Люси отбросила волосы с лица и заправила их за уши.

– Я не могу просить у Хантера материал на платье. Я слышала, как Нетти рассказала вам все о моей маме в ту ночь, когда вы приехали сюда. О том, как она сбежала, оставив меня с Хантером и Нетти, и даже не оглянулась. Я и так уже обязана им всем, что у меня есть, и не могу просить большего.

– Но… – Джемма знала, что Хантер бережлив, но не могла себе представить, что он поскупится выделить Люси несколько ярдов ткани и немного ниток на платье.

– Я сама попрошу у него все, что нам нужно. Он вряд ли откажет.

– Разве вы не понимаете? Дело не в том, что он может быть против…

– Тогда в чем? Тебя беспокоит что-то еще?

Люси молча уставилась на свои руки.

– Мы ведь подруги, Люси, разве нет? Подруги всегда советуются друг с другом.

Гнетущая тишина воцарилась в комнате. Джемма молча ждала, надеясь, что не слишком оттолкнула от себя девочку. Наконец она увидела, как Люси судорожно сглотнула и подняла на нее полные страдания глаза.

– Я не хочу становиться такой, как моя мама.

Джемма нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Мама такая красивая, что может заставить любого мужчину пойти на все ради нее. Она явилась сюда и влюбила в себя Хантера, а потом бросила его и сбежала. Так было всегда. Я всю жизнь наблюдала, как она переходит от одного мужчины к другому, переезжая с места на место. Все забирая и ничего не отдавая взамен. – Девочка глубоко вздохнула. – Я никогда не думала, что она бросит меня. Вы представляете себе, что значит быть брошенной, Джемма? Когда кто-то так мало заботится о вас, что может скрыться не попрощавшись, даже не предупредив?

Джемма не только всем сердцем сочувствовала Люси, но также искренние, прочувствованные слова девочки заставили ее задуматься, какую боль из-за ее собственного побега испытает ее отец, если прибудет в Новый Орлеан раньше, чем предполагалось, и обнаружит, что она исчезла без следа.

В глазах Люси блестели слезы.

– Долгое время я ждала маму, думала, что она уехала ненадолго, а потом вернется за мной…

– Может быть, она еще вернется, – ободрила девочку Джемма.

Люси покачала головой:

– Это произошло слишком давно. Теперь она уже не вернется.

Не зная, что сказать, Джемма снова пощупала свою рану. Она была довольно болезненна и опять кровоточила, поэтому девушка взяла тряпку и вновь приложила ее к затылку.

– Ты совсем не похожа на свою мать, Люси.

– Но если вы причешете мне волосы и я начну носить нарядные платья, может быть, это как-то повлияет на меня. Что, если я начну думать, как мама, и поступать, как она? Что тогда, Джемма? Господь предписывает человеку вести себя совсем по-другому.

– Ох, Люси. – Джемма отложила в сторону окровавленную ткань и обняла девочку за худенькие плечи. – У тебя очень доброе сердце, и ты не изменишься, независимо от того, что ты на себя наденешь и как будешь выглядеть. Ну, ты ведь хорошо относишься к Нетти, помогаешь ей по дому и выручаешь в затруднительных случаях. И ты присматриваешь за малышами Ханны, когда в этом возникает необходимость. Я думаю, тебе не о чем беспокоиться.

– Правда? – Люси шмыгнула носом и подняла голову.

– Конечно. Так же как и твой изумительный голос, красота дарована тебе свыше, Люси. Она в твоей душе.

Джемма снова взглянула на полку с тканями и улыбнулась. Она вытащила Люси на свободное пространство между прилавком и столом, оторвала ее пальцы от шерстяной шали, в которую куталась девочка, и отложила вязаный голубой платок в сторону.

– Стой здесь!

– Что вы делаете? – Люси затравленно озиралась по сторонам, словно Хантер мог внезапно появиться из щели между бревнами.

– То же, что и любая хорошая портниха: собираюсь посмотреть, какой материал тебе больше подойдет.- Джемма развернула отрез ярко-розового полотна и накинула его на плечо Люси. – Очень мило!

Люси улыбнулась:

– Правда?

Джемма взяла еще один отрез, развернула его и накинула на другое плечо девочки.

– Ужасно, – пробормотала она, стянула с Люси материю горчичного цвета и отложила ее в сторону.

– Мне очень нравится первая, – сказала Люси, ощупывая пальцами розовую ткань.

Они расхохотались, когда Джемма обернула тканью голову Люси наподобие тюрбана, так что конец отреза сзади свисал до самого пола.

– Ты знаешь, что некоторые африканцы носят тюрбаны вышиной с целый фут? – спросила Джемма, снимая с Люси импровизированную чалму.

– Вы когда-нибудь были в Африке, Джемма?

Девочка была такой чистой и искренней, что Джемма даже не попыталась сочинить одну из своих историй.

– Нет, но мой дедушка был много лет назад, и когда он об этом рассказывал, то умел заставить меня почувствовать, будто я тоже побывала там вместе с ним.

– У вас тоже есть такой дар, – сказала Люси. – Когда вы рассказывали одну из ваших историй, я чувствовала, будто сама участвую в событиях.

– Ах, Люси, благодарю тебя! Это очень ценная похвала для меня.

Люси схватила руку Джеммы и крепко пожала ее.

– Спасибо вам, Джемма. Я никогда раньше не была так счастлива. Никогда! Я надеюсь, что вы не уедете.

– Когда-нибудь мне все-таки придется уехать, но это не означает, что мы не сможем остаться подругами. Ну ладно, я думаю, что однажды ты встретишь молодого человека, который тебе понравится, и начнешь подумывать о замужестве.

– Я в этом совсем не разбираюсь, – сказала Люси. – До сих пор никто не посмотрел на меня дважды. Но я слышала, что Ханна вышла замуж в шестнадцать лет, а мне как раз исполняется столько же через несколько месяцев.

– А я что говорю?… – сказала Джемма и отступила назад.

– Как получилось, что вы еще не замужем, Джемма?

Застигнутая врасплох, девушка смогла только пробормотать:

– Ну, я… то есть… я просто не встретила человека, за которого хотела бы выйти замуж. Я… еще несколько недель назад я жила без тревог и забот.

– А вы когда-нибудь задумывались об этом? Каково это – быть замужем? – спросила Люси.

Джемма помолчала, обдумывая ответ.

– Пару месяцев назад я думала, что это будет напоминать заключение, потому что я вынуждена буду оставаться на одном месте и распрощаться со своей свободой. Но это было до того, как я встретила Ханну и Лютера и увидела, как они прекрасно ладят друг с другом. До того, как я поняла, что быть частью семьи – это и есть самое главное в жизни. Я начинаю думать, что брак может оказаться счастьем, если найти подходящего человека, а не приговором. – Более того, она знала теперь, каково это – лежать в объятиях мужчины, жаждать ощутить его внутри себя, с нетерпением ждать, когда раздастся звук его шагов перед дверью, послышится его голос.

– Я немного думала об этом, – сказала Люси, порядком удивив Джемму. – Я не собираюсь выскакивать за первого же мужчину, который сделает мне предложение, если, конечно, такой когда-нибудь найдется. Но я обязательно узнаю его, когда увижу.

Джемма помедлила, прижимая сложенную ткань к груди. Никогда прежде Люси не говорила так уверенно.

– А как ты узнаешь?

Внезапно в глазах Люси появилось мечтательное выражение.

– Я посмотрю ему в глаза и увижу, что он тоже смотрит на меня, и тогда я почувствую жар и трепет внутри… и сразу узнаю.

Джемма закрыла глаза. Люси только что описала то, что чувствовала она всякий раз, когда смотрела на Хантера.

– Джемма, у вас болит голова? Хотите вернуться в дом Нетти?

– Нет, со мной все в порядке.

Джемма подошла к девочке. Собрав в горсть мягкие волосы Люси, она подняла их вверх, к темени. Люси громко рассмеялась, отпустила розовую материю и принялась помогать Джемме.

Стоя на расстоянии вытянутой руки, Джемма расписывала своей подруге, какая она красавица, когда снаружи послышались мужские голоса.

Люси в панике широко раскрыла глаза. Джемма выпустила из рук ее волосы и повернулась к двери.

Дверь отворилась, и через порог переступил Хантер, за которым следовал широкоплечий мужчина примерно того же роста, но с темными волосами и глазами. В одежде его – сочетании кожи с шерстью – смешались традиции двух народов, подаривших ему жизнь: индейцев и белых.

– Прости меня, Хантер, – пробормотала Люси.

Ее лучезарная улыбка исчезла. Она сорвала с себя розовую ткань. Волнуясь так, что руки ее дрожали, девочка принялась свертывать отрез в комок.

– Я думал, что вы сейчас в доме Нетти. – Хантер недовольно смотрел на Джемму с таким видом, словно готов был оказаться где угодно, только бы не там, где она.

– Я пришла прибраться…

– Она упал а с лестницы и разбила голову до крови, – вмешалась Люси.

– Что?! – Хантер посмотрел на приставную лестницу, прислоненную к полкам на задней стене комнаты, а потом снова на Джемму.

– Вы знаете, что у Люси прекрасный голос? – Не в восторге от того, какой оборот принял разговор, Джемма попыталась сменить тему.

Хантер взглянул на окровавленную тряпку, лежавшую на столе. В глазах его вспыхнул гнев. В три шага он преодолел разделявшее их пространство и навис над Джеммой.

– Это всего лишь небольшая ранка, – сказала Джемма.

Хантер приподнял ее лицо за подбородок, вынуждая взглянуть на него. Суровые линии пересекли его лоб. Он определенно был в бешенстве. С яростью он всматривался в ее глаза.

– Вы могли сломать себе шею. – От участливого тона его голоса в сочетании с яростным напором у Джеммы снова закружилась голова, и странная слабость разлилась по всему телу.

– Все в порядке, – прошептала она, словно завороженная, не в силах отвести взгляд от его лица.

Внезапно ее осенило, что гневом Хантер пытается скрыть свое беспокойство. Даже когда он был не в духе, нельзя было не заметить, какой это великолепный мужчина. Заглянув ему в глаза, Джемма забыла обо всем. Из-за того, что он старательно избегал ее, они не виделись так долго, что она уже забыла, до чего он красив. Глядя на его губы, она почувствовала, как внутри поднимается желание.

Словно угадав, о чем она думает, Хантер внезапно отпустил ее подбородок и отступил назад.

– Не похоже, чтобы от удара у вас в голове стало просторнее, чем было. Там и до этого гулял ветер. – Он взял окровавленную тряпицу и некоторое время рассматривал ее, затем сказал: – Люси, отведи Джемму домой к Нетти.

– Уверяю вас, со мной все в порядке. Я останусь, сложу все эти вещи на место и закончу.

– Прошу вас, Джемма! – Люси схватила ее за руку. – Пойдемте домой.

Джемма уже собралась возразить, но тут Ной Лекруа медленно пересек комнату и встал рядом с Хантером, явно сгорая от любопытства.

– Я Джемма, – сказала она, не ожидая, пока ее представят. – А вы, должно быть, Ной.

Высокий метис кивнул, но ничего не сказал.

– Джемма, пожалуйста! – Люси крепче сжала ей руку.

Джемма подумала, что Хантеру, пожалуй, удастся на этот раз отделаться от нее, однако она твердо решила поговорить с ним позже, даже если придется для этого усесться у него на пороге.

В голове у нее снова поднялась пульсирующая боль.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, Хантер. – Взгляд ее на мгновение метнулся к Ною, затем снова устремился на Хантера. – Как можно скорее, лишь только у вас появится время.

Хантер молча стоял, пока Люси помогала Джемме надеть плащ и замотаться шарфом. Наблюдая, как они вместе вышли из дома, он подумал, что доведись ему даже прожить многие сотни лет и стать старым, как Мафусаил, то и тогда ему ни за что не понять женщин.

– Если бы я знал, что происходит у них в голове, я бы завел себе собственную женщину вроде этой, – сказал ему Ной.

– Эта женщина не моя, – решительно заявил Хантер.

– Нет? Хочешь меня одурачить?

Хантеру очень не понравилось, как улыбнулся Лекруа.

– Хоть убей, не могу понять, почему все вокруг твердят, что между нами что-то есть? Черт, я даже не виделся с ней целую неделю!

– Нарочно?

Хантер терпеть не мог это ощущение, будто голова его – открытая книга и люди беспрепятственно читают его мысли.

– Нет, – солгал он.

– Что она здесь делает? – Лекруа подошел к пирамиде выставленных на столе консервных банок, поднял одну, перевернул и поставил на место.

– Скрывается от чего-то. Пытается решить, что делать дальше, куда отправиться.

– Как и ты.

Хантер удивленно уставился на друга, который сражался с ним рядом в битве при Новом Орлеане. Ной Лекруа был отшельником, жившим в маленьком домике на сваях, построенном над водой возле соседнего болота. Он встречался с людьми, только когда его нанимали провести судно через мели или когда у него кончалась провизия. Хантер всегда завидовал уединенной жизни друга.

– Я много лет слышу, как ты твердишь, что собираешься покинуть здешние места, но не торопишься уезжать. Я подозреваю, что ты тоже все еще не решил, куда идти и что делать дальше, – пояснил Ной.

– Я отлично знаю, что делаю, – сказал Хантер, от всей души желая, чтобы его слова звучали более убедительно, хотя бы для него самого.