Глава 3

Гвен подпрыгнула, едва сдержав крик, когда наткнулась на Шарлотту в дверях спальни.

— Он соблазнял тебя!

— А ты опять прикладывала к стене стетоскоп?

— Он держал твою руку.

— Мы разговаривали.

— О чем?

— О том, чтобы остаться в здравом уме около вас с Робертом.

По крайней мере, Гвен думала, что в этом состоит сделка. Она ускользнула от предложенного поцелуя с такой быстротой, словно увидела змею, пересекавшую ее тропу — на манер библейского змея, искусившего потерявшую бдительность женщину.

— До чего он дорос? — потребовала ответа Шарлотта.

— Шесть футов два дюйма.

Гвен вынула из саквояжа ночную сорочку. Либо она ответит сестре по-честному, либо Шарлотта будет пилить ее полночи.

— Ты была права в одном, сестренка. Он больше не ребенок.

— Будь осторожна, вот все, что я тебе скажу.

Гвен вздохнула. Осторожность — ее имя. Может, для разнообразия подошло бы и безрассудство. Если бы у нее не было сестры, способной уберечь от прокисшего брака, не надо было бы готовиться к экзамену по бухгалтерии и заботиться о карьере. Может быть, если бы она не решила много лет назад, какие мужчины подходили под ее идеал, а какие нет, ее сделка с Дейвом прошла бы легче. Иногда Гвен хотелось самой принадлежать к тому типу женщин, которые любят крутить любовь — потное, безвкусное дело.

Бесполезно. Женщины в очках и ночных сорочках от Гарфильда не превращаются в роковых обольстительниц за одну ночь. Но иногда… О, как Гвен об этом мечтала…

Гвен разбудил душераздирающий вопль. Она соскочила с постели, ночная сорочка путалась у нее в ногах. Распахнув дверь спальни, Гвен помчалась через гостиную на кухню, где быстро мелькали тени. Шарлотта стояла на стуле, Роберт что-то орал, зловеще размахивая кухонным ножом.

Откуда-то возник Дейв и встал между орущими супругами. На этот раз рыцарство не казалось шуткой. Гвен не могла понять, чье сердце так громко стучало — его или ее. Должно быть, ее. Несмотря на то, что грудь Дейва быстро вздымалась и опадала, его голос оставался ровным и тихим.

— Роб, положи его.

— Не будь ослом. Шар, убирайся отсюда сейчас же!

— Роберт, я сказал…

Роберт повернулся к брату, нож блеснул. Гвен вскрикнула, у нее засосало под ложечкой.

— Это была мышь, — рявкнул старший брат. — Крохотный мохнатый грызун, размером с дюйм и весом с унцию, а моя дорогая жена подняла крик на весь дом.

— Так что ты собирался делать ножом? — подала голос Гвен, выглядывая из-за Дейва.

— А черт его знает? Я подумал, что ее тут убивают.

— Я работала над сценарием, когда она промчалась по шкафчику и скрылась за канистрами. — Шарлотта закричала:

— Убейте ее кто-нибудь! Убейте ее!

— Шарлотта, успокойся. — Утихомиривание сестры помогло Гвен замедлить трепыхание ее собственного сердца. Пока Шарлотта не закричала снова, указывая на ноги Гвен.

— Вот она!

Гвен мгновенно тоже оказалась на стуле.

— Где, где?

— Под кушеткой, у камина! В дровах!

— Я загляну туда, закрой кухню, — скомандовал Роберт, мужественно отправляясь на разведку, с кухонным ножом наготове.

Дейв кивнул, расставил ноги и скрестил руки.

— Пусть эта мышь попробует проскользнуть мимо меня.

Хитрая улыбка засияла на его лице, когда он взглянул на невестку:

— Я слышал о том, что женщин возносят на пьедесталы, но это…

— Не смей так говорить, — приказала Гвен, погрозив ему дрожащим пальцем. — Они меня не пугают, если не бывают так близко. Но я не вынесу, если она побежит по моей голой ноге.

— Твоя нога не была бы голой, если бы ты не выпрыгнула из тапок.

С лицом, тщательно сохранявшим каменное выражение, Дейв опустился на одно колено, протянув ей домашние туфельки.

Гвен сердито протянула ступню и осознала, что держит в руках очки, захваченные по привычке. Она нацепила их на нос, и сейчас же перед ней возник Дейв.

Его непричесанные волосы торчали во все стороны приглашающе, как еще теплая постель. Неудивительно, что Гвен затрепетала. Ни в одной из прочтенных ею сказок не был изображен принц, так поглаживающий щиколотку Золушки, как это делает он, одевая тапочки. Сладкий трепет промчался под коленки и выше.

Дейв встал. Его лицо оказалось на несколько дюймов ниже лица Гвен. Сонные корочки скопились на уголках его глаз. Дейв бросил быстрый взгляд из-под тяжелых век.

— Если туфелька впору, то ты знаешь, что это значит, — улыбнулся он.

— А принцы так одеваются?

На нем не было рубашки. Грудь оказалась твердой и гладкой, с темными завитками волос. Гвен представила себе, как упругие завитки распрямляются после душа, или прилипают к груди, если он спит всю ночь на животе.

Гвен потрясла головой. Если уже семь утра, то ее мыслям непростительно все еще пребывать в постели, а тем более в постели с Дейвом.

Молодой человек взглянул вниз на единственный предмет одежды, какой он надел — пару беговых трусов.

— Надо ж мне было что-нибудь нацепить, «Грудь — это уже достаточно», — подумала она. Дейв, спящий в чем мать родила — многовато для того, чтобы она смогла переварить подобное в это время суток.

— Избавь меня.

— Это же мой шанс произвести на тебя впечатление.

— Своим почти голым туловищем?

— Моей храбростью и стойкостью. Это высказывание подало Дейву мысль. Для разнообразия — приличную.

— Ты знаешь, Шар. Ведь Роберт прибежал, когда подумал, что тебя убивают. Не думаешь ли ты, что это хороший признак?

Занятая укладыванием бумаг в портфель, Шарлотта проворчала:

— Вероятно, ему понадобилось размяться. Помоги мне прибрать здесь, пока он не увидел.

— Кто произнес слово «прибрать»? — Роберт медленно возвращался после осмотра поленницы. — Она произнесла это слово впервые за четыре года.

— Не начинай, — взмолилась Гвен. Она хотела спрыгнуть со стула, но рядом стоял Дейв. Он поступил лучше: сам спустил ее на пол.

— Спасибо.

— Мы не были так близки с тех пор, как танцевали.

— Не начинай ты тоже, — проворчала Гвен, поймав подозрительный взгляд Шарлотты. — Смываемся. — Она протиснулась мимо него, сознательно обтягивая сорочку у бедер.

— «Пробуди меня, когда начнется век», — громко продекларировал Дейв.

— Я вообще поздно встаю, — объяснила она без особой в том необходимости.

— Я тоже, — откликнулся Дейв, как будто они были родственными душами первого порядка. — Пошли обратно в постель?

«Почему, ну, почему, каждое слово, выходившее из его уст, звучало как приглашение?» — удивлялась Гвен.

— После такого гвалта я пойду прямо за кофемолкой.

— В шкафу есть быстрорастворимый. Я достану.

— Нет! — Все вздрогнули от крика Шарлотты. — Она может быть там!

— Она, — Роберт скорчил страшную гримасу, — может быть разносчиком бешенства или бубонной чумы.

— Не смейся надо мной. В таком милом доме не могут жить полевые мыши!

— Мы же в горах, моя сладкая. Тут обязаны жить дикие животные.

— Ты будешь хладнокровным, даже если взорвется гора Святой Елены!

— Думаю, так оно и есть, — протянул Роберт. — В получеловеческой форме.

— Леди Гвенет! На пару слов, пожалуйста. — Пока пререкания продолжались без помех, Дейв отбуксировал Гвен на кухню.

— Может, когда-нибудь у меня выработается иммунитет к этому, как к уличному шуму за окнами квартиры, — Гвен прижала пальцы к вискам.

— У нас могут случиться неприятности, — заявил Дейв с важным видом.

— Да что ты говоришь?

— Последний запас кофе остался вон на той верхней полке.

Если его стережет бешеная мышь, придется вызывать по радио воздушных спасателей. «Говорит Горное Гнездо, База 10 — 4, вышлите спасательную мясорубку с холодильником, пожалуйста».

Гвен рассмеялась и прильнула к нему. Какие бы тучи не сгущались, Дейв всегда умел ее рассмешить.

— Есть еще один выход, — заметил Дейв. — Обещай мне, что не будешь визжать.

— Интересное начало для сообщения.

— Посмотри вон туда и скажи, что увидишь. — Он приподнял Гвен, пока ее нос не оказался на уровне верхней полки. — Ну?

Гвен задышала бы часто, если бы руки Дейва не сжимали ее ребра. Поскольку это было именно так, она пыталась понять, сколько времени еще сможет задерживать дыхание. Солнце только встало, а он касался ее уже много раз. Сколько?

— Ничего тут нет, кроме цветочных ваз и старых подносов. О, и кофе.

— А чернозерного риса не видать?

— На завтрак, что ли?

Дейв захихикал и медленно опустил Гвен на пол.

— Черные зернышки, похожие на рис, это свидетельство проживания мышей.

Гвен хлопнула себя по лбу.

— А я-то думала, это какое-то новое калифорнийское блюдо.

— Ты что, никогда раньше не видала мышей?

— На моей последней квартире тараканы лакомятся ими по ночам.

Застегнув свой портфель, Шарлотта из столовой объявила ультиматум:

— Избавьтесь от них во что бы то ни стало. Я не могу жить в одном доме с мышами.

— Значит, ты отдаешь мне коттедж?

— Роберт Кинг, если бы я не знала иного, то могла бы поклясться, что ты развел здесь мышей специально для того, чтобы выкурить меня отсюда.

— Неплохая идея.

— Слыхали? Вы свидетели. Девид, прошу тебя, выбрось все, к чему они могли прикоснуться.

— Найди мне фонарь и какую-нибудь деревяшку, я заткну все их входы, — предложил Дейв и добавил в качестве следующего шага:

— Однако, мне потребуются услуги способного помощника.

— Я бы уничтожила всех Микки и Минни ради мира и покоя, — вздохнула Гвен. — Дайте мне чашку кофе, и я пойду за тобой на край света.

Дом стоял на склоне крутого холма. Переднюю половину подпирали колонны, а задняя часть была надежно вкопана в землю. Скалистый, грязный и пыльный косогор усеивали куски раздробленного кварца, разбросанные по земле, как алмазы.

— Ты думаешь, они ценные? — буркнула Гвен, поворачивая один кусок в руке, чтобы уловить отблески утренней зари.

Дейв вскарабкался по склону до узкого угла под домом.

— Как Эльдорадо, где улицы вымощены драгоценностями. Я же говорил, что это место заколдовано. Кварцевые кристаллы обладают магической силой.

— Это же мне говорила и Шарлотта. Освещая фонарем балки, Дейв забирался все глубже и глубже под дом. Скоро Гвен тоже влезла туда, волоча за собой ящик с инструментами. Она с сомнением глядела на трубы, балки и свисавшую сверху изоляцию.

— Чистота, а? — комментировал Дейв.

— Изумительно.

И действительно, это было изумительно. По-детски завороженная, Гвен рассматривала прочный мир домов с совершенно новой точки зрения.

— Тебе когда-нибудь приходила фантазия, лежа на постели, свесить голову и вообразить, что ты увидишь, если пройдешься по потолку? Над дверями и вокруг люстры?

Дейв приподнял голову, мышцы его живота напряглись под рубашкой, и сказал на полном серьезе:

— Я все еще это делаю. Гвен подавила улыбку.

— Не веришь? Присоединись ко мне как-нибудь.

Если бы Гвен когда-нибудь оказалась в постели вместе с Дейвом, она не стала бы рассматривать осветительные приборы!

— По крайней мере, здесь тихо и мирно, — напомнила мисс Стикерт.

Щебетали птицы, поскрипывали деревья, где-то вдалеке шумел грузовик, одолевая гору.

Дейв лежал на спине и продолжал осматривать пол в поисках мышиных отверстий. Гвен занималась осмотром других подробностей: балок, электропроводки, вмятин, куда загонялись гвозди. Ничего не помогало: все ее внимание было приковано к Дейву — длинные ноги, сходящиеся на конус бедра и несколько дюймов голого живота.

Внезапно Гвен вспомнила три родинки на его лопатке; она заметила их, когда стояла за ним сегодня утром. Мисс Стикерт старалась забыть о том, что стояла и перед ним. Совесть приказывала ей: думай лишь чистые мысли.

— Эти рубашки с короткими рукавами — вот уж кошмар для стирки, если туда заберется грязь.

— Иначе тут ничего не сделаешь. Приму потом душ.

Великолепно. Дейв под струями воды в обнаженном виде. Еще один образ, о котором нельзя думать!

— Вот где они, наверно, забираются внутрь. Дай-ка молоток, — потребовал он, протянув руку.

Обрадовавшись возможности стать полезной, Гвен подтащила ящик с инструментами, нырнув под балку.

— А что, если, заткнув дыры снаружи, мы законопатим мышей внутри дома?

— Тогда они заберутся ночью в наши постели и отгрызут пальцы на ногах. Почему, как ты думаешь, я занял верхний топчан?

Гвен ущипнула большой палец, высовывавшийся из дыры в его туфле на резиновой подошве.

— У тебя болезненное воображение.

— Что делать.

Дейв сел, чтобы занять более удобную позицию, и ударился лбом о деревянную балку.