jbern - The Lie I’ve Lived

Лежа в постели, пытаюсь уснуть… напрасный труд. Можно было бы обвинить боль и синяки от дуэлей, но настоящая причина — небольшая деревянная коробка. Немного походив туда-сюда по комнате, зажигаю камин и бросаю туда каминный порошок. С тем же успехом можно поговорить с ним по камину, чтобы испортить вечер и ему. Если уж я из-за этого не сплю, то пусть и он страдает.

— Кабинет директора Хогвартса!

* * *

— Добро пожаловать обратно в Англию. Ты посвежел, Гарри. А я после нашей дискуссии спал урывками, — приветствует меня усталый голос Дамблдора, когда я вхожу в крыло долгосрочных повреждений от проклятий в Мунго. Он восхищается рисунками Локхарта. Завидев меня, Гилдерой оживляется и вытаскивает одну из своих фотографий. Похоже, мне сейчас дадут автограф. Может, отдам его Гермионе, чтобы хорошенько посмеяться.

— Я зачаровал зеркало отражающим щитом и оглушил сам себя — своеобразная замена зелью для бедных.

Улыбнувшись, старик отвечает:

— Давненько я такого не делал. При этом надо ударить так, чтобы потом упасть точно на подушку.

Оглянувшись, говорю:

— Рад, что вы не привели с собой Невилла — это ведь может и не сработать. Получить одного из родителей обратно — просто мечта, но решать, кто из них получит шанс, — совершенно не нужное ему бремя.

— Согласен. Николас отказал мне оба раза, когда я просил его, и в тот раз, когда он позволил мне спрятать камень, я поклялся его не использовать.

— Почему он не хотел помогать союзнику?

Дамблдор вздыхает:

— История умалчивает о моих отношениях с Никалосом. Он никогда не хотел, чтобы величайшее достижение его жизни стало панацеей от всех бед в этом мире. Длинная жизнь наложила на него свой отпечаток — он был не слишком заинтересован раздорами человечества.

— Он поднял палочку против Гриндельвальда, — напоминаю я ему.

— Верно, но война привлекла его внимание только после того, как я дал отпор миньонам Геллерта, которые также искали камень. Что касается Лонгботтомов, когда я задал ему прямой вопрос, он без околичностей ответил, что если мне так нужен камень, то ничего не мешает мне сделать его самому — ничего, кроме того, что в этой области мне недоставало таланта. Во второй раз я сделал ошибку, сначала поинтересовавшись у его жены в надежде, что её поддержка убедит его согласиться. В конце концов, Перенелла была единственной, кто имел на него хоть какое-то влияние. Однако моя уловка послужила лишь поводом для ссоры, после чего он отказал мне и предостерег никогда не просить его снова.

— Похоже, он был мелочным мудаком.

— Возможно. Но мне хочется верить, что имено бессмертие исказило его взгляды на жизнь. Он рассматривал нас, как обычный человек своих домашних любимцев — как, например, собаку. Даже такой, как я, скрашивал бы его жизнь недолгое время, а потом перешел бы в следующее состояние бытия. А ему пришлось бы беспокоиться и заводить новую «собаку». Ему это казалось несколько утомительным.

Мысль о том, что Дамблдора рассматривали в качестве семейного любимца, собаки, несколько странная. Пытаюсь представить это, а он продолжает:

— У меня была и другая теория, и она тревожила меня намного сильнее. Возможно, эликсир очень легко сварить, и, когда секрет будет раскрыт, наш мир будет фактически уничтожен. Может быть, нам следовало бы сохранить последнюю порцию и попытаться его исследовать. Об этом стоит подумать, но необходимо быть крайне осторожными. Однако не будем больше о моих не слишком приятных отношениях с Фламелями; давай займемся насущными вопросами. Меня беспокоит, что улучшение может оказаться лишь временным. Эффект от зелья со временем может ослабнуть. Возможно, таким образом мы просто дадим одному из них немного времени.

— Сколько?

— Николас тщательно охранял свои тайны, и именно поэтому мне так мало известно о его разработке. Могу лишь предполагать, что действие продлится несколько лет, а потом есть шанс, что у Фрэнка или Алисы снова наступит рецидив. Надеюсь, это лишь моя слишком мнительная натура, но тому, кому ты решишься предоставить это время, необходимо готовиться и к такой возможности.

— Именно об этом вы и размышляли бессонными ночами во время прошлой войны, да?

Он кивает, и я вижу за фасадом мерцающих глаз утомленного воина.

— Если хочешь, я сниму с тебя это бремя и сделаю выбор сам.

— Ценю ваше предложение, но выбор останется все-таки за мной. Лидерам приходится принимать трудные решения, и с таким же успехом я могу начать это делать сейчас.

— Независимо от того, какой выбор ты сделаешь, Гарри, ты уже принял правильное решение. Не такой хороший человек припрятал бы зелье, но ты делаешь самоотверженный и похвальный выбор. Нам с тобой прекрасно известно выражение «меньшее из двух зол», но в этом случае нет неправильного выбора, поэтому в худшем случае это будет «меньше из двух благ».

Пытаясь пошутить, указываю на Локхарта:

— Мы всегда можем вылечить вот его. Он, в конце концов, младший член Лиги Защиты от Темных Искусств. Как, кстати, получают членство в этом клубе?

— Кажется, надо написать пару работ, посещать регулярные встречи и каждый год посылать им небольшую кучку монет — престиж можно купить за деньги. Мне предлагали членство со скидкой, но я предпочел потратиться в заведении брата. В такие времена, как сейчас, очень неплохо иметь брата, владеющего баром, — можно и выпить, и закусить.

Приятно посмеяться в такой мрачный момент. Делаю выбор. Фрэнк хотел бы, чтобы я спас Алису. Алиса хотела бы, чтобы я спас Фрэнка. Ни один из них не желал бы, чтобы страдал другой. Невилл заслуживает узнать отнюдь не из лепета Августы, каким был его отец в реальности, выйти из его тени и пожить под его опекой. С другой стороны, ему было бы полезно узнать, что такое любовь матери, он был лишен этого все эти годы. У меня есть воспоминания об отчаянном бое с Волдемортом бок о бок вместе с Фрэнком, Алисой и Лили — тогда мы чертовски удивлялись, что нам удалось как-то выжить. Фрэнк был прагматиком, а Алиса — типичной оптимисткой; у одного из них есть шанс на новую жизнь.

Долгие годы, проведенные в чулане, Гарри молился о том, чтобы кто-нибудь пришел и спас его, и в один прекрасный день его мольба исполнилась. Джеймс никогда не искал помощи у высших сил. Передо мной — две души, запертые в своих собственных чуланах и молящие о спасении.

Молюсь, чтобы тот, кого я выберу, простил меня за то, что я выбрал его, а не другого. Молюсь, чтобы Эйми никогда не узнала о том, что я мог вылечить её раны, но выбрал шанс на то, что, возможно, и вовсе не получится. Молюсь, желая, чтобы то, что я сделал, было правильным.

Кто-то сказал когда-то: «Веди, следуй или убирайся с дороги». Последние два действия выполнить легко.

Открыв деревянную коробку, вытаскиваю флакон и откупориваю. Я говорю Дамблору, кому я собираюсь его дать. Он кивает, соглашаясь с моим выбором, и помогает мне подержать раскрытым рот пациента. Ничего не происходит, но даже могущественной магии требуется время.

Всё, что нам остается, — молиться, чтобы это сработало.

—

[1] http://music.yandex.ru/#!/track/300918/album/30500

[2] Где ты? (фр.)

— Хватит этого исступленного самоанализа, Поттер! Он действует мне на нервы. Прекращай страдать и думать, правильно ли ты поступил с эликсиром Фламеля. Тебе бы хорошенько потрахаться, чтобы снова подружиться с головой. Пойди-ка посмотри, не передумала ли староста и не захочет ли она получить очередной урок. Возможно, она будет более благосклонна теперь, когда во время твоего пребывания во Франции Хогвартс продул Бобатону ещё один раунд.

Опускаю приковавшую мое внимание книгу и принимаюсь внимательно разглядывать Сортировочную Шляпу. Со времени той ночи я практически не вспоминал о Мелинде Терпин. Обдумываю, а не воспользоваться ли мне мантией-невидимкой и не выследить ли её во время вечернего патрулирования.

— Спасибо, но нет. Я был бы не прочь потрахаться, но как-то не хочется ловить её, а потом уговаривать — слишком уж много беспокойства, оно того вовсе не стоит. В любом случае, практически ни одна из здешних цыпочек не понимает идею секса ради снятия напряжения. Они хотят встречаться, жаждут отношений, а я в этом не заинтересован.

— Если только речь не идет о Делакур, — упрекает Шляпа. — Уж с ней бы ты не отказался от старого доброго сунь-вынь.

Не собираюсь отрицать.

— Она пробудет здесь до июня. А сейчас только февраль. Если она спросит меня ещё раз, я соглашусь — пойду на свидание, и будь что будет. Хочу посмотреть, действительно ли её привлекает идея со мной встречаться или это была всего лишь спонтанная реакция после случая с Эйми. Кроме того, я помню, как Джеймс выставил себя дураком, гоняясь за Лили — скажем так, не собираюсь позволить истории повториться. Знаешь что? Для волшебного артефакта, которому исполнилось вот уже тысяча лет, у тебя как-то маловато терпения, разве нет?

— Зависит от точки зрения, ЭйчДжей. Я наблюдала, как все эти никчемные ничтожества вляпываются в те же самые глупости, что и три столетия назад. У тебя есть возможность выйти за пределы этого порочного круга и сделать что-то неповторимое, но ты, как бесхребетный червяк, наступаешь на те же самые грабли.

— Страдаешь навязчивыми идеями, Шляпа? — дразню я, повторяя сказанные мне когда-то ей же слова.

— Мне скучно. Франция была глотком свежего воздуха, и фигурально, и буквально. А теперь, когда меня снова заперли в тюрьме, в этом сыром шотландском замке, я раздражена.

— Ну что тебе на это сказать, Шляпа? На этой неделе меня пока не пытались убить, но дай только время, и у тебя обязательно появится шанс поразвлечься. Если тебе так хочется потусоваться, могу попросить Добби отнести тебя к Оливеру.

— Только при условии, что эльф сначала вычистит его квартиру. Если у Вуда когда-нибудь получится дорасти до анимага, думаю, он превратится в свинью.

Безразлично пожимаю плечами, откладывая книгу «Непостижимая магия: Заклинания, которые работают на дне семи морей», и говорю:

— До следующей задачи чуть больше суток, так что у меня нет времени взять тебя погулять. Могла бы попросить Фоукса куда-нибудь тебя отнести.

— Да он скорее на извергающийся вулкан меня сбросит! — насмешливо фыркает Шляпа.

Насладившись возникшей в голове картинкой, открываю уже рот для ответа, когда из ниоткуда возникает только что упомянутая птица. Бросив записку, она исчезает, оставив нас в ступоре.

— Что там?

Просмотрев записку, говорю:

— Дамблдор приглашает меня в качестве гостя на свою сегодняшнюю вечеринку. Похоже, он собирает Орден. Видишь, а ты полагала, что сегодня вечером будет скучно. Может, и обнаружим что-нибудь интересненькое.

Взяв Шляпу, слезаю с кровати и спускаюсь в гостиную.

— Куда это ты собрался, Поттер? — ворчит Анджелина Джонсон, когда я подхожу к портрету. — Через пять минут начинается комендантский час.

Все остальные в гостиной прерывают разговоры посмотреть, чем закончится наш междусобойчик. Обвожу комнату взглядом в поисках Фреда и Джорджа и не нахожу их. Мельком улыбнувшись Гермионе, открываю проход, охраняемый Полной Дамой.

— Меня позвал директор, но если хочешь, во время следующей встречи можешь удостовериться у декана. Желаю прекрасного патрулирования, староста Джонсон.

Она не в восторге от моего сарказма, но мне на это наплевать.

* * *

Горгулья оглядывает меня, переводит взгляд на Сортировочную Шляпу, и медленно отодвигается. У меня резко начинает сосать под ложечкой.

— Ну и что ты с ней сделала?

— Это ведь ты дал мне сильное тело голема, ЭйчДжей. Неужели ты ожидал, что я не стану его использовать?

— Боюсь, подробности мне и знать не захочется. Это ведь тогда появились следы когтей?

— Ерунда, всего лишь царапины. Нам ещё надо обсудить модернизацию голема.

— Колись давай! Что ты с ней сделала?

— Я проходила мимо и решила заглянуть к Дамблдору, у нас возникли некоторые разногласия, и я зашпаклевала этой горгулье задницу. Можно подумать, она вообще ею пользуется!

Со вздохом размышляю, какого же монстра я выпустил на волю.

— И что же она сделала, чтобы это заслужить? Стоит ли вообще спрашивать, как у тебя в руках оказалась шпаклевка?

— Да это давно уже пора было сделать. Брось, ну его. Мне бы теперь придумать, как отомстить этой чертовой птице…

Мудро решив оставить тему, поднимаюсь по ступенькам, слушая, как рычит горгулья.

* * *

— Альбус! Он ведь ребенок! Его здесь быть не должно!

— Милая, уверен, директор знает, что делает. Здравствуй, Гарри.

Протягиваю руку и крепко пожимаю руку Артуру, напоминая себе, что не следует обращаться к нему по имени, и пытаясь не обращать внимания на слишком уж предсказуемую вспышку Молли. Она точно так же высказывалась, когда в Орден вступили мародеры, когда пришла Марлен Маккиннон, да и вообще когда в игру вступал любой, кому ещё не исполнилось двадцати пяти. С другой стороны, если вспомнить, сколько из тех, против членства кого она протестовала, сейчас мертвы, возможно — только возможно, что Молли была права.