Гера Серебро - Тихоня вышла на охоту (СИ)

В ожидании заказа девушка поэтапно изучила всех трех кандидатов. Один, увы, пришел с парой. Другой при ближайшем рассмотрении вызвал легкое чувство брезгливости — щетина, сальные волосы, да и выпил он уже столько, что и сидел-то с трудом. Оставался последний. С виду вполне ничего. Родимое пятно на щеке, довольно опрятный и спортивный, в светлой одежде, которая контрастно выделяла его на фоне покрашенных черной краской стен — все так, как она любила. Но, когда он привстал, чтобы дотянуться до сухариков, Лина разочарованно вздохнула. Слишком низкий. Не то, чтобы она не любила низкорослых, просто на старом шифере пошла трещина, которую следовало залатать, пока не начались дожди, а сможет ли настолько невысокое тело дотянуться со стремянки до крыши — большой вопрос.

«Ладно, он сам разберется!» — решила девушка, потому что в целом объект ее вполне устраивал. Осталось только привлечь его внимание.

Впрочем, ее появление в баре уже многих заинтересовало. С девушками в заведении сегодня оказалось туго. Пьяные рожи то и дело бросали на Лину сальные взгляды, и низкорослый от них не отставал. Задача упрощалась многократно.

Шаг один — смотреть на него. Так, словно украдкой, но чтобы он обязательно заметил повышенный интерес.

Шаг два — пить сок из трубочки. Эротично. В этом Лине не было равных, она умело обхватила трубочку губами, чуть склонившись над стойкой, и ме-е-едленно втянула в рот вкусную жидкость, продолжая стрелять глазками.

Жертва заинтересовалась ине отводила глаз от Лины.

Лина загадочно улыбнулась. Жертва выпрямила спину и повела бровью.

Лина плавным движением закинула ногу на ногу, скинув туфлю на кончики пальцев и покачивая ею в такт музыки. Пел Цой.

На нее уставились, наверное, все. Звон пивных бокалов поутих. Жертва расстегнула верхнюю пуговицу рубашки и раздула ноздри. Как лев.

Лина ладонью провела по бедру и как будто бы случайно чуть задрала платье, одновременно облизывая губы — и жертва, не устояв перед представлением, поднялась со скамьи и уверенно двинулась навстречу.

«Есть!» — подумала девушка.

— Потанцуем? — раздалось откуда-то справа.

«Дьявол!» — выругалась девушка и резко обернулась. Рядом стояло что-то, больше похожее на гориллу: с волосатыми руками, огромное и дико неприятное.

— Нет, — грубо ответила она.

— Чё пьешь? — как глухое, проигнорировало ее тело, бесцеремонно схватило Линин стакан с соком и подвинуло к себе, одновременно облокачиваясь на липкую стойку и обдавая девушку мерзким перегаром.

— Отвали, придурок! — рассердилась она и вскочила со стула.

— Девушка со мной, — не растерялся подошедший низкорослый. Вблизи он смотрелся еще сексуальнее, джинсы плотно обтягивали подтянутые ягодицы, а на плечах красовался вполне приличный бицепс. На лицо Лина не обратила внимания. Оно ее не особо интересовало.

— Слышь, Малой, а пошли-ка спустимся, поговорим, — набычившись, насмешливо отозвалась горилла. Бармен уткнулся в телефон, делая вид, что надвигающейся грозы не замечает.

— Что из сказанного тебе не понятно? — агрессивно ответил маленький, выпятив грудь и сощурив глаза.

Объяснение столь неумному поведению жертвы нашлось сразу же, стоило только Лине присмотреться к ней. Зрачки, как точки, покрасневшие белки. Парень просто накурился. Досадно… Но у травы было большое преимущество перед алкоголем — никакого перегара. И Лина решила не отступать.

— Я с ним, — коротко бросила она горилле, схватила жертву за руку и быстро отвела к столикам, подальше от нетрезвой обезьяны. Там вспомнила, что ей нужно строить из себя наивную дурочку, и, глупо улыбаясь, добавила: — Спасибо!

И все пошло, как по накатанной. После пары дежурных фраз гордый самец пригласил девушку потанцевать и она, конечно же, не отказалась. Взяла его за руку и повелав угол, туда, где стройным рядом стояли колонки.

«Мое сердце без тебя

Как налитые груди без чада»

— весьма кстати заунывно запела Маша, та, что с медведями, и еще несколько стихийных парочек тоже переместились на танцпол.

Оглушительно громкой музыкой закладывало уши, что избавило Лину от необходимости поддерживать беседу. Вот что-что, а разговаривать с живыми людьми противоположного пола она не умела и учиться не хотела. От тел ей не разговоры требовались, а кое-что другое. Зато она умела их распалять, чем сейчас и занялась активно — запустила руки под рубашку прижимающего ее объекта, провела ладонью по груди, убеждаясь, что волос на ней почти нет, пальцем нажала на миниатюрный сосок (девушка очень любила милые мужские соски); опустила руку ниже, ниже, оценила плоский живот; замерла на мгновение и посмотрела на реакцию парня. Судя по довольной физиономии, происходящее ему более чем нравилось. Он прижал к себе Лину сильнее и зачем-то противно наслюнявил её шею липким и омерзительно-горячим кончиком языка; девушка поморщилась и уверенно положила ладонь на пах жертвы, пальцами поглаживая набухающий член.

Не самый лучший экземпляр. Но и не самый худший. Представить себя с ним в постели получалось без проблем. «Говорят, что у невысоких член большой» — вспомнила Лина, прощупывая искомый органсквозь ткань. Вроде, обычный. Впрочем, размер ее тоже не особо интересовал. Лишь бы, как говорится, он в принципе был.

— Ммм, детка, я хочу тебя, — проорал пареньв ухо, а после резким движением схватил Лину за волосы и подтянул губы девушки к своим губам, намереваясь поцеловать.

Лина отвернула голову, мысленно матерясь, и как можно более страстно заорала:

— Поехали ко мне! — в качестве доказательства серьезности намерений стиснула его упругие ягодицы ногтями и, превозмогая отвращение, все-таки ответила на поцелуй.

Уже через пять минут парочка запрыгнула в такси на стоянке и машина бодро тронулась с места.

— Ммм, какая у тебя сладкая попочка! — лапал ягодицы новый знакомый. — Ммм, ух как я ее!

«Размечтался! Димасика тебе в задницу!» — раздраженно подумала Лина, стараясь держаться от разошедшегося типа подальше. «Димасиком» она называла старый, добрый вибратор с отростком для стимуляции клитора, подаренный единственной подругой на день рождения. До недавнего времени она считала его лучшим любовником на свете.

Увы, в тесном автомобиле от приставучего тела спрятаться было негде, приходилось терпеть его поползновения и натянуто хихикать, чтобы жертва ничего неладного не заподозрила. Парень же уже вовсю распускал руки: то пытался просунуть шаловливые конечности под платье Лины, то в наглую проводил разгоряченной ладонью по внутренней стороне бедер, что не возбуждало ни на йоту, а только на нервы действовало; и все это с таким похотливым выражением лица, что казалось, вот-вот, и с уголка его рта слюна польется.

«Ничего-ничего», — утешала она себя, брезгливо морщась, — «Скоро ты у меня попляшешь».

— Приехали, — пробурчал недовольный водитель, притормозив напротив дома девушки. Лина выждала пару секунд, наивно надеясь, что расплатится жертва, поняла, что не дождется и полезла в рюкзак за кошельком.

— Какой дом! Ему лет триста наверное, ахаха, — оживился обкуренный тип снаружи. — А давай ты мне прямо тут отсосешь? Смотри, сосенки, цветочки, звездочки. Р — романтика!

— Ну-ну, потерпи немного, — пропела Лина, увлекая жертву за собой. «Щелк!» — и дверь приоткрылась сама по себе, едва девушка ступила на покосившееся крыльцо; опасаясь, что тип в самом деле, на радость бдящим соседям, приступит к активном действиям прямо во дворе, она ускорилась и быстро вошла в прихожую. Свет, как обычно, вспыхнул сам по себе, сразу, во всем доме.

— У, да тут антиквариат повсюду прямо! — прижал ее к стене горе-любовник, лапая толстый поролоновый лифчик.

— Ш-ш-ш, разувайся и в ванну, топай в ванну! — оттолкнула его Лина, скинула неудобные туфли и поманила парня за собой в дальнюю комнату, где в старинную чугунную ванну уже набиралась вода.

— Ути какая, хочешь в ванной, да, куколка? Водичка, все мокренькое, — размечтался он, двигаясь за Линой по коридору.

— Вот этим помоешь голову. Этим почистишь зубы. Вот щетка, — девушка достала из ящика одноразовую зубную щетку в упаковке и протянула озадаченному парню, который уставился на нее взглядом аквариумной рыбки. — Потом прополоскаешь рот вот этим, минимум три раза, здесь мыло для интимной гигиены, вот этим побрызгаешь подмышки. Держи, одноразовая бритва. Вытрешься вот этим полотенцем. Все понятно? — перешла она на суровый тон, расставив перед жертвой на полке несколько баночек, тюбиков и пузыречков.

— У какие мы суровые! Будешь сегодня моей госпожой? — игриво предложил парень, хватая девушку за талию и протягивая к ней свернутые трубочкой слюнявые губы.

— Все будет. Жду тебя снаружи, — она отстранилась, шлепнула жертву по заднице и вышла, загадочно подмигнув.

За дверью Лина брезгливо отряхнулась и прислушалась: тело чем-то шуршало, наверное, раздеваясь, и гремело — наверное, пузырьками. После раздался плеск воды, напор из крана усилился и застучали брызги о шторку — парень начал мыться.

— Отлично, — хмыкнула Лина. Пол под ней мелко завибрировал, хрустальная люстра на потолке мелодично заиграла длинными висюльками. — Погоди немного, пусть сам моется, — добавила в пустоту перед собой.

Дом отозвался шорохом во всех комнатах. «У-и!» — заверещал проснувшийся Солнце из спальни. Окно в гостиной распахнулось, запуская вечернюю свежесть — и девушка, полной грудью вдыхая запахи леса, счастливо улыбнулась.

Еще немного. Еще чуть-чуть. Две недели она ждала этого момента, и сейчас изнывала от нетерпения. Главное, не забыть сделать одну очень важную штуку — и Лина схватила рюкзак, достала телефон с гарнитурой и бросила его в спальне на кровать.

Вот теперь все готово.

Хитрая жертва не стала мыться, как следует, проигнорировав большую часть напутствий; спустя всего пару минут дверь ванной распахнулась, и оттуда вальяжным шагом с гордым видом павиана вышел мокрый парень, облокотился о стену, повел бровью и, стремясь произвести неизгладимое впечатление на Лину, на все сто процентов уверенный в собственной неотразимости, завертел тазом, отчего член его раскачался, аки маятник.

«Ой придурок!» — мысленно закатила глаза девушка, всеми силами удерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.

— А теперь, детка, иди ко мне, — самоуверенно произнес парень, по-своему расценив реакцию Лины, развел руки в стороны и сделал шаг навстречу.

— Ага. Сейчас, — хмыкнула Лина, и чуть громче добавила: — Хватит тянуть, бери его уже!

— У как ты меня заводишь! Сейчас я тебя возьму, сейчас я тебя так возьму, что ты у меня!.. — жертва приблизилась еще немного, но, сделав пару шагов, остановилась. — Меня прет или стены трясутся?

Ему не показалось. В единый миг ходуном заходили не только стены, но и пол, и потолок, и весь дом в целом. Посуда бряцала на кухне, люстра заливала гостиную звоном, стекла дрожали — а Лина бесстрастно застыла посреди происходящего хаоса, сложила руки на груди, сощурилась и хищно ухмыльнулась.

И грозный вид ее не предвещал ничего хорошего.

— Какого хрена? — побледнел парень и попятился назад.

От испуга даже зрачки его вмиг стали нормальными и расширились, а с лица сползло туповатое выражение. С криком он собрался было броситься наутек, но сбежать не успел. Отовсюду, со всех сторон, прямиком от стен, пола и потолка просочился клубящийся серый туман и в считанные мгновения окутал его плотным коконом, вливаясь толстыми струями вовнутрь через все естественные отверстия — рот, нос, уши, анус. Тело парня забилось в конвульсиях, он упал, скрючился, захрипел, замахал руками, тщетно пытаясь избавиться от холодной субстанции — и пролежал так, корчась от невыносимой боли, секунд пятнадцать, пока туман полностью не влился в его тело. Как только последняя сероватая дымка просочилась вовнутрь, дом затих, а парень распластался на полу, словно мертвый.

Стандартный обряд. Лина наблюдала его от и до раз сто, и он уже давно не вызывал никаких эмоций.

— Солнце? — подскочила она к телу и присела рядом на корточки. Сердце ее подпрыгивало от радости, а дыхание участилось — она положила руки на плечи бездыханному телу и мелко потрясла их.

Парень дернулся и резко сел. Механическим движением, с идеально прямой спиной и шеей, приподняв руки на одном уровне для равновесия. Как робот.

Но то был уже совсем не обкуренный легкомысленный паренек, а кто-то другой. Это чувствовалось во всем. Выражение его лица изменилось с глуповатого на чересчур серьезное, губы поджались, брови свелись, а былые человеческие глаза превратились во что-то жуткое — ни белков, ни радужки, все перетянуто равномерным, клубящимся дымом, смотрящим в никуда. Мимика, манера двигаться — изменилось все.