Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

Я бормочу его имя, мои глаза закрыты, голова откинута назад.

Он мягко зажимает мой сосок, в то время как другая его рука путешествует по моей спине к заднице, и мои ноги еще больше сжимаются, когда ударная волна тепла закручивается внутри моего тела. Я вскрикиваю, когда его рука отпускает мою грудь и направляется к животу, затем он опускает её вниз, под пояс моих джинсов. Мои ноги падают с его талии и ударяются о землю. Но мы не разрываем связь наших губ и тел, его рука по-прежнему внизу и через несколько секунд он скользит пальцем внутрь меня.

— Черт… — стонет он, начиная двигать пальцем. Его губы отрываются от моих и путешествуют вниз. Моя шея изгибается в сторону, когда он целует мою ключицу. Я не могу проверить, что это происходит… это чувство намного лучше, чем даже молчание смерти.

— Ашер… — я начинаю задыхаться, когда он дергает вниз мою рубашку вместе с лифчиком и начинает посасывать мою грудь, что, наконец, толкает меня через край.

Я хватаю его за плечи, выкрикивая его имя. Одной рукой он придерживает меня за талию, удерживая от падения на землю. Я задыхаюсь, ошеломленная произошедшим, когда я прихожу в себя, моя кожа влажная, а грудь вздымается.

Ашер вытаскивает палец из меня, но удерживает свое лицо возле моей груди. Я чувствую, как его дыхание скользит по моей коже, как он жадно вдыхает. Он ничего не говорит, и я собираюсь спросить его, что случилось, но звук сирены заставляет нас обоих вздрогнуть. Его глаза черны, как угли, а губы распухли, когда он отстраняется.

— Мы должны выбраться отсюда, — рычит он, выглядя так, будто снова готов поцеловать меня.

Я киваю и тяну рубашку и лифчик обратно на грудь. Держась за руки, мы бежим вдоль стены здания и быстро садимся в его машину. Красный и синий индикаторы мигают на темной стоянке и копы выскакивают из машин, крича на толпу людей, выскочивших за дверь.

Краем глаза, я смотрю на Ашера, и он встречает мой взгляд. Мое желание является зеркальным отражением его.

— Куда мы едем сейчас? — спрашиваю я, пристегиваясь ремнем безопасности.

Он пробегает колечком в языке вдоль опухших губ.

— Тебе придется подождать и увидеть.

Я откидываюсь назад и смотрю на деревья, впервые в жизни чувствуя себя живой и беззаботной. Я бы хотела ручку, чтобы записать этот момент и сохранить его навсегда. Я могла бы вспомнить эти чувства, когда смерть снова поглотит меня.

Мы едем по шоссе, немного болтая о драке, а «Forever» в исполнении Papa Roach тихо играет на заднем плане. (Papa Roach — американская рок-группа из города Вакавилль, штат Калифорния, образованная в 1993 году.) Ашер не задает вопросов о том, что было сказано в баре и когда он смотрит на меня, у меня такое ощущение, будто он видит ту девушку, что привезли в полицейский участок по подозрению в исчезновении своего отца.

Наконец, он сворачивает с главной дороги и паркует машину на повороте с видом на озеро. Гравий тихо шуршит под колесами. Воротником рубашки он протирает порез на губе, давая мне обзор на его прекрасно очерченные мышцы.

— Знаешь, эта ночь прошла не так, как я планировал, — говорит он, слизывая остатки крови с губы. — Однако не думаю, что променял бы ее на что-то другое.

Луна отражается на поверхности озера, временами ее отражение на водной глади дрожит от ветра. Вдалеке чернеют горы и силуэты деревьев.

— Как ты планировал, чтобы она прошла? — спрашиваю я, размышляя, хотел ли он когда-нибудь меня поцеловать и почувствовать меня изнутри.

Он опускает ручник.

— Чуть меньше драк в баре и больше поцелуев сзади бара.

Я решаю взглянуть на него, чтобы посмотреть, серьезен ли он и вижу, что он прожигает меня голодным взглядом.

— Как ты научился так хорошо драться? — интересуюсь я, щелкая ремнем безопасности, наклоняясь и приложив палец к его раненной губе. — Ты был великолепен.

Его челюсть напрягается.

— Меня научил мой отец.

— Да, меня мой тоже, — говорю я, опуская руку от его рта.

Он понемногу расслабляется, хотя его плечи по-прежнему напряжены.

— Да, я видел, как ты двинула коленом того парня… Ты совсем не колебалась.

— Колебание показывает слабость, — говорю я автоматически. — По крайне мере, так говорил мой отец. Он был «сделай-или-умри» парнем. — я замолкаю, нервно царапая шею. — Я не убивала его.

— Я знаю. — его голос спокойный, но взгляд свирепый.

Я опускаю руки на колени.

— Так ты не веришь в слухи?

Он качает головой, и прядь волос падает ему на глаза. Он наклоняется и проводит большим пальцем по моей нижней губе, затем тянется в бардачок.

— Пойдем, я хочу кое-что показать тебе, — он хватает фонарик и выходит из машины.

Я выхожу и встречаюсь с ним у капота машины. Мы спускаемся по грязной тропе, держась за руки, Ашер освещает путь фонариком. Вдалеке ухает филин, и сверчки поют мелодию, которая словно окутывает эту ночь. Это странное, но умиротворяющее знание, что только мы вдвоем разделяем этот момент, никто не прикоснется к нам.

Неожиданно Ашер резко сворачивает с тропы и ныряет в деревья. Листья и ветки хрустят под нашими ботинками, пока мы продираемся вглубь леса.

— Куда мы идем? — шепчу я, напрягая глаза, чтобы привыкнуть к темноте, а ветки царапают мою кожу.

Он отодвигает ветку в сторону, пропуская меня вперед.

— Здесь есть кое-что, что я хочу тебе показать.

— Что? Рулон скотча и лопата? — отвечаю я с сарказмом.

Он светит фонарем мне в лицо.

— Я пугаю тебя?

Прикрыв глаза рукой, я качаю головой.

— Я думаю, понадобится намного больше, чем прогулка по жуткому лесу с очень горячим парнем, для того чтобы напугать меня.

— Ты правда думаешь, что я горячий, да? — практически кромешная тьма, но я слышу улыбку в его голосе.

Я закатываю глаза, и пытаюсь увести разговор в другую сторону, обыгрывая свою ошибку.

— Так что на самом деле…

Он затыкает меня своими губами, обрушиваясь на мои, и наши тела будто сливаются вместе и пылают, когда он прижимает меня к себе. Его пальцы находят мою талию, и он целует меня так, будто не может насытиться мной. Я целую его в ответ, для поддержки вцепившись в его руки, мечтая, чтобы была возможность остаться здесь навсегда, во мраке леса, вдали от мира и смерти.

Он отстраняется, жадно дыша.

— Ты красивая, ты знаешь это? — он трется своими губами об мои. — Особенно, когда смущаешься.

— Я не смущаюсь, — заверяю я его, передергивая плечами. — Просто неудобно.

Мы закончили прогулку, держась за руки и наслаждаясь спокойствием в компании друг друга. Наконец, мы вышли на плоский участок земли. Ашер освещает весь участок, останавливая луч фонарика на каменной статуе Ангела с крыльями, направленными в небо, в то время как его голова склонена, а плечи сгорблены. Вокруг него расположены маленькие деревянные кресты, обвитые лозой из роз.

— Как ты нашел это? — я осторожно прокладываю путь через крошечное кладбище, чувствуя, будто ступила на запретную территорию. — Кто-нибудь еще знает об этом месте?

— Мой отец привез меня сюда, когда я был моложе. — он пристально наблюдает за мной, продолжая светить фонариком. — И я не думаю, что кто-то еще знает, что оно существует.

— Откуда твой отец знает об этом? — я смотрю на статую Ангела.

— Его отец показал ему. — он светит на гравировку в ногах статуи.

Нагнувшись, я зачитываю ее вслух «Охраняя землю от Гнева Смерти, мы должны быть бдительны. Ради тех, кого мы стремимся защитить, ведь они могут уничтожить и нас, и себя».

— Ты знаешь, что означает эта надпись? — я пробегаю пальцами по замысловатым тиснениям. — Кажется, я слышала это раньше.

Он подходит сзади, садится на корточки и прижимает рот к моему уху.

— Некоторые люди считают, что Ангелы — это хранители умерших людей. Тем не менее, у большинства людей страх ко всему, что касается смерти. Давным-давно, люди использовали Ангелов Смерти в убийстве любого, кого подозревали.

— У них были черные перья в крыльях, — говорю я, наполовину шутя, но наполовину серьезно, думая обо всех перьях, с которыми я сталкивалась за всю свою жизнь.

— Ты говоришь о месте преступления Ладена? — серьезно спрашивает Ашер, когда я поворачиваю к нему лицо, опираясь на его грудь.

— Ты знаешь о перьях на мете преступления Ладена?

— Всем известно о месте преступления.

— Ты знаешь, что это было почти так же, как и на месте преступления моего отца?

Он кладет руку на мое бедро и слегка сжимает его.

— Да, я слышал об этом.

Тишина обволакивает нас, в то время, как мои воспоминания возвращаются к ночи исчезновения моего отца: паника заставила меня принять глупое решение сбежать.

— Ты знаешь, что некоторые люди считают, что ангелы существуют? — спрашивает он. — И что они ходят под масками, глядя на Мрачного Ангела, который спасет их?

— В это не слишком трудно поверить, я думаю. Я имею в виду, есть куча странных вещей в этом мире. — как я. — Но что за Гнев Смерти?

Его пальцы поднимаются к моему предплечью, раскаляя мою кожу, и внутри я дрожу от желания быть ближе к нему.

— Мрачный Жнец, — шепчет он, и я резко возвращаюсь в реальность.

Я отталкиваюсь, вскакиваю и случайно наступаю на крест. Я быстро беру его и втыкаю обратно во влажную землю.

— Что случилось? — спрашивает Ашер. — Я сказал что-то, что заставляет тебя нервничать? Потому что, если я это сделал, ты должна сказать мне.

Похоже, он знает. Задрав подбородок, я смотрю на статую, а потом на кресты в земле вокруг нее.

— Нет… просто уже поздно. Я лучше отправлюсь домой.

Он кивает, не подталкивая меня к откровениям.

— Да, мы можем вернуться.

Пока мы возвращаемся обратно через лес, я думаю о смерти. В своей голове я представила, как захожу домой, и он ждет меня на диване с чашкой чая, будто мы старые друзья. Но я слишком взрослая, чтобы видеть воображаемых людей и уж тем более пить с ними чай.

— Ты думаешь, что… я кажусь тебе немного сумасшедшей? — вдруг спрашиваю я, когда мы подходим к припаркованной машине.

Он останавливается, как вкопанный, скользит рукой мне за спину, притягивая меня ближе к себе так близко, что я вижу искренность в его взгляде.

— Я думаю, есть много людей, которые кажутся сумасшедшими, но просто они видели и пережили больше, чем среднестатистический человек может понять. — он целует меня в лоб, и я млею от тепла его губ и нежности поцелуя.

Я киваю, и мы расходимся, чтобы залезть в машину. Он запускает двигатель и кладет фонарик обратно в бардачок.

Я насторожено наблюдаю за ним, прежде чем решаюсь спросить:

— Ашер, зачем ты привез меня сюда?

Он кладет руку на мой подголовник.

— Потому что я хотел показать тебе, что людям свойственно боятся необычного, даже если это что-то хорошее.

— Как Ангелы?

— Да, как Ангелы и как люди, являющиеся необычными. — его пальцы ласково поглаживают мою шею.

— Но какое отношение это имеет к Гаррику и Анамотти? — спрашиваю я. — Или ты не можешь мне сказать?

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе сейчас? — он терпеливо ждет моего ответа, рисуя пальцем круги на моем плече.

Я немного колеблюсь, нервничая, каким может быть ответ.

— Ммм… да?

— Слово «Анамотти» означает смерть. И они считают, что Ангелы существуют. — говорит он, контролируя интонацию. — И они хотят их уничтожить.

Ангелы?

— Ты являешься частью этой группы?

Он качает головой.

— Я — нет, но я знаю тех, кто является.

Я понимаю, как много поменялось в эту ночь.

— Какое отношение это имеет ко мне?

Подцепив пальцем мой подбородок, он приподнимает его и ловит мой взгляд, смотря прямо в душу.

— Я могу сказать тебе, но я хочу, чтобы ты убедилась, что сможешь принять такой ответ, потому что это… тебе может быть тяжело принять это, особенно, когда испытываешь столько стресса в жизни. Я хочу, чтобы ты определилась, веришь ты мне или нет, и что ты сможешь справиться со всем, что я тебе расскажу.

— Откуда ты знаешь по мой стресс? — спрашиваю я, неспособная отвести от него взгляд.

— Из-за печали, что ты всегда носишь. — он проводит пальцем вдоль уголка моего глаза. — Она здесь, все время. Поэтому, пожалуйста, если ты не готова, это может подождать.

Пугает, что он видит меня насквозь.

Он дает мне время подумать, и мои мысли возвращаются к Гаррику и к многочисленным знамениям его смерти. К Рэйвен. И Йену. Моей маниакально-депрессивной матери-алкоголичке. Исчезновению моего отца. Ангелы и тайные общества? Столько всего происходит в моей жизни и единственное спасение — Ашер. Сегодня была из лучших ночей в моей жизни, и я хочу удержать чувство блаженства сколько смогу. Чтобы он не говорил, это все изменит. Возможно, даже уничтожит его — я могу ощутить это по тону его голоса, по его движениям и тому, как его глаза смотрят на меня.