Анастасия Акулова - Тлеют угли костров отгоревших…

Уже сметая с порога собранную грязь, девушка вдруг услышала топот множества ног. Тут и там отвратительно пахло гарью, дым и тьма ночи застилали глаза.

Заметив её, появившиеся из неоткуда люди что-то прокричали на непонятном языке. Их было не меньше десяти, все они шли вразвалочку, пьяно гогоча. В душе девушки червячком зашевелился страх.

– Что, ещё одна местная? – Грубо схватив девушку выше локтя, по-русски сказал один из солдат, обдав перегаром.

На этих людях была солдатская, но не шведская форма. Так… русские всё же победили?

– Отпустите! – Тихо, устало и как-то измученно пискнула Марта, пытаясь выдернуть руку.

– Их всех…это… в кр-реп-пость вроде б-бы надо, – заикаясь, сказал второй, слегка пошатываясь.

– Таких, как эта? – Поморщился первый, оглядев девушку, – фу, они же все блохастые, как псы!

Ни слова не поняв из вышесказанного, Марта ещё больше испугалась.

– Такой приказ был, – ответил тот, – всех мирных жителей, крестьян – туда.

– Ну раз приказ, ладно, – со вздохом согласился другой, встряхнув недоумевающую девушку, словно тряпичную куклу и почти волоком потащив за собой, в сторону взятой ими крепости.

Взвизгнув, Марта начала вырываться активней, брыкаться, кусаться, кричать. Она не могла понять, что происходит. Накатила неконтролируемая паника.

Изловчившись, девушка со злостью, больно укусила руку обидчика, а тот чисто инстинктивно молниеносно скрутил её, ударив коленом по затылку так, что девушка мгновенно потеряла сознание.

– Ничего, пусть отдохнёт, – ухмыльнулся солдат.

По пути они собирали и других мирных жителей.

* * *

Словно пробиваясь сквозь плотную душную вату, Марта медленно приходила в себя. В голове сильно звенело из-за сильного удара, не давая нормально различать звуки.

– Очнулась? Как ты себя чувствуешь? – Раздалась где-то рядом родная речь.

С трудом разлепив отяжелевшие веки, девушка окинула взглядом помещение. Всюду мелькали размытые фигуры, перед глазами всё вертелось, кружилось и опадало. Единственное, что Марте удалось разглядеть – лицо девушки лет двадцати – двадцати пяти, обрамлённое милыми светлыми кудряшками, кое-как спрятанными под белый кружевной чепец. Её большие серые глаза лучились добротой и сострадательностью.

– Кто вы? – Чуть приподнявшись с жёсткого ложа, спросила Марта.

– Вообще меня зовут Элизабет, – задумчиво ответила незнакомка, аккуратно укладывая девушку назад, – но среди русских меня уже давно зовут на здешний лад – Лизой. Как и ты, я однажды попала к ним в плен, однако мои медицинские знания помогли мне не умереть с голоду. Я стала служанкой, лекаркой и экономкой фельдмаршала, стала жить гораздо лучше, чем раньше. Да и в доме господина ко мне относятся хорошо. Вот, теперь хожу с ним в походы, лечу раненных.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила девушка, устало закатив глаза, – меня зовут Марта. Я крестьянка.

– Да уж поняла, – усмехнулась Лиза, вставая, – пойду осмотрю всех. Отдыхай, чуть попозже загляну.

– Хорошо, – сонно ответила Марта, но Лиза уже не слышала.

Предоставленная сама себе, девушка решила не замечать лежащих совсем рядом людей, не слушать полудикий смех и не чувствовать неприятный запах крови и медикаментов, прислушавшись к своим ощущениям.

Её, как и других, захватили в плен. Наверняка их сделают подневольными какого-нибудь богатого помещика, который будет обращаться с ними, как с вещью.

По так называемым дому и родителям она не будет скучать, ибо её с ними не связывает никаких светлых воспоминаний – только беспросветная боль. Жаль только, что наставника, пастора Глюка больше не увидит – этот добрый учёный муж единственный, кто тепло относился к девушке, он же дал ей элементарные основы знаний и некоторую житейскую мудрость. Но, чему быть, того не миновать…

Как вывод – мало что изменится. Тогда, наверное, и волноваться не стоит…

В таких вот размышлениях прошёл почти час. Марта и не заметила, как уснула.

Вечером, когда смеркалось, к ней заглянула Лиза.

– Марта, у меня есть небольшое предложение, – окинув девушку участливым взглядом, начала она, – видишь ли, нашему фельдмаршалу нужна ещё одна служанка – последняя сильно заболела. Умеешь готовить, стирать, сушить, убираться, гладить (утюги на углях)?

Спросонья не совсем понимая, Марта кивнула.

– Замечательно, – улыбнулась Лиза, – тогда сегодня отдыхай, а завтра приступишь к своим новым обязанностям, я всё тебе подробно расскажу. Поверь, это гораздо лучше, чем, судя по всему, у тебя было раньше.

– Скорее всего. Потому, что хуже уже быть не может…

Лиза подняла девушку, едва начало светать. Тараторя, перечисляла её обязанности и вообще, и конкретно на сегодня, показывая, что где и как.

– Вон там стопка вещей, – уже уходя, бросила она, – Выстирай. Потом прибери в комнате господина, а после я за тобой зайду.

Покорно кивнув, девушка принялась за привычную работу. Тщательно выстирав и развесив сушиться одежду, подмела и вытерла пыль в комнате фельдмаршала, скользя незаметной тенью, как и положено прислуге. Грязь будто сама убегала из-под её ловких рук.

Забрав ведро с уже грязной водой, Марта выскользнула из комнаты, то и дело поправляя грязный платок на не менее грязной голове.

Словно из неоткуда появилась немного уставшая, но, как и прежде, улыбающаяся Лиза.

– Молодец, – похвалила она девушку, аккуратно взяв её за руку, – теперь пойдём, отмоем тебя.

– А можно? – удивилась та, так как сама она могла купаться лишь в речке или ручейке, не имея дела с мылом и мочалкой.

– Мы личные слуги знатного фельдмаршала, – пояснила Лиза, ведя её по тёмным коридорам, – нам положено быть опрятными. Мы не крестьяне. Почти…

«Хоть на том спасибо судьбе» – про себя улыбнулась Марта.

Следующий час её знакомили с предназначением ванны и средств гигиены, сначала в теории, затем на практике.

Вода аж почернела от количества отмытой грязи, в то время как сама Марта чувствовала себя будто заново рождённой, новым человеком.

– Ты скоро там? – Послышалось извне, – это ещё не все твои обязанности на сегодня. Поторопись.

– Уже, – Ответила та, открывая дверь.

Лиза окинула девушку оценивающим, цепким взглядом.

– А ты, оказывается, красивая, – усмехнулась она.

– Я?

– Ну кто же ещё, – ответила та, вновь ведя её куда-то, – вот здесь ещё прибери, и можешь быть свободна на сегодня.

– Спасибо, – с радостным вздохом сказала Марта, беря в руки ведро и тряпку.

Убираясь, девушка то и дело бросала взгляд на большое, запыленное зеркало в углу комнаты. Протерев и его, Марта взглянула на своё непривычное отражение.

Никогда не видела себя такой. Смотрясь раньше в зеркало вод, она находила себя некрасивой, толстой, волосы – грязно-серыми лохмами, лицо – круглым, приплюснутым, некрасивым, а кожу отвратительной.

Теперь же в зеркале отразилась незнакомка. Чуть пухленькая, с формами, с прекрасной фигурой, с белоснежной, чистой кожей, с ямочками и румянцем на щёчках. «Лохмы» оказались шикарными, чёрными, как самая тёмная ночь, локонами, а дотоле пустые глаза того же цвета теперь сияли, маня задором и таинственностью.

Она была неоспоримо красива, как жемчужина, только что поднятая со дна моря.

– Никогда не думала, что могу быть такой, – хрипло прошептала девушка, кокетливо улыбнувшись новой себе.

Москва, 1702 г.

Примерно так же прошли ещё несколько дней. Теперь они уже были в Москве, в доме фельдмаршала.

Постепенно девушка привыкла к новой жизни, к новым обязанностям и к новому обществу. Пришлось начать изучать русский язык – ведь здесь ей придётся прожить всю свою жизнь.

Язык почему-то ей очень понравился своим богатством, полнотой, изучение давалось ей легко настолько, что уже за первую неделю она выучила несколько необходимых слов и фраз.

Этот солнечный день изменил многое.

Близился вечер. Девушка, выстирав бельё, по обыкновению направилась прибирать комнату фельдмаршала. Бесшумно проскользнув в неё, она уже хотела приняться за работу, как вдруг заметила гостя, вальяжно расположившегося напротив господина.

Это был молодой, ухоженный и довольно симпатичный мужчина лет тридцати, с тёмно-каштановыми волосами, бледной кожей, хитрющими карими глазами и со змеиной улыбкой на красиво очерченных губах.

Богатство его одежд, вооружения, многочисленных колец поражало взор.

Таких, кажется, называют «хозяин жизни».

В его глазах виднелся недюжинный ум, хитрость, дальновидность. Было в них что-то такое, что и интересовало, и отталкивало одновременно. Он сидел в профиль к девушке, нахмурившись и что-то увлечённо обсуждая с фельдмаршалом.

Пожав плечами, Марта принялась за работу. Какое ей дело до гостей господина?

– Он даже собирался как-то жениться на ней! – Эмоционально воскликнул гость, презрительно фыркнув, – Нашей императрицей может стать публичная женщина?!

– Успокойтесь, князь, – спокойно ответил седовласый фельдмаршал Шереметьев, – Вы же знаете нашего царя лучше, чем кто бы то ни был. Не удивлюсь, если он вообще никогда не захочет жениться, довольствуясь множеством фавориток. Эта ваша Монс – лишь одна из них.

Гость как-то слегка поник.

– Не уверен, – Мрачно сказал он, ещё больше насупившись, – она словно приворожила его. Столько лет он уже в неё влюблён! И, наверное, только он ещё не ведает о змеиной сущности этой женщины.

– Не преувеличивайте, – скривился фельдмаршал, – наш царь вовсе не слеп. Если она такова, как о ней говорят, он точно на ней не женится, ведь он терпеть не может сочетания расчётливости и лести в фаворитках, это все знают. И вообще, не пристало нам с вами говорить об этом.

Гость немного устало вздохнул.

– Она может быть его игрушкой, на это можно закрыть глаза, – ответил он, – однако императрице, законной жене, даётся немалая власть. Причём, прежде всего над волей императора, если она любима им. В таком случае настанет время перемен для всех нас. Пётр и так всегда благоволил к немцам и другим иностранцам, а уж если эта Монс станет его женой…

Задумавшись, фельдмаршал кивнул.

– Возможно, вы правы, – сказал он, – в таком случае, если вы уж так сильно не хотите этого, то… Знаете, как говорят? Клин клином вышибают.

– Пробовал, – слегка раздражённо ответил гость, – Ни одна не добилась большего, чем минутного внимания. Они – пустые куклы. А Монс – искушённая интригами, властная, женственная и хитрая дама, знающая толк в людях, во лжи и в лести. Где, спрашивается, найти ту, которая могла бы заставить его забыть её, увидеть её истинное лицо?!

Всё это время Марта старалась не прислушиваться к разговору, так как понимала лишь отдельные слова. Задумавшись, девушка не глядя протирала большую стеклянную вазу, как вдруг та невзначай выскользнула из её рук, с шумом разбиваясь на тысячи осколков…

Собеседники как по сигналу посмотрели на неё.

– Извините, – Зардевшись, негромко произнесла девушка с лёгким акцентом и бросилась собирать осколки.

Мгновение стояла тишина.

– Как тебя зовут? – услышала она вдруг заинтересованный голос гостя. Он в упор, оценивающе оглядывал девушку, словно товар на базаре.

– Марта, – уже чуть громче ответила она, недоумевая, зачем это вдруг понадобилось.

По губам незнакомца вновь скользнула змеиная улыбка.

– Я покупаю у вас эту подневольную, фельдмаршал, – с лицом сытого кота добавил незнакомец, – и, пожалуй, попробую последовать вашему совету. Ещё раз…

– Думаете, она сможет…

– Иначе бы и не пробовал, – ухмыльнулся гость, – девушка красива, как ангел. Так сколько за неё? Не продешевите. Эта, думаю, вполне может стоить дорого…

Вот так Марта стала служанкой одного из богатейших людей, хотя и не поняла сути того разговора. Её новым хозяином оказался не кто иной, как Александр Данилович Менщиков, ближайший друг и сподвижник государя, имеющий на него сильное и неоспоримое влияние.

«Хотя, впрочем, навряд ли это многое изменит, – думала Марта, собрав скудные пожитки, – как была крестьянкой, так ею и останусь. Видно, это – мой крест. Как, впрочем, и многих других».

Однако немного беспокоил вопрос: зачем вообще понадобилось её вдруг продавать? Ладно, само узнается.

Завидев огромный дворец ещё издалека, девушка не сдержала восхищённого вздоха, высовываясь из окошка кареты.