Пните меня, и я отвечу вам тем же. Без воспоминаний Джеймса Поттера и его жизненного опыта я бы понятия не имел, где находится Лощина Годрика или как обнаружить подробности продажи. Я бы, наверное, просто сорвался и выполнил всё, чем им только что пригрозил. Рад, что они не смогли дотянуться до хранилища Поттеров или до чего-то другого. Интересно, пытались ли?

В целом, я удивлен глубиной собственной ненависти к стоящему напротив дерьму. Обещание непременной смерти, скорее, было импровизацией, но утащи меня черти в ад, если оно не привлекло внимания родственничков. Те же вылупились на ножи, торчащие из потертого кресла.

— Держитесь от меня подальше, а я буду держаться подальше от вас. Я буду ходить тогда, когда мне угодно. Спать здесь, а питаться самостоятельно. Можете даже притвориться, что меня не существует. Убирай, Добби. Все всё уже поняли.

Эльф машет рукой, и ножи плывут обратно в кухню, а порезы на коже затягиваются, как будто ничего и не было.

— А теперь — извините, но у меня сегодня дела, и вас в них не запланировано. Добби, избавься от замков на моей двери и перенеси в комнату все мои оставшиеся вещи.

И, дабы подчеркнуть свои слова, я, направляясь к выходу, без палочки призываю Сортировочную Шляпу и метлу оттуда, куда они упали.

* * *

Аппарировать было бы проще, но формально Гарри этого никогда не делал, а у меня нет лицензии. Таким образом, я жду очередной весёлой поездочки в Переулок на Ночном Рыцаре. Другая команда — не та, что ночью — тоже водит машину безбашенно и нелогично; должно быть, издержки работы. Может, удастся уговорить Олли сделать мне портключ к нему домой, и по утрам я смогу туда прибывать, а вечером — пользоваться камином.

— Ты весьма разумно воспользовался тактикой террора, ЭйчДжей. Я думала, старик обмочится. Однако я бы приказала эльфу ранить либо мужчину, либо мальчишку — дабы подтвердить серьезность своих слов. Грубая сила их устрашит; такое никчемное дерьмо вполне способно выдержать шантаж, но вот грубую силу — нет.

Не желая, чтобы окружающие видели, как я разговариваю сам с собой, ожидая автобуса, думаю ей в ответ:

— Ты все ещё мыслишь категориями десятого столетия, кретинка. Очнись и присоединяйся к современному миру! Вернону постоянно угрожают на работе: коммерческими квотами, производственным дефицитом и тому подобным. Я же угрожал его работе. Смерть уже не настолько страшит людей. Для этого хватило и ножей. Однако угроза удобному ему образу жизни намного серьёзнее. Он знает: есть шанс, что его сократят из-за такой подмоченной репутации.

Шляпа ворчит, что мне не хватает жесткости кастрировать дядю, как он того и заслуживает. Благодарю её за все фигуры речи относительно Вернона и его яиц. Решив вернуть беседу в более конструктивное русло, начинаю размышлять о том, как установить силу защиты вокруг дома на Тисовой, 4. Не желаю проводить там и единой минуты больше, чем должен!

— Если бы ты мог пробраться в кабинет развалины… Я знаю, у него имеются приборы для отслеживания подобных вещей.

— Уже так хочется вернуться обратно?

— Е…и твою козу, ты, вялая отрыжка сфинктера! Я просто выдвинула предложение.

— Черт! Откуда ты берешь такие выражения? В любом случае, это чересчур рискованно. Мне пришлось бы выяснять, как работает прибор. Плюс, если вспомнить кучу картин, Фоукса и всё остальное, не думаю, что дело стоит риска. Если за последние двадцать лет законодательство не изменилось, то заклинания по щитовой диагностике не входят в перечень запрещенных для несовершеннолетних. Придется заглянуть в кабинет Хопкирк и удостовериться, но тебе понравятся лазейки в законах для чистокровных домохозяек.

— Отлично, ЭйчДжей. Используй систему для своей собственной выгоды. Я продолжаю утверждать, что из тебя вышел бы отличный слизеринец.

— Чушь! Малфой в таком случае был бы уже мертв.

— Ты на редкость уверен в собственных силах. Давай-ка я покажу тебе изображение крошечного ничтожного дерьмеца, которым ты был в одиннадцать лет. — Даже я вынужден согласиться, что одиннадцатилетний Гарри Поттер выглядит так, словно его опрокинет первым порывом ветра.

— Ты забываешь о некоем теперь известном нам пророчестве. Мы оба знаем, что он предпочел бы действовать, но, полагаю, у этого действия имелись бы крайне негативные последствия.

— Но ведь Снейп обязательно старался бы ещё сильнее, чтобы тебя исключили?

Из воздуха появляется автобус и начинает тормозить рядом со скамейкой, на которой я сижу.

— Он просто-напросто пытается отвертеться и не платить долг жизни Джеймсу. Долг передался, и Снейп от этого, наверное, готов лезть на стену. Интересно, может, он чует каким-то образом, что во мне есть частичка и Джеймса, и Гарри?

— Возможно. Очень уж он много скулил о тебе в кабинете у Дамблдора.

— Теперь я знаю всю подноготную истории инцидента с оборотнем и найду способ удостовериться, что во время учебного года она всё-таки выйдет наружу.

— Будь осторожен. Могут ведь попросить объяснить, откуда тебе это известно.

— Им будет некогда — они будут слишком заняты, пытаясь опровергнуть слухи. Но если спросят, отвечу, что мне рассказал Ремус в отместку за распространение Снейпом сплетней о его пушистой проблеме. — Я поразмышлял по поводу достоинств такого поступка. Добавлять Ремусу проблем не слишком-то хорошо; у него была трудная жизнь. С другой стороны, Джеймс поймал его на горяченьком с Лили. Часть меня просто не в состоянии смотреть на это сквозь пальцы, как бы я ни пытался. Может, наговорю на Сириуса.

Я поднимаюсь по ступенькам и оплачиваю проезд, рассеянно слушая обычное тарахтенье кондуктора. Схватившись за поручень, чтобы не упасть, готовлюсь к моменту, когда автобус рванет с места.

Теперь, когда ко мне перешла мгновенная оценка обстановки, характерная для Джеймса, я нахожу автобус уже не столь скучным.

В Переулке давка и сутолока. Два комплекта воспоминаний сложно примирить в голове. Гаррины говорят, что всё как всегда, однако в других — война и люди, которые нервно пробираются по Переулку и отводят глаза, лишь в случае необходимости встречая чужой взгляд. Смотрю на крыши, и перед глазами вместо горизонта — сражение между Орденом Феникса, Министерством и Пожирателями Смерти. Во тьме ночи было невозможно сказать, кто на чьей стороне.

— Расслабься, придурок! Из-за тебя у меня начинает болеть голова.

— Если хочешь, можешь говорить вслух. Не думаю, что здесь есть кому-то дело до того, что я беседую со шляпой.

К моему раздражению, Шляпа продолжает разглагольствовать у меня в уме, пока мы пробираемся к банку.

Проходя мимо троих гоблинов на входе, Шляпа проговаривает вслух:

— … вот так гоблины и садовые гномы и произошли из одного и того же рода. В принципе, это одинаковые существа. Лично я нахожу, что гномы более полезны для общества.

Три головы в унисон резко поворачиваются ко мне.

— Что? Какого черта ты произнесла это вслух? — Ты хочешь меня убить?

— Я думала, ты предпочитаешь, когда я говорю вслух? Если бы эти паразиты были важны, они не стояли бы здесь, у входа.

Приятно видеть, что позиция Шляпы не меняется, когда она имеет дело с другой расой! Пытаясь держать трио в поле зрения, что весьма непросто, потому что все эти проклятые гоблины одеты одинаково (за исключением менеджеров), проскальзываю к самой короткой очереди. Тип передо мной заканчивает, и я следующий. Я лишь воображаю, или существо тянет время, обслуживая меня?

В конце концов, после спора о сроках и условиях, которые позволят несовершеннолетнему Поттеру посетить семейное хранилище, меня направляют к тележкам с запиской на долбанном гоблинском.

Залезая в тележку, спрашиваю про себя Шляпу:

— Какого черта ты делаешь? У тебя имеется конкретная причина позлить гоблинов?

Ответ приходит, но не от Шляпы. Очевидно, у тележек имеется и вторая скорость, и я изо всех сил цепляюсь за жизнь, пока Шляпа вопит от радости. Скорость спуска воскрешает в памяти воспоминания о том, как в прошлом году я упал с Нимбуса, столкнувшись с дементорами.

— Я мечтала об этом моменте многие годы!

* * *

Через два часа банк и убийственные взгляды гоблинов невысокого ранга были от меня уже далеко. Я снял со счета порядочную сумму и обновил привязку Всекниги к книжной полке в семейном хранилище Поттеров. Больше всего времени я провел, просматривая, какие книги мне лучше почитать до того, как вернусь сюда во время рождественских каникул.

В конце концов, я выбрал около половины книг на полке Джеймса Поттера, а также несколько загадочных томов, которыми пользовалась Лили перед самой смертью. Неплохая смесь дуэлинга, защиты, чар, заклинаний, продвинутой трансфигурации, а также приличная выборка довольно мутной и сомнительной магии. Удовлетворившись набранным, я уколол палец и капнул кровью на драгоценный камень, вделанный в полку, а потом приложил обложку книги к камню, чтобы завершить ритуал. Теперь я — единственный, способный открыть артефакт.

Я решил не задерживаться в семейном хранилище. Имелось у меня несколько воспоминаний о том, чем Джеймс занимался здесь с Лили среди книг, и из-за них я чувствовал себя весьма неуютно. Он взял её сюда через пару дней после похорон своих родителей. Это был их первый раз. В каком-то смысле Волдеморт был прав. Он забрал у Джеймса жизнь, и всё, что осталось — несколько лишенных смысла хранилищ. Не важно, кто я такой. Гораздо больше имеет значение, что у меня есть шанс наладить свою жизнь.

Мои мечтания прерывает рука, опустившаяся мне на плечо. Подскакиваю от потрясения и ругаю себя за то, что так невнимателен.

— Вау. Тише, Гарри! Я не хотела испугать тебя! — обиженно произносит Кэти Белл.

— Забудь, я просто не привык к такому, — бормочу я. — Что привело тебя сегодня в Переулок?

— Я пришла поглазеть на витрины и купить пару пособий для СОВ. Родители всерьез насели на меня по поводу будущих хороших оценок.

— Уверен, у тебя всё будет прекрасно, Кэти.

Она хватает меня за руку и тащит в кафе.

— Пойдем, я позволю тебе купить мне мороженое. Ну и что у тебя за история? Что привело затворника Гарри Поттера в Переулок?

— Я здесь по делам, а потом собираюсь посмотреть на Великолепного Олли в деле. — Ну не могу же я и в самом деле упоминать о смертельных угрозах и оскорблении гоблинов, правда?

— Мы с Энджи были у него на прошлой неделе. Ты не поверишь, как у них всё организовано — совершенно не так, как я ожидала. Я привыкла к планам будущей игры в виде каракулей Энджи или Лики, нацарапанных где-нибудь за ленчем на клочке пергамента. У «Малолестона» — гигантские плавающие доски, на которых прокручивается их тренировочный комплекс с играми! Гениально, черт возьми! У них есть инструкторы и тренеры для каждой группы игроков.

Джеймс играл в лиге новичков, поэтому я прекрасно знаю, чего ожидать.

— Да ты никак испугана. — Садимся. Очевидно, я плачу. Она заказывает банановый сплит «Услада Морганы». Я — лишь три шарика французского ванильного с горячей помадкой.

— Ну, после победы на прошлогоднем финале я начала прикидывать свои шансы выйти в профессионалы. Однако теперь я не уверена.

— Кэти, отнюдь не все получают приглашение в молодежную лигу до окончания Хогвартса. Олли — исключение из правил. Чтобы набрать форму, у тебя есть целых три сезона. Как только закончишь школу, сможешь тренироваться и больше не волноваться об учебе. Думаю, у тебя неплохие шансы.

— Тебе легко говорить. Ты, наверное, мог бы сыграть за профессионала прямо сейчас.

— Что тебе ответить? Квиддич у меня в крови. Мой папа попал в молодежную лигу в конце пятого курса. Он был как раз одним из немногих. — И до сих пор есть, ну, что-то вроде.

Как только приносят мороженое, беседа прерывается. Когда я глотаю вторую ложку, Шляпа идет в атаку. Чуть не давлюсь.

— Сделай мне одолжение — трахни её уже.

— Что-что?!

— Начать собирать отметки на чехле твоей волшебной палочки никогда не бывает рано, ЭйчДжей. Знаешь, ты мог бы ненадолго приударить за ней, хапнуть номерок в Дырявом котле и скрепить с ней сделку. Попробуй с ней чуточку поиграть. Кто знает, может, ты будешь у неё первым.

— Да заткнись ты уже! Ей всего пятнадцать.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — беспокоится Кэти.

— Да, всё отлично, — говорю я, стаскивая колпак. Я не намерен продолжать беседу на эту тему.

Неверный шаг. Шляпа воспринимает мои действия как приглашение открыто участвовать в разговоре.

— Мы с Поттером всего лишь обсуждали, не пытаешься ли ты так неуклюже его совратить.