Вдыхая, я беру себя в руки и поворачиваю голову назад к дому, готовясь найти Рейвен и сказать ей, что пора уходить. Между незнакомцем, танцующим со мной, и предсказаниями смерти, я уже достаточно повеселилась на этой вечеринке за одну ночь.

Машины выстроены в линию бампером к бамперу, вниз по подъездной дороге, что делает практически невозможными попытки выбраться, но ржавый черный Кадиллак выезжает из-за линии и движется по траве. Когда он проезжает мимо меня, я вижу розовые волосы девушки, которая подмигивает мне своими синими сапфировыми глазами.

— Рейвен… Что ты делаешь? — я машу ей и тороплюсь к машине. Она слишком умная, чтобы сесть в машину со случайным парнем, тем более с тем, чью смерть я видела совсем недавно, — вылезай из машины!

Она посылает мне воздушный поцелуй и откидывает голову назад, смеясь, когда автомобиль ускоряется прочь, поднимая грязь и гравий.

— Проклятье, Рейвен, — я мчусь за машиной вниз по дороге и к деревьям, следуя за ними весь путь к шоссе, где они исчезают в ночи. Я смотрю вниз по пустынной дороге и запускаю пальцы в волосы, запыхавшись.

— Дерьмо, — я достаю мобильный телефон, — нет сигнала. Я бегу вниз по дороге, к своей машине, побитый Додж Челленджер 1970-го года, который стоит между грузовиком и массивным внедорожником. Автомобиль принадлежал моему отцу. Мы работали, чтобы устранить его неполадки, а потом отец исчез. Прошло три года, с тех пор, как это случилось, но все еще больно думать о нем, особенно потому что я не знаю, жив он или мертв.

Я похлопываю по карманам в поисках ключей.

— Где они? — стараясь не паниковать, я повторяю свои шаги, осматривая почву на предмет чего-то блестящего и металлического. — Ну же. Ну же. Где они?

— Потеряла что-то, сладенькая? — говорит парень с сальными волосами и толстой шеей, стоя на верхней ступеньке крыльца. Он выглядит как подражатель Дэнни Зуко, со своими бакенбардами и кожаной курткой, за исключением того, что у него есть странная черная татуировка «X», пересекающая его глаз.

Я возвращаюсь обратно, вниз к лестнице, качая головой.

— Неа, все в порядке.

Он допивает остатки своего напитка, сминает стакан и швыряет его через перила в кусты. Я вижу тьму в его глазах, это заставляет меня нервничать.

— Ты уверена? — спрашивает он. — Потому что, я мог бы помочь тебе с чем угодно.

— Нет, спасибо, — я продолжаю пятиться назад к своей машине, не сводя с него глаз, — у меня есть все, что мне нужно.

— Хэй, не ты ли та девчонка, которая убила своего отца? — спрашивает он, спускаясь вниз по лестнице с крыльца.

Мои глаза не моргают, даже когда он проходит рядом и врезается в меня.

— Я думаю, что ты говоришь о ком-то другом, потому что мой отец не мертв.

— Кстати, ты знаешь, я видел, что кто-то мочился на твою машину, — кричит он, и я останавливаюсь, мне любопытно, даже если этот парень полный псих, — этот Челленджер вон там — он твой, не так ли? — спрашивая, он кивает головой в сторону моей машины.

Я осторожно киваю.

— Ммм… да.

Он идет ко мне, делая большие шаги, приближаясь довольно быстро.

— Здесь был какой-то парень, который пришел сюда несколько минут назад. Он забрался внутрь, помочился и затем ушел.

Итак, возможно мои ключи были украдены, а не потеряны.

— Спасибо. Я прослежу, что ничего не пропало.

Зловещий взгляд появляется у него на лице.

— Я мог бы подвести тебя до дома, на всякий случай, — он щелкает пальцами и хватает меня за локоть, впиваясь окрашенными в черный цвет ногтями в мою руку. Это посылает отвратительные ощущения через мою кровь, густые как масло, и я сглатываю горький привкус. Кровь пачкает его руки. Сквозь ночь он подходит к краю крыши. Темный плащ трепещет позади него. Он улыбается и прыгает.

Он отпускает мою руку, и я отступаю назад, видя, как его губы растягиваются в зловещей ухмылке.

— Скажи мне, Эмбер, ты когда-нибудь танцевала со смертью или платила за визит Жнеца?

— Отвали от меня, черт возьми, — я отхожу к машине и запрыгиваю на переднее сидение. Парень отступает к дому, насвистывая мелодию, пока он прячет свои руки в карманы. Мое сердце замирает в груди, когда я осознаю его слова. Он знает о моем проклятии?

— Мне жаль, — извиняюсь я перед автомобилем, нежно гладя руль, и затем, я беру отвертку из-под сидения и отделяю панель. Я выдергиваю нужные провода, скручиваю их вместе, нажимаю на педаль газа, и двигатель оживает. «The Kill» группы 30 Seconds to Mars взрывает динамики, когда я осторожно возвращаю провода на место и захлопываю дверь автомобиля.

Моему отцу и мне приходилось красть машины. Когда я была маленькой, я сидела на заднем сиденье, пока он работал с магией горячих проводов. Тем не менее, когда я стала постарше, он научил меня всему. Я была его протеже. В двенадцать лет, я не могла видеть всю картину целиком. Ситуация была запутанной, а это было маленьким знаком того, что мой отец потеряет свой разум, в конце концов.

Я поворачиваю руль в сторону и съезжаю на траву. Парень с сальными волосами смотрит на меня с крыльца, пока я пересекаю лужайку и еду вниз по дороге.

Деревья мелькают, когда я проезжаю мимо вниз по дороге, словно прокладывая себе путь, между озером и горой. Когда шины достигают асфальта, я вдавливаю педаль газа в пол, надеясь, что Ладен и Рейвен будут оставаться на шоссе, и я смогу их догнать.

Однажды, я случайно видела смерть Рейвен. Я обычно очень осторожна в стремлении не дотрагиваться до людей, особенно до тех, кто мне близок. Я не хочу знать, как все закончится для них, как я потеряю их, как я возненавижу себя за то, что не смогла спасти их. Но, когда Рейвен и я были маленькими, мы играли в домике на дереве Рейвен. Рейвен споткнулась и приземлилась возле края, практически падая. Инстинктивно я потянулась, чтобы схватить ее. Когда мои пальцы коснулись её руки, я захотела все стереть из памяти. Но я увидела. Наша дружба. Рейвен умрет молодой, очень болезненно и ужасно. Это произойдет в воде, во время ливня, так же как и с Ладеном. Только её жизнь будет украдена.

Облака покрывают небо, луна и звезды исчезают, и воздух пахнет свежестью, как перед ливнем. Я ускоряюсь, стараясь не паниковать. Я не обращаю внимания на то, как быстро еду, но я не боюсь. Моя смерть произойдет, когда придет время, так же как и у остальных. Это случится темной ночью, тусклый свет будет мерцать, и я буду одна. На самом деле, я не знаю, когда это произойдет. И я благодарна за это. Если кто-либо узнает, когда умрет, страх и одержимость изменения этого овладеют ими, и не останется жизни, которую он или она хотели спасти.

Хвостом за мной следует машина, и свет от ее фар отражается в моем зеркале.

— Отвали, придурок, — бормочу я, регулируя зеркало.

Машина подъезжает ближе до тех пор, пока не остается всего лишь несколько дюймов до столкновения с моей машиной. Между нами острый угол, поэтому я нажимаю на тормоза, но ничего не происходит. Я жму сильнее, но машина только разгоняется вниз по склону. Угол снова появляется, и я пытаюсь переключиться на меньшую передачу, но двигатель ворчит, а затем звучат выхлопы. Делая глубокий вдох, я поворачиваю руль вправо. Автомобиль вращается, и шины визжат, когда передняя часть моего автомобиля врезается в ограду. Звук оглушителен, будто поезд ревет на железнодорожных путях.

На долю секунды, когда машина парит над краем, будто она не сможет упасть, я задерживаю дыхание. Затем из ниоткуда появляется ворон, ныряет вниз и падает на капот. Секундой позже, водитель, идущий впритык к моему автомобилю, врезается в заднюю часть моей машины, и моя голова ударяется об лобовое стекло. Машина переворачивается, а затем катится вниз по склону. Ремень безопасности блокируется, и меня откидывает к сиденью, как будто мое тело закололи ножом, избили и сломали. Затем автомобиль падает в озеро, и вдруг становится ясно: я умру сегодня.

Смерть ощущается естественно, как дыхание. Вода касается моей кожи и заполняет кабину автомобиля. Я отцепляю ремень и плыву к крыше, прижимая голову к потолку. Здесь темно, и вода поднимается до моей шеи, так что я передвигаю ноги так, чтобы плыть вверх, а затем я пинаю окно каблуком моего ботинка до боли в моих икрах. Я продвигаю пальцы вдоль двери, берусь за ручку и жду, когда кабина полностью погрузится в воду.

Мой отец был хорош в выживании. Он научил меня таким приемам, типа как вылезти из машины, когда она тонет в воде. Если воды прибудет достаточно, то дверь откроется. Но как только она достигнет определенной точки, давление воды внутри должно сравняться с давлением воды снаружи. Это значит, что я должна ждать, пока автомобиль полностью не погрузится в воду, не утонув, в первую очередь.

Я остаюсь спокойной, пока вода прибывает и прибывает, и затем я наклоняю голову назад и делаю глубокий вдох, прежде чем вода поглощает меня полностью. Я немедленно дергаю ручку, но она защелкивается обратно. Пузырьки вылетают из моего рта, когда я стучу в дверь. Черная вода поглощает кабину, и я отплываю к другой двери, но врезаюсь в вогнутую крышу, которая становится преградой на пути к другой стороне. Я переворачиваюсь и ударяю кулаком по лобовому стеклу. Становится все темнее и холоднее, когда машина погружается глубже в озеро.

Мои глаза остаются открытыми, пока пузырьки булькают вокруг моего рта. Я не могу видеть. Я не могу дышать. Смерть больше не умиротворяет. Воздух ускользает, мое сердце умирает, и мое ожерелье спадает с шеи, но вода неподвижна. Я мертва? Металл от машины хрустит, поскольку он прогибается под тяжестью воды.

— Эмбер, — шепчет кто-то, — подожди.

Я смотрю то влево, то вправо. Темнота, и я одна, все как в предназначенной мне смерти. Слабый свет плывет по воде к окну, освещая внутреннюю часть машины, и я протягиваю к нему руку, чтобы прикоснуться.

— Эмбер, — рычит голос, — не трогай это.

Свет мигает, а затем превращается в черную массу.

— Эмми, — шепчет он, и черная масса обволакивает меня, — пойдем со мной.

Нет, не снова. Мое тело воспламеняется. Я кричу, когда открывается туннель и поглощает меня.

Глава 4

Своего первого предвестника смерти я увидела, когда мне было 4 года. Моя бабушка Нелли стала жить с нами, когда дела шли довольно нормально и еще не полностью покатились к чертовой матери. Бабушка Нелли была старой и страдала от слабоумия. К тому времени, как она переехала к нам, она уже была немного тронутой — многое забывала, бродила по ночам.

Мой дедушка умер несколько лет назад и некому было позаботиться о ней. В конце концов, она начала страдать от галлюцинаций и стала забывать кто есть кто. В ночь, когда она умерла, она пробралась в мою комнату и села на кровать рядом со мной. Я никогда не забуду ту ночь — это изменило мою жизнь навсегда.

Она сняла ожерелье и положила в мою руку.

— Вот, Эмми, теперь это твое.

Овальный кулон заполнил ладонь.

— Бабушка, что ты делаешь?

— Ты чувствуешь это, Эмбер?

Её глаза загорелись в предвкушении, когда она взяла мою руку и положила её в районе своего сердца. Её сердце билось быстро под моей ладонью. Я сидела в замешательстве.

— Чувствую что, бабуля? Твое сердце?

Она взволнованно покачала головой.

— Нет, Эмми, моя жизнь. Ты чувствуешь, как она уходит?

— Нет, — ответила я и взглянула на дверь.

— Ты в порядке, бабушка? Может быть, я должна пойти разбудить маму?

— Нет, нет, — прошептала она. — Ты должна прислушаться, Эмми. Ты услышишь это, моя жизнь ускользает. Ты должна принять это, ладно?

В ее взгляде было столько отчаяния, что я закрыла глаза и стала слушать стук ее сердца, шелест ее дыхания, затихающий танец крови в ее венах. Там было тепло, затем холодно, будто свет замерцал внутри меня, и на мгновение я почувствовала себя всемогущей. Когда я открыла глаза, она лежала на кровати и глаза ее были закрыты. Она выглядела умиротворенной, и я позволила ей лежать там некоторое время, прежде чем разбудить свою мать и сказать ей, что бабушка умерла.

Моя мама спросила, что случилось, и я рассказала ей. Она посмотрела на меня как будто это моя вина. Может быть, так и было. Я почувствовала, как жизнь покидает ее тело, и моя собственная жизнь растет.

После похорон, моя мать отправила меня жить с отцом-механиком и по совместительству автоугонщиком. Он пытался воспитывать меня, пока не исчез, затем он вернулся жить с моими мамой и братом.

— Открой глаза, — требует глубокий голос. — Давай же. Открой глаза, черт возьми.

Шепот изменяется в отчаянную мольбу.

— Пожалуйста, Эмбер… Пожалуйста, очнись… Ты должна быть одной из них — я знаю это.