— Тома и Джерри. И семь утят в придачу. Сол видел фотографии места преступления и говорит, что зрелище душераздирающее.

— И чем же кончились похождения этого ненавистника братьев наших меньших?

— После этого он помял битой машину той девушки… и попытался добраться до нее самой. На допросе Колин сказал, что подслушал ее разговор о сексе с одной из подружек и ему не понравилось то, что она говорит.

Мартин уронил полотенце, которым вытирал лицо.

— И после этого Дженетт Паркер взяла его на работу?

— Она ничего не знала. Та девушка забрала из полиции свое заявление, и на послужном списке Уэйнрайта это никак не отразилось. Утром я позвонил Дженетт. Она обещала приехать на радиостанцию и разобраться с этим.

— Звучит многообещающе.

— Да. — Фрэнк помолчал. — Есть еще кое-что. Похоже, мистер Уэйнрайт положил глаз на Стефани, когда приехал сюда три месяца назад. Она дала ему от ворот поворот, и он был очень этим недоволен. Даже написал ей письмо, в котором объяснял, как много она потеряла. Стефани показала письмо начальнице, но тогда обе они не придали ему особого значения.

— Думаешь, камень и шины — его рук дело?

— Возможно, он воспользовался ситуацией, чтобы отомстить ей. Чего только не бывает!

Они перешли в кухню. Мартин налил в чашки кофе, который успел сварить раньше.

— Ты рассказал обо всем этом Стефани?

— Пока нет. — Фрэнк сделал глоток и поморщился. — Фу! Ну и пойло!

Мартин, не обращая внимания на критику, небрежно произнес:

— Я собираюсь заехать к ней днем. Могу рассказать вместо тебя. Сэкономишь время… Фрэнк поймал взгляд Мартина.

— Ты собираешься заехать к Стефани? Зачем?

— Я предложил ей помочь с машиной. Посмотреть шины и все такое.

Во взгляде Фрэнка светилось любопытство.

— Джек Райан с бензоколонки справился бы с этим в два счета. Мартин пожал плечами.

— Я предложил, а она согласилась. Может быть, ей не хочется, чтобы ее машину ремонтировал парень, который интересуется презервативами со всякими экзотическими наворотами.

— А откуда ей знать, что ими не пользуешься ты?

Мартин поднял свою чашку и улыбнулся поверх ее края.

— А откуда ты знаешь, что она этого не знает?

Стефани догадывалась, что мать позвонит ей, если она не появится в церкви воскресным утром, поэтому избавила Антонию от лишних хлопот. Позвонила первой и вкратце рассказала, что случилось с ее машиной и окном.

Мать была потрясена.

— О, дорогая. Это ужасно! Может быть, тебе пока переехать к нам. Там, на озере, ты совсем одна, а это небезопасно.

Мать отреагировала именно так, как ожидала Стефани, и это странным образом немного успокоило ее, хотя само предложение вызвало резкий протест.

— Мама, все в порядке. Кроме того, Мартин может доехать сюда за пять минут. — Едва произнеся это имя, Стефани прикусила язык. О чем она думает? Если ее главной целью было поскорее убраться из родного города, то мать только спала и видела, как бы выдать дочь замуж.

— Мартин? Ах да, друг Фрэнка. Тот милый молодой человек на вчерашней вечеринке. Стефани прикрыла глаза.

— Да, он.

— Что ж… — Последовала пауза. — Ты с ним… видишься?

Стефани вдруг вспомнилось появление Мартина из озера. Она едва сдержала смех и уклончиво ответила на вопрос Антонии:

— Он… э-э-э… помогает Фрэнку разобраться… с этим происшествием.

Потребовалось еще десять минут, чтобы окончательно убедить мать в том, что нет причин для беспокойства. Повесив трубку, Стефани невидящим взглядом уставилась в стену над диваном. Обычно в уик-энд она после церкви заезжала на станцию, но теперь, без машины, попасть туда не могла, а без этого не знала, чем заняться. Она вдруг поняла, как много значит для нее работа. Ничего другого у нее в жизни не было.

Побродив по террасе, Стефани уселась на скамейку-качели лицом к озеру. Оттолкнувшись от пола, она стала, покачиваясь, думать о двух вещах, которые в ее сознании были неразрывно связаны: кто мог подстроить ей все эти пакости и почему ее так влечет к Мартину Эбботу?

Как ни странно, ее мало встревожили происшествия с камнем и машиной. Никто в Стонвилле не хотел причинить ей серьезного вреда — просто выражали свое возмущение. Стефани подумала вскользь: а не отменить ли передачу? Но она знала, что не сделает этого. «Добавьте остренького» ждал большой успех, да и Стефани общение со слушателями в прямом эфире доставляло удовольствие.

Нет, главной ее заботой был Мартин. Каждый раз, когда он оказывался поблизости, ей вдруг делалось жарко и становилось трудно дышать — словно она надела на голое тело слишком тесный шерстяной свитер. В его обществе она не могла сосредоточиться ни на чем… и ни на ком, кроме него.

К полудню Стефани готова была лезть на стену. Она шесть раз поговорила с Самантой по телефону, съела почти полную банку арахисового масла и бессчетное число раз «пробежалась» по всем телевизионным каналам. Однако осталась тверда в своем намерении не звонить Мартину. Когда машина будет готова, он объявится сам.

Что он через час и сделал.

Стефани стояла на террасе в тени навеса и смотрела, как он въезжает на гравийную дорожку перед домом. Мартин заглушил мотор и выпрыгнул из своего джипа. Черные как смоль волосы блестели под жаркими лучами солнца. Он был в темных очках в золотой оправе, в джинсах и в майке. Медленно подойдя, Мартин остановился у нижней ступеньки лестницы.

— Ваша машина готова, — сказал он. — Я отбуксировал ее в ремонтную мастерскую в Хантсвилле, где поставили четыре новые шины. Машина сейчас там. Я отвезу вас.

Стефани никогда бы и в голову не пришло рассматривать автомобильные шины как главную движущую силу в романтических отношениях, но тот факт, что Мартин проделал весь этот путь, для того чтобы сэкономить ей немного времени и денег…

— Вы вовсе не обязаны были это делать, — сказала она. — Но я, разумеется, очень вам признательна.

— Я на это и рассчитывал. Вы можете отплатить мне добром за добро… тем или иным способом.

Почему все, что говорит этот мужчина, имеет чувственный оттенок… А может быть, это происходит только в ее сознании?

— Я… я заплачу вам. Бумажник в доме. Я выпишу чек.

Мартин в два шага преодолел ступеньки террасы и оказался рядом со стоящей в приоткрытых дверях Стефани. Сняв очки, он посмотрел ей в глаза.

— Откровенно говоря, я рассчитывал на нечто большее, чем чек.

Сердце гулко застучало в ее груди.

— Ужасно жарко, — сказал Мартин. — Не найдется ли у вас стаканчика чего-нибудь холодного и мокрого?

Стефани слабо улыбнулась. Ее колени дрожали.

— Конечно. Д-думаю, это мне по силам. Она пошире открыла стеклянную дверь, и Мартин проскользнул мимо нее в дом. Точнее, начал делать это. Он остановился на пороге и посмотрел на нее сверху вниз. У него невероятно длинные и черные ресницы, какие мужчине иметь просто непозволительно, подумала вдруг Стефани, чувствуя, как во рту у нее пересохло от близости к нему.

— Ночь прошла спокойно? — спросил Мартин. — Никаких незваных гостей? Только ты — в моих снах.

— Да… да, прекрасно. Я спала как убитая, ни разу не проснувшись.

Он внимательно посмотрел Стефани в глаза. Она врала как сивый мерин, и Мартин это знал.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Это радует. Я тоже.

Стефани попыталась, но так и не смогла проглотить застрявший в горле комок, который не давал ей дышать. Наконец Мартин, миновав ее, вошел в гостиную. Хотя он уже бывал здесь, но в прошлый раз Стефани не обратила внимания на то, какой тесной кажется комната в его присутствии.

Мартин кивком указал на панорамное окно, не отрывая, однако, от нее взгляда.

— Стекло уже вставили.

— Да.

— Красивый вид.

— Спасибо.

Спустя мгновение они столкнулись где-то посередине гостиной. Стефани не знала, кто сделал первое движение, да это и не имело значения. Она просто стояла там, мечтая, чтобы он ее поцеловал, — а в следующий момент он уже делал это, крепко обняв и прижав ее к своей груди. Мартин пробормотал что-то гортанное. Она не расслышала, что именно, но это тоже было не важно. Единственное, о чем она могла думать, — это о властных губах, завладевших ее губами, о теплом настойчивом языке, о его руках… руках, которые, казалось, были везде.

Они сжимали друг друга в объятиях так крепко, словно от этого зависела их жизнь. Наконец у обоих в легких иссяк воздух. Ошеломленная Стефани слегка отстранилась и посмотрела на Мартина.

— Ч-что происходит?

— Я всегда считал, что это называется поцелуем.

Она покачала головой, — Это не имеет ничего общего с тем, что я испытывала, целуясь раньше.

— Наверное, вы целовались не с теми. Сердце буквально выпрыгивало у нее из груди. Стефани неохотно отступила, разорвав их объятия.

— Мартин… я… не знаю, как это сказать… Одним словом, я не хочу сейчас связывать себя… серьезными отношениями.

— Вот и хорошо, — ответил он. — Я тоже. Стефани заморгала.

— Нет?

Он покачал головой.

— Но… — Его слова сбили ее с толку, немного разочаровали и, может быть, даже чуть-чуть рассердили.

— Нельзя же считать каждый поцелуй событием вселенского масштаба, Стефани. Иногда поцелуй — это только поцелуй. Не анализируйте этого, ладно? Просто расслабьтесь и получайте удовольствие.

— Иногда поцелуй — это только поцелуй, — повторила она, словно пытаясь постичь смысл этих слов.

— Верно.

Мартин снова преодолел разделявшее их расстояние, склонился и легонько коснулся губами уголка ее рта. Это простое прикосновение, которое даже нельзя было назвать чувственным, вызвало у Стефани такую бурю эмоций в душе, что она усомнилась в том, что Мартин говорит ей правду.

Иногда поцелуй — это только поцелуй… Она посмотрела в темно-синие глаза, и голова у нее закружилась. Да, внезапно подумала она, но иногда это нечто гораздо, гораздо большее.

Глава 6

— Даже не знаю, как это объяснить. — Стефани беспомощно смотрела на подругу. — Раньше я ничего подобного не испытывала.

Они завтракали в «Веселой буренке». Впрочем, ела одна Саманта. Стефани ковыряла творог с фруктами, который заказала, и пыталась описать свои чувства. Они уже обсудили новость, сообщенную Мартином о Колине Уэйнрайте, и теперь перешли к более интересной теме — к самому Мартину.

— Похоже, ты влюбилась в этого парня? — В голосе Саманты звучал вопрос. — Боже, после стольких лет… Мне даже не верится.

— Ни в кого я не влюбилась! Просто… просто я испытываю к нему влечение — и все. К тому же чисто физическое, — машинально добавила Стефани и тут же поняла, что так оно и есть. Она почти ничего не знала о Мартине. — Мы ведь с ним едва знакомы.

— А что-нибудь изменится, если ты узнаешь о нем больше? — Саманта стащила с тарелки Стефани аппетитную клубнику и помахала вилкой перед ее лицом. — В этом я могла бы тебе помочь.

— Что ты имеешь в виду? Подруга положила клубнику в рот и неразборчиво произнесла:

— Мэрион рассказала мне всю его подноготную. Так что эту ягодку я заслужила.

Стефани хотела бы притвориться равнодушной, но не могла. Только не после воскресного дня. Только не после того поцелуя. Она подалась вперед.

— Давай выкладывай.

— Он родился в Мемфисе и прожил там всю свою жизнь. Разведен. Прожил с женой пять лет. Звали ее Памелой, и была она той еще штучкой. Ее страшно бесила его работа — ей бы больше понравилось, если бы он был светским репортером, а не полицейским, — и она устраивала ему скандалы по любому поводу. После развода она подхватила какого-то владельца компании, производящей поп-корн, из Клинтона…

Стефани нетерпеливо помахала рукой.

— Продолжай…

— Детей у них, кажется, не было, но, судя по словам Мэрион, он их очень любит. Он крестный отец Кортни и всегда дарит ей потрясающие подарки ко дню рождения и к Рождеству. Когда они с Фрэнком жили в Мемфисе, Мартин в свободное время работал с малолетними преступниками.

— А почему он уехал из Мемфиса?

Саманта выжала остатки соуса из пластикового контейнера в свой салат и только после этого ответила:

— В него стрелял какой-то бандит. Подлечившись, он решил, что с него достаточно, уволился и приехал сюда.

В него стреляли! Стефани была ошеломлена. Боже, неудивительно, что он хочет покоя и тишины. Кто на его месте не хотел бы?

— Привет, слушатель, вы в эфире. Ваш вопрос?

— Дело в моем парне. Он… э-э-э… настаивает, вы понимаете, о чем я? Он… видите ли… хочет, чтобы я… занималась с ним всякими глупостями. Я не знаю… что делать, потому что не хочу становиться мамой.

Стефани придвинулась к микрофону. Наконец-то вопрос, ответить на который ей по силам. Утренняя передача давалась нелегко. Тема — контроль над рождаемостью — как обычно была тут же забыта. Ей пришлось отвечать на самые разнообразные вопросы — от так взволновавшего ее мать привязывания друг друга к кровати до средств повышения потенции — всего с несколькими передышками на короткие рекламные вставки.