К. А. Линд - Только между нами

― Я не знаю, ― произнесла Лиз, пытаясь прочитать реакцию Брейди.

― Это и правда безупречный план, ― сказал Крис.

― Что ты думаешь? ― спросила Лиз Брейди.

Он наклонился и прошептал ей на ухо, чтобы Крис ничего не услышал.

― Я не хочу, чтобы кто-нибудь даже близко к тебе подходил, но как альтернатива, то Крис – это еще терпимо. Пока ты помнишь, что домой возвращаешься со мной, детка.

― Я не хочу никого другого, ― прошептала она.

Брейди улыбнулся и кивнул Крису.

― Думаю, так будет лучше, чем, если бы вы оба пришли одни. Я могу прислать тебе подробности на счет выходных.

― Звучит хорошо, ― сказал Крис, нарочито растягивая слова. ― Думаю, я проиграл. Я пойду спать. Вы, ребята, чувствуйте себя как дома. В конце по коридору у меня есть комната для гостей, ― указал он в противоположном направлении, куда шел.

― Было очень приятно познакомиться.

Крис поднялся по лестнице на второй этаж и скрылся из виду. Брейди накрыл ее губы своими, прижал своим телом, поднял на руки, и понес в спальню для гостей.

― Смотри, ― сказал Брейди, закрывая дверь ногой, и опуская ее вниз, ― сюрприз включает в себя кровать. 

Лиз вошла в зал, где проходил гала-вечер Брейди. Крис стоял рядом с ней, в нетерпении избавиться от строгих брюк и смокинга. Его длинный русые волосы были подстрижены, и он побрился. Он показал билеты, которые вручил им Брейди, и они прошли в двери.

Комната была на удивление показной. Лиз ожидала оформления в привычных красно-бело-синих тонах, которое у нее ассоциировались с политическими кампаниями, но оказалось, оно было заменено настоящим вечерним декором в черном, былом и золотом цвете. Высокие столы, покрытые чередующимися шелковистыми скатертями, были расставлены по всему огромному банкетному залу, за которыми стояли гости с напитками в руках. Официанты бродили по комнате в мерцающих черных костюмах, разнося на золотых подносах закуски и бокалы с шампанским.

Из тех, кого Лиз узнала, там присутствовало значительное число влиятельных членов общества Северной Каролины, вместе с несколькими известными политиками, знаменитостями, а также предпринимателями из других штатов. Все были разодеты по полной программе, и скорее всего, выложили кругленькую сумму на пожертвования по сбору средств.

Лиз сделала глубокий вдох, и постаралась не думать об этом. Брейди хотел, чтобы она пришла, даже не смотря на то, что вечеринка предполагалась только для спонсоров, друзей, и семьи. Она чувствовала себя на грани, находясь в банкетном зале, в окружении всех этих людей, понимая, что она, по сути, была любовницей Брейди.

Да, он не был женат. Да, он ни с кем не встречался. Да, технически она не была любовницей. Но она была тайной, и этого было достаточно.

После того, как они открыто провели время вместе у Криса, она начала беспокоиться. С той ночи она не видела Брейди, но она чувствовала, что с этого момента их отношения навсегда изменились, теперь был кто-то, кто знал, чем они занимаются. Если знал Крис, почему Виктория не могла знать? Или его семья? Или его кампания?

Ей не хотелось об этом думать. Она знала, что если заговорит об этом, то он расстроиться, а ведь им и так было хорошо вместе. Станет ли это действительно концом света, если люди узнают, что они делали? Поставит ли на самом деле это под угрозу кампанию и его карьеру? Она знала, что именно по этой причине, они начали все скрывать, но она никогда не ожидала, что ей захочется изменить это. А теперь ей хотелось…она ничего не могла с собой поделать, ей было интересно, а что если бы они раздули из этого скандал.

Лиз шла за Крисом к пустому столику, а он улыбнулся куму-то из знакомых. Она была очень удивлена тому, скольких многих людей ей удалось узнать. Например, губернатора…разве он не был из другой партии? И двух баскетбольных знаменитостей…они что, играли с Брейди в колледже? И репортера из «Вашингтон Пост», и еще одного, которого Лиз знала по «Нью-Йорк Таймс». Лиз было известно, что пресса сюда не допускалась, и у них не было бейджиков или оборудования. Это что, сторонники партии?

Лиз знала, что ей не следовало включаться в режим репортера, но она ничего не могла поделать. Это то, кем она была. Теперь прочно укоренившееся в ней. Это мероприятие было закрыто для прессы, но у нее чесались руки, чтобы достать диктофон и блокнот, которые она обычно носила с собой. По настоянию Виктории, сегодня у нее был только темно красный сатиновый клатч.

На следующий день, после знакомства с Крисом, они с Викторией пошли на шопинг в торговый центр и в парочку местных бутиков. Лиз была готова уйти и надеть то, что у нее было, но Виктория затащила ее еще в несколько магазинов. «Еще несколько» – это приблизительно десять, полностью в стиле Виктории.

Это стоило того, поскольку они нашли платье. Лиз сомневалась до тех пор, пока Виктория не заставила его примерять. Шелк цвета шампанского плавно окутывал ее фигуру, ниспадая на пол, с небольшим шлейфом позади нее. В верхней части платья было бюстье с небольшим V-образным вырезом между грудями. Украшенные бисером бретели, пересекались на спине, поддерживая и прикрывая белье, рюши которого выглядывали у нижней части ее позвоночника.

Чудом, подобрав к платью лодочки темно-красного цвета, оно больше не требовало никаких изменений. Виктория зачесала наверх густые светлые волосы Лиз и сделала ей кудри. Единственным украшением на ее теле было тонкое золотое ожерелье и золотые серьги «узелки».

― Шампанского? ― спросила официантка, проходя мимо.

Крис посмотрел на Лиз.

― Будешь?

― Конечно, ― ответила она, беря напиток у официантки.

Крис поднял руку и та пошла дальше.

― Думаю, я подойду к бару и возьму что-то другое. Я предпочитаю пиво. Ты хочешь чего-нибудь?

Лиз сделала глоток своего шампанского, а затем поставила его. Она не могла напиться. Ей нужно было просто расслабиться.

― Думаю, я обойдусь шампанским.

― Хорошо, ― сказал он, с улыбкой. ― Никуда не уходи.

― Эй, ― окликнула Лиз, наклонившись и коснувшись его руки. ― Когда здесь появится Брейди?

Брейди говорил ей, что его не будет в начале вечера, но он появится, когда зал начнет заполняться. Она просто не знала, когда именно его ожидать. Она была бы рада уже увидеть его.

― Уверен, что он опоздает на собственное выступление, ― он взглянул на часы на запястье. ― Если нам повезет, возможно, через двадцать-тридцать минут он появится. Чем скорее он сюда доберется, тем скорее мы отсюда уйдем.

Лиз засмеялась и покачала головой.

― Что? Боишься, что снова начнут сводить с чьим-нибудь сыном?

― Не начинай. Я позже расскажу тебе эту историю, потом ты не будешь смеяться! ― сказал он, прежде чем развернуться и пойти к бару.

Лиз сделал еще один глоток шампанского и снова начала рассматривать людей. Брейди будет здесь где-то минут через двадцать, что означало, что у нее было немного времени оценить окружение.

Она обнаружила, что была самой молодой в зале, помимо Саванны, которую она увидела в зеленом платье в стиле Анны Болейн. Большинство из спонсоров, которые поддерживали кампанию Брейди, были любителями конных скачек, где ставили на успех. Было много пожилых людей, в частности женщин, которые, казалось, все знали друг друга. Она была уверена, что видела некоторых из них на Джефферсон - Джексон гала.

― Нашли то, что искали? ― протянул чей-то голос ей на ухо.

Она медленно обернулась и посмотрела на удивление в знакомое лицо. Но не то, которое она ожидала. Где она раньше видела этого человека? У него были короткие светлые волосы, красивые голубые глаза и ямочки на щеках. Такой знакомый…она все еще не могла его вспомнить.

― Я ничего не искала, ― быстро ответила она, краснея.

― Для вас, ― сказал он, предлагая ей бокал с какой-то темной жидкостью.

Какой-то парень принес ей напиток…взявшись из ниоткуда. Это тоже было странно знакомым.

― Эм…спасибо, ― ответила она, беря у него из рук бокал.

Он усмехнулся, показывая свои милые ямочки.

― Вы меня не помните, да?

Попалась!

― Нет, извините. Но вы кажетесь очень знакомым…

― Мы виделись четвертого июля, ― подсказал он. ― Вам было плохо. Клаустрофобия, если мне не изменяет память. Как вы справляетесь на этом мероприятии? ― дружелюбно спросил он.

― О, Боже, точно! Извините. Просто выдался такой день…,― сказала она.

Знал бы он, какой день…

― Кажется, теперь с вами все в порядке, ― протянул он.

― Намного лучше.

Он улыбнулся ей, и она заметила, как он красив.

― И так, что вы думаете об этой вечеринке? По атмосфере немного отличается от четвертого июля.

― Вечеринка шикарная. Я уже рада тому, что она не в красно-бело-синих цветах, ― ответила она.

― Ах, как не патриотично, ― подразнил он.

― Ну, а что вы тогда думаете об этом? ― требовательно спросила Лиз, пробуя напиток, который он ей подал.

Она улыбнулась, когда виски попало ей в горло.

― Хм…сказать правду? ― спросил он с дьявольской ухмылкой.

― Конечно.

― Думаю, с украшениями они немного перестарались, публика немного пресная, а кандидат – напыщенный мудак. Но подождите, мы ведь выбираем не за характер, да?

Лиз чуть не поперхнулась напитком. Он действительно только что назвал Брейди напыщенным мудаком? Ей хотелось рассмеяться, поскольку еще два месяца назад она думала о нем точно также, но не теперь. Она слишком хорошо знала Брейди, чтобы думать, что это была правда.

― Рада, что вы такого высокого мнения о своих представителях, ― сказала она, подавляя улыбку.

― Не верь ничему из этого. Они представляют не нас. Они представляют себя и свое дело, и некоторых людей в этом зале, которые вкладывают в них немало денег, ― заявил он, как будто это был неоспоримый факт.

― Какой банальный взгляд на политическую деятельность, ― произнесла Лиз.

Раньше у нее были подобные мысли, но именно поэтому она была журналистом, а не политиком. Она сама не могла быть неискренней и двуличной. У нее лучше получалось сообщать об этом.

― Только будучи честным, вы сможете сегодня разобраться во всем этом, помните мои слова, ― сказал он, указывая на толпу.

― Вы довольно высокого мнения о себе. Надеюсь, вы никогда не сталкиваетесь с проблемой избираться в парламент, ― сказала она, с искренней улыбкой.

Он громко рассмеялся и поставил на стол свой напиток.

― Значит, вы одобряете семью Максвелл, говоря о политической сфере?

― Ну, посмотрим сначала, как пройдут предварительные выборы.

― Говорите как настоящий политик. А вы баллотируетесь в парламент? ― он наклонился вперед, будто желая узнать что-то секретное.

― Нет, конечно, ― ответила она.

― Может, задумаетесь об этом.

― А я получу ваш голос, учитывая то, какого вы мнения о политиках? ― спросила Лиз, также как он, наклоняясь вперед.

― Я не разбрасываюсь голосами, но, думаю, вам я бы позволил забрать один голос, ― протянул он.

― Вы хотите выставить свою кандидатуру против Максвелла?

― Возможно, я подожду свободной вакансии.

Она сделала еще один глоток. Он наблюдал за этим движением.

Постепенно в зале все затихли, и Лиз оторвала взгляд, чтобы посмотреть на вход. В двойных дверях, прямо напротив их столика, стоял Брейди. Он смотрелся просто невероятно. С каждым разом, когда она видела его, он действительно выглядел все лучше и лучше. Он был одет в черный смокинг, а его волосы были идеально уложены. Ему все так хорошо подходило, будто специально было пошито на его тело, и все, чего ей сейчас хотелось, так это раздеть его.

Она сфокусировала свой взгляд на нем, а затем медленно, как будто через объектив камеры, она посмотрела на все остальное. И от того, что она увидела, у нее что-то сжалось в желудке.

Женщина. Нет, не просто женщина. Невероятно великолепная женщина. Стройная, как модель, рост выше среднего, длинные блестящие волосы, безупречная кожа, дорогущие платье и украшения. Женщина, державшаяся с Брейди под локоть так, будто…она была с ним. С ее Брейди.

― Почему меня это не удивляет? ― произнес парень возле нее. ― Теперь понимаешь, что я имел в виду говоря, выбирать не только по характеру? Я уверен, он спит с ней.

Лиз сжала пальцами скатерть на столе, а ее сердце учащенно забилось. Три дня назад она впервые познакомилась с лучшим другом Брейди. Несмотря на то, что Брейди не сказал, что он собирался пойти на мероприятие один, она и подумать не могла, что он заявится сюда под руку с какой-то женщиной. Не после того, как он сказал Лиз, что не желает никого видеть рядом с ней. И сейчас он был здесь с другой?