А Кристина начала «бродить». Его квартира занимала весь двадцать третий этаж, и одна часть — несколько комнат с кухней и санузлом — отводилась под охрану. Это она заметила, едва они все на этаж поднялись. Да и сам Кузьма немного просветил. Туда и пошел сейчас, наверное, распорядиться. Остальная же часть — его жилая зона. Комнат много, Кристина запуталась поначалу: гостиная, которую немного осмотрела уже, кабинет, что-то вроде небольшого тренажерного зала. Видно, необходимость. Знала, что Кузьма больше игровые да командные виды спорта любил. Только времени сейчас не особо хватало, жаловался ей как-то. Правда, старался хотя бы в бассейн выбраться. Ирония — тот располагался на первом этаже его комплекса, а Кузьма не попадал вечно.

Еще пара комнат, которые можно было использовать и как гостевые, и просто для работы. Везде окна в пол и виды шикарные. Даже красивее, чем из ее квартиры. Все-таки этаж выше, угол обзора лучше. Обстановка везде современная, без вычурности. Но она такого и ждала от любимого. Знала, что ему нравится, а от чего он тихо звереет. Или не тихо. Так что вся квартира в техно-стиле, детали hi-tech. Оттенки белые, серые, стальные. Отдельные вкрапления насыщенно-бирюзового. Ей очень понравилось. Зашла — и почувствовала себя «дома». Хотя подозревала, что тут больше присутствие самого Кузьмы в квартире сказалось. А это самое присутствие ощущалось во всем, в каждой детали, в самом воздухе. На стенах, вместо картин, висели большие черно-белые фото. Видно, что профессиональные. Очень красивые, притягивающие взгляд. На части из этих снимков был изображен город с разной высоты и ракурсов. А на других… Кристина не совсем понимала, если честно, что там изображено — люди, вроде. Точнее, фрагменты людей… То есть, тел… Не обнаженных, нет. Как будто сфотографировали кого-то в движении или в статике. А потом на сам снимок только часть композиции поместили. Где-то рука, где-то разворот плеча или ступни в траве, рука в руке… Эти снимки ее притягивали еще больше… В них было что-то такое… Непонятное, не могла словами выразить: то ли завлекающее, то ли до дрожи знакомое, хотя впервые эти фото видела вроде.

Пока до спальни Кузьмы не добралась, не поняла, в чем подвох.

Там тоже на стене фото висело. Вроде бы женщины. Тоже размытое и с несколькими «вырванными» фокусами: кусочек плеча виден с резкостью, прядь волос, которую ветер в сторону отбросил. Стоит к фотографу передом, но отвернувшись назад. Словно бы ее кто-то позвал сзади. И последний фокус на шее и ключице. Кристина даже не представляла, как так делают, что резкость изображения какими-то полосами идет, словно «зебра». Никогда фотографией не увлекалась, да и современными способами их обработки. А по центру данного фото полоска резкости выхватывает на шее женщины два кулончика на одной цепочке, которые сама Кристина до последней выпуклости знала, до малейшей зазубринки и черточки. Крестик и буква «К» с завитушкой в форме сердца…

У Кристины у самой сердце с ритма сбилось, когда стала внимательней вглядываться в это фото, еще не до конца понимая, как он это сделал. В волосы, которые тоже ее были, еще до стрижки, в каждую деталь… Лица не видно, размыто. Но она уже не сомневалась.

А те все снимки, другие…?

— Пошли, мавка, нашел провизии на нормальный ужин, — в этот момент Кузьма появился в дверях, как раз за ее спиной.

— Это я? — вообще не услышав про еду, резко развернулась она, испытывая растерянность.

Кузьма поднял глаза и посмотрел на фото. Улыбнулся еле-еле, одними уголками губ. И глазами, которые сразу светлее стали, как ей показалось.

— Ты, малышка.

Протянул руку и притянул ее к себе за плечо. Обнял, опустил голову, уткнувшись в надключичную ямку носом. Но Кристина все еще ощущала оторопь.

— А те все фото, где не город, это кто? — накрыв его руку ладонью на своей же талии, спросила она с этой растерянностью в голосе.

— Тоже ты, кусочками, — усмехнулся Кузьма ей в кожу. — Кое-где — мы с тобой. Со старых снимков. Мне их отретушировали в фотошопе…

— Но как..? — действительно не могла сообразить она.

— Мавка, с деньгами — что хочешь заказать можно. Это вообще не проблема. И лучшего фотографа, который будет тайком за тобой ходить, якобы для сюрприза, и фильтры, и анонимность… — хмыкнул он. — Так хоть частичка тебя всегда со мной была, — добавил совсем другим тоном.

Кристина зажмурилась, вцепившись в те самые кулоны, которые тоже никогда не снимала. Она его понимала. Так хорошо эту тоску и боль чувствовала, так глубоко сама ее прожила, каждой клеткой прочувствовала.

А Кузьма выпрямился и потянул к выходу.

— Пошли, набродишься еще. Пора есть. Уже и Вадик вернулся с твоими булками, — заметил он легким тоном.

Специально, она поняла. Чтобы снять, развеять эту тяжесть и горечь хоть немного.


Спальню Кристина так и не рассмотрела толком вечером. Пошла тогда за Кузьмой на кухню, объединенную со столовой, с отчаянием посмотрела на кучу мясной нарезки, которую он придумал в нее впихнуть. Перевела на любимого умоляющий взгляд. Нет, Кристина ничего против мяса не имела, и даже очень любила. Но сейчас так устала, что просто не смогла бы втолкнуть в себя.

Кузьма сопротивлялся в этой борьбе взглядов почти целую минуту. А потом закатил глаза и рассмеялся.

— Ладно, ладно, мавка. Я все понял, садись, — легко надавил ей на плечо, усадив в стул-кресло. И взял со столешницы пакет из хрустящей бумаги, от которого по кухне разносился обалденный сладковатый запах свежей сдобы. Щелкнул кнопкой чайника.

— Давай, я помогу, — подскочила Кристина, когда он пошел к холодильнику — наверное, за сливочным маслом.

Устал же не меньше нее. Прихрамывать стал сильнее.

— Сиди, малыш. Дай я хоть раз за тобой толком поухаживаю. Ты месяц около меня крутилась без продыху, — покачал головой Кузьма и вновь усадил ее.

— Мне в радость было, — тихо ответила Кристина, подтянув под себя ноги. — В удовольствие…

— Так и мне тоже, мавка, — хмыкнул он.

Поставил на стол две чашки чая — видно заварил до того, как ее притащил. С васильком… Она этот чай еще в университете нашла. Кузьма тогда над ней подшучивал, но не отказывался ни покупать, ни пить с ней. Его доходы уже позволяли подобные капризы, пусть и не признавался ей по большей части, чем именно занимается. Оговорки, намеки, скупые фразы-ответы. «Не надо тебе это, маленькая, зачем? Я обо всем позабочусь…». И заботился же, все время.

Кристина поймала его руку и потянула на себя, не пуская, не позволяя отойти. Уткнулась лицом Кузьме живот. Весь вечер эмоции на грани. И сейчас — ведь здорово же, все просто нереально хорошо, так, как слишком много лет не было. А ей страшно стало. И больно до дрожи.

И сказать так много хочется. И страх не дает. А еще — до упреков опускаться не хочется. Не сейчас, не после этого дня. Просто обняла и оторваться не может.

А Кузьма и сам все понял. Так же крепко ее плечи ухватил, зарылся пальцами в волосы. Запутался. Гладит затылок.

— Давай, мавка, пусти. Вадим специально свежие булки привез, они еще теплые, старался для тебя, — хриплым шепотом позвал он ее, а сам волосы уже на пальцы накрутил.

Кто кого держит?

— Я запах слышу, — таким же шепотом пробормотала она. — А масло у тебя есть?

Кузьма хмыкнул, поцеловал ее в макушку и все-таки отошел. Достал масло, Кристина вытащила булку из пакета. И правда теплые. Появилось дикое желание откусить тут же. Оказалось, что действительно безумно голодная. Хотела у Кузьмы спросить, почему он не ест, потом вспомнила, что ужинал уже. Позволила все-таки забрать у себя выпечку, и просто тихо сидела, наблюдая, как он разрезает сдобу напополам, щедро намазывая половинки мягким сливочным маслом. Накатило усталостью за весь вечер. А в животе бурчит…

И у него руки такие красивые, взгляд оторвать от родных пальцев не может. Любимых, знакомых до каждой полоски и шрама…

Кузьма этот взгляд увидел. Да им особо никогда слова и не нужны были. Понимали всегда мысли друг друга, и за последнее время поднаторели в этом умении, когда то, что на сердце, просто невозможно говорить было…

Не позволил самой взять, протянул это угощение, со своих рук дал откусить. Сел совсем рядом, подвинув кресло. И сам откусил от того же куска.

— Говорил же, что не голодный? — улыбнулась Кристина, медленно и с удовольствием пережевывая. Выпечка оказалась действительно очень вкусной.

— Ты слишком аппетитно ешь, — улыбнулся Кузьма в ответ, вновь протягивая булку ей.

Так и доели всю выпечку, запивая теплым чаем.

— Ммм, жаль, на утро не сталось, — с довольным вздохом Кристина заглянула в пакет.

— Пошлем кого-то утром за круассанами, — пожал плечами Кузьма. — Вообще проблемы нет.

— Хорошо устроился, — рассмеялась она, — всегда есть кого послать, не надо самому никуда ходить…

— Да я бы с радостью сам ходил, малышка, или с тобой. Только времени постоянно не хватает. Будь оно все неладно! Приходится других посылать, — не особо весело хмыкнул он в ответ.

Кристина вздохнула и прижалась к его плечу, отложив пустой пакет.

— Я тебя вытащу обязательно туда, хоть раз, — пообещала она. — Вдвоем пойдем, ты мне все покажешь, кучу всего накупим, попробуем… Можно? — вдруг спохватилась она, подумав, что это будет нереальный план с точки зрения безопасности.

Глянула на него снизу вверх.

— Попробуем, мавка. Решим что-то, — Кузьма прижался щекой к ее волосам. — Все равно от всех не спрячу, как бы ни хотел. А сил больше нет держаться от тебя подальше. Сходим и в пекарню тоже. Только не завтра. Сначала с парнями стратегию охраны обсудим, а потом решим.

— Ладно, — согласилась Кристина.

По правде сказать, она сейчас была настолько счастливой, что рядом с ним сидит, что обнимает и целует любимого, да и настолько измотанной всеми событиями этого вечера — большего в данный момент и просить не хотела. А надо будет взаперти сидеть, лишь бы так безопаснее — Кристина и на это согласна сейчас. Только бы не проснуться с утра в реальности, в которой жила последние годы.


Спальню она рассмотрела только утром, проснувшись. Рядом с Кузьмой.

Большая комната. Кровать огромная, человека четыре без проблем поместится, казалось. А они, забавно, спали с самого краю, считай. С того, где Кристина легла. А Кузьма сначала рядом устроился вроде. А ночью оказалось — спит на ней практически, как раньше. Что кстати пришлось — Кристине снова кошмар приснился. Но хоть не настолько глубокий, не до воя. Да и Кузьма уже привык за те ночи, что она с ним в палате ночевала.

— Проснись, маленькая. Давай. Рядом я, живой, — тормоша ее и целуя щеки, губы, шептал Кузьма, вынуждая Кристину проснуться.

Около него было гораздо проще с этими снами справляться. Да и снились не постоянно теперь, словно бы Кристина и во сне его запах, его тепло ощущала. Это успокаивало. Вот и ночью проснулась, вцепилась в него, уткнулась лицом в грудь, дыша кожей Кузьмы. Да так заново и заснула. А он ее под себя подгреб. И одеяло не нужно — жарко. Но хорошо безумно. Счастье, о котором уже и мечтать не смела, воспринималось теперь во сто крат острее.


К спальне прилегала огромная ванная и гардеробная — все равно что еще две полноценных комнаты по меркам старых домов. Кристина с полчаса потратила утром, рассматривая только эти «покои», а ведь еще несколько комнат не видела. Правда, ее Кузьма то и дело отвлекал на объятия и поцелуи, что прилично тормозило осмотр, но Кристина не жаловалась.

— Зачем тебе столько? — не понимая, спросила Кузьму, пока они вместе чистили зубы.

Мелочи, цену которых даже не представляла ранее. А теперь все внутри трепетало от когда-то привычного действия.

— Незачем. Все равно было. Появился вариант, взял. Ты все равно деньги у меня не брала, мать переезжать отказывалась. Куда-то же бабки тратить надо было, — в своем стиле отмахнулся он.

А за круассанами и правда кого-то отправил. Когда Кристина добралась до кухни — те ее уже ждали, с несколькими видами начинки, горячие. И ароматный кофе из такой же кофемашины, как у нее в кабинете. Но сполна насладиться завтраком не успела — позвонила мама.

— Кристина, запиши номер счета, дочка. Ты же знаешь, я в этом все время путаюсь, а надо сегодня — чем раньше, тем лучше — туда деньги перевести. Три тысячи. Это аванс, чтобы у нас в четвертом подъезде крышу перекрыли, — торопливо начала объяснять мать.

— Сейчас, подожди, — Кристина подскочила со стула, оглядываясь в поиске своей сумки или любого пишущего предмета и бумаги. — Где у тебя ручка есть? Бумага? — спросила у Кузьмы, прижимая телефон к уху. — Сейчас, мам, одну минутку, — попросила мать подождать.

— А ты где, дочка? — видно, шестым чувством ощутила мама что-то. — Не на работе же еще, рано. Не сама..?