— На Северном полюсе пингвинов нет, — сквозь зубы процедил Кузьма.

— Так а я о чем, родной? Судьба — штука страшная, доплывут, — поддерживая все тот же ехидный тон, сама сжала его руку. — Домой я завтра смотаюсь. На час. Матерей успокою. Сегодня им позвоню, поговорю. Кого-то из твоих людей за вещами отправлю, не откажут же? — «ознакомила» их со своим планом действий. — Вадика еще схожу проведаю. Ему уже в больнице и торчать смысла нет особо. Но тоже за тебя переживает. Потом тут тебе нервы еще помотаю, чтоб не скучал между перевязками, — улыбнулась уголками губ.

Кузьма молчал. Нет, она видела, что сказать ему многое хочется. И самого на части рвет от противоречивых желаний ее от всех спрятать, отправить куда-то, где никто не найдет. И в тоже время уцепиться двумя руками и никуда не отпускать. Потому что самому плохо до тошноты. А в такие моменты самый близкий и родной человек рядом нужен. Они оба это очень хорошо знают. Уже проверяли. Только тогда, когда ей было плохо. А сейчас он… Вот и не спорит. Слишком паршиво Кузьме, чтобы ломать себя дальше, хоть и считает, что ей здесь не место.

Руслан прошелся по палате. Вроде и тихо, но она спиной чувствовала его напряжение и несогласие. Но не силой же ему выставлять Кристину из палаты. Да и понимал, что если Кузьма спорить не будет, его охрана не позволит Русу ничего подобного. Так что сейчас — победа за ней.

— Что ж, если больше ни у кого возражений нет — значит, все решили, — подвела Кристина итог, игнорируя возражения, написанные на лицах обоих мужчин. — Сейчас насчет завтрака решим. Рус, ты ел уже?

— Нет, — Карецкий буркнул, словно малый ребенок, всем видом демонстрируя свою обиду.

— Ладно, сейчас вместе поедим. И кофе выпьем, — вздохнула Кристина, сделав вид, что не заметила его настроения. — Нет, родной, тебе пока кофе точно нельзя. Даже не вздумай, — предугадала она требование Кузьмы до того, как он рот открыл. — Через пару часов начну тебя понемногу кормить кашей и бульоном. Да, Рус? Можно будет? — повернулась к Карецкому.

Тот глянул на часы и кивнул.

— В принципе, да. Повреждения кишечника не было. Так что можно будет уже.

Кристина снова обернулась к Кузьме.

— И не вздумай у охранников чего-то требовать, — на всякий случай предупредила. — Парней, кстати, тоже надо будет накормить, наверное, — пришло в голову.

Кузьма скривился:

— Не парься, мавка, все взрослые, разберутся сами. Посменно поедят, — хмуро, видно, из-за кофе не обрадовался.

Она знала, как он этот напиток любит. Но и правда не стоило. А еще не могла не отметить, как настойчиво и упорно он пользуется послаблением, которое она сама и допустила на прошлой неделе. За все эти годы отрывается, что Кристина не позволяла себя этим прозвищем называть. Любой возможностью пользуется. То в сообщениях, когда она с ним говорить отказывалась, теперь так, просто разговаривая. Свое право демонстрировал?

Хотя и она же срывалась, так что в чем его упрекать?

— Мне можно попросить кого-то, чтобы домой за вещами смотались, я маме позвоню, она соберет? — уточнила последнее.

Кузьма посмотрел на нее так, словно Кристина глупость сморозила. Но с улыбкой даже. Правда, та отразилась только в его глазах. Что угодно мог говорить, но рад был, что она от него уезжать не хочет. Как бы опасно или неправильно это ни было.

— Даже не спрашивай. Скажи Макаренко, он все сделает. Или Вадику, — устало прикрыл глаза.

Измотали его. Сил еще нет, это нормально. Но у нее все равно сердце сжалось, и плевать на весь врачебный опыт! Это же не просто пациент, чужой и незнакомый…

— Спи, родной, — наклонилась к самому его лицу, прошептала, пальцами по волосам провела, по бледной коже. — Я быстро. Туда и назад.

— Поешь хоть нормально, — проворчал он, вроде как пересиливая себя.

— Я и тут дожую, просто кофе тебя дразнить не хочу, — так же тихо объяснила, улыбнувшись.

Прижалась губами к его щеке.

«Люблю». Не сказала — губами по коже «размазала» то, что давным-давно пообещала никогда не говорить больше. Злилась тогда. Орала ему в лицо. Только от себя и от правды не убежать.

Выпрямилась. На секунду заглянула в черный бушующий омут распахнувшихся глаз. Все он понял. Костьми «услышал».

Прошлась пальцами по плечу и отвернулась.

— Пошли, Рус. Я вернусь через десять минут, не больше, — еще раз пообещала Кузьме. — Поспи.

Представляла, как тяжело и мерзко вот так одному лежать, хоть и в самой шикарной палате.

Он ничего не ответил. Проводил ее все тем же взглядом, в котором, правда, ей почудилось что-то иное. Новое. Хоть и с привычным упрямством.


Кристина действительно быстро управилась, буквально пролетев по этажам. Забежала к Вадику, проверив еще и его состояние. Разрешила «выписываться».

— Только за руль пока лучше не стоит. Да и под пули тоже, — с невеселой усмешкой предупредила она.

— Это уже как босс решит, — поддержав ее тон, хмыкнул Вадим.

Но было видно, что доволен и рад возможности слинять из палаты.

— Как Лена? — спросила Кристина заодно. — Давно не приводил.

Самая младшая сестра Вадима имела серьезные проблемы со здоровьем, и Кристина не раз помогала и с лечением, и с санаториями.

— Нормально, Кристина. Знаешь, после последнего лечения — вообще хорошо, — Вадим улыбнулся добрее и мягче.

И не скажешь, что этот человек вчера попал под обстрел, еще и всех строил в приемном. В том числе и ее саму. Вадим сестер очень любил. Был для них и отцом, и матерью, несмотря на то, что биологические отцы у всех них были совершенно разные.

— Пока ни одного обострения.

— Это хорошо, — улыбнулась легче и Кристина.

— Как он? — спросил уже ее Вадик. Серьезно и сосредоточенно. От улыбки и следа не осталось.

— Пока стабильно. Угрозы нет. Будет слушаться — поставим на ноги, — отвернулась Кристина.

Вадим ее слишком хорошо и долго знал. Их обоих. И понимал очень много. Потому и не спрашивал ничего больше.

— Кристин, у нас вчера выбора не было — ни у тебя, ни у меня. Я еще в машине понял, что он решил сдаться. Тебе волю дать, раз уж сложилось так. Потому и настоял, чтобы ты шла с ним. Подставил тебя, вас. Прости. Но никто другой его бы не заставил за жизнь цепляться, — похоже, действительно испытывая вину, произнес вдруг Вадим.

Она улыбнулась уголками губ, разглядывая пейзаж за окном.

— Все нормально, Вадик, я понимаю. Да и прав ты.

— Только я теперь к тебе охрану приставлю, Кристина, ты уж не обижайся.

— Он уже приставил, — покачала она головой. — За мной ваши парни теперь по всей больнице шляются. То Макаренко, то еще кто-то. Да и раньше, судя по тому, что мне Богдан рассказал, приглядывали? — тут Кристина повернулась к Вадику.

Даже не с упреком. Просто самой удивительно было, что внимания не обращала, не догадывалась.

Вадим пожал плечами.

— Да, приглядывали, Кристин. Сама понимаешь, не мог он тебя без защиты оставить. Все время опасался… А теперь и подавно, — Вадим поднялся с кровати и набросил на плечи кофту от спортивного костюма, который ему кто-то привез уже. Курить собрался, не иначе. — Тут сейчас паломничество начнется, как пить дать, Кристина. Причем, люди такие… Подожди, еще и Карецкому вашему позвонят, политикой придавят…


Как в воду глядел. Хотя о чем говорить, Вадим разбирался в происходящем. Первый раз Макаренко чуть ли не силком вытащил ее из палаты Кузьмы, заявив, что через десять минут приедет Гоца… Она едва успела помочь Кузьме поесть. Хотела сказать, что не позволены ему еще никакие встречи. Но Кузьма это словно по глазам прочел.

— С Премьером чревато спорить, мавка. Приехал проведать — «спасибо» сказать надо, — усмехнулся он уголками губ и кивнул Богдану.

Ей больше и слова сказать не дали, действительно вытащили из палаты, протащили по коридору, еще и подгоняя все время. Нет, Кристина не сопротивлялась вроде, просто не привыкла. Когда-то давно он ее избавил именно от всего этого. Что ж, видимо теперь придется учиться и привыкать, если это цена за жизнь Кузьмы — потерпит.

Хотя Кристину и удивило, что для них Премьер — Гоца… Возможно, стоило понять, что не все так просто, еще когда Кузьма упоминал про встречу с ним… Но ведь она-то верила, что он с криминалом покончил.

Как же у них все по-дурному! Все перевернули с ног на голову.

Она в кабинете сидела. Русу же, как Кристина потом узнала, пришлось еще после с Премьером на вопросы журналистов отвечать. Эка закрутилось все у них в больнице.

Не успела вернуться в палату, чтобы ввести Кузьме лекарства и проверить состояние (все еще не собиралась допускать лишних людей в палату, да и он никого видеть не хотел), как ее опять куда-то потащили. Вновь с полного благословения Кузьмы.

— Грек приехал, — пояснил Макаренко, пока они быстро шли по коридору.

— Игорь? — искренне удивилась она, позволив аккуратно затолкать себя в ее же кабинет.

— Вы знакомы? — нахмурился Богдан, что-то обдумывая.

— Они с Кузьмой с детства дружили. Мы выросли в одном дворе. Кофе будете? — не видела причин делать из этого секрета.

Богдан кивнул, соглашаясь на напиток.

— Когда встречались в последний раз?

— Давно. Очень давно. Много лет назад, — включила кофемашину.

— Он знает о вас? — все тем же собранным тоном спросил Макаренко, заставив Кристину как-то вымученно улыбнуться.

— О каких «нас», Богдан? Нет «нас». Нету…

— Кристина Александровна, вы это кому-то другому расскажите, хорошо? Кто с вами в том лифте не ехал, — хмыкнул Макаренко, принимая из ее рук чашку. — Вы хорошо держитесь. Оба. Тут и говорить нечего. Я ведь несколько лет за вами приглядываю время от времени. И в голову не приходило. Только с такими людьми лучше не рисковать. Так может Грек что-то знать? — Богдан отпил кофе.

Нечего возразить. Кристина сделала глоток из своей чашки.

Каждый раз, как надо было ее спрятать, он сам ходил с Кристиной, а не кого-то из подручных отправлял. То ли его инициатива, то ли Вадим так велел, с которым Макаренко долго общался после того, как Кристина последнего осмотрела и выписала. Не отходил и на шаг.

— Я не думаю, Богдан. Я Игоря не видела лично лет пятнадцать, а то и больше. Кажется, как переехали из общежития. Знала, что Кузьма с ним общался, он многое мне рассказывал. О большем молчал. Но мне кажется, что и он Игорю ничего о нас даже тогда не рассказывал, — честно изложила свои мысли.

— Ясно. Будем надеяться, что так и есть, и нам повезет, — Макаренко допил кофе одним глотком. — Грек — наш друг и партнер вроде. Всегда играл на нашей стороне. Да и Кузьма ему помогал много. Только недавно крупную проблему Греку разрулил. Но мало ли. Тут лучше перестраховаться от всего. Кто-то же стрелял…


Но им не повезло. Или повезло. Кристина не знала. Как вообще так случилось, что она столкнулась с Игорем в коридоре больницы? Ей же разрешили из кабинета выйти только тогда, когда он ушел. А тут… Хорошо, что в коридоре столкнулись, а не в палате Кузьмы, к примеру. Лоб в лоб, что называется. Как охрана проморгала? Судя по вытянувшемуся лицу Макаренко, он тоже это хотел бы знать. И надавать по голове тому, кто был виноват в промахе.

Она даже сначала понадеялась, что он ее не узнает. После стольких лет, да и прическа новая. Но Игорь удивил.

— Кристина? — недоверчиво переспросил он, едва отступил.

А вот извиниться, что налетел на нее, даже не подумал. Кристина сделала вид, что силится вспомнить — кто это. А сама лихорадочно пыталась сообразить, как ей себя вести и что делать? Оглянулась на Макаренко, который тут же повернулся в бок, вроде как не с ней и никакого отношения не имеет, случайно в коридоре топчется. Но все равно рядом.

— Игорь? — неуверенно переспросила она, так и не придумав ничего.

— Ух ты! Кристина! Сто лет тебя не видел! Ты что здесь делаешь? — Игорь вдруг схватил ее медвежьей хваткой и крепко обнял.

— Работаю, — прохрипела она, не совсем уверенная, что ее еще не пора спасать.

А что тут скажешь, если она в хирургическом костюме и халате? Да и вообще, видно, что не в гости пришла. Хотя, может, это и не такой плохой вариант. Игорь же знал, что их семьи близки. Вот и причина — она Кузьму лечит, потому что до сих пор тесно общаются…

— А, точно! Ты же хотела врачом стать, еще пока мелкая была! — отодвинув ее на длину своих рук, но не отпустив, согласился Игорь.

И вновь принялся ее разглядывать, только уже внимательней. А Кристина пыталась отступить, и при этом что-то придумать. Не нравилось ей быть объектом такого пристального изучения. Пусть и со стороны старого знакомого. Не зря же Кузьма ее и от него велел прятать.