Грейвс и Мична начали собирать фотографии.

 - Он упомянул, что бросил школу после того, как схем Понзи Кросса разорила его бабушку и дедушку. Он не таил злобу, но она заставила его думать, что в каком-то смысле его жизнь и жизнь Кросса идут параллельно друг с другом.

 - За это она может сесть в тюрьму? – я ближе прижалась к Гидеону. – То, что она сделала – одна из причин… смерти мамы. Она же просто так не избежит наказания, да?

 - Мы привезли ее около часа назад, – Грейвс посмотрела мне прямо в глаза, и я увидела в ее решимость. – Когда появится ее юрист, мы ее допросим.

 - Окружной прокурор определит все статьи обвинения, - сказал Мична. – но записи Холла, а также записи видеонаблюдения, на которых видно, как Лукас и Холл входят и выходят из ее второго офиса, вероятно, дадут нам достаточные основания.

 - Держите нас в курсе, – произнес отец.

 - Конечно, – Грейвс убрала все в сумку, а затем посмотрела на Гидеона. – Вы видели доктора Лукас во время ужина?

 - Да, – ответил он, гладя меня по руке. – Ева указала мне на нее.

 - Кто-либо из вас с ней разговаривал? – спросил Мична?

 - Нет, – Гидеон посмотрел на меня. В его глазах читался вопрос.

 - Я показала ей палец, но была далеко, – призналась я, в моем затуманенном сознании всплыл этот момент. – На ее лице была такая усмешка. Может, поэтому она и пришла, чтобы увидеть все своими глазами.

 - Ангел, – Гидеон обнял меня, укатывая своим теплом и запахом кожи.

 - Ну, пока у нас есть все, что нужно, - быстро сказала Грейвс. – Мы только возьмем заявление у мистера Маклеода по поводу происшествия в Уэстпорте и уйдем. Спасибо за уделенное время.

 Мы все встали из-за стола.

 - Ева, – Грейвс дождалась, пока я не посмотрю ей в глаза. Всего на мгновение, она была не просто полицейским. – Я очень соболезную вашей утрате.

 - Спасибо, – смущенная, я отвернулась от Грейвс.

 Задалась ли она вопросом, почему я не плакала? Одному Богу известно, почему. Даже несмотря на то, что мама временами сводила меня с ума, я любила ее. Верно ведь? Какая дочь не будет ничего чувствовать, когда умерла ее мать?

 Ангус сел на место Гидеона и начал рассказывать, что произошло в Уэстпорте.

 Гидеон взял меня за руку и отвел в сторону.

 - Мне нужно пару минут наедине с тобой.

 Нахмурившись, я кивнула.

 - Да, хорошо.

 Он повел меня по направлению к нашей спальни.

 - Кросс.

 Мы оба повернулись на голос моего отца.

 - Да?

 Отец стоял в гостиной, лицо нахмурено, а глаза горели.

  - Нам нужно поговорить.

 - Согласен, – произнес Гидеон, кивнув. – Только дайте мне 5 минут с моей женой.

 Он продолжил идти, не дав отцу шанса поспорить. Я последовала за ним в спальню. Счастливчик бежал впереди нас. Я наблюдала за тем, как Гидеон изнутри закрывает за нами тремя дверь. Затем он повернулся ко мне, пристально всматриваясь в мое лицо.

 - Тебе следовало бы поспать, – сказала я. – Выглядишь уставшим.

 И это меня беспокоило. Я не помнила, видела ли я его когда-нибудь таким изнуренным.

 - Ты видишь меня? – охрипшим голосом спросил он. - Ты смотришь и видишь меня?

 Я еще больше нахмурилась. Я осмотрела его с ног до головы. Оу. Он оделся для меня. Думая обо мне.

 - Да.

 Он подошел и коснулся моего лица. Его измученным взгляд нашел мой.

 – Я чувствую себя, словно я невидим тобой.

 - Я вижу тебя.

 - Мне…. – он тяжело дышал, грудь поднималась и опускалась, словно он пробежал несколько миль. – Мне так жаль, Ева. Из-за Энн, прошлой ночи…

 - Я знаю, – конечно, я знала это. Он был так расстроен. Намного больше меня. Почему? Мой самоконтроль никогда не был таким хорошим, как его. За исключением сегодняшнего дня. С того самого момента, когда я узнала правду, я почувствовала лед, распространяющийся где-то внутри. Я не понимала, что это, но воспользовалась этим. Чтобы разобраться с полицией. Чтобы быть с отцом и Кэри, которым нужна сильная я.

 - Черт! – он подошел еще ближе и взял мое лицо в руки. – Кричи на меня. Ударь меня. Ради всего святого

 - Почему?

 - Почему?- он уставился на меня, словно я сумасшедшая. – Потому что это моя вина! Энн была моей проблемой, и я с ней справился. Я не…

 - Ты не в ответе за ее действия, Гидеон, – ответила я с гневом, раздраженная тем, что он так подумал. – И почему ты думаешь, что это твоя вина? Я тебя не понимаю.

 Его руки опустились мне на плечи и немного встряхнули.

 - Это я тебя не понимаю! Почему ты не злишься, что я не рассказал тебе о матери? Ты была в бешенстве, когда я нанял Марка и не сказал тебе. Ты ушла от меня…. – его голос надорвался. – Ева, ты не бросишь меня из-за этого. Мы переживем это… мы найдем способ, как двигаться дальше.

 - Я от тебя не ухожу, – я дотронулась до его лица. - Тебе нужно поспать, Гидеон.

 - Боже, – он приподнял меня и обрушился на мои губы. Я обняла его, гладя по спине в попытке успокоить.

 - Где же ты? – пробормотал он. – Вернись ко мне.

 Приподняв подбородок, он трясущимися пальцами нежно надавил, заставив открыть рот. Его язык тут же проник внутрь, отчаянно меня целуя. Со стоном, он притянул меня ближе к себе, яростно овладевая своим языком. Я почувствовала, как внутри расцветало теплое ощущение. Теплота его лихорадочно горячей кожи чувствовалась сквозь одежду, прожигая плоть. Отчаянно нуждаясь в чем-то, что помогло бы мне оттаять, я поцеловала его в ответ, сплетая свой язык с его.

 - Ева, – Гидеон отпустил меня, его руки опускались вверх и вниз по спине и рукам. Я встала на носочки, углубляя поцелуй. Я запустила руки под его футболку, и он прошипел, притягивая меня ближе и избегая контакта с прохладными пальцами. Но я продолжила касаться его кожи, ища его тепло.

 - Да, – задыхаясь, произнес он. – Боже, Ева. Я люблю тебя.

 Я целовала его губы, посасывала язык, а он целовал в ответ. Звук, который он издавал, был пропитан и болью и облегчением одновременно, его руки опустились на мои бедра, подтягивая к себе. Я цеплялась за него. Терялась в нем. Он был тем, что мне нужно. Я не могла думать ни о чем другом, когда была в его руках.

 - Скажи, что любишь меня, - на выдохе прошептал он. – Что простишь меня. На следующей неделе, в следующем году, когда-нибудь…

 - Я люблю тебя.

 Он прекратил меня целовать и обнял так крепко, что было тяжело дышать. Мои ноги болтались над полом, а наши лбы соприкасались.

 - Я все исправлю, – клялся он. – Я найду способ.

 - Тише… - на задворках сознания была тревога. Боль. Но я не знала, было ли это из-за Гидеона или мамы.

 Я закрыла глаза. Сконцентрировалась на обожаемом, знакомом запахе.

 - Поцелуй меня еще раз.

 Гидеон повернул голову и поцеловал. Я хотела, чтобы поцелуй был грубее, глубже, но он не позволил. Несмотря на то, каким дико страстным был наш первый поцелуй, этот был нежным. Медленным. Я протестовала, мои руки пробирались сквозь его волосы, чтобы притянуть ближе.

 - Ангел, – он уткнулся носом мне в шею. – Твой отец ждет.

 Боже. Я любила папу, но его страдания и беспомощная ярость были ощутимы, и причиняли мне боль. Я не знала, как утешить или успокоить. Внутри меня была пустота, словно я больше ничего не могла дать окружающим. Но все во мне нуждались.

 Поставив на ноги, Гидеон внимательно посмотрел на меня.

 - Позволь мне быть здесь ради тебя. Не закрывайся от меня.

 - Я стараюсь, – я повернула взгляд в сторону ванной. На полу было полотенце. Почему оно там?

 - Что-то не так.

 - Да все, – сквозь зубы пробормотал он. - Все катится к черту, и я не знаю, что делать.

 - Нет. Что-то не так со мной.

 - Ева. Как ты можешь такое говорить? С тобой все в порядке, – его руки снова были у меня на лице, поворачивая к себе.

 - Ты порезался, – я дотронулась до небольшой капли засохшей крови у него на подбородке. – Ты никогда этого не делаешь.

 - Что же происходит в твоей голове? - он крепко меня обнял.

 - Я не знаю, что делать, – повторил он. – Не знаю.

Гидеон держал меня за руку, пока мы шли обратно в гостиную. Отец посмотрел на нас с дивана, а затем встал. Поношенные джинсы. Блеклая футболка калифорнийского университета. Тень щетины на квадратном лице. Гидеон побрился. Почему я не сообразила это, когда увидел порез от бритвы? Почему не заметила, что он больше не в смокинге? Некоторые вещи я понимала на удивление легко. Другие же были затеряны в тумане моего сознания. Детективы уже ушли. Кэри быстро уснул на диване около подлокотника, его рот был полуоткрыт. Я могла услышать, как он мягко сопит.

 - Мы можем пройти в мой офис, – сказал Гидеон, отпустив мою руку, чтобы указать путь.

 Коротко кивнув, отец обошел кофейный столик.

 - Пойдем.

 Гидеон пошел первым. А я направилась за ним.

 - Ева, – голос моего папы остановил меня, и я повернулась. – Мне нужно поговорить с Кроссом наедине.

 - Почему?

 - Есть вещи, которые тебе не стоит слышать.

 Я отрицательно покачала головой.

 - Нет.

 Он раздраженно фыркнул.

 - Мы не будем об этом спорить.

 - Пап, я не ребенок. Что бы ты ни хотел сказать моему мужу, связано со мной. И я думаю, что должна присутствовать.

 - Я не против, - сказал Гидеон, повернувшись ко мне.

 Отец крепче сжал челюсти, взгляд переходил с Гидеона на меня.

 - Ладно.

 Мы все пошли в офис Гидеона. Крис сидел за его столом и разговаривал по телефону. Он встал, когда мы вошли.

 - …когда закончишь на работе, – произнес он кому-то в телефон. – Я все объясню, когда увидимся. Хорошо. Созвонимся позже, сын.

 - Мне нужен мой офис на пару минут, – заявил Гидеон, когда Крис закончил разговор.

 - Конечно, – он обеспокоенно посмотрел на нас троих. – Я пока накрою на стол. Нам всем нужно что-нибудь поесть.

 Когда Крис вышел, я перевела взгляд на отца, который рассматривал огромный коллаж фотографий на стене. В центре была фотография, на которой я спала. Это было довольно интимное фото. Такое, которое сделает мужчина, чтобы помнить все то, что он делал со своей женщиной, прежде чем она уснула. Я посмотрела на остальные фотографии, отметив одну, где Гидеон и я на каком-то мероприятии, но сделал ее Холл. Я отвернулась, почувствовав неприятные мурашки по коже. Страх? Холл забрал мою маму, но его целью был Гидеон. Я могла бы сейчас оплакивать своего мужа. При этой мысли, живот скрутило, заставив меня согнуться пополам.

 - Ангел, – в эту же секунду он был рядом со мной, усаживая на один из стульев лицом к его столу.

 - Что случилось? – отец тоже сел с испуганными глазами. Я не могла разобраться в собственных чувствах, но очень ясно видела его. Он боялся и беспокоился за меня больше, чем следовало.

 - Я в порядке, – заверила я их, и рукой потянулась к руке Гидеона, чтобы крепко сжать ее.

 - Тебе нужно поесть, – заявил Гидеон.