Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Ты сделала это до или после исчезновения своего отца?

— После.

Она покраснела от разочарования, стараясь оставаться хладнокровной.

— Знаешь, я нахожу весьма подозрительным то, что ты была на вечеринке, на которой присутствовал Ладен Миллер, а потом он исчез. И имеются свидетели, которые сказали, что видели, как ты садишься в машину сразу после того, как Ладен уехал с другой девушкой.

Свидетели?

— Я должна была быть в другом месте… моя мама… я была нужна ей дома для чего-то, — я лгу, но не очень хорошо.

Она просматривает блокнот.

— На самом деле, если я правильно прочла записку в твоей папке, твоя мать была довольно пассивным родителем. По сути, она отказалась от опеки над тобой и отослала тебя жить с твоим отцом, когда тебе было четыре.

— Пассивная или нет, она попросила меня быть дома пораньше, потому что ей была нужна моя помощь в чем-то. — я прилагаю усилия, чтобы не ерзать или она использует это против меня.

Её глаза внимательно изучают меня.

— Где ты была с двух до четырех часов утра в субботу?

Упала в озеро, рисовала безумные заметки на моей стене, отключилась. Дерьмо!

— Я была с Ашером Морганом.

Она выгибает брови.

— И кто это?

— Мой друг, — я копаю себе могилу размером с яму. Я хватаюсь за подлокотники, надеясь, что она не заметит моего беспокойства.

Она записывает Ашер Морган на верхушке блокнота, а затем убирает его в карман. Потом она протягивает мне свою визитку.

— Будем на связи.

Я беру визитку, кладу в задний карман и покидаю кабинет, не оглядываясь.

Все в городе называли исчезнувшего Ладена Ангелом Смерти. Разнесся слух о том, что детектив допрашивала меня прямо в кампусе. Я как будто вернулась на три года назад, сразу после исчезновения моего отца. В коридорах витает шёпот: «уродка», «психопат» и «убийца». Но я иду с высоко поднятой головой. Немного сплетен и грязных взглядов ничто, по сравнению с ежедневными страданиями от видений смерти.

Я собираюсь идти на последний урок, а Рэйвен до сих пор не появилась, не позвонила и не ответила на мои сообщения, поэтому я решила пообедать в Макдональдсе по соседству.

Я дожидалась заказ, чтобы положить его на поднос, в то время как Маккензи Бэйкер, задела меня плечом и чуть не переломала свои высокие каблуки, пытаясь сохранить равновесие. Веревкой связаны её запястья, и заклеен рот. Тьма пожирает её. Выходи, выходи, где бы ты ни находилась. Это игра и Маккензи проигрывает, потерявшись в море крови. Я и раньше видела её смерть, это всегда тяжело.

Глядя на меня, она откидывает волосы и возвращается к разговору с девушкой.

— Так я был прав? — волнующий мягкий голос Камерона посылает всплеск адреналина через мое тело, и я вздрагиваю.

Отступив назад, увеличиваю дистанцию между нами, но на самом деле очень хочу приблизиться к нему.

— О чем ты?

— О стихотворении, — говорит он с очаровательной улыбкой.

— Ты думаешь, мне больно? — спрашиваю я, пока кассир кладет картошку фри мне на поднос.

— Я думаю твоё сердце несет в себе много боли, — он делает шаг вперед, сокращая и без того маленькое расстояние между нами. — Однако ты скрываешь это, как и многое другое.

Его слова задевают за живое.

— Все что-то скрывают, разве нет? — спрашиваю я.

— Это слова истинного писателя. — он тянется ко мне, хватает меня за руку и ворует мою картошку. — Но вопрос в том, что скрываешь ты, Эмбер? — его тон обвинительный, значит он слышал сплетни.

— Трупы в подвале и полная печь праха, — говорю я мрачно.

Он невозмутимо запрокидывает голову и бросает в рот стыренную картошку.

— Странно, потому что в моем подвале то же самое.

— Я была бы счастлива, что у нас есть что-то общее, но мы оба знаем: ни у тебя, ни у меня в доме нет подвала.

— Да, но есть чердак, — говорит он серьезно. — И это отличное место, чтобы спрятать тело.

Я хватаю свою чашку с подноса и поворачиваюсь к фонтану.

Он смеется:

— Расслабься, я просто шучу.

Выдохнув, я слегка улыбаюсь ему, пока кидаю в стакан лед и наливаю содовую. Беру понос, окидывая взглядом комнату в поиске свободного места.

— Так какие у тебя планы на остаток дня? — спрашиваю я, направляясь к столику в углу. Камерон идет следом за мной. — Собираешься проскользнуть на уроки или будешь работать?

— Я работаю онлайн, — отвечает он невнятно.

— Что делаешь?

— Скучные вещи.

— Ты очень таинственный. Ты знаешь это?

— Знаю, — его губы растянулись в довольной улыбке.

В центре зала, переглядываясь, болтают про несправедливо обвиняемого убийцу. Кого я ищу? Замечаю Ашера за дальним столиком в углу в окружении людей, примерно моего возраста. Вау, он быстро нашел себе друзей.

Его взгляд находит меня, и глаза парня загораются, но потом он замечает Камерона, стоящего рядом, и легкомысленность сменяется на свирепость. Камерон отвечает таким же неприязненным блеском во взгляде.

— Мне казалось, ты говорил, что не знаешь его? — спрашиваю я Камерона с цинизмом.

Он моргает, блеск исчезает, и он вежливо улыбается.

— Я его не знаю. А теперь, если ты извинишь меня, мне нужно идти. — он идет к месту, где сидят Маккензи с её подругой, поедая салаты, и тут же начинает заигрывать с ней.

— Горячий и настолько же холодный, — бормочу я.

Ашер направляется ко мне. Я смущаюсь, но не его, а остальных людей, сидящих вокруг, которые боятся меня так же, как Маккензи. Но затем он улыбается, и я вспоминаю как попробовала его в изостудии, как он ощущался, как трогал меня, и мои сомнения и опасения таят.

Я сажусь за стол, и каждый кивает мне, кроме Фарры Таверсон, единственной девушки за столом. Она встречалась с Ладеном Миллером какое-то время. Она хмурится в мою сторону, подбирая свое платье эпохи Средневековья, пока выбирается из-за стола и отправляется на парковку.

— Похоже, тебе нужна помощь, — шепчет Ашер мне на ухо, мягко прикусывая мочку. — Этот парень беспокоит тебя?

Я пожимаю плечами, помешивая картошкой в чашке с соусом.

— Нет, он… — я замолчала, потому что понятия не имела, кем был мне Камерон.

— Итак, Рэйвен ещё не появилась, да? — спрашивает он. Я отрицательно качаю головой и хмурюсь, пока Ашер откусывает от своего бургера. Он слизывает каплю майонеза с губ, в моей голове тут же просыпаются фантазии о том, как я облизываю его, наряду со многими другими вещами. Моё тело начинает гореть от идеи, где бы его язык мог быть, я сжимаю колени вместе.

— Нет, я думаю, она забила и ходит весь день по магазинам. Она любит шопинг.

Он вымученно мне улыбается.

— Я уверен, так она и делает. — его глаза сканируют меня. — Ты в порядке? — он смотрит на мой лоб. — Ты ходила к врачу после аварии?

— Да, — вру я. — И я в порядке. — я шевелю руками, сгибая их. — Нет сломанных костей. Никакого сотрясения. Я — ходячее чудо.

— Что насчет твоей машины? — спрашивает он с беспокойством, наклоняясь ближе ко мне, я чувствую тепло его дыхания на губах. Мое настроение резко падает.

— Ей, определенно, конец.

— А как насчет… Как ты справляешься с тем, о чем все болтают?

Я пожимаю плечами.

— Это не первый раз, когда они хотят сжечь меня на костре.

Откинувшись назад, он откусывает еще от своего бургера и меняет тему.

— Так ты и не ответила на мой вопрос.

— О чем ты? — спрашиваю я, потягивая свою содовую.

— О парне, который только что был с тобой? — он жует картофель фри.

— Это Камерон. — я разворачиваю свой куриный сэндвич. — Кстати, он еще один новичок здесь и тоже из Нью-Йорка.

— Это странно, — его челюсть напрягается, и он бросает всю свою еду в сумку. — Я должен волноваться о том, что он будет соревноваться за тебя со мной?

Я фыркаю, полагая, что он шутит, но серьезное выражение его лица заставляет меня замолчать.

— Нет, ты не должен об этом волноваться. — тепло разливается у меня внутри, когда он улыбается и прикусывает губу.

— Не могла бы ты сделать мне одолжение? — он встает и собирает свои вещи. — Покажи мне город?

— Конечно… хотя, я удивлена, что еще никто не предложил тебе этого, особенно Маккензи, — я хватаю свой сэндвич и мусор, и встаю на ноги.

Он смеется, глядя в угол на Макензи, я поняла, что он уже разговаривал с ней.

— Я не думаю, что я в её вкусе.

Он выглядит, как неформал: клетчатая рубашка, черные джинсы, армейские ботинки, шипы и черепа на кожаном ремне, у него есть пирсинг, и, кажется, будто он слегка подводит черным веки и длинные густые ресницы. Он не её тип, но все же поразительно красив, особенно глаза.

— Дай ей время, — советую я. — На самом деле, я уверена, если ты решишь появиться на следующей вечеринке, то она, не раздумывая, потащит тебя в одну из комнат наверху.

Он бросает свой мусор в ведро, но оставляет картошку.

— А что насчет тебя? Ты бы потащила меня в комнату наверху?

Я выбрасываю мусор со своего подноса, по моей коже растекается тепло.

— Я не знаю… Тебе бы этого хотелось?

Он не отвечает, и моё сердце сжимается в груди. Я не понимаю, ведь он целовал меня и трогал. Все кончено.

Мы идем к выходу бок о бок, и в этот момент кажется, будто никого не существует. Я хочу прикоснуться к нему, почувствовать его каждой клеточкой своего тела.

Я ем сэндвич, пока мы идем по тротуару, гуляем по парку, городской площади, торговому центру. Я рассказываю, где что находится, что за люди гуляют вокруг, но это не занимает много времени, поскольку город представляет собой всего лишь маленькую точку в центре огромного кольца гор.

— Я использовала твое имя сегодня утром, — признаюсь я безмятежно, когда мы останавливаемся в центре парка. — Когда детектив привела меня на допрос. — кажется, он озадачен, поэтому я добавляю. — Допрос по делу об исчезновении Ладена.

— Я понял, что вы говорили об этом, — сказал он, подпирая вход в беседку. — Просто не понимаю, почему ты говоришь так виновато. Я знаю, что ты была со мной.

— Часть времени, — говорю я, ковыряя землю носком. — Ты высадил меня около трех часов, а она хотела знать, где я была с двух до четырех.

У него такое забавное выражение лица, будто он хочет рассмеяться.

— Итак, и где же ты была в этот лишний час? Или ты сказала мы?

— Ты не должен прикрывать меня, — говорю я. — Твое имя случайно вырвалось, потому что это показалось лучше, чем говорить ей, что я была дома со своей на голову больной подругой. Я уже проходила через это, и оправдываться нелегко.

— Когда исчез твой отец?

— Как ты узнал об этом?

Его взгляд насторожен.

— Люди здесь о многом говорят, я заметил.

Я уклоняюсь.

— Мне очень жаль. Я найду детектива и расскажу ей правду. — Я разворачиваюсь к кампусу, но он резко загораживает мне путь.

— Прошлая ночь была одной из лучших ночей в моей жизни, — начинает он. — Я никогда не целовался так долго до этого, и озеро было прекрасное, кристально чистое с яркой луной. Эмбер… Ты потрясающе целуешься.

— Да уж, я думаю, с последним предложение ты зашел слишком далеко, — я сдерживаю улыбку. — Возможно, ты хочешь забыть об этом.

Он качает головой.

— Еще с самого утра я понял, что последнее предложение — это чистая правда.

Я прикасаюсь пальцами к губам, стараясь не улыбнуться.

— Возможно, потому что ты слишком долго вдыхал пары краски.

— Исключено, — он бросает мне вызов, приподнимая брови. — Но просто, чтобы убедиться, я думаю, нужно повторить. — он выпрямляется и наматывает на палец прядь моих волос, наблюдая за моей реакцией.

Я не знаю, что сказать и меняю тему.

— Тебе, правда, не нужно прикрывать меня, — мой телефон звонит в сумке, но я игнорирую его. — Я могу придумать что-то другое.

— Все нормально, — отвечает он, отпуская мои волосы. — Я знаю, что ты этого не делала.

Нет слов, чтобы выразить всю мою благодарность.

— Спасибо. Я твоя должница.

Он играет с колечком в брови, засовывая внутрь кончик мизинца, прежде чем убрать руки в карманы. Вдруг он начинает нервничать.

— Ладно, я должен спросить тебя кое о чем. И не стесняйся быть абсолютно честной со мной.

— Хорошо… — я жду момента, когда он скажет, что пошутил, и на самом деле думает, что я убийца.

— Гипотетически, если бы я пригласил тебя на свидание, что бы ты ответила? — спрашивает он, щелкая колечком в языке по зубам.