— Скоро завтрак.

— А нельзя и его тоже принести сюда? — сонно пробормотал Лиам.

— Может, весь день не выходить из номера? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Мне нравится эта идея.

— Так не получится, — со вздохом ответила Айрин.

Начался новый день, и возвращались недавние мысли и тревоги. Бал-маскарад. Неизвестный человек, побывавший в её номере. Призрак Лорен Даффи. «Лунная песня».

— Тебе вовсе не нужно меня привораживать, — произнёс Лиам, убирая с её лица растрепавшиеся волосы. — Я и так уже…

— Почему ты не говорил раньше?

— Я собирался сказать, когда ты вернёшься в Ноттингем.

— А так мне пришлось оторвать тебя от работы.

— Не думай об этом.

— Мне не даёт покоя вся эта история с заклинанием, — призналась Айрин.

— Не только из-за твоего любопытства учёного? Ты всё ещё боишься?

— Немного. Но ведь, если они забрали у меня текст «Лунной песни», то я сама им теперь, наверное, больше не нужна. Как ты думаешь?

— Будем надеяться, — задумчиво ответил Лиам, но на лбу его залегла глубокая складка. Айрин потёрлась лицом об его щёку с отросшей за ночь щетиной.

— Не хмурься. А то как укушу… за нос! — выпалила она и тут же взвизгнула, когда казавшийся расслабленным мужчина неожиданно перекатился, увлекая её за собой, и оказался сверху.

— Ага, попалась!

— Пусти, я боюсь щекотки! Пора вставать! — со смехом отбиваясь от него, выдохнула Айрин. — Нам ещё костюмы сегодня выбирать!

Несколько раз поцеловав её лицо и завершив это крепким поцелуем в губы, Лиам с заметным сожалением отпустил её, и она, подобрав с пола халат, сбежала в ванную.

Там Айрин посмотрела в зеркало. Отражение красноречивее некуда выдавало все секреты прошедшей ночи. Тени под глазами, припухшие от многочисленных поцелуев губы, синяк на шее, а уж взгляд…

Через несколько минут, когда Лиам был в ванной, в дверь постучала горничная, чтобы убрать посуду после ужина, а ещё через несколько минут они спустились в столовую, где оказались почти все постояльцы, взгляды которых тут же обратились в сторону вошедших.

— Вот и наш новый гость! — провозгласил Райан Тейлор, сидевший во главе стола. — Ещё раз добро пожаловать, мистер Конрой. Надеюсь, вы хорошо спали?

— Могу вас заверить, лучше, чем дома, — отозвался Лиам, занимая для них два места недалеко от управляющего.

Спустя некоторое время, когда Камилла проводила и оставила их в комнате, заставленной шкафами с одеждой и аксессуарами для маскарада, Конрой поинтересовался, с кем из постояльцев отеля Айрин успела подружиться.

— Почти со всеми. Поэтому мне и неприятно подозревать кого-то из них. Завтра уже бал. А послезавтра нужно уезжать, — добавила она, удивляясь тому, как быстро прошло время. — Но мне всё равно как-то неспокойно.

— Теперь я здесь. И я больше не оставлю тебя одну, — проговорил он, привлекая её к себе и наклоняясь к её губам.

— Что ты делаешь? Кто-нибудь увидит! — воскликнула Айрин, когда Лиам, не переставая целовать, посадил её на подоконник. — Мы сюда не для этого пришли! Как тебе костюм пирата? — спрыгнув с подоконника и распахнув самый большой шкаф, поинтересовалась она.

— Нет.

— Викария?

— Нет.

— Волшебника?

— Давай сначала выберем наряд для тебя, — подходя к ней, произнёс Лиам. — Например, вот этот. Кажется, это Белоснежка?

— Не хочу быть Белоснежкой!

— Может, сбежавшая из гарема наложница? — предложил он, рассматривая костюм с восточными шароварами и полупрозрачной накидкой.

— Даже не мечтай. И это не наложница, а Шехерезада. Или принцесса Жасмин.

— Я даже не знаю, кто это.

— Ты смотрел другие мультфильмы.

— Тогда Женщина-кошка?

— Ни за что. Я думаю, наши костюмы должны быть в одном стиле.

Так, за непринуждённым разговором, они перебрали несколько маскарадных нарядов, удивляясь предусмотрительности Райана, и остановились на довольно сдержанных, но интересных костюмах в духе девятнадцатого века, которые гармонично дополняли друг друга.

Остаток дня прошёл почти незаметно. После обеда они вдвоём отправились на прогулку. Конрой обнимал Айрин за плечи, и от этого на душе у неё становилось спокойнее.

— Что это? — спросил он, внезапно остановившись.

Оглядевшись, Айрин поняла, что они дошли до того же места, куда её в прошлый раз привёл Энтони.

— Тут умерла Лорен Даффи, — произнесла она. — Давай уйдём отсюда.

— Ты здесь уже была? — поинтересовался Лиам.

— Один раз.

— Тягостное зрелище, — заметил он.

— Вот именно, — согласилась Айрин, задавшись вопросом, посещает ли призрак Лорен это место. Может ли дух поэтессы покидать дом?

До ужина Айрин показала Конрою не только окрестности отеля, но также весь дом. Они не расставались практически целый день, но, когда Лиам ушёл в номер, чтобы сделать несколько звонков по работе, она осталась в библиотеке. Там было тихо, и Айрин позволила себе немного помечтать.

Несмотря на то, что они ещё не говорили о будущем, она представляла себе картины их совместной жизни. Рисовала мысленно то, что совсем недавно считала окончательно невозможным в её жизни. Видела их общий дом, который она постарается сделать уютным, ночи, подобные сегодняшней, дни, наполненные теплом, смехом, любовью.

От этих фантазий её отвлекло появление Джорджины, которая неслышно появилась рядом.

— Не хотела мешать, но, кажется, я нашла то, что может вас заинтересовать, — проговорила она, протягивая пожелтевший от времени листок бумаги.

Ещё не взяв его в руки, Айрин поняла, что это такое. Вырванный листок из дневника Лорен Даффи. Последний, тот самый, которого там не хватало.

На листке всё тем же ужасным почерком поэтессы было написано всего несколько слов: «Сегодня я поняла, что, даже если я сделаю то, чего они хотят, меня не оставят в покое».

Айрин растерянно перевела взгляд с бумаги на лицо Джорджины. Пропавшая из дневника последняя страница не только не ответила на вопросы, но и добавила новые. Кто такие они, о которых говорила Лорен, чего от неё хотели, почему она вырвала из тетради этот лист?

— Где вы это нашли?

— Перебирала старые бумаги в библиотеке. Это ведь почерк Лорен Даффи, да? Вы говорили, что изучаете связанные с ней бумаги.

Айрин кивнула и поблагодарила девушку.

После ужина Айрин поделилась этой новостью с Лиамом. Он ненадолго задумался. Затем они начали строить версии по поводу того, кого могла иметь в виду Лорен, когда писала эти слова, но довольно быстро зашли в тупик, перебрав даже самые фантастические варианты.

Только сама Лорен могла бы ответить на этот вопрос. Но призрак упорно не показывался. Айрин начала думать о том, что так и не увидит его до отъезда.

Этим вечером они снова занимались любовь. И ночью, и утром. Весь окружающий мир будто снова уменьшился, и в нём остались только они двое, поцелуи, шёпот, наполненные страстной нежностью прикосновения, смятые простыни.

— Знаешь, какой у тебя необыкновенный голос? — пробормотала уже утром Айрин, положив голову на его грудь и слушая пение птиц. — Ты можешь вообще больше ничего не делать с женщиной — только говорить.

— Решено, в следующий раз так и сделаю, — со смехом ответил он, ещё чуть крепче прижимая её к себе.

— Я не это имела в виду!

— Но я поймал тебя на слове, — возразил Конрой, наблюдая за тем, как она тянется за расчёской и зеркалом.

— На кого я похожа! — воскликнула Айрин.

— Я тебе скажу, на кого.

— Я и так знаю — на панду. Только у них такие круги вокруг глаз!

— А вот и нет. Ты похожа на мою любимую женщину, — отозвался он, садясь позади неё и целуя её плечо. — Ну, и на милую панду тоже.

Когда они вышли в коридор, собираясь спуститься на завтрак, их едва не сбила с ног Нэнси. Она почти бежала, щёки её раскраснелись, но на лице сияла улыбка. Остановившись, девушка перевела дух и извинилась.

— Сегодня бал. Саманта обещала сделать мне причёску, — похвалилась она перед тем, как продолжить свой путь.

Вслед за Нэнси появился Клиффорд, поздоровался и с нежностью посмотрел вслед убежавшей дочери. Айрин надеялась, что отношения в семье Грин наладились. Она от всей души желала счастья им обоим.

За завтраком только и говорили, что о маскараде. Райан, словно умудряясь находиться сразу везде, сновал по дому с таинственным и занятым видом. Почти все помещения, кроме номеров постояльцев, украсили к празднику.

Уже после обеда начали съезжаться остальные гости. Кто-то приехал раньше, кто-то задерживался. Айрин едва не упустила появления Аннабель, но та сама разыскала её.

Тем временем, настала пора надевать костюмы. Стоя перед зеркалом в платье, которое они с Лиамом выбрали вчера, Айрин поняла, что и ей бы не помешала какая-нибудь причёска. Стоило ей об этом подумать, как в дверь постучала Саманта в костюме эльфийки — она уже успела причесать Нэнси, а теперь решила предложить свои услуги Айрин.

— Сегодня я вас тоже сфотографирую, — говорила Саманта, колдуя над её волосами. — Получится отлично, я в этом уверена.

Насчёт фотографий Айрин пока не задумывалась, а вот причёска вполне в стиле её наряда Саманте весьма удалась. Поблагодарив девушку, Айрин уже собиралась вслед за ней идти на первый этаж, когда из ванной комнаты вышел Лиам. В костюме Конрой смотрелся именно так, как мог бы выглядеть британский аристократ девятнадцатого века.

— Позвольте пригласить вас на ужин, леди, — проговорил он, протягивая ей руку, и ей захотелось предложить ему никуда не ходить.

Когда спустились на первый этаж, выяснилось, что освещение в столовой потушено, но повсюду стоят свечи. Атмосфера от этого стала совершенно другой. Всё казалось непривычным — комната, в которую добавили ещё столов и стульев, чтобы разместить всех гостей, скользившие по стенам тени в свете свечей, люди в разнообразных костюмах, а некоторые ещё и в масках.


Лорен Даффи


Она всё видела. Оставаясь невидимой и незамеченной, Лорен видела, как убирают дом и наряжают его, подготавливая к балу. Видела, как взволнованно пробегает по коридору эта девочка, Нэнси Грин, и вспоминала себя в её возрасте.

С появлением в доме Райана Тейлора, этого энергичного и смешливого молодого человека, многое стало по-другому. Теперь Лорен могла наблюдать за людьми, если ей было интересно. Этот управляющий отеля подарил дому новую жизнь, напомнил людям о том, что когда-то здесь жила Лорен, развесив повсюду её портреты и начав проводить костюмированные балы в честь дня её рождения.

Сегодня всё было по-другому, потому что в этом доме находилась Айрин Портер — молодая женщина, которая по какому-то странному стечению обстоятельств могла видеть Лорен и говорить с ней. Неизвестно, кем и когда это было предопределено, но их судьбы оказались связаны. Возможно, это стало одной из причин, по которым Лорен оставалась между мирами живых и мёртвых все эти годы.

Вчера, стоя у окна в коридоре, Лорен видела, как Айрин и тот высокий мужчина, который приехал к ней, вышли из дома и отправились на прогулку. Можно было хорошо рассмотреть, как он наклонился к молодой женщине, обнял и поцеловал её. На какое-то время Лорен задумалась — а как это, когда тебя целует мужчина? Что при этом чувствуешь? Каково всё то, чего ей не довелось испытать?

Уже несколько дней Лорен не показывалась Айрин на глаза. Подбирала слова, которые хотела бы ей сказать. Лорен чувствовала, что Айрин угрожает опасность, но не знала, поверит ли она, если предупредить.

Айрин было известно о «Лунной песне», и уже одно это означало, что ей следует быть осторожнее. Но Айрин не была осторожна, и однажды Лорен увидела, как дверь в её комнату открыл другой человек. Он пробыл там некоторое время и вышел, пройдя мимо неё и ничего не заметив, не почувствовав, не узнав, что за ним наблюдали.

Лорен и сама понимала, что за проведённое в образе призрака время характер её успел значительно ухудшиться. Иногда ей хотелось ожесточенно крушить всё вокруг, чтобы люди ушли и больше никогда не возвращались в этот дом. Но затем она вспоминала годы, которые провела здесь одна, и ей не хотелось, чтобы это наступило снова, чтобы под сводами этого дома больше не слышались разговоры, чтобы умолк смех.

Временами Лорен могла покидать пределы дома, но обычно это происходило без её участия. Она просто закрывала глаза, а, открыв их, обнаруживала себя в совершенно другом месте. Так однажды увидела спящую Айрин, большого рыжего кота и свою книгу, которую дважды столкнула с полки на пол.

Повсюду в этом доме на Лорен смотрели её портреты, заставляя возвращаться к воспоминаниям. Она, словно наяву, видела будни и праздники, прожитые в этом доме. Вспоминала, как они с Эбигейл проводили дни за книгами, рукоделием, разговорами.