— Нет! Я просто не против пойти на свидание, — говорит слизеринка.

— Значит, сходи. В замке куча парней.

— Я толстая и страшная. Не смей меня поучать, Поттер! — рычит она.

— Я и не поучаю. Если тебе не нравится своя внешность, измени её. Ты ведь ведьма. Свари пару-тройку зелий, найди какие-нибудь кремы, наложи на волосы чары. Маглы исправляют себе внешность с помощью хирургии — длинный и болезненный способ. А тебе ради такого же эффекта всего-то надо потратить пару галеонов или поискать какие-нибудь причудливые ритуалы.

— Панси сказала, что мне не стоит терять на это время.

— Ты теряешь свое время как раз на Паркинсон. Да ты просто дура, что вообще её слушаешь! Если тебе действительно интересно, свари старящее зелье. Посмотри, как ты будешь выглядеть в двадцать. Изменить внешний вид очень легко. Присмотрись к Афине Манос — увидишь, что под всеми этим кремами, бальзамами и чарами она довольно обычная.

Она качает головой:

— Такая внешность недешево обходится.

— Тогда научись делать кремы и накладывать чары сама. Я прав, Флёр?

— И да, и нет, — отвечает Флёр. — Сделай это, потому что этого хочешь ты, а не из-за парней. Ты обнаружишь, что в этом возрасте у всех из них есть собственные демоны — у них тоже меняется тело. Найди облик, в котором тебе будет комфортно.

— Легко тебе говорить.

Булстроуд увядает под раздраженным взглядом Флёр, когда та замечает:

— Никакие зелья и чары не прибавят тебе самоуважения, девочка. Это можешь сделать лишь ты сама.

Я уже забыл, какой Флёр бывает с теми, кого не знает. Решаю поменять тему — сейчас это будет как нельзя кстати:

— Слушайте, я был бы не против посмотреть воспоминание о случившемся на корабле в своем омуте. Ты не поделишься им со мной, Миллисент? Меня уже пытаются во всём обвинить, так что я был бы не прочь хотя бы насладиться шоу.

— Четыре галеона.

— Что-что? — и почему все ждут от меня денег?

— Если уж я собралась пробовать бальзамы для красоты, то хорошие стоят отнюдь не дешево. Четыре галеона.

— Я оплачу половину, Гарри. Мне тоже любопытно, — предлагает Флёр.

* * *

Воспоминание Булстроуд оказывается гораздо интереснее, чем я думал. Замечаю, как Флёр усмехается над творящимся безобразием. Крики картин на немецком, польском и болгарском смешиваются с воем висящих звериных голов. Я даже ощущаю легкое головокружение, когда корабль вдруг резко начинает крениться. Ещё круче испуганное выражение на лице Крама, пытающегося эвакуировать всех с камбуза на главную палубу — это выражение человека, осознающего, что он в полном дерьме.

Вижу Афину вместе с двумя её телохранителями, и меня грызет совесть. Во время турнира она, в общем-то, вела себя по-человечески и действовала в моих интересах, когда я был на борту.

С другой стороны, она отделалась лишь легким испугом, а мне не повезло оказаться в шине. Так что ещё вопрос, кто пострадал.

— Слишком уж сильно ты наслаждаешься зрелищем, Гарри, — говорит Флёр со своим извечным сарказмом.

— И кто это из нас, интересно, втайне желал вернуться и вновь и вновь смотреть на то, как те сучки-вейлы кричат от ужаса?

Она отводит взгляд в сторону, чтобы спрятать улыбку. В искусственной реальности омута памяти я двигаюсь нормально. Инстинктивно уворачиваюсь от пылающего полена, сломавшего руку Булстроуд, чем предоставляю Флёр очередной повод для смеха.

— Ты говорил с девочкой о старящем зелье так, как будто у тебя есть в этом деле определенный опыт.

— Я прекрасно представляю, как буду выглядеть в двадцать. А что, ты полагаешь, если я буду выглядеть старше, то общество с большим снисхождением отнесется к бравому чемпиону и его прекрасной девушке?

— Ты ещё не выиграл, Гарри Поттер. Очень может быть, что впереди окажусь именно я…

— Да ладно?

— … завтра по очкам. По турнирной таблице, идиот!

Она уже пытается понять, как работает мой ум. Засмеявшись, тут же меняю тему беседы, чтобы сбить её с толку.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, Флёр.

— Что, вот прямо здесь и сейчас? — она удивлена, но в хорошем смысле слова.

— Почему бы и нет? Подслушать нас никто не сможет. В омуте не хватит места для ещё одного человека, а воспоминание, если что, просто будет проигрываться сначала. Не знаю, как ты, а я здесь отлично провожу время.

— Ты первый. Расскажи что-нибудь, чего я ещё не знаю о Гарри Поттере.

— Я навещал Эйми во Франции. И проговорился ей, что это я был месье Вилорогом.

— Так она знала! Потому и приставала ко мне!

Когда воспоминание начинает проигрываться сначала, и все снова оказываются за столами, меня несколько дезориентирует. Флёр замолкает, чтобы посмотреть, как я ругаюсь с Крамом и пускаюсь за ней вдогонку. Надо будет поблагодарить Булстроуд за то, что включила и этот момент.

— Ага, но я заставил её пообещать, что она сохранит тайну. Я сам хотел тебе рассказать. Можно было бы вместе навестить её и повеселиться. Я мог бы войти первым в мантии-невидимке и начать спрашивать у неё совета, как пригласить тебя на свидание, а тут в это время появишься ты.

Флёр с любопытством спрашивает:

— И когда ты планировал мне рассказать?

— Я хотел подождать — вдруг ты снова пожелаешь подойти ко мне и пригласить на свидание? Затем планировал сходить на свидание-другое, выяснить, подходим ли мы друг другу, и только потом рассказать. На первом свидании? Нет уж, о таком на первом не говорят; если только вынужденно, как сегодня вечером. Кстати, спасибо за тот вечер с Чарли Уизли и с тем другим парнем. Именно это убедило меня, что тебя надо узнать получше. У тебя доброе сердце, — замолкаю я на некоторое время. — Да и всё остальное не хуже.

Вот это да! Я только что заставил её покраснеть.

— После Рождественского бала Эйми продолжала предостерегать меня на твой счет. Она сказала, что ты бесстыдно флиртовал; только ей казалось, что она сумела поставить тебя на место, как ты изрекал нечто такое, чего в жизни не скажет подросток, и оставлял её безмолвной. Теперь я понимаю, что она подразумевала. Трудно поверить, насколько поменялось мое мнение о тебе с начала турнира.

— Я могу прокрутить здесь это воспоминание, — предлагаю я. — Над ним можно неплохо посмеяться.

Флёр, покачав головой, отказывается:

— Нет. Я не против как-нибудь вновь взглянуть на гонку на метлах с твоей точки зрения, но среди малознакомых людей часто язвлю. Не хочу вновь на это смотреть, — она тоже делает паузу. — Я просто подумала тут кое о чём… Мне казалось, закон требует, чтобы такие способности, как анимагия, были зарегистрированы. Одно я скажу тебе однозначно: если ты не желаешь, чтобы об этом было известно всему свету, Габриэль лучше ничего не говорить. Она не умеет хранить тайны.

В её голосе — недовольство старшей сестры.

— Учту. Возможно, она не умеет хранить именно твои тайны, но я понимаю, что ты пытаешься мне сказать. Что касается регистрации, закон гласит, что взрослый маг или ведьма должны зарегистрировать свою форму, начиная с семнадцати лет… ну, тогда я и начну об этом волноваться.

— Весьма продуманно, — очевидно, она тоже способна внезапно менять тему. — Ты хочешь, чтобы мы предстали парой публично или чтобы действовали более сдержанно?

Мне нравится, насколько мы откровенны друг с другом. Приятное отличие от того, что я ожидал от «очередного» свидания.

— Это зависит только от тебя, Флёр. Никто не станет подходить ко мне и интересоваться: «Гарри Поттер! Ты ведь встречаешься с Флёр Делакур. О чем ты вообще думал, черт побери?» А вот тебя обязательно будут спрашивать. Вдобавок к глупым вопросам, есть проблема и посерьезнее: на мою жизнь как покушались, так будут покушаться и дальше. Ты умна и понимаешь, что покушения могут вовлекать и тебя. Ты довольно сильна и сумеешь, в случае чего, оказать сопротивление. Тебе решать. Мне неплохо удается быть незаметным. Я умею действовать осторожно.

— Неужели? История показывает, что тебе также прекрасно удается разрушать всё в поле зрения. Сегодняшние события служат этому отличным примером.

Улыбаюсь: она права.

— Здесь я как раз осторожен. Все остальные будут думать о корабле или о Духе. А я будут размышлять о гораздо более важном событии.

Моя бравада заставляет её снова сделать паузу.

— Умеешь ты обращаться со словами, Гарри. Так ведь можно и привыкнуть к лести. Если наши отношения продлятся до лета, имей в виду: у меня намечается гоночный сезон. Мой последний парень не смог принять такой образ жизни. Получится ли у тебя?

— Мне придется провести первую часть лета с моими магловскими родственниками, но потом я вовсе не прочь попутешествовать с тобой.

— Почему? Как я поняла, ты не любишь своих родичей-маглов.

Мы оба шевелимся, когда в воспоминании корабль начинает трястись. Видимо, в этот момент Флёр приближается к гроту, и связь Духа с кораблем каким-то образом блокируется.

Искренне раскрываю ладони:

— Я буду настолько откровенен с тобой, Флёр, насколько возможно, но есть тайны, которые я пока не готов раскрыть. По крайней мере, не сейчас — возможно, когда-нибудь позже. Я заглажу свою вину, честно отвечая на вопросы столько, сколько смогу, и прямо скажу, если буду не в состоянии прояснить дело. Большинство моих тайн связано с наполовину мертвым магом, который до сих пор жаждет меня убить.

— Понимаю, Гарри. В свою очередь, я буду с тобой тоже настолько откровенна, насколько возможно, — говорит она. Замечаю, как она пытается подавить зевок. Я и сам измотан. Вечер прошел весьма плодотворно, пора отдохнуть.

— Ладно, мы вроде неплохо начали, — говорю я и оглядываюсь вокруг. — Я уже насмотрелся на этот корабль. Может, пойдем отсюда? Нам ещё предстоит развлекать завтра толпу… На самом деле, уже сегодня.

— Да, мне следует постараться отдохнуть. Нам надо будет выбрать воспоминание и завтра после соревнования просмотреть.

— Мне бы очень хотелось увидеть Бобатон твоими глазами. Я никогда там не был, а ты столько о нем говоришь… Может, проведешь для меня обзорную экскурсию?

По её лицу понимаю, что я сделал правильный шаг. Выныриваем из омута, и я сливаю воспоминание Булстроуд во флакон — отошлю потом Сириусу. Вызываю Добби, чтобы тот отнес омут в гриффиндрскую башню. Мы с Флёр обнаруживает, что по другую сторону занавесок находятся несколько раненых дурмштранговцев. В тусклом свете пятна на её одежде не видны, да и остальные следы вечерних приключений исчезли, и я остаюсь наедине с ведьмой, похожей на ангела, которой я, видимо, очень нравлюсь.

— Спокойной ночи, Флёр, — наклоняюсь я для поцелуя, и она отвечает мне не просто обычным поцелуем в щечку.

— Сложно будет после такого уснуть, — говорю я, когда она отстраняется.

— Тебе — да. Надеюсь, это не повлияет на твою завтрашнюю сосредоточенность, — с коварной усмешкой отвечает она и проводит указательным пальцем по моей щеке. — Спокойной ночи, Гарри.

Думаю, в этих отношениях не только ей предстоит быть начеку.

* * *

— И что вы намерены делать с ситуацией, Дамблдор? Корабль — весьма ценный артефакт, принадлежащий моей школе. Он ходил под флагами министерств Германии, Болгарии, Польши, и эти страны обязательно пожелают получить ответы на свои вопросы, а также увидеть соответствующие действия, — бросаясь в атаку, требовательно заявляет Игорь Каркаров.

Ради этого идиотского диспута меня подняли с кровати этим долбаным утром аж в семь часов. Черт, я даже не успел найти Шляпу — страдать, так хоть не одному. Сжимаю в руках кружку с кофе, пытаясь мысленно приказать кофеину подействовать быстрее. Взволнованный Амос Диггори, сидящий рядом с Дамблдором, наверное, гадает, а стоит ли того его продвижение в отделе Международного сотрудничества магов?

— Они ведь также обязательно поинтересуются, по какой причине Дух вдруг пытался убить двух весьма знаменитых учеников — хотелось бы добавить, учеников, которые, по странному совпадению, опережают Ваших чемпионов в этом турнире? — спрашивает Дамблдор притворно-дружеским тоном.

— Я не контролирую Духа вне границ корабля! Я мог отдавать ему приказы, только когда он был на борту.

— Вы утверждаете, что не несете ответственность за агрессивные действия этого существа. Однако настаиваете, чтобы я наказал своего ученика за самозащиту, а также за защиту другого ученика. Вы говорите, что он был неподконтролен вам, следовательно, можно заключить, что Дух собирался напасть также и на мисс Делакур. Скажите, требовалось ли ему ваше разрешение для того, чтобы покинуть судно?

— Нет, он не был ограничен пределами корабля. Он часто развлекался, блуждая по так называемому Запретному Лесу. Вернемся к нашему вопросу: ущерб, нанесенный судну…

— Пошел ты в ж…, Каркаров! — со стуком ставлю я кружку на стол. — Хватит с меня этой ерунды!

Каркаров на мгновение замирает от ошеломления; вряд ли ему когда-нибудь доводилось сталкиваться с подобным от ученика.