– Честное слово, Рейф! – воскликнула Виллоу. – Как ты можешь этим шутить! Ведь ты был у них на мушке.

– Ну, не тогда, когда прыгнул на них. Китайские приемы оказались для них такими же неожиданными, как и мой кнут.

Шеннон кашлянула:

– Если бы вы видели, какие чудеса он вытворял, вы бы перестали за него опасаться. Он расправился с ними раньше, чем я успела глазом моргнуть.

– Все равно, мой большой брат, – пробормотала Виллоу, – когда-нибудь ты вздумаешь откусить больше, чем способен прожевать.

– Это уже однажды случилось, – сказала Шеннон, – на Лугу гризли.

Калеб резко повернулся к Шеннон. Она уже успела заметить, что Калебу присуще удивительное проворство. До этого она полагала, что самым быстрым человеком был Бич, но теперь не сомневалась, что Калеб превосходил его в этом отношении.

– А что произошло? – спросил Калеб у Шеннон.

– Бич, вооруженный одним лишь кнутом, решил сразиться с гризли.

Калеб озадаченно посмотрел на Бича:

– Боже милосердный! Я думал, ты поумнее.

– Собственно говоря, это была не моя идея, – возразил Бич. – Я спокойно мылся и вдруг услышал, что Красавчик вступил на тропу войны. Я обернулся и увидел стоявшего на задних лапах огромного медведя. Со мной был только кнут, поэтому я и пустил его в ход.

– И ты справился с гризли с помощью одного кнута? – недоверчиво спросил Калеб.

– Нет. Подбежала Шеннон и ткнула в бок гризли своим старым ржавым дробовиком…

– Мой дробовик гораздо чище твоего кнута, – перебила его Шеннон.

– …и выстрелила из двух стволов сразу, – закончил Бич, игнорируя реплику Шеннон. – И убила зверя наповал.

Калеб с интересом посмотрел на Шеннон.

– Это требует немалого мужества, – произнес он, глядя на девушку янтарными глазами.

– Мужества? – переспросила Шеннон и засмеялась. – Мне было очень страшно, но я знала, какой я плохой стрелок, поэтому нужно было подобраться как можно ближе. Если бы гризли был просто ранен, это означало бы верную смерть для нас обоих.

– Стало быть, вы подбежали вплотную и выстрелили в гризли? – продолжая в упор смотреть на Шеннон, переспросил Калеб.

– А вы что, тоже начнете кричать на меня? – насторожилась Шеннон. Калеб засмеялся, отчего усы его задвигались и показались блестящими и пышными.

Внезапно Шеннон осенило, что Калеб столь же привлекателен, как и Бич.

– Стало быть, Бич кричал на вас? – спросил Калеб.

– Да.

– Нет, – одновременно с Шеннон сказал Бич. – Я просто указал ей, что она непроходимая балда и лезет туда, куда не надо и где ее могут убить. Мы с Красавчиком почти обратили гризли в бегство.

Калеб хмыкнул:

– А гризли знал об этом?

Бич метнул на зятя энергичный взгляд и сосредоточил внимание на бисквитах, лежащих горкой на его тарелке. Больше всего его смущало то, что Шеннон рисковала ради него жизнью, но ни разу даже не намекнула, что он чем-то ей обязан. Хотя бы словом или поцелуем благодарности.

А вместо того чтобы поблагодарить ее, он орал на нее. И это его тоже смущало.

«Ну и что такого, – саркастически сказал себе Бич. – Все, что имеет отношение к этой девушке, приводит меня в волнение и смущение».

– Если у моего брата недостает хороших манер, чтобы поблагодарить вас, я делаю это за него, – проговорила Виллоу. – Добро пожаловать на наше ранчо в любое время. И вы можете оставаться у нас столько, сколько пожелаете.

– Аминь, – сказал Калеб. – Должен признаться, я соскучился по мелодиям флейты, которые звучат здесь, когда приезжает Бич.

– А кто обвинял меня, что от моей флейты разбегается в панике скот? – мгновенно отреагировал Бич, весьма довольный переменой темы разговора.

– Должно быть, Вулф, – парировал Калеб.

– Гм… гм… – это все, что сумел ответить Бич.

Шеннон не без труда подавила улыбку. Хотелось бы ей скрыть и нежность во взгляде, которым она одарила Бича, но скорее всего ей это не удалось.

Она очень скоро поняла, что от проницательных светло-карих глаз Калеба вряд ли вообще что-то можно скрыть.

После завтрака Калеб и Бич отправились осматривать скот. Виллоу занялась работой по дому, а Шеннон очень энергично взялась помогать ей.

Первый день заложил основы распорядка всех последующих. Шеннон выполняла ту же работу, что и Виллоу, касалось ли это приготовления пищи, шитья или уборки. Когда Виллоу протестовала и говорила, что Шеннон работает слишком много, она лишь улыбалась и отвечала, что работа здесь гораздо легче той, которую ей приходилось выполнять в долине Эго.

На четвертый день пребывания Шеннон и Бича на ранчо, после ужина, Виллоу уговорила Калеба достать губную гармошку и сыграть несколько ее любимых песен.

Вскоре дом наполнился зажигательными звуками вальса. Ярко горели лампы в большой комнате, освещая неприхотливую, но добротную мебель ручной работы, ковры и небольшие коврики.

Бич подошел к Виллоу, галантно поклонился и подал ей руку.

– Мадам, – серьезно сказал он, – первый танец ваш, поскольку вы хозяйка дома.

– Я сейчас не такая грациозная, как тогда, когда мы танцевали с тобой в последний раз, – предупредила она.

Бич улыбнулся мягкой, почти мечтательной улыбкой.

– Ты красивая женщина, Виллоу, тем более когда носишь ребенка – плод вашей любви с Калебом.

Виллоу вспыхнула, улыбнулась и позволила старшему брату помочь ей подняться. Она сделала реверанс с непринужденностью, свидетельствующей о хорошем воспитании и присущей ей грации.

Когда Виллоу вошла в кольцо протянутых Бичом рук, он обнял ее настолько деликатно, словно она была из хрупкого хрусталя.

Волосы ее цветом напоминали пламя свечи, глаза счастливо и радостно блестели, скольжение ее было уверенным и плавным. Свободно и грациозно Виллоу и Бич плыли по комнате под звуки гармоники Калеба.

Шеннон смотрела, как танцуют брат и сестра, с чувством, похожим на зависть. Однажды и ей довелось побывать на балу, правда, наблюдала его она с балкона второго этажа, любуясь развевающимися шелковыми и сатиновыми платьями. Слишком юная для того, чтобы танцевать, и слишком взрослая, чтобы в это время спать, она провела несколько часов среди танцующих, мечтая о том, как вырастет и окажется среди смеющихся и танцующих пар.

Но времена изменились, изменился мир. Шелка и бальные платья исчезли из жизни Шеннон еще до того, как она смогла к ним приобщиться.

– Никогда не думала, что на этой губной гармошке можно так прекрасно играть, – хриплым от волнения голосом сказала Шеннон.

На лице Калеба мелькнула беглая улыбка.

– Вы слишком долго жили в долине Эго. Мою музыку можно сравнить разве что с воем волков.

– Может быть, вас это удивит, но мне нравится волчья музыка, если я нахожусь в безопасности, в хижине.

– Меня ничто не удивит в девушке, которая поразила гризли допотопным дробовиком.

Одобрение, которое Шеннон прочитала в глазах Калеба, заставило ее покраснеть и застенчиво улыбнуться.

– Если ты перестанешь отвлекать моего зятя своим флиртом, – раздался голос Бича, – мы могли бы дать отдохнуть Виллоу и станцевать с тобой.

– Я не умею танцевать… и потом, я не занималась флир…

Она оборвала себя, увидев гнев в глазах Бича.

– Рафаэль! – возмущенно воскликнула Виллоу. – Где твои манеры?!

– В карманчике для часов, – высказал предположение Калеб, – вместе с его мозгами.

Бич бросил на Калеба взгляд, который иначе как свирепым не назовешь. Калеб еле заметно улыбнулся.

– Оставим это для Рено, – предложил Калеб. Он ждет не дождется, когда ему выпадет шанс поквитаться с тобой. С того момента, когда ты с помощью китайских трюков швырнул его задницей на землю и дал выволочку за то, что он непутево обращался с Евой.

– Он заслуживает того, – ответил Бич. – Он вел себя как последний болван! Это было всем ясно.

– Кроме самого болвана, которого это касалось больше, чем кого бы то ни было, – многозначительно проговорил Калеб. – Так что подумай об этом. И подумай как следует. А потом ты можешь заслужить прощение Шеннон, научив ее танцевать вальс.

Подмигнув Виллоу, Калеб снова взялся за гармошку. И в комнате снова зазвучала музыка.

Шеннон смотрела на кого угодно, только не на Бича. Щеки ее продолжали пылать от высказанного в ее адрес обвинения. И еще от собственного гнева. Она не давала ни малейшего повода к тому, чтобы Бич обвинил ее во флирте.

Перед глазами Шеннон возникла широкая ладонь Бича. Пальцы у него были длинные, загорелые и удивительно изящные для руки такого размера и подобной силы. Ногти были чистые и аккуратно подстрижены.

От руки пахло мятой.

Вначале Бич прочитал в голубых глазах Шеннон неодобрительное выражение, затем она повела ноздрями, и на лице ее выразилось удивление.

– Мята, – произнесла она.

– Виллоу давно посадила ее. Я сорвал несколько растений и принес в твою комнату. Когда ты и Виллоу убирали со стола.

– Я… благодарна за это, – заикаясь, сказала Шеннон. – Очень любезно с твоей стороны.

Протянув вторую руку, Бич тихо сказал:

– Потанцуй со мной.

«Сладкая девочка».

Хотя вслух Бич и не произнес этих слов, взгляд его серебристых глаз был весьма красноречив.

– Н-но… Я н-не могу…

– Я научу тебя, если ты позволишь… Ты ведь позволишь, Шеннон?

Трепет пробежал по ее телу.

– Да, – шепотом ответила она.

– Тогда подойди ко мне, – тоже шепотом сказал Бич.

Шеннон встала, Бич взял ее за левую руку и повел в центр комнаты. Там он повернул Шеннон лицом к себе и поднял ее руку. Если бы они были одни, он поцеловал бы ей ладошку. Сейчас же он лишь пощекотал ее большим пальцем, после чего легонько сжал.

У Шеннон возникло-таки ощущение, что ее поцеловали в ладонь. Дыхание у нее прервалось, а глаза превратились в большие голубые озера.

– Положи левую руку мне на плечо, – бархатным голосом пророкотал Бич.

– Вот так?

– Да. А правую руку положи мне на ладонь.

Шеннон ощутила предательскую дрожь, когда ее ладонь коснулась ладони Бича. Он слегка пошевелил ею и чуть сжал пальцами.

– Ты слышишь? – спросил Бич.

Шеннон повернула голову, прислушиваясь к музыке, хотя это было непросто: тело Бича почти соприкоснулось с ее телом, дыхание их смешалось, и она видела, как энергично бьется жилка на его шее. Шеннон услышала, как Бич отсчитывает ритм. Она стала тихонько вторить ему: раз-два-три, раз-два-три…

– Молодец, правильно, – сказал Бич. – А теперь начинай с правой ноги и следуй за мной.

Бич обнял Шеннон покрепче, понадежнее, ведя и поддерживая. Начал он с простейших шагов, но вскоре перешел к более сложным, когда понял, что партнерша способна на большее, нежели выполнять школьные экзерсисы.

– Ты уверена, что ты не умеешь танцевать? – спросил Бич, ускоряя вращение и увлекая за собой Шеннон.

Она засмеялась и прильнула к Бичу, полностью доверяясь ему. Сила и уверенность партнера объясняли ту легкость, с которой она освоила танец.

– Я частенько мечтала о том, чтобы вот так танцевать, – шепнула Шеннон, – но никогда не танцевала. – Лишь однажды с балкона из-за цветочных горшков наблюдала за тем, как красиво кружатся пары в танце.

– Сколько тебе тогда было?

– Лет шесть или семь… Это было так давно, – рассеянно сказала она, продолжая мысленно отсчитывать ритм, – когда отец еще нас не бросил, а мать еще не пристрастилась к опию.

Слова Шеннон потрясли Бича, но он предпочел не продолжать тему. Красивые глаза ее и так подернулись грустью, а скорбные воспоминания способны были лишь усугубить печаль девушки.

– Я думаю, что она созрела для польки, – сказал Бич, взглянув через плечо Шеннон на Калеба.

И тотчас же плавная мелодия сменилась задорной и ритмичной, вызвав приступ веселья у Виллоу, которая стала отбивать такт ногой.

– Почувствовала ритм? – спросил Бич у Шеннон.

– Тут разве что мертвый не почувствует!

– Или мертвецки пьяный, – кивнул головой Бич. – Я подозреваю, что немцы изобрели этот танец для того, чтобы почувствовать страшную жажду, а затем утолять ее всю ночь пивом.

Бич взял руки Шеннон и положил их себе на плечи. Ноги Шеннон невольно стали отбивать такт одновременно с Виллоу.

– Готова? – спросил Бич.

– К чему?

– Порезвиться со мной, как если бы я был Красавчиком и мы находились бы на высокогорном лугу, где нет ничего, кроме диких цветов и солнца.

Порезвиться с Бичом – эта мысль пришлась Шеннон явно по душе. В глазах ее заискрились смешинки, губы расплылись в открытой ослепительной улыбке.

Шеннон бросило в жар, когда Бич положил ладони ей на бедра. Мужские пальцы деликатно и трепетно обвились вокруг округлых форм, излучавших тепло даже сквозь поношенные брюки. Улыбка, которую подарил Бич, была такой же чувственной, как и его взгляд.

Без каких-либо дальнейших пояснений Бич начал танцевать, отсчитывая такт. Но на сей раз он делал это не полушепотом, а очень громко. Шеннон сориентировалась быстро, ибо полька была куда проще вальса. Недостаток умения и опыта с ее стороны компенсировался силой Бича. Если она ошибалась, он просто приподнимал ее над полом.