– Похоже, его девчонка.

– Скорее ревнивая подружка. Первый раз слышу, что у него кто-то есть.

Сторонние голоса, незнакомые люди… Мне все равно, что они говорят, что обо мне думают. Наше время ушло, и мир снова обрел звуки. В этих звуках нет меня, как нет места в чужой толпе. Если бы я могла, то сейчас просто исчезла.

Я не могу видеть, но знаю, что это Стас. Куртка с его плеч еще горяча, когда он набрасывает ее на меня, притягивая к своей груди.

– Эльф, прости, я дурак, – только для меня говорит в макушку, обнимая крепче. Разрешая его почувствовать. – Поехали домой. Давай уедем отсюда, слышишь?

– Я бы тебе, Фрол, еще не так врезал. Так что ты, считай, легко отделался.

– Рыжий, не сейчас.

– Настя, мы с Таней отвезем тебя домой. Только скажи.

– Я же просил, Рыжий, не лезь!..

– Стас, не дури! Здесь недалеко, а девчонка замерзла. Твой спортбайк – не самое лучшее решение.

– …Если не хочешь, чтобы я перестал считать тебя другом. Витька, отвали!

Руки Стаса так крепко обнимают меня, что я невольно прижимаюсь щекой к твердой груди. Слышу его запах, чувствую тепло горячего тела. Его сердце бьется так же сильно, как мое… Я роняю ладони, не понимая, как вдруг оказалась от него в опасной близости.

– Настя, я буду осторожен, обещаю. Как никогда осторожен. Пожалуйста, Эльф, верь мне! Я не смогу тебя отпустить, когда нашел. Когда ты нашла меня.

Он не отпустит. Я чувствую силу в его руках. Снова удивляюсь: сколько ее в нем – скрытой, непокорной. Она почти осязаемо окутывает меня, подчиняя воле парня. Но я и сама не могу от него уйти. Не тогда, когда нашла. Не могу, хотя все еще помню самоуверенную улыбку, щедро отмеренную другим, и девчонок, повисших на его шее. Помню. Но под волей теплых рук не хочу думать: так ли для него действительно важно, чтобы я осталась с ним, а не другая.

Я выплеснула эмоции, любопытные взгляды прожигают насквозь… Чувство душевного опустошения не позволяет сопротивляться, когда Стас застегивает на мне куртку и надевает шлем. Это кажется странным: видеть себя словно со стороны и осознавать, что ты мало на что способен в отдельный момент. Голос и силы вернутся, конечно же, но не сейчас.

– Нет… – все же пробую протестовать, понимая, что он остался без защиты. С встрепанными волосами на шальной голове, в одной тонкой черной футболке, облепившей крепкую грудь, которой я всего секунду назад касалась щекой.

– Не спорь! И помни: я обещал.

Он склоняет голову, обхватывает ладонями шлем и поднимает мое лицо навстречу своему взгляду. Говорит, чтобы я услышала. Не стесняясь чужих ушей.

– Ну, давай же, Эльф! Я соскучился по дому, в котором живешь ты, честное слово! Давай вернемся домой.

Стас садится на мотоцикл и оглядывается, упрямая челка падает на глаза… сейчас он так похож на себя прежнего. Напрягает руки на руле в ожидании моего решения, и я могу видеть каждую мышцу, проступившую на его сильных предплечьях. Кивает Тане, которая помогает мне сориентироваться и сесть на байк, и просит, включая зажигание и стартер:

– Просто держись за меня.

Просто держись за него. Я повторяю про себя эти слова и понимаю, что сегодня совершенно точно сошла с ума, если сама пришла к тому, от чего бежала. Толпа любопытных, окруживших спортбайк, расступается, и я осторожно опускаю руки Стасу на талию…

Мое прикосновение – легкое и неуверенное, но он замирает под ним. Несколько секунд бездействует, глядя перед собой в ночь. Потом обхватывает мои ладони и заставляет сомкнуться на своем животе. Я чуть не отдергиваю их, когда он с силой высвобождает из-под них футболку, оставляя мои пальцы лежать на голой коже. Горячей коже, обжигающей, под которой сокращаются мышцы твердого пресса, столь же нетерпимо-притягательной, как само касание наших рук.

– Так тебе, Эльф, будет гораздо теплее.

И все. Мне больше ни к чему понукание и не нужны слова. Он прав, так мне гораздо теплее. И это тепло буквально втекает в меня сквозь пальцы, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Я опираюсь на спину Стаса и закрываю глаза, разрешая себе просто чувствовать его. Злого мальчишку, когда-то подарившего мне мой первый поцелуй. Безумный поцелуй, полный боли и чувства. Юношу, превратившегося в мужчину, но по-прежнему раздаривающего себя многим. Так легко забывшего мое признание.

Почему он? Почему всегда только он? Вот уже пять лет: во снах, в мыслях и воспоминаниях. Почему не Егор, Фабьен или другие? Почему сводный брат? Что же будет, если я не смогу его отпустить?

Стас держит слово и едет осторожно – это и близко не похоже на его сумасшедший пробег. Мы почти в Черехино. Въезжает на улицу, открывает ворота, заглушив мотор, останавливает мотоцикл во дворе дома… и вдруг снова накрывает мои руки ладонями, уронив голову.

Сегодня та ночь, когда нет места словам, и я сижу тихо как мышь, позволяя ему гладить мои пальцы.

– Настя? Стас?!

Родители выходят на крыльцо и окликают нас. На мачехе ночная рубашка, отец с голым торсом в штанах… Они давно не спят и потеряли своих глупых детей, это слышно по волнению в голосе и мгновенно отрезвляет.

– Настя, дочка, твой телефон не отвечал. Я переживал, что что-то случилось!

– Стаська… Сынок…

Я отнимаю руки и встаю с мотоцикла, снимаю шлем, куртку. Оставляю все на коленях Стаса, так и не найдя в себе смелости взглянуть ему в глаза. Ухожу к дому, поднимаюсь на крыльцо, чтобы на пороге на секунду остановиться.

– Извини, мама Галя, пап, так получилось. Все хорошо, мы дома. Ложитесь спать, холодно здесь стоять.

Целую мачеху в щеку и слышу тихое:

– Спасибо, Стася.

Захожу в дом, и чем ближе приближаюсь к своей комнате, тем увереннее прибавляю шаг.

– Настя, стой!

Но я уже вбегаю в спальню и закрываю за собой дверь. Захлопываю ее решительно на замок, вгоняю пальцы в волосы и медленно оседаю по двери на пол.

Только бы не постучал, а то ведь открою. И что дальше? Что будет с нами дальше?

Не постучал, но долго стоял в холле. Кажется, даже когда я наконец легла спать.


Утро наступает скоро. И неважно, сколько я спала и как мне не хочется прерывать сон – пора вставать. Сегодня ответственный день – день первой заявки на участие в конкурсе архитектурных проектов. Встреча с бизнес-группой, ведущим архитектором города и представление важной комиссии визуального решения предложенной организаторами темы. Отбор участников обещает быть жестким, и мой проект Экспоцентра наверняка найдет сильных конкурентов. И все же я надеюсь сегодня не затеряться на фоне других студентов и побороться за денежный приз, а также за возможность получить практику в известном архитектурном бюро и, возможно, работу. А значит, как бы я ни устала от поздней подготовки за компьютером и ночного приключения, я должна собраться и выглядеть достойной своей семьи и тех планов, которые намерена реализовать на радость мачехе и ради собственного будущего.

Я убегаю в университет рано, не позавтракав, тенью прошмыгнув мимо открытой спальни сводного брата. Лишь на ступенях лестницы приостанавливаюсь, чтобы дать себе возможность впитать чувство душевного спокойствия, оттого что Стас дома. Надеваю каблуки, уже перешагивая порог крыльца, и радуюсь, когда отец в это раннее утро предлагает подвезти меня к университету.

Первая учебная пара пролетает незаметно, во всеобщем волнении и перешептывании. Представление проектов назначено на десять утра, и к означенному времени у лекционного зала собирается не меньше тридцати студентов. Слух о тяжелом характере и хорошей памяти учредителя конкурса разносится мгновенно, и мы мнемся и тихо переговариваемся у приоткрытых дверей аудитории. Рискуя именем и удачей, подглядываем в щель, пока нас по очереди вызывают к доске важные шишки.

Это первый конкурсный этап. Необходимо произвести впечатление, запомниться комиссии своей работой, и, оказавшись на невысокой кафедре перед незнакомыми мужчинами, деканом факультета и преподавателями, я показываю подробный рисунок проекта и уделяю внимание деталям. Объясняю, каким вижу главный Экспоцентр города, какую собираюсь провести модернизацию выставочных залов и прилегающих к нему площадей, и не сразу понимаю, что мне, кажется, повторно задали вопрос.

– Что, п-простите?

Это мужчина. Крупный, с залысинами, в дорогом костюме, лет сорока с небольшим. Он весь мой монолог сидит мрачнее тучи, и когда я подхожу к завершению презентации рисунка, спрашивает:

– Я спросил у вас: как ваше имя?

– Настя. То есть Анастасия, – несмотря на тон незнакомца, я отвечаю вежливо, стараясь под его тяжелым взглядом держать спину прямо и улыбаться. Продолжаю, вернувшись к проекту: – Извините, я еще не сказала о многофункциональной стороне комплекса и оформлении павильонов Экспоцентра. О световом решении. Мне кажется, будет интересным и современным применить в архитектуре технику…

– Девушка, вы хорошо расслышали вопрос? – голос важного незнакомца снова прерывает меня. – Вы не назвали фамилию.

Я удивленно вскидываю глаза.

– Матвеева.

– Я хочу знать, Анастасия Матвеева, как зовут вашу мать? Или, возможно, звали?

Тон, которым мужчина задает вопрос, не терпит возражений. И я бы наверняка ответила, если бы вопрос касался проекта и темы презентации, а не моей личной жизни. А еще мне не нравится, как он на меня смотрит и как напряженно ходят желваки на его бледных скулах. Как будто я однажды перешла ему дорогу.

Я сгоняю с лица улыбку и отворачиваюсь от доски, на которой висит мой рисунок.

– Извините, хм-м…

– Дмитрий Иванович.

– Извините, Дмитрий Иванович, – отвечаю ровно, но показывая, что не намерена удовлетворять его любопытство. – Я не могу ответить на ваш вопрос. Он никоим образом не касается темы конкурса.

– Продолжайте, Матвеева, – приходит на выручку декан, и я с благодарностью киваю Василию Игоревичу.

– Спасибо.

Продолжаю свой рассказ, но из-за охватившего меня вдруг волнения едва ли понимаю смысл сказанных слов. Смотрю на незнакомца, что, по всей видимости, является учредителем конкурса, той самой заинтересованной стороной, и вижу, как он коротко говорит с кем-то по телефону, не слушая меня. Снова спотыкаюсь о его взгляд и, запнувшись, окончательно теряю нить рассказа.

– Извините.

– Хорошо, Матвеева, идите! – командует декан, заметив мое замешательство. – Продолжайте работу, ждем от вас чертеж! И попросите войти следующего.

– Анастасия! – останавливает меня у дверей зала голос мужчины. – Задержитесь после презентаций. Я все же намерен с вами поговорить.

Странная просьба и странный человек. Он едва ли меня слушал. О чем ему со мной говорить? Но я терпеливо почти два часа ожидаю в коридоре личной аудиенции с незнакомцем, прежде чем решаюсь отлучиться в университетский буфет. Беру кофе, круассан с вишней, два тонких пакетика сахара – стандартный набор голодного студента – и сажусь у окна, устало опуская плечи. Роняя чайную ложечку в горький растворимый напиток.

Да уж, представление проекта явно провалилось.

Телефон вздрагивает, сигнализируя о полученном сообщении, а вместе с ним и я, когда взглядываю на экран и понимаю, кто отправитель. Стас Фролов.

«Привет».

Долго вожу пальцем по дисплею, прежде чем решаюсь ответить.

«Привет».

«Университет?»

«Да».

«Ты снова бежишь от меня?»

Я оставляю это сообщение без ответа, и он тут же отправляет новое:

«Ты прилежная ученица, Эльф, и трусливый заяц».

«Наверно».

Теперь он молчит. Ждет, что я соглашусь. Его не устраивает неопределенность, и я пишу:

«Ну, хорошо. Мне просто есть чего хотеть. По-настоящему хотеть. Вот и все».

«И чего же ты хочешь?»

«Тебе и правда интересно?»

«Очень!»

Я думаю гораздо дольше, чем пишу, но отвечаю уклончиво:

«Не так уж и много на самом деле. Обычный набор ингредиентов счастья. Ты заснешь от скуки, если я стану перечислять».

«А ты попробуй».

«В другой раз».

«Как скажешь».

«Настя, я хочу тебя…»

«…встретить»

Пауза длиной всего в пару секунд, а у меня перехватывает горло.

«Зачем, Стас?»

«Я бы тебе рассказал, так ведь ты не захочешь слушать».

«Не захочу».

«Хорошо. Тогда я просто скажу, что забыл о своем обещании».

«Настя?»

Я не отвечаю, глядя на экран телефона.

«Эльф, ты здесь?»

«Извини, я не понимаю, о чем ты. Мне нужно идти».

Знаю, я трусливая лгунья, но это лучше прекратить, чем заиграться. Тем более что мой кофе давно остыл, а разогретый в микроволновой печи круассан – высох и вновь зачерствел.

Я прячу телефон в сумку и возвращаюсь к лекционному залу. Нахожу аудиторию пустой, вхожу в просторную комнату и обращаюсь к мужчине, который стоит ко мне спиной у приоткрытого окна с сигаретой в руке.

– Дмитрий Иванович? Это Анастасия Матвеева. Извините, но вы хотели со мной поговорить.