До вас доведу авто. Десять минут. Чтоб без полиции, пока наши не доедут. Еще не разобрались — кто это. Никому не доверяй! — отрывисто, резко рявкнул Вадим. Чувствовалось, что он весь на адреналине и нервах.

И отключился.

Кристина не перезванивала, понимая, что тому и так тяжело вести машину с ранением и говорить. И за эту информацию — спасибо. Только из-за подрыва и держится, наверняка. Да и знала их в таком состоянии: когда весь мир сужен до «своих» и «чужих», которых куда больше, чем первых. И которые, поголовно, враги. Ее сейчас не это интересовало.

Ни о чем другом уже не думая, Кристина понеслась по коридору к лестнице, к Карецкому в отделение. Даже про лифт не вспомнила. И кабинет не закрыла, кажется. Все стало не важно.

Настоящее

Они с Карецким оказались в приемном покое за минуту до того, как туда же ввалилось пять или шесть мужчин довольно однозначной наружности. Она встречала таких достаточно в офисе Кузьмы, чтобы понять — они из охраны. Возможно, даже этих самых и видела…

— Под стенку разошлись, — рявкнул Карецкий.

За ними собиралась часть реанимационной бригады. Три человека. Две медсестры. Еще один реаниматолог — Толик. Сегодня Кристина в самом деле пожалела, что Роман дежурил ночь и давно уехал. И пара санитаров. Самых проверенных. Больше брать они побоялись из-за предупреждения Вадима. А мало ли…

На пятом этаже уже готовили операционные.

Они с Русом чуть ли в не дверях стояли, выглядывая автомобиль.

— Мы люди Кузьменко и не собираемся… — достаточно борзо начал один из них, пытаясь нависнуть над Русом.

Впрочем, ростом Карецкий не уступал.

— Под стенку, — хрипло огрызнулась уже Кристина, когда Рус, проигнорировав этого хама, выскочил на улицу, завидев авто, приближающееся кривыми рывками. За ним махнули санитары с каталками. — «Собираться» надо было раньше, чтобы этого не случилось! А теперь — займитесь своим делом и не мешайте нам их спасать!

Возможно, было что-то в ее голосе или виде такое, что мужик стушевался.

— Мы обеспечим охрану больницы и босса, — буркнул он.

Но Кристину его настроение не волновало, она начала отталкивать охранника от дверей, чтобы освободить дорогу.

— Не мешайте, главное, — бросила она, когда мужик не поддался.

— Мы поможем, — возразил тот, видимо, дав сигнал еще двум своим людям, которые вместе с ним бросились к уже затормозившему авто, чтобы помочь Карецкому и санитарам.

Умом Кристина понимала, что от нее там толку мало, потому держала распахивающиеся двери и ждала. Хотя это стоило ей такого напряжения, что челюсть сводило и горло давило, словно камнем.

— Сообщите в операционную, чтобы подготовили растворы; запасы крови первой положительной и третьей положительной пусть будут наготове, — начала отдавать она распоряжения двум медсестрам, державшимся рядом, едва увидела, как Вадима, а следом и Кузьму вытащили из машины с разных сторон.

Сипела так, словно мужик, который всю жизнь курил.

Далеко. Не понять ничего толком. Не видно состояние…

— Величко, ты не подходишь к операционной! Отвечаешь за препараты, кровь на всякий случай подготовьте. Может, еще у этих молодцов возьмите, чтобы восполнить общие запасы. Я беру нового анестезиолога к себе, и Толика во вторую, для водителя, — Рус распорядился еще с улицы.

Отрывисто, резко, не глядя в ее сторону.

Дурацкие распоряжения. Отвлекающие. Может, ей их еще на станцию переливания лично отвести? Не обратив внимания, Кристина подскочила ближе.

Руслан попытался спиной ее оттеснить от каталок, как она охранника недавно.

Кристину это не остановило. И не испугало. Наоборот, подстегнуло. Адреналин, в бешеных дозах выбрасывающийся в кровь с момента звонка Вадима, ударил в голову яростью.

— Пошел на фиг, Карецкий! — огрызнулась она, быстро, по верхам осмотрев Вадима, от которого ее никто не отталкивал.

Суматоха, гам, крики и распоряжения — все смешалось. Каждый кричал, пытаясь перебить другого. Медсестры готовили препараты. Охранники толпились за спинами. Безумие полное.

— Кристина, не слушай! Не уходи! Иди с ним, — тут же прохрипел Вадик, отталкивая ее от себя. Видно, услышал распоряжение Карецкого. — Макаренко, Грицак — идете с ней. Слушать Кристину Александровну, как меня! Ни на шаг не отходить от них. Ясно?! — распоряжался он уже у нее за спиной.

У него ничего сложного или смертельного не было, судя по беглому осмотру. Ее место тут же занял Анатолий и одна из медсестер.

Кристина же рванула к другой каталке. Потому что когда она посмотрела в глаза Вадику, увидела там то, от чего в груди все закаменело просто.

Поднырнула под руку Руса; кажется, того охранник подвинул немного. Наверное, один из тех, кого Вадик к ней приставил.

Хватило взгляда, чтобы понять все: и почему Карецкий ее от операционной собирался держать подальше, и почему Вадим с ним не был согласен категорично.

В голове что-то застучало. Словно секунды тикали, отсчитывая стремительно уходящее время.

Тик… Тик… Тик…

Громко. Слишком. Оглушали.

Все-таки она с Вадиком куда лучше Кузьму знала и понимала, чем тот же Руслан.

Господи! Сколько же крови…

— Подвинься, Рус! — рявкнула так, что все замерли на секунду.

Даже Карецкий не подумал спорить. Правда, дернул за плечо:

— Ты без перчаток!

Но Кристина сбросила его руку. Ради Бога! Разве это важно сейчас? Да и она регулярно Кузьме анализы проверяла.

— Катетеризируйте, чего ждете?! — таким же тоном велела медсестре. — Ножницы давайте! — сама начала разрывать рубашку, заставляя себя отстраниться, не видеть того, насколько его одежда влажная.

Цвет сорочки почти не разобрать. Полностью пропиталась кровью.

У нее пальцы сразу мокрыми стали. Багровые… Ткань противная, сопротивляется ее попыткам. Словно мешает. Назло. А Кристина упрямо рвет нитки.

Тик… Тик… Тик…

Где только сил столько взяла?! Руки будто не ее.

Побоку. Лишь бы свою работу делали…

— Противошоковые. Да подключайте же растворы! Быстро! — орала, словно не понимая, что просто не успели еще. — Мне необходимо давление!

Уже все делают. Быстро. Правильно. Только у нее в голове секунды тикали все громче и стремительней, обгоняя реальное время.

Один раз она это выдержала. В условиях куда худших. Одна.

Тем более сейчас сумеет. Не имеет права дать слабину. Необходимо немедленно понять точное количество ран и области повреждений.

Господи! Ну почему же у него кожа такая серая….

Ей кто-то наконец-то протянул ножницы, но Кристина не могла на это разменивать внимание.

— Брюки режьте, — отмахнулась, заметив кровь и на той стороне каталки. — Там проверьте!

Сама уже порвала его сорочку, стягивала, стараясь игнорировать тот факт, что Кузьма даже не стонал, когда кто-то из мужчин (не поднимала голову, не знала, кто именно) переворачивал его, помогая ей осматривать. Только тихо, надсадно дышал. Отрывисто. Резко. С хрипами.

Параллельно с этим кто-то начал вводить лекарства. Ну, наконец-то!

Подняла голову, осматривая ноги Кузьмы, с которых стаскивали разрезанные брюки.

Четвертая. Вадим не заметил, наверное. Бедро прострелено. Придавила ткани с такой силой, которой сама от себя не ждала.

Кузьма захрипел сильнее. Ничего. Не это важно сейчас.

— Ты! — рявкнула на одного из охранников. Не запомнила, кто из них кто. — Здесь прижал! И чтоб не отпускал до операционной! — махнула головой, показывая место.

Отступила, продолжая осмотр.

— Везем в операционную. Тянуть некогда. Я — мыться, — отрывистым голосом решил Карецкий, едва глянув на раны, которые теперь было видно. — Быстро. У вас пять-семь минут, не больше.

Руслан рванул с места, санитар покатил каталку следом. Кристина бежала в голове. Рядом с ней неслась медсестра, на вытянутой руке удерживая систему с капельницей, которую все-таки успели поставить. Тут же топтались и охранники, помогающие санитару катить каталку. Тот, на которого она рявкнула, послушно, а главное, правильно, продолжал зажимать артерию.

Кузьма находился в сознании. В данный момент. И смотрел на нее. А она — ему в глаза, рукой прижав магистральную артерию на простреленном плече, чтобы уменьшить кровотечение.

Вадим был на двести процентов прав, упрашивая Кристину не слушать Карецкого. Потому что иначе — шансов не было бы никаких. Не вытянул бы его Рус. И она, не факт, что вытянет…

Кузьма держался до этого момента только оттого, что до нее добраться пытался всеми силами. На какой-то своей, треклятой воле, которую Кристина так часто ненавидела.

Потому что хотел с ней попрощаться…

Ну ведь гад же! Упрямый осел! Снова все сам решил! Что она, плохо Кузьму знала, что ли? По глазам мысли читала. И его «прощай» и «прости» — очень четко видела.

Такая ярость в голову бахнула, что в жар бросило.

— Даже не думай, — зашипела Кристина, наклонившись к самому его уху, едва они все вломились в грузовой лифт. Рус поехал соседним. — На меня смотри!! — рявкнула так, что все вокруг вздрогнули.

Только ей все равно до других сейчас было. Лишь бы до него достучаться.

— На меня! Глаза в глаза! Не смей отключаться! — повторила, заметив, что взгляд Кузьмы поплыл.

Чуть не завыла, увидев, как его губы дернулись, словно он попытался улыбнуться.

— Давление падает, Кристина Александровна. Очень большая кровопотеря, — вклинилась медсестра.

Она что, на дуру похожа? И не понимает, что у него давление падает? Захотелось матом наорать на медсестру. Но Кристина и это пустила побоку.

— Вводите раствор струйно! Давай вторую, — вместо этого распорядилась. — Смотри на меня! — снова рыкнула Кузьме, обхватив его голову пальцами свободной руки, чтобы не мог взгляд отвести.

Испачкала его кровью…

Кажется, на нее все в этом лифте пялились.

— Кузьма! — наклонилась к самому его лицу, пока все вокруг суетились, словно бы это чем-то могло помочь. — Не смей! Слышишь?! Не смей! Я тебя не отпускаю! И не прощу. Никогда! — зашипела ему на ухо, продолжая смотреть в глаза. Видела, что он «уходит», буквально ощущала это. — Смотри на меня, чтоб тебя!! — ее колотило.

Его тоже. Огромная кровопотеря.

Но Кристина не собиралась отступать.