Лили Ред - Тихоня для мажоров

— Готова? — Демьян улыбается и берет за руку малышей.

Они как две куколки, укутаны в комбинезоны, и выглядят, как маленькие мишки. Едва переставляют ножки, но уверернно следуют на выход из территории. Я беру за руку Даню, и мы дружной компанией выходим за ворота. Погода и правда чудесная: никакого ветра, солнышко светит настолько ярко, что почти слепит, но даже это нам не мешает. Мы идем по хрустящему снегу и внутри меня разливается приятное тепло. Я впервые чувствую себя в полной безопасности.

На полпути деткам становится сложно идти, поэтому я тут же подхватываю Дашку, а Демьян Даню.

— Тебе не тяжело? Если вдруг что-то почувствуешь сразу отпускай. Это не шутки, — тут же интересуется Демьян.

Я не чувствую в его голосе приказа, простая забота и предостережение быть аккуратной. Это непривычно. От Васи я слышала только приказы, да и те совершенно не относились к моему здоровью и самочувствию. От Артема с Егором… я даже вспоминать не хочу. Отгоняю мысли о них от себя и улыбаюсь мужчине рядом. Я просто хочу почувствовать себя простой женщиной, отдохнуть и ни о чем не думать.

Мы выходим на полянку и веселимся, играем в снежки и просто смеемся. Дети бегают вокруг нас и все, что нам остается — общаться, шутить и веселиться. Мне, оказывается, легко с Демьяном. Я делаю шаг назад, чтобы поймать Даню на руки, но оступаюсь и едва не падаю, но меня уверенно поддерживает Демьян. Он ухватывает меня сначала за руку, а затем перемещает руку на талию, прижимая к себе крепче. Его прикосновение легкое, почти невесомое, так что я благодарно улыбаюсь мужчине и чуть отодвигаюсь от него.

— Все хорошо, просто нога застряла слегка, — виновато оправдываюсь перед ним и вытаскиваю ногу из небольшой ямки, которую я не заметила под снегом.

— Ничего, я буду рядом, — уверенно говорит он. — Выйдем на тропинку?

Я слабо киваю, а сама думаю о том, что рядом с таким сильным и уверенным мужчиной можно пройти и огонь и воду только потому, что он никогда не оставит тебя одну, проведет, поддержит, поможет, оставляя проблемы позади. Пока мы гуляем по лесу, я присматриваюсь к нему. Не потому, что ищу себе мужчину, просто… у меня не такой большой опыт общения с противоположным полом, и я теряюсь в общении. С ним у нас все по-другому. Я чувствую себя непринужденно, но все же стараюсь общаться с ним осторожно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не знаю, сколько мы гуляем, но когда возвращаемся, Ника уже на ногах. Улыбается и выглядит свежей и счастливой.

— Спасибо вам, я выспалась хоть. Они спокойные обычно, но тут новое место, — виновато оправдывается она.

— Не стоит переживать, Ник. Мы приятно провели время вместе. Погуляли, отдохнули.

Мимолетом смотрю на Демьяна и прикусываю губу, осознавая, насколько двусмысленно прозвучало то, что я сказала. Мне становится неловко, но я быстро беру себя в руки, потому что я говорю именно то, что хочу. В моих словах нет ничего ужасного, к тому же я и вправду отлично провела время.

— Я уже почти приготовила обед, переодевайтесь и спускайтесь.

Демьян любезно пропускает меня вперед, и я тут же поднимаюсь по лестнице, чтобы не задерживать его.

— Юль, подожди, — Матвей останавливает меня и немного мнется, что в принципе ему не свойственно. Я оглядываюсь и вижу Демьяна, который внимательно слушает наш разговор.

— Что-то случилось? — со страхом спрашиваю.

— Мне звонила охрана из дома. Там двое мужчин приезжали и искали тебя.

Я инстинктивно кладу руки на живот и пытаюсь унять бешено бьющееся сердце. А ведь счастье было так близко.

— Они что-то говорили? Передавали?

— Нет, просто искали тебя. Скажи мне, что происходит? Они угрожают? Что-то требуют от тебя? Не бойся, скажи нам, мы разберемся.

Я вновь перевожу взгляд на Демьяна, и мне становится неловко от того, что он слушает наш разговор. Правда, я успокаиваюсь сразу, как замечаю взгляд Демьяна. Он выражает уверенность и решительность, так что я набираюсь смелости и говорю правду:

— Они не угрожают. И думаю, скоро вообще перестанут лезть.

— Юль…

— Матвей, не переживай. Это мои проблемы, не стоит в них лезть. Ты и так многое сделал для меня. Взял сюда, чтобы я отдохнула. Все хорошо, правда, — я убеждаю его, улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы скрыться в своей комнате и прижаться спиной к стене.

Я быстро переодеваюсь и принимаю решение. Беру телефон в руки, снимаю блокировку с парней и пишу им сообщения:

“Сегодня в 19.00 жду в ресторане “Цезарь”. У меня важная новость”

Отправляю двум контактам сообщение и выключаю телефон. Выходные подходят к концу, и я должна, наконец, со всем разобраться.



Артем

Я не могу найти себе места и постоянно думаю о Юле. Стараюсь держать себя в руках и как только появляется мысль позвонить ей или написать — сразу же вспоминаю о блокировке. Да и Егор, хоть и мудак, но прав: ей нужно время, чтобы подумать взвесить все за и против и принять окончательное решение. Надеюсь, что после этого все закончится, мы прекратим жить на нервах, а Юля… Юля останется с кем-то из нас.

Я едва успеваю отъехать от места, где мы только что видели Юлю, как от нее приходит сообщение о встречи. Из него ничего не понятно, но у меня тут же возникает плохое предчувствие. Почему она выбирает именно ресторан? Да и что за новость? В голове тут же всплывает ее бледный образ в больнице и радостный смех в окружении детей. Сложно соединить эти картинки в одну, да и я стараюсь отбросить дурные мысли, чтобы не накручивать себя.

— Тебе пришло смс? — слышу от Егора, как только беру трубку.

Интересно, он всегда теперь будет звонить мне относительно всего, что касается Юли? Я лично ему звонить не собирался, но вот теперь волнение распространяется по всему телу. Я начинаю думать о том, что раз Юля написала нам обоим, значит, она сделала свой выбор?

— Пришло, — глухо отвечаю ему.

— Тогда встретимся в половину седьмого в “Цезаре”, нам нужно приехать пораньше, — командным тоном продолжает Егор.

— Для чего? Чтобы напугать?

— Чтобы подготовится, болван. Это сообщение не в нашу пользу. Ты можешь и опоздать даже, как в принципе всегда делаешь. Но я не собираюсь отпускать ее.

— Ты делишься со мной своими планами? — его слова меня удивляют так, что я даже не знаю, как на них реагировать.

Я уверен, что он что-то замышляет, раз так открыто мне все рассказывает, и он уверен в своих действиях.

— Планами я давно поделился и они неизменны. Так что ты либо со мной, либо против меня.

Он сбрасывает вызов, а меня окутывает вспышка боли. Настолько сильная, что я едва сворачиваю на обочину и включаю аварийные огни. Открываю бардачок и достаю анальгетик, выпиваю таблетку и жду, когда подействует, но ожидаемого эффекта нет, правда, и боль уже не настолько сильная. Завожу машину и выезжаю. По приезду выпиваю еще одну таблетку и ложусь спать, потому что просто не в состоянии держаться на ногах.

Просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь. Едва открываю глаза и прихожу в себя, отправляюсь открывать дверь и замечаю там мать.

— Ты почему не явился сегодня на работу?

Мать без разрешения заходит в квартиру и величественно окидывает меня взглядом. Правда, в коридоре она не задерживается: тут же проходит глубже и осматривает всю квартиру, убеждаясь, что я здесь один, а поблизости нет выпивки.

— В трубку дунуть? — язвлю я и прислоняюсь спиной к косяку.

— Не язви. Я жду объяснений.

— Ты могла просто позвонить и спросить, зачем ехать ко мне через весь город?

Головная боль прошла, вот только туман в голове не рассеялся. Я все еще слабо соображаю, чего вообще от меня хочет мать, поэтому жду от нее ответа, правда, едва помню, что именно спросил.

— Я звонила, но ты же у нас слишком деловой, чтобы отвечать. Нам нужно поговорить.

Я закатываю глаза и пытаюсь отделаться от серьезного разговора, потому что в последнее время мне все осточертело.

— Ма, давай через недельку? А? Сейчас не лучшее время.

— У тебя оно всегда не лучшее. И год назад перед тем, как я просила приехать ко мне, и три года назад. Ты просто спускаешь свою жизнь, эти… эти… — мать запинается и впервые не может найти слов, чтобы передать мне свою мысль. Я удивляюсь, потому что она знает ответ на любой вопрос, знает, что делать и говорить в зависимости от ситуации.

— Говори мам, — подталкиваю ее, чтобы она наконец высказалась, может тогда отстанет.

— Ты гробишь свою жизнь. И сейчас повторяется то же, что уже было несколько лет назад. Я не хочу в это болото снова. Не хочу тебя вытаскивать повторно.

— У меня все хорошо, мам, меня не нужно вытаскивать. Ночи я провожу дома, дни на работе, правда, сегодня у меня совершенно не было времени.

— Ты так постоянно говоришь. И с каждым разом становится все хуже и хуже. Я же стараюсь только для вас. Мне нужна хорошая опора и поддержка, кто будет после меня управлять всем? Я хочу внуков. Хочу, чтобы появились у вас с братом крепкие семьи.

— Я тоже этого хочу и делаю сейчас все возможное, — усмехаюсь.

Мы часто не понимаем друг друга, но сейчас, к моему удивлению, у нас совпадают желания.

— У меня есть на примете одна девушка, очень хорошая. Из порядочной семьи, ты мог бы с ней сходить на свидание. Развеяться, отвлечься, особенно после такой травмы.

— Не сегодня, может через пару десятков лет. А лучше невесту брату подгони, ему нужнее. Я и сам способен найти себе умницу и красавицу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Артем…

— Мааам, хватит. Мне не пятнадцать. И во дворе есть с кем погулять, — подмигиваю, давай понять, что на этом разговор окончен. — Чаю?

— Нет, — холодно отзывается и снова примеряет на лицо маску железной леди.

На ее лице больше нет заботы обо мне, заинтересованности в моем благополучии. Она будто забывает, зачем пришла.

— Я отлежусь пару дней дома и вернусь на работу. Голова раскалывается в последние дни.

— Вернись в больницу, — бросает напоследок и уходит, а я так и не могу понять, почему она приходила и чего хотела.

Бросаю взгляд на часы, бегло принимаю душ и одеваюсь, собираясь в ресторан. по пути заезжаю в аптеку и прошу обезболивающее посильнее, правда, все, что мне предлагают — то, что у меня и так есть.

— Остальное по рецепту, — глухо сообщает девушка.

Из-за очереди в аптеке я задерживаюсь, поэтому приезжаю, когда Юля и Егор уже сидят за столиком. Она напряжена, как струна, а брат держится, как принц жизни: вальяжно разваливается на стуле и ухмыляется.

— Ты, брат, как всегда вовремя, — он не сдерживается от укола в мою сторону.

Юля не обращает внимания ни на меня, ни на Егора, сидит и смотрит впереди себя. Как неживая. Статуя.

— Привет, — я наклоняюсь к ней и хочу поцеловать в щеку, но она отстраняется от меня и упирается ладонью в грудь.

Она выставляет преграду, и я нервничаю, понимая, что выбор, скорее всего, не в мою пользу.

— Здравствуй, Артем. Присаживайся. Разговор будет коротким, но, надеюсь, продуктивным. И мы все не станем друг друга задерживать.

— Любопытно, но, все же, мы тебя задержим, — Егор щелкает пальцами, и к нему подходит официант с букетом розовых тюльпанов.

Взгляд Юли меняется. Она переводит взгляд на тюльпаны и вздыхает.

— Спасибо, но я не приму, — говорит осипшим от волнения голосом, и я замечаю, как дрожат ее руки, как она с трудом сдерживается.

Что с ней?

— В тот раз приняла. Это просто цветы. Я хочу сделать тебе приятное, ты слишком бледная. Юль, давай забудем обо всех разногласиях и просто начнем все с чистого листа.

Я сижу напротив нее и мне буквально хочется закрыть ее от Егора. Юля сжимается, обхватывает себя руками и нервно прикусывает губу. Егор давит на нее. Да, говорит ласково, но давит.

— Нет, — уверенно вскидывает голову и смотрит впереди себя.

— Юля, ты носишь моего ребенка.

— Это еще не известно, — вставляю свое слово и она, наконец, смотрит на меня.

В ее глазах застывают слезы, которые упорно просятся наружу, но Юля держится. Часто-часто моргает, сглатывает, как если бы ей было трудно произнести хотя бы слово и выдает:

— И не будет известно.

Она достает из сумочки бумажку и дрожащими руками кладет перед нами бумажку с небольшим черно-белым снимком.

— Это что? — смотрю на клочок бумаги и на снимок.