Вот опять…

Она открыта даже тогда, когда его нет. Почему? Не знаю. Я часто останавливаюсь на пороге, но все же не решаюсь войти. Наверняка он запрет ее, если приведет девушку. Я вовсе не хочу за ним следить, но каждый вечер, проходя мимо открытой спальни Стаса, с замиранием сердца ожидаю, что однажды она все-таки окажется заперта.

Я не должна об этом думать. Не хочу.


– Анастасия Матвеева, не так ли?

– Да. Здравствуйте, Василий Игоревич.

– Это правда, что у вас была практика в летней школе архитекторов? Во Франции?

– Да, в Версале. Я прослушала два курса архитектуры и дизайна и защитила по ним проект.

– Судя по оценке вашего куратора – замечательная работа, достойная внимания. Разрешите посмотреть? Что за тема?

– Проект летнего парка. Здесь все: эскизный проект, чертежи и визуализация. Но это соавторский труд, хотя я готова ответить по каждому замечанию, так как вела основную работу. Мы работали в парах и тройках, чтобы максимально учесть все нюансы, такова была политика архитектурного ателье.

– Как интересно… Вы разрешите до завтра оставить этот проект у себя?

– Конечно.

– Что ж, думаю, ответ на вашу заявку по участию в конкурсе будет положительным.

– Спасибо!

Я выхожу из деканата, где зарегистрировала свое участие в конкурсе, и спешу на улицу. Сегодня пятница, у нас с Дашкой грандиозные планы на вечер, и я смотрю на часы, отыскивая учебный корпус подруги. Стучу каблуками по аллейке, обхожу студентов, остановившихся поболтать и покурить, обдумываю план будущего проекта, когда вдруг останавливаюсь, едва не врезавшись носом в грудь светловолосого парня.

– Настя? Матвеева? Постой! – на мои плечи ложатся чьи-то руки. – Неужели ты?!

Я поднимаю лицо. Вот так встреча!

Петька Збруев! Не школьник, но молодой мужчина. И совсем не бугай, как расписала Дашка, хотя вырос и возмужал, это правда. Прическу поменял, стал очень симпатичным, и глаза по-прежнему открытые и настоящие. Смотришь в них, и так не хочется верить рассказу подруги.

– Я, Петь, – улыбаюсь парню в ответ. – Привет, Збруев!

– Привет, Матвеева! Вот так сюрприз! Какими судьбами в городе, Настя? Я слышал, что ты уехала на север.

– Уехала, – соглашаюсь, – а сейчас вот вернулась. Я теперь здесь учусь, Петь, на архитектурном факультете. Всего две недели, как перевелась. Так что мы с тобой еще обязательно увидимся.

Парень с интересом смотрит на меня.

– Ты изменилась, Настя. Стала очень красивой. Утонченной, что ли, – Петька смеется, так же, как прежде, от смущения запуская пальцы в волосы. – Извини, но я не мастак отвешивать комплименты, а сказать хочется.

– И не нужно.

– Нет, нужно. Впрочем, ты всегда была красивой девчонкой, не думай, что я не замечал.

Он говорит это просто, без тайной мысли, как добрый старый друг, который по тебе скучал, и я улыбаюсь.

– Но тебе нравилась другая, я это помню.

– Помнишь? – он кажется удивленным. – Да, нравилась. Очень.

Радостных глаз Петьки вдруг касается печаль, и я понимаю, что неплохо бы сменить тему.

– А что ты здесь делаешь, Петь? Это же юридический факультет, верно? Я слышала: ты учишься на физико-техническом.

– Да так… – парень неожиданно смущается. – Мимо проходил, друга искал. А ты?

– А я к Дашке спешу. Мы через пять минут встречаемся, чтобы успеть за вечер осуществить вагон планов, ты же знаешь Кузнецову, – смеюсь. – С ней не соскучишься. Хочешь, привет передам?

Я не знаю, зачем это говорю? Может быть, захотелось что-то увидеть в его глазах? То чувство, которое не могло меня обмануть пять лет назад? Но Петька отвечает с неожиданным упрямством.

– Не нужно.

И тут же спрашивает, не отпуская меня:

– Послушай, Настя, если ты недавно перевелась, ты обязательно должна узнать традиции нашего университета! У нас грядет «День пропавшего студента», и в следующие выходные мой факультет устраивает праздник с выездом на природу. Присоединяйся! Будет весело! Толпа обещает быть огромной! Костры, палатки, пиво и просто хорошая компания. Ну?

– Не знаю, Петь, получится ли.

– Конечно, получится! Будут наши из школы… И вообще интересно. Ты можешь и подругу захватить с собой! Вдруг ей тоже захочется поехать!

Он не называет имен, но я понимаю, что речь идет о Дашке. Смотрю на Петьку, а он на меня, пока вдруг не отворачивается. Не от смущения или промелькнувшей в глазах надежды, а потому что на плечо уверенно ложится девичья ладонь.

– Петь, почему у тебя телефон отключен? Снова скажешь, что аккумулятор сел? Я уже устала звонить! Ты вообще собирался меня искать или нет? Мы же договорились уехать вместе! Лучше бы нашел, вместо того, чтобы тут с незнакомыми девушками…

– Марин, это Настя. Настя Матвеева, помнишь? Она училась с нами в десятом классе.

– …разговаривать не пойми о чем. Так мы едем или нет?

– Марина?

Я тоже вместе с бывшим одноклассником смотрю на девушку, которой, кажется, отказал слух.

Помнит. Ну, еще бы. Я уверена, что она меня не забыла. Но взгляд переводит не сразу, словно ей требуется время, чтобы вспомнить мое имя и осознать, кто перед ней.

– Эм-м, Петь, мой папа, он ждет нас…

Боже мой, как хорошо, что я готовилась произвести впечатление на декана и теперь могу легко развернуться на тонких каблуках, взметнув в повороте шелковой юбкой и длинными волосами. Этот цирк с внезапной потерей памяти неприятен мне, как неприятна сама девушка, в отличие от ее парня. И я говорю Петьке, что ухожу. На прощание касаюсь рукой его запястья, обещая:

– Ничего, этот провал в памяти у твоей девушки я переживу. Я постараюсь быть, Петь. И подруга – тоже!

– Это она о чем? – слышу ревнивое за спиной, но мне уже совершенно все равно, что именно Збруев ей ответит. Я долго выздоравливала и сумела вычеркнуть этого человека из своей жизни однажды и навсегда.

Даша Кузнецова – будущий юрист. Моя подруга изучает право и когда-нибудь надеется стать успешным адвокатом и настоящим воином в борьбе за права женщин и детей. Я ловлю ее у выхода из учебного корпуса сразу же после лекции по юридической психологии – бледную и очень взволнованную, и снова повторяю, что, конечно, у меня всегда найдется для нее время.

Сегодня у Дашки первое ответственное задание, косвенно касающееся ее будущей профессиональной практики. С легкой руки ее матери, известного в городе доктора психологии, ей, как волонтеру, предстоит провести один час в беседе с трудными девочками-подростками из интерната для детей с девиантным поведением, и она с утра забросала меня эсэмэсками и звонками с просьбой своим присутствием поддержать в ней моральный дух и боевой настрой.

«Ну, пожалуйста, Насте-е-ен! Это же особенные подростки! Одна я точно буду заикаться, мычать и вообще опозорюсь перед детьми нафиг! На какое тогда доверие с их стороны я смогу рассчитывать? Они же радары, похлеще радиоволновых, каждый импульс ловят!»

Я не хочу оставлять подругу одну и еду с Дашкой. Воспитанники на деле оказываются совсем юными девчушками – двенадцати-тринадцати лет, поначалу колючими и осторожными, но у Кузнецовой талант располагать к себе людей, слушать и находить правильные ответы, и вместо часа мы проводим с детьми почти четыре. А я еще и умудряюсь с ними рисовать. Совершенно измотанные их откровенными историями и нежеланием отпускать нас, возвращаемся домой, бредем по центру города с мороженым в руках, праздно болтая о своем, пока вдруг не встречаем знакомую Дашке компанию студентов.

Это парни и девушки с ее курса, сегодня пятница, и молодые люди настойчиво зовут нас в клуб.

– На-асть, пошли, а? – снова канючит Кузнецова, когда я говорю, что настроена ехать домой. – Часик посидим и по домам! Никто не говорит о целой ночи, но танцы и немного алкоголя – это то, что нам с тобой сейчас нужно! Ну, На-асть!

Мне тоже хочется немного развеять голову, чужие судьбы все еще живы в памяти, и я соглашаюсь, однако беру с Дашки слово, что вечер в клубе не продлится долго. Субботнее утро, конечно, щедрое на сон, но у меня слишком много обязательств перед собой.

– Ты не представляешь, Лаптев, скольким людям не хватает веры в себя. И как порой важно, чтобы кто-то в этом мире тебе поверил и выслушал. И заметь, Ромочка, я сейчас даже не о психологической помощи говорю! Только о сочувствии и внимании, улавливаешь?

Мы сидим с компанией Дашки в модном клубе «Бампер и Ко» и потягиваем «Мохито». В кои-то веки я слегка пьяна, слегка расслаблена и вполне довольна жизнью.

– Кузнецова, не надоело? Выдохни! – смеется полноватый парень, обнимая подругу за плечи. Подмигнув мне, кивает в сторону танцпола: – Лучше пошли, потанцуем, а? Твоя подруга снова меня продинамила. Так и закиснуть недолго, барышни! А это в наши планы совершенно не входит!

Но мы не киснем. Мы танцуем с Дашкой, иногда с ребятами из компании, но в основном сидим и слушаем музыку. Я до сих пор не рассказала о встрече с Петькой, не желая расстроить ее раньше времени, и когда она сама в разговоре вскользь упоминает о бывшем однокласснике, я сознаюсь, что сегодня видела его в университете. И Марину Воропаеву тоже.

Подруга молчит и грустнеет на глазах, как уже бывало однажды, и я не выдерживаю.

– Даша, – спрашиваю, не отпуская ее взгляд, – и все-таки, что между вами с Петькой произошло? Почему вы не вместе? Ну не верю я, что Збруев мог вот так запросто переболеть симпатией к тебе. Взять и на ровном месте влюбиться в Воропаеву. Понимаю, что мы были очень молоды и все возможно, но сегодня он не выглядел таким уж счастливым. И уж точно помнит тебя, можешь мне поверить, независимо от того, какой статус их отношений написала Марина.

– А толку-то, что помнит? – опускает глаза Дашка. Вздохнув, отпивает коктейль. – Все, ушел поезд, Настя, даже свистка не слышно. Он теперь с другой, и точка. Не хочу о нем говорить!

И все-таки Кузнецова говорит, когда я уже не надеюсь услышать ответ. Рассказывает о прошлом, по-прежнему пряча глаза, так, словно я могу осудить ее за то, чего еще не знаю.

– Я сама виновата. Глупая была. Кто же знал, что все так обернется. Только что уж сейчас крылышками обожженными махать, делая вид, что я белая и пушистая, а Збруев гад. Это неправда, Настя. Все не так.

– А как же?

– Понимаешь, Петьке вот не дала, когда дело до секса дошло, все казалось, что не настоящая любовь у нас с ним. Детская, смешная. А какому-то придурку, что показался старше и опытнее – так запросто. Даже не поняла, как все случилось. А он, сволочь, на следующий день даже имени моего не вспомнил. Просто пьяная вечеринка и очередная глупая девчонка, развесившая уши. Я потом так ревела, что хотелось себя убить.

Петька тоже был на той вечеринке, видел, с кем ушла. До последнего за руки цеплялся, а я… Помню, тогда еще подумала: что же он в драку из-за меня не лезет, если так сильно любит? Дура! Подвига захотелось, проверить чувство! Он ведь тоже с Маринкой с той ночи и вечеринки.

Дашка неожиданно улыбается, как будто прячет за улыбкой боль.

– Он ненавидел меня, я это чувствовала. И сейчас ненавидит, а ты говоришь…

– А если извинишься?

– А смысл, Матвеева? Чтобы вновь все вспомнить и пережить заново?.. И потом, они с Воропаевой пара, это я получила по заслугам. Как подумаю, что наделала, такой грязной себя чувствую. Поверишь, Настя, короткий секс из упрямства и боли, а уже два года расхлебать не могу. Они-то, парни, вешаются, и я вешаюсь в ответ, но как до дела доходит – перемыкает. Словно знаю, что с ними все будет так же, как в первый раз, и не хочу повторений. Пусть хоть Петька будет счастлив, раз уж не я.

Еще одна новость, от которой отнюдь не становится легче. Да, наворотила дел Дашка – не расхлебать. Я замолкаю, не зная, что сказать в ответ, в душе отчаянно жалея девушку.

– Эй, Лаптев, чего заскучал? Пошли, что ли, потанцуем! – подруга делано смеется и утаскивает парня на танцпол, а я все никак не могу прийти в себя от ее признания.

Как глупо и как невероятно больно за них двоих, за хороших ребят, что так и не стали близкими людьми. Это же Дашка и Петька, мои верные друзья из той прошлой жизни, которая оставила раны и в моем сердце тоже, и я неожиданно понимаю, что заново пропускаю забытую боль сквозь себя, вызывая в памяти воспоминания.

Мне нужен воздух. В дорогом и модном клубе «Бампер и Ко», где этим вечером полно молодежи, мне вдруг становится жизненно необходимо почувствовать клочок свободы. Сделать хоть какое-то движение в устоявшемся вокруг меня вакууме относительного спокойствия навстречу собственной судьбе. Рваный вдох, чтобы не задохнуться. Это ощущается как непонятный вызов, отозвавшаяся из глубины души тоска, непролитыми слезами толкнувшаяся в грудь, и я встаю и направляюсь к выходу. Иду мимо танцпола, между танцующими парочками, освобождая себе путь руками, мимо длинной стойки бара, игнорируя чужие голоса и приветливые смешки, собираясь то ли сбежать, а то ли совершить какую-нибудь глупость… И вдруг останавливаюсь, увидев перед собой Стаса.