— Как всё прошло? — мы оба знаем, что её «настоящий» отец — Упивающийся Смертью в Азкабане, так что спускаю ситуацию на тормозах.

— Он был ужасным чурбаном. Я прямо-таки мечтала наколдовать квоффл и вручить его родителям — пусть бы в него побросали. На кольцах он держится замечательно, но на встрече его с тем же успехом можно было обработать Конфундусом. Это было почти мило, но только почти.

Моего плеча снова касаются, и я оборачиваюсь, ожидая увидеть Оливера Вуда. Вместо него глаза в глаза мне смотрит француженка средних лет в со вкусом сшитой мантии.

— Мистер Поттер, меня зовут Оливия. Я начальник охраны посольства. Не могли бы вы пройти со мной?

— Какая-то проблема?

— Похоже, да.

Киваю забеспокоившейся Пенни и следую за ведьмой через кухню к служебному входу. Когда мы подходим к задней двери, за нами в шаге пристраивается Кингсли Шеклбот.

— Эту вещь оставила магла под принуждающим. Сейчас её расспрашивают мои люди. После чего мы передадим её вашим аврорам для оформления документов и Обливиэйта. Она в несколько неважном состоянии, как вы, англичане, говорите — даже свое имя не может назвать. Пока мы не наложили чары, эта штука не подвергалась заклятьям.

Рассматриваю коробку на столе. На ней уже есть чары видимости. Игнорируя красно-золотой бант с моим именем на бирке, вглядываюсь в содержимое. Внезапно мне становится жаль, что я ел устрицы на ужине, — отчаянно пытаюсь не блевануть. На меня уставились безжизненные глаза. На лице молодого человека застыл ужас. Дно коробки пропитано кровью.

— Это один из твоих одноклассников? — спрашивает Шеклбот.

— Когда-то давным-давно им был, да, но он не маг. Его зовут… звали Пирс Полкисс. Это друг моего кузена, он был маглом и жил по соседству с моими родственниками. Женщина, принесшая коробку — она брюнетка сильно за сорок? В больших очках?

— Да.

— Это его мама, Дотти Полкисс.

Начальник охраны вздыхает:

— По крайней мере, это был магл. Шума не будет, да и бумаг практически не потребуется. Мистер Шеклбот, оставляю дело в ваших руках, поскольку преступление явно случилось не на территории посольства. Это однозначно попадает под вашу юрисдикцию. Извините, мне необходимо проинформировать начальство.

Смотрю, как француженка уходит, умывая тем самым руки. Грустная правда. Оливии, как и большинству людей, прожигающих ночь танцами там, внутри, наплевать на голову мальчика-магла в коробке. Ещё пятнадцать лет назад такое можно было открыто купить с прилавков Лютного. Наверное, можно и сейчас, если помахать деньгами.

Кингсли снимает крышку и заглядывает внутрь.

— На макушке черепа вырезано что-то напоминающее герб Блэков — топорная попытка обвинить Сириуса, — он, вытащив магией голову из коробки, разглядывает след от смертельного удара. — Мальчика убили не волшебством. Это сделано ножом или мечом.

— Он не стоит того, чтобы тратить на него магию. Это послание мне от Петтигрю и его хозяина. Они знают, где живут мои родственники. Моей родне понадобится защита. Сомневаюсь, что от Фаджа можно её добиться, так что всё ложится на плечи Ордена.

— Возвращайся внутрь, Поттер. Придется позаботиться об этом безобразии и вызвать команду обливиаторов. Пришли мне в помощь Тонкс, а потом оставайся внутри, пока мы за тобой не зайдем. Будь готов уйти на полчаса раньше, чем планировалось.

* * *

За щитом уединения музыки не слышно. Я наверху, в кабинете посла. Ничто так не убивает настроение, как полученная в подарок окровавленная голова магла. Посол, министр с женой и моя девушка тоже здесь. Они только что услышали объяснения по поводу событий, случившихся несколько минут назад.

— Из ряда вон выходяще, мистер Поттер, — говорит министр.

— Согласен. — Мне было наплевать на Пирса, но, черт побери, парень не заслуживал такой смерти.

Мать Флёр, до этого момента молчавшая, произносит:

— Твой патрон, месье Дамблдор, верит, что ваш Темный Лорд планирует вернуться. Он поднял немалую шумиху на МКЧ. А что скажешь ты, Гарри Поттер?

Сжимаю-разжимаю подлокотники кресла.

— Я видел его дух своими собственными глазами, мадам Делакур. От окончательного ухода его удерживает могущественная магия. Факт, что он где-то рядом, тяжелым бременем лег на плечи директора, да и я сам не слишком этому рад. Один из его людей вовлек меня в участие в турнире. Уверен, что приказы отдавал именно он.

— А если этот дух сумеет вернуть себе человеческий облик?

— Давайте надеяться, что это случится не скоро, миледи.

— Конечно, Гарри Поттер. Но ты и все, кто будет рядом, станут мишенью, разве не так?

Киваю. Нет смысла отрицать.

— А теперь давайте-ка я дам вам урок истории, месье Поттер. Об этом мы не говорим почти никогда. Я была совсем маленькой, когда силы Гриндельваьда в поисках реликвии, которой мы не обладали, уничтожили вейловский анклав. Когда они поняли, что у нас нет того предмета их поисков, то показали нам, на какое варварство способны волшебники и ведьмы.

— И какое отношение имеет к этому Гарри, мама? — отстаивает меня Флёр; сильная воля является семейной чертой.

— Неужели мне придется произносить это вслух, дочь? Либо этот мальчик и Дамблдор бредят и лгут, либо он прав о том, что их Лорд Волдеморт вернется. Если это правда, то Гарри Поттер и всё его окружение приговорены к смерти. Я ничего не имею против тебя лично, Гарри Поттер, но моей матери пришлось хоронить своего мужа и моих старших сестер. Я не позволю, чтобы с моей семьей случилось что-то подобное.

Пытаюсь достучаться до своего «внутреннего Дамблдора» и найти правильный ответ. К сожалению, всё, что попадается под руку — моя «внутренняя Сортировочная Шляпа», и если я произнесу рвущиеся наружу слова, делу это ничуть не поможет.

Флёр в расстройстве качает головой.

— Так вот из-за чего весь этот шум? Ты слишком легко вдаешься в панику, мама.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном!

— Прости. Какого тона ты от меня ждешь?

Это тоже не облегчает ситуации, но чертовски забавно, поскольку исходит не от меня.

— Прекращай свое невыносимое ребячество, Флёр. Мы с твоим отцом уже обсудили вопрос и приняли решение. Мы не одобряем твоих встреч с Гарри Поттером. Если бы не этот идиотский турнир, ты бы уже вернулась во Францию. Мы решили, что тренироваться для этапов ты можешь в нашем поместье, а на соревнования мы будем перемещать тебя в Хогвартс. Так будет лучше.

Флёр злится — она просто в ярости.

— Нет. Мне семнадцать, мама. Я способна принимать решения сама.

Вмешивается её отец — может быть, потому что его ткнула жена.

— Это не гонки на метлах, Флёр! Ты будешь слушать свою мать.

— Что? Ты хочешь сказать, что я не способна позаботиться о себе? Неужели слабую ведьму выбрали бы чемпионом турнира?

— Речь не об этом.

— Тогда о чем? — Ух ты! Вот это поворот!

— Расскажи им, — приказывает мужу мадам Делакур.

— Это государственное дело, дорогая.

— К черту государство! Немедленно скажи ей, или это сделаю я.

Он делает паузу, обдумывая имеющиеся у него варианты, и поворачивается ко мне:

— Хорошо. Я консультировался с нашим эквивалентом английского Отдела Тайн. У нас во Франции одни из лучших нумерологов и предсказателей в мире. Их пророчества крайне точны. Они единодушны, что в течение года после возвращения вашего Темного Лорда начнется война. Гарри Поттер, ты готов столкнуться с Темным Лордом, обретшим материальность?

— Я уже побеждал его. И смогу сделать это снова — столько раз, сколько потребуется, — резко отвечаю я, пытаясь сохранить самообладание.

— Гарри, — обращается ко мне Флёр. — Пожалуйста, подожди меня в коридоре. Я скоро подойду.

— Я останусь, если я тебе нужен.

— Нет, это я должна сделать сама.

Выйдя в коридоре за границу щита уединения, принимаюсь рассматривать прекрасное собрание произведений искусства. Подавляю желание подслушать. Флёр расскажет мне все, что захочет.

Через пять минут появляется Флёр — раскрасневшаяся, сердитая, по лицу струятся слезы. Остановившись, она накладывает на себя чары, чтобы подправить макияж и придать себе спокойный вид.

— Я хочу немедленно вернуться в Хогвартс, Гарри. Сопроводишь меня?

— Дай мне только захватить Тонкс, и мы тут же уйдем. Ты как, нормально?

Она отвечает мне грустным взглядом:

— Нет. Возможно, буду завтра.

Тонкс ведет нас обратно через другой камин, в «Кабаньей голове». Там мы сталкиваемся с братом Дамблдора. Пропустив нас в заднюю комнату, он постукивает по карте Хогсмида, чертовски напоминающей карту мародеров.

— Дорога до замка чистая. Давайте-ка вы быстро туда. Профессор Макгонагал будет вас ждать. Я прослежу отсюда — если заметите в Хогсмиде красные искры, значит, нарисовался кто-то, кого здесь быть не должно. Всё, топайте!

С этим словами Аберфорт грубо выталкивает нас из задней двери, и мы уходим.

Следуем по тропе с палочками наголо. Тонкс сильно не по себе, так что я веду всех за собой. Она все же всего лишь стажер аврората. Длинные десять минут дороги до Хогвартса наполнены тишиной, но удается обойтись без происшествий. Макгонагал и Филч впускают нас в замок. Только что начался комендантский час.

— Хочешь, поговорим у меня в мастерской?

Получив согласие, веду её туда. Как только мы оказываемся внутри, она обнимает меня, и я держу её, пока она рыдает. Позволяю ей выплакаться. Пусть заговорит тогда, когда будет готова — или пусть просто молчит.

Наконец, она отстраняется от меня, а я наколдовываю ей платок.

— Ну что, лучше?

— Немного. Я кое-что осознала, Гарри. Моя мать на самом деле не любит отца. Она надевает маску и играет — она ведь приложила усилия для того, чтобы окрутить его после Бобатона. Он был самым сильным магом, которого она смогла отыскать. Она ухаживала за ним и вышла замуж на его условиях. Она родила детей только после его карьерного взлета, когда уверилась, что он всегда будет её защищать. Теперь я знаю, почему она всегда заставляла меня быть лучше и сильнее остальных — потому что сама была недостаточно сильна для защиты. Как думаешь, Гарри, ужасно ли смотреть на свою собственную мать и видеть слабость?

О, для подобного вопроса она выбрала совсем не того! Когда из её глаз вот-вот вновь польются слезы, говорю:

— Родители тоже люди. Никто из нас не совершенен. Они делают все, что в их силах.

Банально, но сейчас это всё, что я могу сказать. Надеюсь, этого ей будет достаточно.

— Как всё это трогательно. Ну что, а теперь вы начнете трахаться? Если да, то мне хотелось бы сменить точку обзора на лучшую, — слышится слишком знакомый голос. Оглядываюсь на голема, скрытого в темноте комнаты.

Сортировочная Шляпа выходит на свет.

— Может, тебе и не стоит с кем-то встречаться, ЭйчДжей. Все твои предыдущие попытки заканчивались слезами или серьезными ранами. Возможно, ты проклят.

— Риддл прислал на прием голову магла. Одного из друзей Дадли.

— И всё? — иронизирует та. — Если у этого мешка мантикорьевого дерьма была бы реальная сила, он прислал бы сотню таких или появился бы сам. Вместо этого он присылает одну голову! Сейчас он слаб. Что касается тебя, Делакур, — у тебя проблемы с матерью. Я бы прямо заплакала, если б могла. В истории знали времена, когда вейловские кланы, пытаясь оставаться на плаву, продавали своих метисов и отбросов аристократам по всей Европе. С чего бы ещё Ланселот так страстно желал продаться грелке Артура?

— Я сейчас не в настроении выслушивать лекции, Шляпа. Да и Флёр тоже.

— Когда вы ввалились, я отдыхала и размышляла о своем. Может, я была не в настроении, чтобы меня вот так грубо прерывали. Ты вообще взял на себя труд подумать — или кровь уже слишком сильно прилила к твоему сморчку?

— Хорошо. Мы уходим, Шляпа. — В последнее время я не слишком баловал её своим вниманием. Она что, ревнует к Флёр?

Вытаскиваю девушку в коридор, и она ведёт меня в свою мастерскую. Запираю дверь, она накладывает щит уединения.

— Как ты выдерживаешь эту вещь? — спрашивает она, оглядывая практически пустую комнату.

— Нормально. Она не так уж плохо себя со мной ведет. Полагаю, мы просто застали её не в форме.

— Такое чувство, Гарри, что я ей не нравлюсь, — грациозно присаживается на верстак она.

— То же самое могу сказать о твоей семье. Когда мы встретились в первый раз, тебе ведь было на меня наплевать, — скачком усаживаюсь я рядом с ней.

Она убирает прядь с лица.

— Ты не позволишь мне это забыть, да? Мою мать легко напугать. Мой отец способен ей сопротивляться до определенного предела, но даже в таком случае он потворствует её капризам из страха, что она его бросит. Уверена, это она заставила его пойти к нумерологам.

— Прости, но я не слишком впечатлен вашими нумерологами. Я знал о возвращении с тех пор, как мне было одиннадцать. Не хочешь поговорить о том, что случилось, когда я ушел?