Пегги помолчала, раскуривая сигарету.

– Ты не хочешь рассказать мне об этом, дорогой?

– Пожалуй, да. Разве я рано или поздно не рассказываю тебе обо всем? – Он с любовью посмотрел на нее. – Так что сядь, Пег, – я расскажу тебе про Дома Пассаро.


Дом Пассаро мало изменился с тех пор, как Алекс видел его в последний раз. Казалось, годы никак на нем не отражаются.

Алекса позабавило то, что обстоятельства их встречи мало отличались от тех, которые описывают в романах. Когда он наконец дозвонился до Пассаро и сказал, что хотел бы встретиться с ним по делу, тот настоял, чтобы встреча состоялась в кабинете маленького итальянского ресторанчика. Алекс давно уже придерживался доморощенной теории, что рэкетиры, мафиози, или как там их еще называют, стремятся выглядеть, одеваться и вести себя так, как это делают актеры в фильмах о мафии.

Дом Пассаро тоже старался не отставать от новейших веяний. Сейчас он строил из себя преуспевающего бизнесмена, одевающегося богато, но консервативно. В кабинете ресторана он был один, но Алекс заметил двоих мужчин в строгих костюмах, отиравшихся возле двери, стараясь не привлекать к себе внимания. Алекс не сомневался, что они вооружены. Единственным человеком, кто во время их беседы входил в кабинет, был официант, и Алекс не удивился бы, если бы узнал, что у него тоже есть пистолет.

Пассаро – высокий, смуглый, худощавый мужчина одних лет с Алексом – при появлении гостя встал из-за стола и с улыбкой двинулся ему навстречу, протягивая руку для приветствия. Зубы у него были такими же безукоризненно белыми, как у какой-нибудь кинозвезды. За привлекательным фасадом скрывалась натура грубая и примитивная. Дом Пассаро всегда обладал каким-то звериным инстинктом, необходимым для выживания.

– Алекс! Дорогой друг! Сколько лет!

Алекс пожал протянутую руку.

– Да, Дом. – Он усмехнулся. – Или, может быть, теперь тебя надо называть «дон»?

Пассаро небрежно махнул рукой:

– Это все болтовня газетчиков, Алекс. Для этих ребят все итальянцы гангстеры. Я бизнесмен, старик, обычный бизнесмен. Все в прошлом. Садись – давай покушаем и поговорим о днях нашей юности. Дела подождут.

«Еще один штамп», – с веселым удивлением подумал Алекс. Но без всяких возражений сел и достал сигару.

– Все еще куришь сигары, мой друг? А помнишь, кто тебя этому научил? Подожди, попробуй вот это. – Пассаро достал из кармана красивый портсигар и вытащил оттуда длинную, толстую сигару. – Настоящая гаванская. У меня есть возможность их добывать. Готов поспорить, что ты давно их не пробовал, а?

– Очень давно, Дом. Мне они были не по карману даже тогда, когда продавались свободно. – Алекс постарался обращаться с сигарой с тем почтением, которого она заслуживала. Кончик он не откусил, как обычно, зубами, а отрезал специальными щипчиками, которые ему дал Пассаро. Чтобы сигара ровно горела, он поджег ее деревянной спичкой, также предложенной Пассаро.

Пассаро тоже закурил.

– Насколько я слышал, дела у тебя идут неплохо. Большой редактор большого журнала.

– Не жалуюсь.

– Да? – В черных, как бусинки, глазах Пассаро мелькнуло удивление. – Тогда зачем… – Он махнул рукой. – Нет, о делах потом, капиш?[3] Вот, выпей бокал вина.

Несмотря на то что Пассаро родился в Америке, он иногда говорил как настоящий итальянец. Вероятно, хочет походить на старых членов мафии, подумал Алекс, хорошо знакомый с этим типом людей.

Пассаро наполнил два бокала темно-красным вином из стоявшего на столе графина.

– Настоящее «Даго ред». Его делают специально для меня на моем винограднике в Напа-Вэлли. Для Пассаро и его друзей – никаких модных французских вин, а?

Они молча выпили за здоровье друг друга. Вино было крепким, как бурбон, но Алексу понравился его резкий привкус. Некоторое время они молча курили и пили вино, в воздухе стоял густой сигарный дым.

Пассаро обнажил в усмешке ослепительно белые зубы.

– Совсем не похоже на старые деньки, мой друг, когда мы рыскали по улицам в поисках доллара.

– Да, – ответил Алекс сухо, – или воровали.

Пассаро от души рассмеялся:

– Ну конечно, воровали! Как же иначе мы смогли бы выбраться из дерьма?

«Надо бы напомнить ему, что мне удалось вырваться из дерьма, не становясь вором», – подумал Алекс, но решил, что дипломатичнее промолчать.

Вошел официант с первой переменой блюд. В течение следующего часа официант приходил еще несколько раз, и вскоре на столе стояло такое количество острой итальянской пищи, которого хватило бы на четверых. Хотя время было обеденное, а Алекс редко когда плотно обедал, он налегал на еду не хуже Пассаро. Это было частью мафиозного ритуала – во время делового обеда скрывать свои мысли, не отставая в еде от собеседника. Алекс выдержал это состязание до конца – когда опустела последняя тарелка.

Пассаро громко рыгнул, уселся поудобнее, снова предложил Алексу сигару и налил два бокала вина.

– Хорошо, мой друг?

– Прекрасно, Дом. Не представляю, как ты ешь все это и не полнеешь.

– Упражнения и то, что врачи называют прекрасным обменом веществ. – Он закурил. – Теперь… к делу, а? Что заставило тебя искать встречи с Пассаро, мой друг? Через столько лет! – Он взмахнул сигарой. – Нет, я не обижаюсь. Все эти годы каждый из нас шел своим путем.

Алексу было хорошо известно, что Пассаро в общении с друзьями уважает откровенность, и он сразу взял быка за рога:

– Я знаю, что ты даешь кредиты, Дом…

– Я рад, что ты не называешь меня ростовщиком. У меня все совершенно законно.

Алекс через силу улыбнулся:

– За исключением процентов.

– Если люди приходят к Дому Пассаро, значит, им очень нужны деньги. Так почему бы им и не заплатить? Сколько тебе нужно?

– Это не мне, Дом. Нужно моему боссу, Марку Бакнеру. И речь идет о крупных суммах.

Пассаро внимательно посмотрел на него:

– Насколько крупных?

– Миллион-полтора.

– Пресвятая дева! – Пассаро подался вперед и вытаращил глаза на собеседника. Вероятно, за последние годы он впервые действительно сбит с толку, подумал Алекс. – И впрямь крупная сумма!

Но уже через мгновение Пассаро пришел в себя, его черные глаза алчно вспыхнули. Алекс хорошо знал, что мозг Пассаро, словно компьютер, высчитывает проценты с миллиона.

– Это большие деньги, мой друг. Какое обеспечение может предложить твой Марк Бакнер под такой заем?

– Обеспечение? – Алекс сначала удивился, затем почувствовал огорчение. Он совсем забыл, что прошло двадцать лет и что занять миллион долларов – это нечто совсем другое, чем перехватить двадцатку на неделю.

Пассаро засмеялся, почувствовав, что вновь обретает контроль над ситуацией.

– Хорошо, отложим этот вопрос. Если речь идет о таких деньгах, Пассаро должен знать цель займа, а?

Алекс вздохнул и мысленно пожал плечами. Он с самого начала должен был понимать, что это глупая затея.

– Он хочет открыть два казино, одно в Лондоне, другое на Багамах.

Пассаро изумленно уставился на него:

– И ты пришел к конкуренту просить взаймы?

– К конкуренту? Я не знал, что ты занимаешься игорным бизнесом, Дом.

– О, все совершенно легально, мой друг, – поспешил заверить его Пассаро. – У меня есть некоторые, гм, инвестиции в Вегасе. Но не в Лондоне и не на Багамах, так что, я думаю, это нельзя назвать конкуренцией. – Пассаро постучал по столу указательным пальцем. – Скажи мне вот что, мой друг. Почему пришел ты, а не твой босс? Почему сам Марк Бакнер не пришел к Пассаро?

Алекс почувствовал некоторую неловкость.

– Ну, я думал, что раз мы с тобой знакомы…

– Друг приходит к другу, а? – Пассаро холодно улыбнулся, затем махнул рукой. – В конце концов, для чего существуют друзья? – сказал он. – Он знает, что ты пошел ко мне?

– Пока нет. Но обязательно узнает.

– Конечно. Он ведь в отчаянном положении, а? Дела в его «Мачо энтерпрайзиз» идут не слишком хорошо. Он понимает, что будут бумаги, обязывающие его заплатить?

– Он бизнесмен, он это понимает.

– А как насчет держателей акций? Ему не нужно это согласовывать с остальными владельцами?

– Марк владеет контрольным пакетом. Ему не нужно ни с кем консультироваться. – Алекс помолчал. – Эти бумаги, о которых ты упомянул… В них не будет фигурировать «Мачо»?

Улыбнувшись, Пассаро развел руками.

– Ну зачем Пассаро связываться с журналом? Я же ничего не понимаю в издательском деле. А вот казино и «кантины "Мачо"» – это уже интересно. За этим я буду постоянно наблюдать. О, ты можешь заверить своего Марка Бакнера, что я не собираюсь лезть в его дела.

Алекс с некоторым удивлением понял, что Пассаро действительно собирается предоставить заем. И почти сразу же понял почему. Если Марк потерпит неудачу, Пассаро будет тут как тут, чтобы забрать два уже действующих казино. И поскольку он занимается игорным бизнесом, у него-то уж проблем с ними не будет. Тем не менее у Алекса еще оставались некоторые сомнения.

– Я хочу, чтобы ты знал, почему я пришел к тебе, Дом. Он хотел заложить журнал. Я готов пойти на что угодно, лишь бы избавить журнал от постороннего вмешательства. Так что, какими бы друзьями мы ни были, я хочу, чтобы стало ясно: пока я главный редактор, руководить журналом буду я! Никто со стороны не сможет указывать мне, что делать!

– Разве Пассаро может так поступить? С таким старым другом, как ты? – Пассаро снова развел руками, затем встал и с протянутой рукой обошел вокруг стола. – Значит, договорились, капиш? Пожмем друг другу руки?

Ошеломленный Алекс поднялся на ноги.

– Как, и это все?

– Остались детали, мелкие детали, но о главном мы уже договорились. – Улыбка Пассаро была открытой и искренней. – Пассаро не любит откладывать решения. Никакой там возни с бухгалтерами или дрянными адвокатишками. Необходимые бумаги будут готовы, скажем, через неделю. Если твой Марк Бакнер согласится на условия, мы встретимся здесь. Поедим, выпьем «Даго ред» и подпишем бумаги, а?

Алекс попрощался. Он все еще никак не мог прийти в себя, не в силах поверить, что оказалось так легко договориться о предоставлении кредита на огромную сумму. Алекс знал, что со стороны Бакнера осложнений не будет. Марк настолько убежден, что его казино пойдут, что с готовностью подпишет договор даже с самим дьяволом – собственной кровью вместо чернил.


После ухода Алекса Дом Пассаро закурил новую сигару. На его чувственных губах теперь блуждала дьявольская улыбка. Алекс пришел бы в ужас, если бы узнал, что Пассаро занимается не только ростовщичеством и игорным бизнесом, но и порнографией.

Пассаро считал себя дальновидным человеком. В начале шестидесятых он понял, что на порнобизнесе можно делать деньги. Он начал с нуля и действительно заработал миллионы. Конечно, он использовал прикрытие. Лишь очень немногие знали, что Бен Поуг – его человек. Пассаро сразу оценил потенциал «Мачо» и очень хотел прибрать его к рукам. В тот день, когда Алекс предпочел Поугу другого распространителя, Пассаро поставил себе цель когда-нибудь разобраться с Алексом Лавалем. Дружба дружбой, однако интересы бизнеса – прежде всего.

Сейчас Алекс и Марк Бакнер сами шли к нему в руки. Выпустив густое облако дыма, Пассаро усмехнулся. Уж теперь-то он сумеет заполучить «Мачо»!

За последние годы его порнобизнес сильно пошатнулся. Дело было не в конкуренции. Просто решения Верховного суда способствовали тому, что стало возможно печатать и продавать практически все, что угодно, не опасаясь судебного преследования, и порнография приелась потребителям. Пассаро винил в этом «Мачо». Бакнер и Алекс, идущие в первых рядах борцов с цензурой, выигрывали почти все сражения. Вначале это радовало Пассаро, поскольку каждый раз «Мачо» раздвигал границы возможного. Каждая победа «Мачо» приносила Пассаро выгоду. Но теперь все изменилось, маятник качнулся в другую сторону.

Теперь Пассаро уже сам хотел введения строгих законов, хотел цензурных ограничений. Он руководствовался старым принципом: если лишить людей чего-то, они сразу начнут это искать. Если большинство журналов и книг в мягких обложках будут «прижаты» законом, то издания Пассаро вновь начнут раскупаться. Перспектива судебного преследования его не пугала. Сумма штрафа не шла ни в какое сравнение с доходами. Тюрьма ему не грозила, в тюрьму попадала мелкая сошка. Пассаро был уверен в том, что он достаточно надежно замаскирован.

Что же касается займа… Что он, собственно, теряет? Если у Бакнера не заладится с игорным бизнесом, в руки Пассаро попадут два готовых казино. А чтобы это случилось наверняка, существует много способов. Достаточно внедрить в казино своих людей, которые станут обкрадывать и Бакнера, и ничего не подозревающую публику.

Но главная причина была не в этом. Больше всего Пассаро хотелось прибрать к рукам «Мачо». Дом Пассаро хотел получить возможность диктовать Алексу, что делать.