— Они говорят о том, как удержать разум сосредоточенным, об угрозе и способах закрыться.

— Откуда ты знаешь?

— Я неплохо читаю по губам. Эффективно и против большинства чар приватности, если они в поле зрения и слышимости.

— Полезное умение, — мое уважение к Чанг поднимается на ступеньку выше, а она усмехается мне. У меня уходит минута на то, чтобы вспомнить, как мы с Роном отпустили в прошлом году парочку комментариях по поводу её красоты — теперь я понимаю, что она наверняка «слышала» наш разговор. Над моей видимой взрослой эмоциональностью берут верх гормоны подростка, и я слегка краснею.

Да, она до сих пор кажется мне довольно привлекательной. И почему это я действую как мальчишка? Разве не я прошлой ночью трахнул старосту? Если бы я мог раскрыть тайну, то рассказал бы ей такие истории о её тетушке, что она бы побагровела.

Вернемся к сути дела.

— Значит, что-то точно случится. Что бы это ни было, не похоже, что это испытание по заклинаниям.

Сьюзан Боунс замечает:

— Сегодня здесь моя тетушка — это о чем-то говорит?

Седрик чешет голову.

— Ладно, вот что у нас есть: клетки, главу департамента охраны правопорядка и что-то касательно сосредоточения разума. Есть мысли, ребята?

Долговязый тип по имени Саммерби, лучший друг Диггори, высказывается:

— Может, они хотят поставить вас против легилиментов и посмотреть, сколько вы сможете продержаться?

Сглатываю комок. Да ни за что в этой гребаной жизни я не позволю кому-то там копаться у себя в голове! Эджкомб качает головой.

— Вряд ли, Алан. Даже для применения на осужденном преступнике требуется согласие Визенгамота. К тому же это ничуть не объясняет клетки. Да и частично цель турнира — развлечение толпы. Разве интересно смотреть на то, как вы сидите и с кем-то там играете в гляделки?

Внимательно слушающий Невилл говорит:

— А что, если клетки предназначены не для вас, а для чего-то ещё?

— Хороший довод, Лонгботтом, — замечает Седрик. Клетки, видимо, для чего-то другого.

Дальнейшие попытки разгадать тайну обрывает звонок, призывающий всех вернуться на свои места. Я убеждаю желающую подольститься ко мне Ханну поменяться со мной местами — так я могу сесть с Диггори во время раунда по истории. Палочкой призываю Шляпу, как только девчонка уходит с Невиллом. В результате я сижу рядом с Сьюзан Боунс — такое впечатление, что она сейчас описается.

— Так сколько тебе известно о медитации, Гарри? — интересуется Седрик. — Я знаю лишь основы техники сосредоточения — обычно я пользуюсь ею при сложной трансфигурации.

— Кое-что умею, — уклончиво отвечаю я, пока ввожу Шляпу в курс дела.

— Хм, клетки? Посмотрим, что у них там в загашнике. Прости, я не была у Дамблдора в кабинете, иначе сказала бы тебе. Придется тебе для прохождения задачи положиться на собственные таланты.

— Я мог бы высказать протест, но ведь они пока ещё не знают о драконах.

— Проинформируешь Диггори?

— Не в такой толпе. Но я сделаю ему пару намеков. Может, упомяну прямо перед дуэлями на посохах — посмотрю, не выбьет ли его это из колеи.

— Гм, Гарри, — начинает Сьюзан. — Ты ещё не решил, с кем идешь на рождественский бал? — похоже, девушка вышла на охоту.

— Пока что особо не думал. А ты? — к дискомфорту девушки возвращаю ей её собственный вопрос. У неё на крючке наживка, но у меня нет настроения её хватать.

— У меня уже есть несколько предложений, и я сейчас взвешиваю варианты, — осторожно отвечает она. Надо отдать ей должное за её мужество. Сьюзан дает мне понять, что она вполне доступна, но если я не потороплюсь, она не станет терять времени. К сожалению, девушка, может, и того же самого возраста, как и мое тело, но мисс Боунс не подходит по умственному развитию. Если же принять во внимание, что Темного Лорда на горизонте пока не видно, то я уже планирую сделать из своих шестого и седьмого курсов одну большую оргию. Сьюзан к тому времени повзрослеет. Если она всё ещё будет мной увлечена, мы с ней обязательно о чем-нибудь договоримся.

Полагаю, первой право на отказ на эти танцы должна получить Мелинда. Пьюси от такого может взвиться, но я буду осторожен — сомневаюсь, что это случится. Думаю, смогу взять планку и повыше — попросить Пенни — при условии, что Олли не станет возражать. Это было бы особенно интересно — неплохо бы взглянуть на реакцию Перси Уизли, потому как он наверняка будет здесь, хотя отца Седрика, Амоса, уже вот-вот назначат на должность ушедшего на пенсию Барти Крауча-старшего.

— Ненавижу прерывать твои мечты о будущих оргиях, но твоя подруга Грейнджер снова на помосте, и история, скажем так, опять повторяется.

Гермионе удается ответить лишь на три вопроса из пяти. Отнюдь не лучшие новости. Надеюсь, её противник из Бобатона не настолько хорош в таких вопросах.

К сожалению для Гермионы, французский маг великолепно отвечает на все пять из пяти вопросов по волшебной истории и выигрывает этот тур. Бобатон пытается вернуться на прежние позиции, но Роджер захлопывает дверь прямо перед его носом. Он отлично знает историю. Несмотря на победу в раунде по истории три к четырем, Бобатон проигрывает в общем зачете восемь к пяти.

Этим вечером Дурмштранг сразится с Бобатоном, а завтра Хогвартсу предстоит встретиться с Дурмштрангом. Своей победой Хогвартс заработал себе дополнительный вечер учебы, так что отлично сработано, мальчики и девочки в черном.

Мадам Максим подходит к подиуму и поздравляет Хогвартс и Бобатон с прекрасно проделанной работой.

— Мы бы уже отпустили вас, но у нас внезапное испытание для чемпионов. Не будут ли они так добры присоединиться к нам на сцене вместе со своими советниками? — в результате движения её палочки на сцене появляется шесть деревянных стульев, а Дамблдор в это время левитирует шесть клеток из подсобного помещения.

Нас поддерживают аплодисментами, и вновь слышно бормотание и летят предположения. Паффцы и Кловцы, с которыми я сейчас сижу, желают нам с Седриком удачи.

— Что, если это легилименты?

— Тогда не позволь своим щитам упасть, ЭйчДжей. Насколько я припоминаю, в каждом таком случае конкурсанты должны быть защитить определенное воспоминание.

Поднявшись на сцену, смотрю на Бокурт и Делакур.

— Ещё раз привет. Как там ваша медитация?

Они обе улыбаются, но потом снова усиленно сосредотачиваются. Клетки стоят в заранее размеченных местах. К каждой клетке ведет десять линий-этапов, расположенных на расстоянии фута друг от друга.

Максим продолжает с сильным французским акцентом:

— Истинный чемпион должен быть готов реагировать на неожиданности и показать мужество, смотря страху в лицо. Цель данной неожиданной задачи — продемонстрировать, кому из наших храбрых чемпионов хватит мужества смело взглянуть в лицо своему сильнейшему страху.

Тяжело вздыхаю, прекрасно догадываясь о том, что у них на уме. Хагрид убеждается, что клетки стоят правильно, и двери в Большой Зал распахиваются. В проеме — несколько авроров и зловещие фигуры в черных плащах. Проклятые д-дементоры Азкабана в Хогвартсе. Черт! Я был прав! Каждого из шестерых сопровождает пара авроров. Они разделяются и идут разными путями на главную сцену, давая толпе слегка попробовать на вкус то, с чем нам предстоит столкнуться.

Только ДОМП способен использовать мероприятие ради возможности вселить в сердца будущих правонарушителей страх и дать им ощутить возможное будущее. Страх, безнадежность и внезапное понижение температуры волной проходит по помещению. Пар от дыхания внезапно задрожавших людей концентрируется в низко стелящийся туман. Бледный Хагрид проводит их мимо нас и рассаживает по клеткам. Панорама в Большом Зале меняется на вид сцены сверху, и я перевожу взгляд на Дамблдора — интересно, каких зелий он наглотался, если его смогли на это уговорить.

— Испытание мужества заставляет каждого соперника сразиться не только друг с другом, но и с его собственным страхом. Все из вас начнут с десятифутовой линии. После сигнала, который будет раздаваться раз в минуту, в течение десяти секунд вы должны будете ступить на фут ближе, или вас дисквалифицируют. В любое время чемпион может выбрать — ступить на шаг вперед, и тогда остальные обязаны присоединиться к этому чемпиону в течение пятнадцати секунд, или вас дисквалифицируют — тогда вы вернетесь к стульям, где вы сейчас и сидите. Если черты в один фут достигнет более одного чемпиона, то участники останутся там, пока один не покинет черту, и оставшегося провозгласят чемпионом. Пожалуйста, сдайте ваши палочки и займите стартовую позицию.

Подошедший Хагрид собирает наши палочки. Они хотят усилить этим состояние беспомощности. Бокурт уже слегка дрожит. Гляжу в побелевшее лицо Седрика.

— Это как наш матч, только в этот раз нам не придется падать с большой высоты, да, дружище?

Его ответ лишен даже намека на юмор.

— Точно, просто прогулка по парку.

Десять футов от группы дементоров — можно чувствовать их кружение. Слышу, как Джеймс кричит Лили, как орет малыш-Гарри и, конечно, издевательский смех Волдеморта. В отличие от того, что было раньше, это не просто отголоски звуков — в голове картинка. Безжалостно опускаю окклюментный барьер. Вместо страха испытываю гнев. Чего бояться этому дерьму позади меня? У скольких из них имеются воспоминания о собственной смерти?

В толпе продолжают перешептываться — в Большом Зале царит какой-то тревожный задор. Они хотят зрелища, а мы вшестером — пляшущие ради их удовольствия обезьяны.

Если бы я сам добровольно вызвался участвовать, то горько бы сейчас об этом пожалел. Оборачиваюсь посмотреть на Шляпу, оставшуюся на моем стуле.

Она напутствует:

— Это несколько слишком даже по моим стандартам. Не давай им пощады, ЭйчДжей.

По крайней мере, вот и нашлось объяснение медитации Флёр и Эйми. Манос с Крамом, очевидно, знакомы с основами окклюменции, но после установки щитов я заметил, что Флёр кажется чуть порадостней. Её врожденная аура, похоже, реагирует на их присутствие и пытается её защитить. Если она тоже знает окклюменцию, то может стать опасной соперницей в этой задаче.

Конечно, можно было бы перейти в анимагическую форму и прохлаждаться тогда здесь весь день, но моя тайна стоит больше десяти очков этого соревнования. К тому же я уверен, что Флёр будет несколько расстроена, если узнает, что я — месье Вилорог. Что непременно приведет к весьма неприятной беседе.

Как только мы все подходим к десятифутовой линии, ответственные сходят со сцены, и звучит сигнал, оглашая начало нашего соревнования на силу воли. Седрик слева, на первой позиции. Я на четвертой позиции, слева от меня Афина Манос, а справа — Флёр. Неужели нас ждут безмолвные десять минут?

— Знаешь, Поттер, я слышала, ты столкнулся лицом к лицу с дюжиной этих штучек? Кое-кто из твоих одноклассников сказал, что ты довольно сильно реагируешь на этих существ, — начинает Манос. Должно быть, уровень её окклюменции выше среднего, если она начинает с того, что сбивает людей с толку.

— Да, но эти заперты в клетках, а у меня проблемы только тогда, когда стая побольше этой. Здесь, правда, приходится сражаться ещё и с аурой Флёр.

Гречанка отвечает:

— Да, меня интересовало, что в таком случае произойдет.

— Это естественный механизм защиты. Жалуйся сколько тебе угодно, Афина, — шипит в ответ Флёр.

— Я не жалуюсь, просто обращаю внимание, что твоя аура стимулирует окружающих нас мужчин.

— Прошу вас, леди. Неужели нельзя подружелюбнее? Если Флёр не в состоянии находиться со мной рядом, не теряя контроль, то есть ли смысл спорить? — Флёр фыркает, в этот момент раздается сигнал, и мы ступаем на девятифутовую отметину.

— Ну что, кого здесь обучали ментальным искусствам? Я слышала, что в Дурмштранге учат продвинутой медитации, — интересуется Эйми с первой линии.

— Мне говорили, что я тупоголовый — это считается? — отвечает Седрик, пытаясь бороться против страха с помощью смеха.

— К сожалению, нет, — сухо бросает Эйми. Её голос немного дрожит.

— Если это следует знать, то я знаю, — рубит Крам со своего места в конце. — Я продержусь дольше вас всех.

Не могу промолчать:

— Ну, если твой страх — боязнь проиграть, Крам, ты ведь должен был уже к нему привыкнуть. Приход к финишу следом за кем-то наверняка послужил неплохой практикой.