Внезапно Бич замер, затем отстранился от девушки.

– Я не слишком сильно?… – спросил он.

– Я хочу большего, а не меньшего, – нетерпеливо проговорила Шеннон. – Я хочу всего, что ты способен мне дать.

Бич посмотрел в подернутые пеленой глаза девушки и стал медленно и осторожно раскачиваться. Девичьи бедра упруго поднимались ему навстречу, словно умоляя о большем.

– Еще не время, сладкая девочка, – улыбнулся Бич, уходя от настойчивых девичьих бедер.

– А когда же? – выдохнула она.

– Когда все твое тело будет трепетать, а ты вся будешь, как горячий, дикий мед… Тогда я возьму тебя, девочка. И мы оба станем кричать от радости.

Ладонь Бича скользила по горячему телу девушки, ласкала груди, живот, бедра. Он вновь отыскал дерзкий атласный узелок и стал ласкать его, пока Шеннон не закричала. Тело ее ходило ходуном под Бичом, и ему стало ясно, что она близка к финалу.

Бич подвел руки под бедра Шеннон, еще сильнее поднял и развел ноги девушки.

«Нравится ли ей это?» – подумал он.

Ей это нравилось. Он понял это, чувствуя, как трепетно пульсирует девичья плоть. Сдерживать желание более не было сил.

– Шеннон! – прошептал он. – Посмотри на меня.

Сотрясаемая дрожью, Шеннон открыла глаза. Бич находился над нею, лицо его искажала страсть, глаза светились, словно горящие уголья.

– Сейчас, сладкая девочка… Сейчас.

Он вошел в девичье лоно мощным рывком и, не останавливаясь, прошел весь путь до конца.

Шеннон напряглась и тоненько вскрикнула. В тот же миг Бич замер, надеясь, что если он не будет двигаться, ее тело приспособится к его присутствию в ней.

Затем он ощутил пульсацию в глубине девичьего лона и понял, что боль вытеснена сладостными ощущениями. И тогда он начал ритмичное движение, более не пытаясь ограничивать и сдерживать себя. Он скользил в тугих атласных глубинах, ощущая трепет женской плоти.

«Надеюсь, Шеннон понимала, на что идет, когда говорила, что хочет взять от меня все».

Это было последнее, о чем он смог подумать. Через несколько мгновений его накрыла горячая волна сладострастия, и он излился в содрогающееся девичье лоно.

Глава 19

Когда Рено подъехал к хижине Шеннон, стояла по-настоящему летняя жара, и трудно было представить, что всего лишь три дня назад здесь бушевала снежная пурга. Возле самых высоких пиков блуждали редкие перламутровые облака, остальная часть неба была безоблачной и синей, как глаза у Шеннон. В воздухе пахло хвоей и настоянными на солнце луговыми травами.

Пение птиц, резвящихся в лесу и над лугом, заглушил отчаянный лай Красавчика.

– Хватит, Красавчик! – скомандовал Бич, выходя из хижины. – Рено – друг. Друг! Ты слышишь?

Красавчик так не считал, тем не менее лай его постепенно перешел в ворчание, а через некоторое время пес и вовсе затих.

Зеленые глаза Рено смотрели на Красавчика внешне апатично. Левая рука его, казалось, находилась на значительном расстоянии от револьвера, но так могли считать лишь непосвященные.

– Весьма общительный тип, – заметил Рено.

– Он привыкнет к тебе.

– Хочу надеяться.

– Только не приходи сюда в мое отсутствие.

– Когда это будет? – будничным тоном спросил Рено.

Бич не ответил.

Рено перевел взгляд с Красавчика на брата, прикидывая, не приблизился ли Бич к разрешению проблемы, причина которой лежала в желании совместить несовместимое: солнечные восходы в неведомых странах и молодую вдовушку.

В этот момент дверь снова открылась, и из нее не вышла, а выплыла миловидная женщина.

«Вот оно что! – ахнул про себя Рено, слезая с лошади. – Теперь понятно, почему ты не можешь сделать выбор».

Он увидел, каким завороженным взглядом смотрел Бич на Шеннон. Он протянул ей руку, мягко улыбнулся, а когда их пальцы переплелись, притянул к себе.

От Рено не укрылись также ни ответный нежный взгляд, ни нежная улыбка Шеннон. Но красноречивее всего была непринужденность, с которой они прикасались друг к другу.

Шеннон и Бич стали любовниками. У Рено на этот счет не было сомнений. Об этом свидетельствовали не только сияющие глаза Шеннон, но и тени под глазами Бича.

Приветствуя Шеннон, Рено прикоснулся к краю шляпы.

– Шеннон, – сказал Бич, – это мой брат Мэт Моран, хотя мы зовем его Рено. Рено, это Шеннон Коннер Смит.

«Моя женщина».

Хотя эти слова не были произнесены вслух, Рено их услышал.

Как, впрочем, и Шеннон. На скулах ее появился легкий румянец. Она протянула руку и с некоторым беспокойством посмотрела в зеленые глаза Рено, как бы ожидая увидеть в них осуждение.

Крепкие пальцы Рено приподняли руку Шеннон до уровня губ. Он поклонился настолько элегантно, словно находился на балу в Париже, а не на лугу, затерянном среди заоблачных диких гор.

В свою очередь, Шеннон поразила обоих мужчин грациозным реверансом, словно на ней были шелка и кринолины, а не поношенная мужская одежда. После этого она с облегчением и веселой улыбкой подняла взгляд на смуглого, черноволосого, на удивление интересного брата Бича.

– Рада познакомиться, мистер Моран, – пробормотала она.

– Рено, миссис Смит, – мягко поправил брат, продолжая держать ее руку между своими ладонями. – Мистер Моран остался где-то в далеком прошлом.

– В таком случае вы должны называть меня Шеннон. Строго говоря, я никогда не была миссис Смит. Молчаливый Джон – мой двоюродный дед.

Черные ресницы Рено дрогнули после слов Шеннон.

«Тогда совсем неудивительно, что Бич так мучается угрызениями совести, – подумал Рено. – Шеннон – девственница. Или была ею».

– В любом случае Молчаливый Джон умер, – прямо сказала Шеннон.

– Полагаю, многие узнают об этом с облегчением, – вполголоса произнес Бич, отпуская руку Шеннон.

– Прошу прощения? – не поняла она.

– Молчаливый Джон… гм… был хорошо известен на территории Колорадо, – пояснил Рено.

– Его репутация помогала мне чувствовать себя в безопасности, когда его не было рядом. И еще, конечно, меня оберегал Красавчик.

– Красавчик… – Рено бросил взгляд на огромного пса. – Это же надо так назвать такого… гм…

Рено тактично не закончил фразы.

– Может, ты вздумаешь назвать его чудовищем, – предложил Бич с улыбкой, припоминая, что Шеннон однажды уже говорила ему нечто подобное.

Шеннон усмехнулась.

– Нет, спасибо, – мгновенно отреагировал Рено. – У моей мамы среди детей не было дураков.

Бич громко рассмеялся.

– Заходи в дом, – пригласил Бич. – Мы как раз собирались завтракать.

– Только в том случае, если вы позволите мне кое-что выставить на стол. Ева заготовила еды на двоих.

– Почему?

– Она хотела тоже приехать сюда, но когда мы добрались до Кэла, оказалось, что приболел Этан, да и Виллоу чувствует себя неважно.

– С ними все в порядке? – в один голос спросили Бич и Шеннон.

– Все нормально. Небольшая простуда. Я сказал Еве, что могу осмотреть участок один. Когда понадобится, я съезжу и привезу ее сюда. Если здесь есть золото, мы вдвоем отыщем его.

Правда, Рено не стал говорить, что у него большие сомнения в отношении того, что здесь есть золото, а тем более в таком количестве, чтобы стоило разрабатывать жилу: он занимался раньше его поисками на всем протяжении ручья Аваланш-Крик, но ничего, кроме ушибов и ссадин, эти поиски не принесли.

– Ты прихватил испанские магнитные стрелки? – спросил Бич.

– Да, они в багажной сумке, – ответил Рено. – Но нечего и думать, что они заработают без Евы.

– Что это за испанские магнитные стрелки? – заинтересовалась Шеннон.

– Волшебная лоза, только из металла, – объяснил Рено. – Они реагируют не столько на воду, сколько на золото и серебро. Иезуитские священники завезли их в Новый Свет сотни лет назад.

– И они действительно указывают на золото? – недоверчиво спросила Шеннон.

– Да, на них можно вполне положиться.

– Но только в руках Рено и Евы, – уточнил Бич. – Удивительнейшее дело! Если эти стрелки берут в руки другие люди, то они превращаются в бесполезный хлам.

– Правда? – удивилась Шеннон.

– Истинная правда! Волосы становятся дыбом, когда видишь Рено и Еву с этими стержнями!

– И вы нашли с их помощью золото? – обратилась Шеннон к Рено.

– Да. В горах Абахоса, в полуразрушенной шахте, которую вырыли рабы-индейцы для иезуитских священников. В ней оказались слитки чистого золота, причем такие тяжеленные, что Ева с трудом могла поднять один.

– Ну и ну! – восхитилась Шеннон. – Похоже, эти стрелки отличная вещь!

– Благодаря им вполне можно попасть в преисподнюю, – сказал Бич.

Шеннон посмотрела на него с недоумением.

– Порода в шахте обвалилась и придавила меня, – пояснил Рено. – Ева и Бич чуть не погибли, когда меня откапывали.

Шеннон побледнела. Дрожащими пальцами она коснулась волос Бича.

– Мне не нужно столько золота, – решительно сказала она.

– Не стоит беспокоиться, сладкая девочка, – проговорил Бич, поднося ее руку к губам.

– Здесь обвалов не должно быть, – успокоил Рено. – Здесь прочные твердые породы. А в старой испанской шахте породы были рыхлые.

– А откуда вам известно, какие породы здесь?

– Молчаливый Джон не единственный человек, который обнаружил золотой песок в ручье и отправился вверх по течению на поиски золота.

– А вы нашли золото? – оживилась Шеннон.

Рено сделал неопределенный жест рукой:

– Так, кое-что.

– Сколько же все-таки? – проявила напористость Шеннон.

– Не слишком много, – вмешался Бич. – Иначе он не рисковал бы собственной шкурой в старой испанской шахте.

– Вот как, – разочарованно протянула Шеннон.

– Правда, я не очень основательно искал, – поспешил утешить девушку Рено.

– На сей раз все будет по-другому, – проговорил Бич.

Рено удивленно поднял брови, услышав, с какой уверенностью брат произнес эти слова. Но по взгляду Бича он понял, что вопросы с его стороны окажутся сейчас по меньшей мере неуместными.

Золото было главной темой общего разговора за завтраком, о золоте говорили, когда ехали на участок Райфл-Сайт. Бич задал такой высокий темп, что лошади были в мыле.

Солнце жгло немилосердно на всем пути. Луг гризли встретил их разноцветьем трав и пением невидимых птиц. Мужчины внимательно осмотрели местность, но признаков пребывания гризли не обнаружили. После этого они быстро разбили лагерь.

– Здесь множество оленьих следов, – заметил Рено. – Почему ты не охотишься? Ведь зимы здесь очень долгие.

Бич услышал то, о чем Рено не сказал прямо: Шеннон понадобится мясо, чтобы пережить суровую, вьюжную зиму.

Шеннон стала готовить ужин, а братья отправились на участок. В преддверии солнечного заката небо было уже не столь ослепительно голубым.

Рено не потребовалось много времени, чтобы осмотреть участок. Да и смотреть-то особенно было не на что.

– Есть еще какие-нибудь туннели? – спросил Рено, выходя из неглубокой расщелины в горе с фонарем в руке.

– Во всяком случае, я их не нашел. А смотрел я достаточно внимательно.

– Охотно верю. Человек, который рвется на свободу, волей-неволей будет внимательным.

Бич поджал губы, но не стал возражать брату.

– Это золото нужно Шеннон.

– Угу… Безвозмездно ищешь золото…

– Черт побери, Рено…

– Давай откроем карты, – не повышая голоса, перебил его брат. – Мы оба понимаем, что это золото требуется как для твоей свободы, так и для безопасности Шеннон. Если ты не хочешь выслушать правду, то, может быть, тебе следует повнимательнее оценить собственные поступки.

Бич одарил брата холодным, упорным взглядом.

– Я знаю сам, что делаю.

Рено пожал плечами:

– Я тоже думал, что знаю. Это было прошлой осенью. Ты тогда швырнул к моим ногам мешок с золотыми слитками и назвал меня безмозглым ослом.

– А теперь ты считаешь меня ослом?

– Я вижу только, что есть славная женщина, сердце которой ты собираешься разбить. И очень плохо, что она оказалась девственницей. И будет еще тяжелее, когда ты…

– Это не твое дело, – перебил брата Бич. В голосе его прозвучали грозные нотки.

– Нет, мое! Я ищу золото, чтобы ты очистил свою совесть и отправился за новыми солнечными восходами.

Поза, которую принял Бич, была явно угрожающей. Рено прищурил глаза, рот его скривился в насмешливой улыбке.

– Ну, давай, давай! – подначил он. – Набрасывайся на меня. Может, мне удастся вколотить здравые мысли в твою пустую голову. Ведь кто-то должен это сделать.

– Вколачивай лучше в скалу. Она помягче.

– И поумнее.

Рено резко отвернулся, давая понять, что не желает больше выслушивать Бича.

– Всего три дня назад я бы предоставил тебе возможность подраться со мной, – после паузы сказал, не поворачиваясь, Рено. – Но сейчас я не намерен это делать. Возвращаюсь в лагерь, чтобы ненароком не раскроить твою безмозглую голову. Шеннон совершенно не нужен тупоголовый болван и бродяга, который свихнулся на солнечных восходах. Ей нужно позаботиться совсем о другом.