— Это, безусловно, решит вашу проблему, о которой я, кстати, и думать позабыл. А как же я?

— Вы?

Маркус наклонился, так что в тесноте кареты его лицо оказалось совсем близко. Так близко, что она увидела чисто выбритый подбородок и загорелую кожу, свидетельствовавшую о многих часах тяжелой работы на свежем воздухе. Что бы о своем племяннике ни думала леди Беллингем, бездельником он уж точно не был.

— Если я не поступлю так, как велит моя дорогая тетушка, и в течение шести месяцев не женюсь на вас, милая мисс Финч, то потеряю все, что с таким трудом заработал.

Эми облизнула пересохшие губы.

— Мне жаль.

— С какой это стати? Вы не виноваты в том, что какая-то безумица решила спасти своего шального племянника от безрассудства, женив его — как там было сказано? — на порядочной и рассудительной молодой особе.

— Вот еще! — вспыхнула Эми. — Мне не нравится это определение.

— Какое из них: что вы порядочны или что вы рассудительны? Или ни то, ни другое вам не подходит?

Казалось, Маркусу нравится ее дразнить, а Эми кипела от негодования. Какие-то новые нотки в его голосе насторожили девушку. Может быть, он думает, что сумеет ее уговорить? Но каким образом? Выход был один… В это мгновение она почувствовала, что Маркус обнял ее за плечи и слегка сжал их.

— Нам обоим нужно время, чтобы подумать, Эми, а за обедом мы все обсудим.

Ей думать не о чем. Разве что о том, сколько можно выручить за украшения, чтобы хватило на обратную дорогу. Подобная расчетливость показалась Эми кощунственной и недостойной, но замужество по принуждению было еще хуже.

Карета остановилась возле отеля, и они вышли. Эми почему-то подумала о том, что жизнь ее уже никогда не станет такой простой, как раньше. В фойе отеля Маркус поднял ее руку к губам и поцеловал. Она взглянула на него с подозрением, уверенная в том, что этот жест предназначался для публики, находившейся в фойе, хотя и не понимала, зачем он понадобился Маркусу.

Если только… если только не затем, чтобы создать впечатление, будто они влюблены, а в дальнейшем будет объявлено…

Вне себя от ярости, девушка отдернула руку.

— Значит, до вечера, Эми, — спокойно произнес Маркус, прекрасно понимая, каково ее состояние. Он ушел, а Эми поднялась в свой номер с ощущением, что за минувший час постарела на сто лет.

Тяжело опустившись на кровать, она предалась невеселым размышлениям. Леди Беллингем не оставила ей ничего, кроме пары дорогих безделушек, хотя этим приблизила ее к себе больше, чем кого-либо другого из своего окружения. Эми понимала, что такое наследство было намного более ценным, чем завещанные слугам двадцать фунтов, потому что как бы выделяло ее среди остальных… Непрошеные слезы покатились по щекам Эми.

Алчность была чужда ей, она вообще ни на какое наследство не рассчитывала. Эми представила себе старую леди, размышляющую о том, что же завещать своей «порядочной и рассудительной» компаньонке, и сейчас это определение не только не рассердило девушку, а, наоборот, показалось ей комплиментом, ведь на них покойница была не особенно щедра.

Однако Эми все же была женщиной и поэтому достала шкатулку с украшениями и стала их рассматривать и оценивать.

Эти украшения дарил леди Беллингем ее муж, но после его смерти она отказалась от нарядов, драгоценностей и заперлась в четырех стенах. Эми трудно было себе представить суровую пожилую даму молоденькой женщиной, любящей и любимой, но эти украшения явно были подарены человеком, который ее любил.

Эми еще не знала, что значит быть любимой, но романтизм не был чужд ее молодой душе. А какой же романтизм в браке по расчету с человеком, которому нужно лишь наследство, чтобы удовлетворить свое тщеславие? Если она когда-нибудь выйдет замуж, то только по любви.

Задумавшись, она не заметила, что стоит перед зеркалом с бьющимся сердцем и сжатыми кулаками. Кулон из сапфира на золотой цепочке, принадлежавший леди Беллингем, обвивал ее шею. Предательская мысль вдруг пришла в голову: если бы все было по-другому, если бы они встретились при других обстоятельствах. Маркус Беллингем мог бы стать… да, именно он мог бы стать…

Дрожащими руками она сняла кулон. Это было бы самой большой глупостью — влюбиться в такого человека. Авантюрист, гоняющийся за очередной блажью, у которого деньги текут сквозь пальцы, как песок. Эми заставляла себя думать о нем словами его покойной тетушки, только бы не признаваться себе в том, что Маркус оказался совсем не таким, каким она его представляла. Он, несомненно, был привлекателен и легко мог понравиться любой доверчивой девушке. Об этом ей не следует забывать.

Время обеда подошло, а Эми все еще не решила, какие выбрать украшения. Сегодня она нервничала даже больше, чем вчера. Одно она знала твердо: что никогда не выйдет замуж без любви. Втайне она надеялась, что Маркус о браке даже и не помышляет.

— Вы выглядите просто потрясающе! — восхищенно воскликнул он, хотя на ней было то же платье, что и накануне. Такой откровенный комплимент насторожил ее.

— Благодарю вас, сэр, — ледяным тоном произнесла она. — Но вы, я думаю, ошибаетесь, потому что я чувствую себя выбитой из колеи с самого утра.

Эми хотела поставить Маркуса на место, но не учла его напористости. Он поцеловал ей руку, перевернув ее ладонью вверх. Это прикосновение словно пронзило Эми насквозь.

— Я хочу, чтобы вы сохранили этот поцелуй и вспоминали о нем, — тихо произнес он, прижав ее пальцы к ладони. — Наше дело еще далеко от завершения, Эми.

Маркус провел ее в зал и усадил за столик. Многие посетители наблюдали с улыбкой за заботливым джентльменом и прелестной юной девушкой, явно предполагая, что перед ними красивая любящая пара.

Эми тут же распознала его план. Он намерен уговорить ее на этот брак без любви только для того, чтобы получить деньги по завещанию. Это было не только неслыханно, но и оскорбительно. А все его прекрасные слова ничего не значат.

— Полагаю, будет лучше, если мы все же закончим наши дела — так, кажется, вы изволили выразиться — как можно скорее, сэр.

— Почему вы меня боитесь, Эми?

Такой прямой вопрос заставил девушку вздрогнуть — Маркус был недалек от истины.

— Я вас не боюсь…

— Тогда перестаньте называть меня «сэр» и держать на расстоянии. Мы ведь уже довольно близко познакомились.

— Не понимаю, о чем вы…

— Не понимаете? Я не поверю, что последние несколько часов вы не думали о том, как поступить. Но вам повезло больше, чем мне.

— Неужели? Уж не потому ли, что мне навязывают мужа, которого я не хочу, и образ жизни, который мне абсолютно чужд?

Она не задумывалась над тем, что говорит, но, невольно выдав себя, тут же рассердилась — выходит, ей все же приходили в голову мысли о замужестве.

— Не поэтому. У вас есть выбор. А у меня, если рассуждать логически, его нет. Мое будущее и все, ради чего я работал, зависит от вас. Это большая ответственность, не так ли, мисс Финч?

Это нечестно. До сего момента она полагала, что это он несет ответственность за нее и должен отправить ее обратно домой. А он собирается взвалить ответственность за свое будущее на нее.

— Выходит, у меня тоже выбора не остается, — горячо возразила она. — Неужели вы думаете, что я выполню пожелание вашей тетушки? Я не сомневаюсь, что вы и мысли не допускаете жениться на мне. Как честный человек!

Эми понимала, что бросила ему вызов. Она дала ему понять, что человек должен ставить честь выше корысти.

Маркус долго молчал.

— Вы считаете меня человеком, лишенным чести? — наконец спросил он.

— А как вы думаете? Как вы могли даже предположить, что…

— А вы, разве вы не размышляли об этом?

Краска залила щеки Эми. Ведь были моменты… да, были… когда она воображала себя его женой. Возможно, подсознательно, но воображала! А может быть, она и раньше о нем думала?

— Вижу, что думали. Вы забыли, что у вас все написано на лице, Эми.

Ей не понравился его самодовольный тон, и она отрезала:

— Я не могу поверить, что идея тетушки пришлась вам по сердцу. У вас, несомненно, есть женщина, на которой вы предпочли бы жениться, не просто порядочная и рассудительная, чтобы держать вас в узде, но и…

— У меня никого нет, и, думаю, у вас тоже.

Искушение сказать неправду ему, что дома ее ждет жених, было велико, но Эми понимала, что он на эту удочку не клюнет. Она никогда не умела лгать, да и лицо моментально выдаст ее.

После того как они закончили обед, Маркус спросил:

— Что же нам делать?

— Я не желаю быть заложницей в ваших делах, Маркус, и не могу согласиться с требованием леди Беллингем. Простите, не могу.

— Значит, займемся украшениями. Вы уже выбрали?

Такого резкого поворота она не ожидала. Он не рассердился, не стал ее уговаривать, а, наоборот, вроде бы успокоился. Даже слишком. Что ж, тем лучше.

— Еще нет. Это так трудно. Их дарил вашей тетушке ее муж, который, видимо, ее очень любил.

— Она не всегда была такой, какой знали ее вы. Конечно, он любил ее.

— Как и полагается супругу, — не удержалась Эми. — Тем более непонятно, как она могла поставить вам такое условие.

— Вам непонятно? Она же все объяснила. Для того чтобы оградить своего глупого племянника от какой-нибудь авантюристки, охотящейся за его деньгами. Слава Богу, она оказалась права в том, что вы к таковым не относитесь. Иначе вы не колеблясь приняли бы условие тетушки.

— И на том спасибо.

— Выбрав два украшения и продав их, вы сможете какое-то время прожить безбедно, однако у вас есть возможность иметь все украшения.

— Что вы этим хотите сказать? — нахмурилась Эми.

— Не верю, что вы столь наивны, дорогая мисс Финч. Если вы выйдете за меня замуж, все драгоценности моей тетушки будут принадлежать вам. Мне они ни к чему, я предпочитаю любоваться ими на вашей прелестной шейке.

Взгляд Маркуса опустился ниже, до того места, где вырез платья открывал матовую кожу ее груди. Эми непроизвольно прикрыла ладонью шею, почувствовав, как забилось ее сердце.

— Мне жаль, — едва слышно произнесла она, пытаясь подавить внезапное волнение. Ничего подобного она никогда не чувствовала. Еще никогда ее так откровенно не оценивали, никогда не давали повода ощущать себя желанной. Ей, однако, пришлось напомнить себе, что это уловка, что у Маркуса свои причины, чтобы соблазнить ее — взглядами, льстивыми словами, вздохами.

— Стало быть, на данный момент мы оказались в тупике. Но учтите, я так просто не сдаюсь, и вам это хорошо известно. Обещаю, что наш брак будет таким, как вы пожелаете: либо полным любви, как у тетушки, либо чисто формальным, либо…

Маркус замолчал. Он и вправду так думает? В кругу аристократии часто случались браки по расчету, и многие оказывались счастливыми и удачными… но немало было среди них и несчастливых.

— Либо каким?

— Есть и третий вариант, но лучше отложить его обсуждение до завтрашнего утра.

Глава четвертая

Какие еще планы бродят в голове Маркуса Беллингема? — думала Эми.

Разве она не знала, что его настроения могут меняться с молниеносной быстротой? Разве не восхищалась его письмами? Хотя леди Беллингем осуждала его, не все его предприятия кончались крахом. Конечно, заветным желанием тетушки было возвращение племянника в родные пенаты, но Маркусу такая жизнь вряд ли бы подошла.

Она знала также, что благодаря своему острому уму Маркус всегда просчитывал множество вариантов там, где другой просто не видел бы даже возможности. Так чему же сейчас удивляться?

Да тому, что Эми Финч никогда не принимала участия в его рискованных предприятиях. А сейчас, что бы он ни замышлял, ей придется принять в этом участие. От всех этих мыслей у Эми разболелась голова. Лучше всего лечь спать, решила она и, надев ночную рубашку и халат, легла поверх одеяла.

Ей хотелось расслабиться, но, как только она закрывала глаза, перед ней всплывало лицо Маркуса, слышался его голос и особенно одна фраза, которая запала ей в душу: «брак, полный любви».

Лишь на несколько секунд она позволила себе помечтать: Маркус берет ее на руки, нежно целует, а она с готовностью отвечает на поцелуй и отдается ему со страстью… Страсть ее невинному сердцу незнакома, но вкус его губ был настолько реальным, что она почти поверила в то, что это случилось на самом деле.

В испуге Эми открыла глаза. Куда завели ее грешные мысли? Мужчины, как физические существа, были ей неведомы, и способы обольщения также. В ее окружении в последние годы было мало мужчин, и до поцелуев дело никогда не доходило. Так что леди Беллингем, назвавшая ее девушкой порядочной и рассудительной, была более чем права.