Встав, я подошел к одной из двух стеклянных стен, обрамляющих мой офис, и посмотрел на распростертый городской пейзаж.

  Я не знал о существовании Евы, и даже боялся мечтать о том, что где-то в мире есть человек, который примет меня и полюбит каждую часть моей души.

  Невероятно, что я нашел ее здесь, в Манхэттене, в том самом здании, что построил, рискуя, вопреки советам. «Слишком дорого», – говорили они, – «И ненужно». Но я хотел, чтобы имя Кросс ассоциировалось и запоминалось по другому поводу. Мой отец смешал наше имя с грязью, а я поднял его на высоту в самом подходящем для этого городе мира.

  – Ты вообще не выказывал никаких признаков, что склоняешься на этот путь, –  сказал Араш позади меня. – Если я правильно помню, ты клеил двух женщин, когда мы развлекались в Синко Де Майо, а через несколько недель сказал составить безумный брачный контракт.

  Я осмотрел город, пользуясь редким моментом оценить его с высоты птичьего полета, что позволяла мне высота здания Кроссфайр.

 – Когда это ты видел, чтобы я откладывал заключение сделки?

  – Одно дело -  расширить свои владения, другое - в одночасье изменить свою жизнь, – он усмехнулся.  – Итак, каковы твои планы? Обосноваться в новом пляжном домике?

  – Отличная идея. Вернуться в Аутер Бэнкс вместе с женой, было моей целью.  Это рай – наслаждаться только ей целиком.  Я был счастлив, когда был с ней наедине. Она меня оживила, заставила жить той жизнью, которой у меня не было.

  Я построил свою империю, думая о прошлом. Теперь, благодаря ей, я буду продолжать строить наше будущее.

  Стационарный телефон на столе мигнул. Скотт на первой линии. Я нажал на кнопку, и его голос прозвучал через динамик.

– Коринн Жиро ожидает у стойки регистрации. Она говорит, ей нужно всего несколько минут, чтобы передать кое-что. Это личное, и она сама хочет передать вам это.

  – Ну, конечно, – вмешался Араш. – Может, она принесла еще цветы?

  Я бросил на него взгляд.

– Неправильная женщина.

  – Если бы только мои неправильные женщины выглядели как Коринн.

  – Продолжай думать об этом, пока будешь идти к ней на встречу и заберешь то, что она принесла.

  Его брови взлетели в удивлении.

– Правда? Ой.

  – Она хочет поговорить, значит, может поговорить с моим адвокатом.

  Он поднялся на ноги и направился к выходу.

– Понял, босс.

  Я взглянул на часы. Без пятнадцати пять.

– Уверен ты все слышал Скотт, но поясню: Мадани разберется.

  – Да, мистер Кросс.

  Сквозь стеклянную стену, отделяющую мой кабинет от остальной части этажа, я наблюдал за Арашем, заворачивающим за угол, а затем мысленно отбросил все в сторону. Скоро Ева будет со мной –  очень важная вещь, которую я ждал с самого начала рабочего дня.

  Но, конечно, не могло все быть так просто.

  Вспышка малинового цвета мелькнула перед моими глазами и через несколько мгновений спустя, я увидел Кориин, марширующую к моему кабинету со злым Арашем. Ее подбородок поднялся, когда наши глаза встретились. Ее сжатая улыбка стала еще шире, превращая ее от красивой женщины в ошеломляющую. Я мог восхищаться ею так, как восхищаюсь всем, кроме Евы – объективно, бесстрастно.

  Теперь, будучи счастливо женатым, я мог в  полной мере осознать, какой ужасной ошибкой была бы свадьба с Коринн. К сожалению для всех нас, она отказывалась этого видеть.

  Я встал и обогнул стол. Взгляд, который я послал Арашу и Скотту, призвал их не совершать никаких дальнейших действий. Если Коринн хотела иметь дело со мной напрямую, я дам ей последнюю возможность сделать правильный поступок.

  Она скользнула в офис в красных туфлях на шпильке. Платье без бретелек имело такой же оттенок, что и обувь, демонстрируя длинные ноги и подчеркивая бледность кожи. Черные волосы прядями лежали на обнаженных плечах. Она была полной противоположностью моей жены и зеркальным отражением любой другой женщины, прошедшей через мою жизнь.

  – Гидеон. Безусловно, ты можешь выкроить несколько минут для старого друга?

  Откинувшись на столешницу, я скрестил руки.

– И буду настолько любезен, что не вызову охрану. Давай быстрее, Коринн.

  Она улыбнулась, но ее аквамариновые глаза были печальны.

  Под мышкой она держала маленькую красную коробку. Подойдя, она протянула ее мне.

  – Что это? – спросил я, отказываясь брать.

  – Это фотографии, которые появятся в книге.

  Я удивился и разочаровался сам в себе, когда, движимый любопытством, взял коробку. Мы не так давно расстались, но я почти не помнил подробностей. Все, что осталось – впечатления, большие моменты, и сожаление. Я был молод, с опасным отсутствием самосознания.

Коринн положила свой кошелек на мой стол, двигаясь таким образом, чтобы коснуться рукой моей руки. Осторожно я протянул руку и нажал на кнопку, которая контролировала непрозрачность стеклянной стены.

  Если она захочет устроить шоу, я должен убедиться, что не будет зрителей.

  Сняв крышку с коробки, я увидел фотографию Коринн и меня, обнявшихся у костра. Ее голова лежала на сгибе моего плеча, а лицо было запрокинуто, чтобы я мог поцеловать ее.

  Воспоминания тут же одолели меня. Это была однодневная поездка к другу в Хэмптоне. Погода была прохладной, осень уступала зиме.

  На картинке мы выглядели счастливыми и влюбленными, и в некотором смысле, я полагаю, мы такими и были. Но я отказался от приглашения провести с ней ночь, несмотря на явное разочарование Коринн. Из-за кошмаров, я не мог спать рядом с ней. И я не мог ее трахнуть, хотя знал – это то, чего она хотела, потому что я зарезервировал номер в отеле для этой цели в милях отсюда.

  Так много проблем. Так много лжи и уловок.

  Я сделал глубокий вдох и позволил прошлому уйти.

– Ева и я поженились в прошлом месяце.

  Она напряглась.

  Положив коробку на стол, я потянулся к моему смартфону и показал ей фотографию, стоящую на заставке экрана: Ева и я закрепляли поцелуем наши клятвы.

  Коринн отвернулась. Затем она потянулась к коробке, убрала несколько верхних фотографий, и вытащила ту, где мы на пляже.

  Я стоял по пояс в прибое. Коринн повисла на мне спереди, ноги обхватывали талию, руки покоились на моих плечах, а пальцы погружены в мои волосы. Ее голова была откинута в смехе, весь ее образ излучал радость. Я яростно держал ее, мое лицо повернуто, наблюдая за ней. В этом была страсть и удивление. Привязанность. Желание. Увидев, посторонние бы посчитали это любовью.

  Это и было целью Коринн. Я отрицал, что когда-либо любил кого-нибудь до Евы, что и было правдой. Коринн была полна решимости доказать, что я неправ самым видным способом.

  Наклонившись, она посмотрела на фотографию, потом на меня. Ее ожидание было ощутимым, словно меня тут же должно было посетить прозрение. Она играла с ожерельем, и я узнал в нем подаренное мной маленькое золотое сердечко, одетое на простую цепочку.

  Черт побери. Я даже не помню кто сделал эту фотографию и где мы проводили время, но это и не имело значения.

  – Что ты хочешь доказать этими фотографиями, Коринн? Мы встречались. Мы расстались. Ты вышла замуж, а теперь женился и я. Все в прошлом.

  – Тогда почему ты так расстроен? Тебе не все равно, Гидеон.

  – Нет, я раздражен. Они только заставляют меня ценить то, что с Евой у меня есть нечто большее. И осознание того, что эти картинки крайне ее расстроят, не вызывает у меня сантиментов о прошлом.  Это наше последнее прощание, Коринн, – я удерживал ее взгляд, убедившись, что она увидела мою решимость. – Если ты сюда вернешься, то охрана не даст тебе пройти.

  – Я не вернусь. Ты должен…

  Скотт позвонил, и я взял трубку.

– Да?

  – Мисс Трэмелл пришла к вам.

  Снова наклонившись над столом, я нажал кнопку и открыл двери. Через мгновение, Ева вошла.

  Настанет ли день, когда я не буду чувствовать, как земля уходит из-под ног, при встрече с ней?

  Она резко остановилась, давая мне удовольствие рассмотреть ее. Ева была натуральной блондинкой, светлые пряди обрамляли ее тонкое лицо и подчеркивали штормовые серые глаза, в которые я мог смотреть часами, что и делал. Она была миниатюрной, но опасно фигуристой, ее тело восхитительно мягкое, как раз для того, чтобы разделить с ним постель.

  Я мог бы назвать ее ангельски красивой, если бы не опьяняющая чувственность, которая всегда заставляла меня думать и жаждать примитивного животного секса.

  Невольно мой ум наполнился воспоминаниями о ее запахе, о том, какая она на ощупь. Гортанный смех, приносящий радость и огненно–вспыльчивый характер, перевернувший мой мир, всплыли изнутри. Все во мне пробуждалось к жизни, прилив энергии и сознания, которые я не испытывал до встречи с ней.

  Коринн заговорила первой.

– Привет, Ева.

  Я ощетинился. Стремление оградить и защитить самое ценное в моей жизни не дало возможности подробно расценить ситуацию.

  Выпрямившись, я бросил фотографию обратно в коробку и пошел к моей жене. По сравнению с Коринн, она была одета скромно: черная юбка и в тонкую полоску шелковая блузка без рукавов, которая сверкала жемчужным блеском. Волна тепла дала мне все доказательства, что сексуальней та женщина, которую я желаю.

  Ева. Сейчас и навсегда.

  Притяжение заставило меня пройти быстрым шагом через всю комнату.

  Ангел.

  Я не сказал этого слова вслух. Не хотел, чтобы его слышала Коринн. Но видел,   Ева почувствовала. Потянувшись к ее руке, я почувствовал глубокое покалывание ее одобрения и усилил хватку.

  Она подвинулась, чтобы посмотреть на женщину, не являющуюся ей соперницей.

  –Коринн.

  Я не обернулся.

  – Я должна бежать, – сказала Коринн позади меня. – Эти копии для тебя,  Гидеон.

  Не оторывая взгляда от Евы, я произнес через плечо:

–   Забери их с собой. Они мне не нужны.

  – Ты должен просмотреть их все, – возразила она, приближаясь.

  – Зачем? – начиная злиться, я взглянул на Коринн, когда она остановилась рядом с нами. – Если у меня возникнет интерес к их просмотру, я всегда могу пролистать твою книгу.

  Ее улыбка стала более натянутой.

– До свидания, Ева. Гидеон.

  Когда она ушла, я сделал еще один шаг к моей жене, преодолев, наконец, оставшееся между нами расстояние. Я схватил ее за другую руку, склонился над ней, чтобы вдохнуть запах ее духов. Спокойствие накрыло меня.

  – Рад, что ты пришла, –  прошептал ей в лоб, нуждаясь в каждом прикосновении, которым я мог управлять. – Я очень сильно по тебе скучаю.

  Закрыв глаза, она склонилась ко мне, вздыхая.

Почувствовав застрявшее в ней напряжение, я стиснул ее руки.

– Ты в порядке?

  – Да. У меня все хорошо. Я просто не ожидала ее увидеть.

  – Как и я, – я ненавидел разрывать с ней объятий, но мысль о фотографиях ненавидел еще больше.

  Вернувшись к столу, я закрыл коробку крышкой и выбросил все это в мусор.

  – Я ушла с работы, – сказала она. – Завтра последний день.

  Это было одно из тех решений, которые я хотел, чтобы она приняла. Я полагал, это будет лучшим и самым безопасным шагом из всех.  Но знал, что ей будет сложно. Ева любила свою работу и людей, с которыми работала.

  Зная, насколько хорошо она могла читать меня, я держал нейтральный тон.

– Правда?

  – Ага.

  Я внимательно посмотрел на нее.

– И что на очереди?

  – Планирование свадьбы.

  – Ах, – я улыбнулся. После нескольких дней, опасаясь, что у нее другие мысли насчет брака и она хочет развестись, стало облегчением услышать иное.   – Приятно это узнать.

  Я поманил ее ближе к себе.

  – Встретимся на полпути, – парировала она, с блеском вызова в глазах.

  Как я мог устоять? Мы встретились в середине комнаты.

  Именно поэтому мы собирались пройти это и все другие препятствия, с которыми столкнемся. Мы всегда шли навстречу друг другу.

  Она бы никогда не стала послушной женой, какую мне желал друг Арнольдо Риччи. Ева была слишком независимой, слишком жестокой. Ее ревность была шириной в милю. Она была требовательной и упрямой, и она бросала мне вызов, сводя с ума.

  И подобное не срабатывало ни с одной другой женщиной, потому что Ева была предназначена для меня. В этом я был уверен, как ни в чем другом.

  – Ты этого хочешь? – спросил ее тихо, ища ответ в ее лице.

  – Я хочу тебя. Все остальное – второстепенно.

  Во рту внезапно пересохло, а сердце забилось слишком часто. Когда она подняла руку, чтобы зачесать мои волосы назад, я схватил ее за запястье и прижал ладонь к моей щеке. Закрыв глаза, я поглощал ее прикосновение.

  Прошлая неделя растаяла. Дни, что мы провели порознь, часы молчания, парализующий страх… Целый день она показывала мне, что готова двигаться вперед, что я принял правильное решение поговорить с доктором Петерсеном.   Поговорить с ней.

  Мало того, что она не отвернулась, она хотела меня еще сильнее. И это она называет меня чудесным?