Лили Ред - Тихоня для мажоров

— Не ты первая, кто заявляет мне, что была верна и ни с кем кроме меня ни разу, а по итогу тест ДНК показывал отрицательный результат, — спокойно поясняю и иду к двери. — Я жду тебя в машине, — с нажимом говорю и выхожу из квартиры.

Юля выходит спустя час, открывает дверцу и плюхается на сиденье, пытаясь спрятать глаза, но я и так вижу, что они красные. Вздыхаю, потому что терпеть не могу женские слезы, а в случае с ней я им еще и не верю. Пытаюсь понять, то ли я такой черствый, то ли Юля слишком заигралась в сильную и свободную женщину, что вместо сожаления я испытываю лишь разочарование.

С ней было хорошо в постели, она никогда не претендовала на мой кошелек и свободу. Об этом мы договорились изначально. Вроде бы, все соблюдено, но я не учел, что ее слишком активно предлагала мама еще в самом начале, при чем как мне, так и Артему. Вот об этом я забыл и, как оказывается, очень зря. Сейчас, глядя на разбитую и потерянную девушку, я сожалею лишь о том, что в принципе влез в эти отношения. Ее мне не жаль, потому что, что бы там не наговорила и не пообещала моя мать, есть еще и я. А я четко дал понять, что не заинтересован в ней, как в будущей невесте, жене и матери моих детей.

К клинике мы добираемся за какие-то полчаса. Я предварительно договорился с тем самым Матвеем о приеме. Не знаю почему, но уверен, что он профессионал, к тому же, я знаю, что ему практически нереально дать взятку. Да, я даже здесь перестраховываюсь.

Выхожу из машины, помогаю выйти Юле и направляюсь в клинику. Открываю перед девушкой двери и пропускаю ее внутрь. Матвей уже ждет нас, поэтому когда мы пребываем, мне предстоит только пожать ему руку и кивнуть, когда он просит подождать у двери.

Через полчаса он зовет меня в кабинет и говорит уже нам обеим:

— Срок беременности пять недель. К сожалению, провести ДНК на этом этапе невозможно. Придется подождать до десяти недель, после чего можно будет проверить отцовство без вреда для плода.

Блять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — протягиваю руку Матвею и прощаюсь, пропускаю Юлю вперед и иду за ней, хотя, честно, хочется свалить.

Забыть о том, что ребенок может быть моим и сбежать. Странно, меня не волнует, что ребенок моей Юли может быть от Артема, но бесит, что эта Юлечка может быть беременна от меня.

Уже в машине немного прихожу в себя, хотя до конца так и не могу понять, что делать дальше.

— Я отвезу тебя домой, — говорю девушке.

Когда мы доезжаем, помогаю ей выйти из машины и завожу домой.

— Если что нужно будет — звони, я постараюсь помочь, — решаю, что это большее, что я могу предложить. Просто помощь до момента, пока я буду уверен, что я не отец ее ребенка. О том, что я могу им быть, думать не хочется.

— Егор, — Юля ухватывает меня за руку. — Давай попробуем все сначала? — вопросительно смотрит на меня. — У нас есть пять недель, мы можем…

— Нет, Юля, не можем, — я сбрасываю ее руку и, вздыхая, продолжаю: — не можем, потому что я в самом начале сказал тебе, что между нами только секс. Я просил позаботиться о контрацепции, ты сказала, что тебе тоже не нужны дети. В том, что ты беременна, безусловно, виноваты мы оба, но я никогда не хотел отношений и ребенок этого не изменит.

Я не жду, когда она расплачется, не жду, что с ее рта посыпятся ругательства, я просто разворачиваюсь и ухожу, потому что меня ждет та, кому принадлежит мое сердце.

Егор

К вечеру я еду к Артему, чтобы поговорить. Мы договорились, что не будем давить на Юлю, не будем ее трогать и к чему-то принуждать.

Я. Сам. Этого. Захотел.

Теперь не хочу, потому что вижу, как Юля смотрит на Артема. И как на меня. Ее взгляды, безусловно, отличаются, но я понимаю, что она до сих пор не выбрала. Точнее, выбрала, но, кажется, не меня.

Я захожу в поликлинику, здороваюсь с доктором, переговариваюсь с ним парой фраз и получаю подтверждение тому, что Артема завтра выписывают. Теперь уже стопроцентно. Поднимаюсь к брату в палату и толкаю дверь. Он с улыбкой разговаривает по телефону, и мне даже не нужно прислушиваться или спрашивать, с кем он разговаривает, потому что я и так это знаю.

С Юлей.

Артем действительно любит ее. Это видно в каждом его взгляде, который он бросает на нее, в касаниях, в разговоре. Он старается. Я никогда не видел брата таким нежным, романтичным и, главное, способным прыгнуть под машину, чтобы спасти девушку.

— Юль, я перезвоню позже, тут брат пришел, — виновато оправдывается Артем, чем вызывает мою улыбку. — Целую, малыш.

Мы несколько минут буравим друг друга взглядами, после чего Артем говорит:

— Я хочу ей все рассказать.

— Не лучшая идея, — мотаю головой, вспоминая, кто именно предложил секс втроем.

— Я думаю, она имеет право знать.

— Имеет, — я соглашаюсь. — Ты помнишь, кто предлагал секс втроем?

— Я же не дурак, — отвечает Артем. — Прекрасно знаю, что она будет недовольна, но я должен поделиться с ней.

— Ты все еще хочешь сделать ей предложение? — осведомляюсь, вспоминая о нашей договоренности.

— Хочу, конечно, — Артем утвердительно кивает. — Сразу после того, как расскажу.

— Давай ты расскажешь после того, как она станет твоей женой.

— Ты так спокойно говоришь, будто уверен, что Юля не откажет.

— Не откажет, — я улыбаюсь. — Я знаю, что она согласится.

Я уверен в этом, как и в том, что она сделает это не из жалости к Артему и его состоянию. Я вижу теплоту в ее взгляде, когда она смотрит на брата, нежность, которой она его одаривает, слова, которые ему говорит. Она ни разу так не смотрела на меня, но я знаю, что и ко мне она неравнодушна. Прикол в том, что ее выбор очевиден, как и то, что я пока не могу предложить ей ничего, кроме ожидания.

Более месяца ей придется ждать момента, когда я буду уверен, что Юля носит не моего ребенка. Я не собираюсь делать вид, что ничего не происходит и скрывать от нее факт беременности бывшей девушки. Это несправедливо. Я бы мог, конечно, предложить ей замужество. Обойти брата прямо сегодня, встать на одно колено и сказать то, что она, я уверен, хочет услышать, но я этого не сделаю.

Не сейчас, когда у нее есть прекрасная возможность стать счастливой женщиной, женой Артема Мерина, завидого жениха столицы. Не сейчас, когда она может родить малыша в законном браке и не думать о том, что где-то там может быть еще один наследник. Не сейчас, когда мой брат влюблен и с замиранием сердца ждет момента, когда сможет сделать предложение. Я, конечно, никогда не был благородным, но не могу поступить как скотина, да и мы до сих пор не знаем, кто является отцом ребенка Юли.

Если это Артем, я никогда не смогу простить себя за то, что лишил ребенка родного отца, который будет уделять внимание ему одному, который будет сидеть у постели, когда тот заболеет, измерять температуру и переживать. Я просто не могу себе позволить отогнать Юлечку на второй план и сделать вид, что ничего нет, и я не при делах. Если ее ребенок мой, мне нужно будет разрываться, а Юля этого не заслуживает.

— Я все устрою, Артем. У меня есть отличное место для предложения.

— Нужны кольца, Егор. И договориться с ЗАГСом. Блять, достало все, — ругается Артем. — Долго я еще буду сидеть здесь, как заложник?

— Спокойно, — говорю я. — Все будет в порядке.

— Я понимаю, что… — он запинается. — Ты не против того, что мы с Юлей будем вместе?

— Моя Юля ждет ребенка, — коротко говорю я.

— Вы не разошлись?

— Разошлись, но беременность подтвердилась. Теперь пять недель я буду ждать момента, чтобы узнать, являюсь ли отцом.

— Есть сомнения?

— Я не знаю, — пожимаю плечами. — Но я привык проверять.

Между нами повисает неловкая пауза, во время которой я думаю о том, что все идет, как нужно. Ребенок Юли родится под фамилией Мерин. Все, как и я хотел, но на душе как-то слишком тяжело.

— Если ты не против, я наберу Юлю, — говорит брат, — обещал, что наберу.

— Набирай, я уже ухожу.

Я действительно поднимаюсь с кресла и иду на выход, бросая последний взгляд на Артема. В его глазах и улыбке я вижу себя, когда рядом никого нет, когда не нужно скрывать эмоции и можно быть просто самим собой, но у старшего Мерина, в отличие от младшего, нет такой роскоши, как проявление эмоций.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я закрываю дверь и уезжаю, чтобы подготовить все для предложения Артема. Я как-то проще отношусь к брату, больше нет дикой ревности, хотя осознание, что Юля будет не со мной, а с ним, больно ударяет по мне. Наверное, потому, что я знаю, она ко мне что-то чувствует и отчасти ждет первого шага. Ждет, что я предприму что-то большее, чем ласки ночью и поцелуи, когда просто не было сил сдержаться. Я бы с радостью, но я пообещал брату подготовить предложение. И я подготовлю. Сделаю его таким, каким планировал сам. И там, где планировал. Пускай это будет сюрпризом даже для Артема.

Артем

— Я ужасно поправилась, — Юля крутится перед зеркалом в прихожей, пытаясь рассмотреть себя со стороны, а я улыбаюсь, чувствуя себя идиотом. Счастливым идиотом.

Никогда в жизни не думал, что смогу так измениться, но это случилось. Вспоминая свою жизнь на автопилоте: тусовки, разборки и девочки, я понимаю, что все это было неважным. Даже на учебе я не думал о том, чтобы учиться. Единственное, что меня интересовало — развлечения, клубы, тусовки, новые девушки на одну ночь.

И вот сейчас, глядя на Юлю, я улыбаюсь, чувствуя себя идиотом. Как можно было хотеть тусовок, когда есть она. Милая, искренняя, любящая женщина, носящая под сердцем моего ребенка. Именно благодаря ей я все еще дышу, потому что не будь ее рядом, я уверен, сдался бы, как только узнал об опухоли. Более того, я бы даже на операцию не пошел. Сбежал бы, сделал бы вид, что ничего не происходит и все в порядке. Я был идиотом. Самым настоящим.

Но я поумнел, потому что у меня есть она…

Юля…

Я вижу в ее глазах не только чувства, но и грусть, легкий налет сожаления и боли. Она может скрывать это, но я все понимаю. И знаю, почему у нее на лице эта грусть и тоска. Из-за Егора. Я читаю между строк, хоть она и не показывает этого, но он дорог ей. Безусловно, не так, как я, она чувствует разное, но я знаю, что ее чувства к Егору так же сильны, как и ко мне. Нужно быть полным идиотом, чтобы не видеть этого. Я вижу и не знаю, что буду с этим делать.

— Тем, — зовет она. — Почему ты молчишь?

Я подхожу к ней ближе, кладу руки на округлый живот, в котором ютится ребенок. Мой или Егора — не имеет значения. Он — Мерин и родится только с этой фамилией.

— Ты у меня самая лучшая, — совершенно искренне говорю я, потому что не замечаю, что она поправилась.

Юля по-прежнему привлекает меня. Даже сейчас я хочу ее до ломоты в теле, но сдерживаюсь, не зная, как к ней подступить, не зная, с чего начать.

— Я так устала, — слабо говорит Юля и прижимается ко мне ближе, откидывает голову на мое плечо и прикрывает глаза.

Я вижу ее в зеркале: открытую и раскрепощенную. Чувствую ее запах и не сдерживаюсь — целую в шею. День выдался сумасшедшим: моя выписка из больницы, предложение руки и сердца, а самое триумфальное — согласие и официальные штампы в наших паспортах.

— Тебе нужно отдохнуть, — стараюсь держать себя в руках и говорю как можно ровнее. Подхватываю Юлю на руки и тут же слышу:

— Отпусти, — смеется она. — Мы с малышом такие тяжелые, — она улыбается, но все же обнимает меня за шею и блаженно склоняет голову на мое плечо.

Я быстро разуваюсь и несу Юлю на диван, аккуратно кладу ее на простыни и присаживаюсь рядом.

— Тем, расскажи мне, почему вы ко мне тогда подошли, — она неожиданно садится на диване и вполне осознанно смотрит на меня.

Я же не знаю, что говорить. Я хотел ей все рассказать, но ее слова сейчас застают меня врасплох. Мы с Егором договорились молчать до родов. Не хотели ее травмировать, но, видимо, сейчас то самое время.

— Юль, — шепчу я. — Это больше не имеет значения, я бы все равно сделала то же самое.

— Я должна знать, — упрямится она. — Мне не просто интересно, это… важно. Я знаю, что это и так ничего не изменит между нами.

— Надеюсь, Юля.

— Все настолько плохо? — уточняет она и распахивает глаза шире.

— Нет малыш, — улыбаюсь я. — Перед корпоративом мать попыталась донести до нас с Егором, что нам пора женится. И по всем законам жанра подобрала нам девушку. Идеальную девочку Юлю, готовую к семейной жизни. Она подходила по всем параметрам: хозяйственная, работящая, дочь одного из наших партнеров. В общем, идеальная кандидатура для нашей матери.