Янина Логвин - Только ты

– Хотел.

– Это насчет конкурсного проекта?

– Нет.

– Тогда о чем?

Я жду, оставаясь стоять на пороге, намереваясь уйти при первой возможности, и мужчина оглядывается.

– Торопишься? Как знакомо. Твоей матери тоже было плевать на чувства других.

Я так и застываю на месте, не ожидая услышать от незнакомца что-либо подобное.

– Простите, что?

– Анна Григорьева. Ее ведь Анной звали? Твою мать?

– Да… – моего дыхания хватает только на то, чтобы ответить.

– Сходство практически идеальное. Невероятное сходство. Странно, что семья твоего дяди никогда и ничего о тебе не говорила.

– Ладно, Рыжий, спускай пар. Я был не прав, признаю.

Я стою в кабинете Бампера и смотрю другу в глаза, пока он молча постукивает тупым концом карандаша о дорогую полировку письменного стола, сидя в рабочем кресле.

– Витька! – не выдерживаю паузы. – Хватит! Не заставляй меня падать на колени!

– Ну, хоть что-то, – Рыжий отпускает злой смешок. – Думал, в твоей голове уже никогда не прояснится.

– Да будет тебе…

– Ничего не будет! – Бампер отшвыривает карандаш в сторону и встает из-за стола. Нависает над ним, упираясь кулаками. – На этот раз, Фрол, твой затяжной неадекват стоил нам серьезных проблем с ребятами Глеба! Скажи спасибо, что цел остался и что живем под Большим Боссом. Это кого хочешь лучше ледяного душа охладит! Не то бы ходил сейчас с отбитыми яйцами!

– А кто вас с Люком лезть просил? – я тоже завожусь с пол-оборота, хоть и не прав. Черт. Это еще хуже! Когда смотришь другу в глаза и не знаешь, что сказать. Вернее, знаешь, но слов так просто не подобрать. – Я сам за себя привык решать! Ты знаешь! И перед Глебом бы ответил!

– Дурак!

Рыжий отваливается от стола и сует руки в карманы брюк. Вздыхает резко, кусая губы.

– Ладно, затерли. Сам он привык решать… Честное слово, Стас, еще раз увижу твою Настю ночью у клуба, одну – перестану уважать. Ты меня услышал? Если она твоя, конечно.

Бампер знает, как вести разговор, и никогда не бросает слов на ветер. Сейчас я чувствую, что этот ветер овевает меня зимним холодом.

– Я чего-то не знаю, Рыжий? – слова друга заставляют насторожиться.

– Может, и не знаешь.

– Витька, не томи.

– Прошлой ночью Настя напоролась на ребят Хрящева. Здесь, у входа в клуб. Ну, чего смотришь, Фрол? Это не я бухал и самоубивался, пока твой Эльф искала тебя.

– Хрящ с ними был?

– Конечно. Собственной персоной. Стоял в стороне, но я заметил, с кем пацаны. Пока нет явных претензий, я не могу запретить им появляться на нашей территории. Люку не говорил, как-никак нейтралитет держим. Ни к чему пока Илюху нервировать.

– Воропаев?

– Не видел. Но мог и не заметить.

– Понял. Я с Хрящевым сам поговорю.

– Твое дело.

– Рыжий…

– Да?

– Спасибо.

– Да п-пошел ты…

Но когда я уже выхожу за дверь, меня догоняет ворчливый и беспокойный голос друга:

– Смотри там не заговорись, Фрол! Если что – звони, приеду! И помни: я на тебя рассчитываю!

Я выхожу из клуба и смотрю на часы. Сегодня мы разминулись с Эльфом в университете, звонок Рыжего застал меня на полдороге к дому, и пока злость свежа, я намерен решить дело прямо сейчас. До того, как вечером заставлю Эльфа поговорить. Не знаю, насколько дорог ей ее белобрысый француз, что между ними было, но теперь, когда я знаю, что чувства живы, когда видел ее глаза и понял, чем они полны, – мне не уйти в сторону. Надолго терпения не хватит.

– Хрящ? Привет.

Я хлопаю дверью машины и улыбаюсь на все тридцать два зуба, направляясь к невысокому плечистому парню, который только что вышел из подъезда многоквартирного дома.

– Фрол? Привет. Ты меня разбудил. Чего звонил?

Хрящ потягивается и чешет пузо под широкой футболкой. Отмигивая сонными глазами. Он не успевает зевнуть, когда я сдавливаю его шею рукой, толкая на дверь.

– Не зевай на улице, Леха, поймаешь шмеля. Лучше расскажи, к кому ты вчера подкатывал – у клуба Бампера?

– Фрол, эй, какого черта?! – упирается парень. – Я думал, ребята преувеличивают, а ты точно с катушек слетел!

– Возможно.

Он силен и пробует освободиться, но я держу крепко. Говорить с ним впустую нет ни желания, ни времени. Нам уже приходилось раньше выяснять отношения, и он хорошо меня знает.

– Леха, ты всегда был сообразительным малым. Не усложняй, иначе придется напрячь твою память. Девчонок много, а я спрашиваю об одной.

Я встряхиваю его, и он нехотя признается:

– Ну, была одна залетная. Ребята ее даже вспугнуть как следует не успели. Бампер, сука, помешал.

Я чувствую, как глаза застилает темная пелена.

– Хрящ, забудь. Она моя.

– А я думал, Рыжего…

Хрящ ржет, и мне приходится садануть его под ребра. Что ни говори, а этот парень всегда был не робкого десятка. С длинной памятью и сволочной натурой, умеющий выявлять в людях слабые места. Хватка за мной, смех раздражает… и я готовлюсь ударить снова. Еще не в полную силу, скорее предупреждая.

– Ну, хватит, Фрол! Отпусти, пока соседи ментов не вызвали.

– Я жду. Ты все еще не сказал.

– А что мне за это будет?

Хитрый жук, сразу просек, что к чему. В этом я не ошибся. Карие глаза в ожидании моего ответа забираются в щелки.

– Будешь жить, Леха, а там посмотрим.

Я ослабляю на шее хватку и смотрю Хрящу в глаза. Напоминаю, что приехал к нему не в гляделки играть, но если он хочет, можно и дракой соседей порадовать. Почему нет?

– Ну, хорошо, – сдается Хрящ. – Я запомнил ее. И я знал, что Рыжий занят.

– Воропаев?

– Показывал мне девчонку пару дней назад у какой-то художественной студии. Сказал, что с ней связан школьный долг, но он хочет обставить все красиво. Когда я узнал ее у клуба – направил ребят. Стало интересно, почему одна. Фрол, она не мне нужна, а Сереге. Хотя хороша малышка, не спорю, я б от такой тоже не отказался. Даже слюни пришлось подобрать, чтобы не капали.

Я останавливаю занесенный кулак у оскаленных в улыбке зубов, едва не обрушив на них свою злость.

– З-замолчи.

– Да понял я, Фрол, понял! – Хрящ поднимает руки, но я и сам уже отталкиваю его, собираясь, кажется, не на шутку завестись. – Сегодня снова видел ее в универе, пару часов назад, и Серега видел. Кажется, она намерилась с подругой ехать на День пропавшего студента, если еще не уехала…

Отвертеться от Дашки невозможно. А может, и лучше, что именно подруга встречает меня в шумном холле учебного корпуса, поджидая после презентации, когда я наконец покидаю лекционный зал и спускаюсь на первый этаж, прервав разговор со странным человеком из прошлого моих родителей. Из прошлого моей матери, если быть точной. Отказавшись выслушивать неясные обвинения в ее адрес и намеки в свой от совершенно незнакомого мужчины. Ухожу из аудитории, забрав рисунок, так и не обернувшись на недовольный окрик.

Я настолько поражена его словами и поведением, что приказываю себе тотчас же выкинуть признание из головы и не вспоминать нашу встречу при отце. Не хочу думать. Не хочу помнить. Жаль только, что с проектом теперь можно попрощаться. Так много хотелось сделать для мамы Гали. Да и не только для нее.

Господи, как жаль!

Дашка, как всегда, полна энергии и инициативы. Она находит меня в студенческой толчее и тянет к выходу. И дальше на улицу к стоянке машин, на которой стоит знакомый темно-красный автомобиль – небольшая и удобная «Шкода» ее матери.

– Как это ты не знаешь и не уверена, Матвеева? – распахивает удивленно глаза. – Даже слышать ничего не хочу! Я этой поездки всю неделю ждала, так все достало по жизни – сил нет! В прошлом году День пропавшего студента пропустила, настроение ни к черту было, и вот снова?! Насть, да нам с тобой этих впечатлений на целый год хватит! Знаешь, как у нас парни на гитарах шпарят, когда выпьют? Как Джиммы Пэйджи! Нет, они, конечно, и трезвые очень даже ничего играют и поют, но когда расслабятся с пивом у костра… Да что я тебе рассказываю, там все прилично, не переживай! Ну, На-асть, – канючит неугомонная Дашка, – я же себе уже и купальник купила, ну!

Прошлая ночь и сегодняшний день совершенно выбили меня из привычного течения жизни. Конечно, я обещала. И не только подруге, но и Петьке, что поеду, просто со своими переживаниями напрочь обо всем забыла. Права Кузнецова: как бы печально все ни складывалось, а жизнь продолжается, и хорошо бы об этом помнить.

– Какой купальник, Даш? – удивляюсь. – Сентябрь на календаре, замерзнешь. Я поеду, правда, только подготовиться не успела. Ты скажи, что нужно? И когда выезжать?

– Ничего, не замерзну. А вдруг пригодится, – подруга улыбается, показывая ямочку на щеке. – Выезжаем через три часа в пригород. Будет лес, романтика и шашлыки. А что нужно – одежда для леса, палатка, запас какой-никакой еды-воды – ну, здесь мы сгоняем быстро в мясной и супермаркет, но главное – спрей от комаров. Все!

– Палатка?

– Да ты не волнуйся, Настя, – спешит меня успокоить подруга, открывая машину и взмахом руки предлагая садиться в салон, – у меня есть на двоих. Парни помогут поставить. Еще мамина, с древних времен ее студенчества, но сохранилась будь здоров!

– Конечно, поможем! Запросто! Что, девочки, и вы собрались пропавшего студента искать? Весь универ гудит. Скоро все там будем.

Сергей Воропаев с незнакомыми парнями. Прошел мимо, бросил пару фраз, и на душе вновь зашевелилось беспокойство. Впрочем, я всегда могу его не замечать. Ведь могу же?

Я первой отвожу от Сергея глаза, который уже отошел с друзьями, но продолжает поглядывать на нас через плечо.

Дашка вдруг грустнеет и отворачивается.

– Ну, его-то мы точно просить не станем. Размечтался, бабуин! – фыркает, заводя мотор. – Еще со школы таких, как он, терпеть не могу! Сейчас быстро заедем к тебе в Черехино, – тут же командует, выбросив блондина из головы, выводя «Шкоду» на дорогу, – переоденешься, а потом уже у меня все необходимое соберем. Транспорт я у мамы экспроприирую на все выходные, так что мы с тобой с колесами! Ты, главное, Настена, проблемой не грузись, отнесись легче, ладно? Переночуем в лесу, а завтра домой. Все равно самые интересные поиски начнутся уже сегодня вечером, никто до утра ждать не станет.

– Поиски?

– Ну да, пропавшего студента. Но об этом я тебе уже по дороге расскажу!

Скорее всего, права Дашка. И отдых в лесу в шумной компании студентов – это то, что мне сейчас нужно. Не грузиться, выкинуть все из головы и просто побыть собой. А то, что с Дашкой не соскучишься, – проверено временем.

Мы заезжаем в дом мачехи, и я наскоро собираю сумку. В доме никого нет, спальня Стаса по-прежнему открыта и пуста… Я останавливаюсь, поравнявшись с ее порогом, и сбегаю с подругой вниз. Считаю нужным позвонить родителям и предупредить об отъезде.

– Ну, ты даешь! – оглядывается Кузнецова на окна. – Все привыкнуть не могу, что вы с Фроловым одна семья. Такой экземпляр! Ему б лекарство верности в стакан накапать и фейс попроще запилить, не такой смазливый, цены б парню не было! А так представляю, как вас девицы донимают. В общем, ты поняла, о чем я! – отмахивается, смутившись.

Не совсем, ну да ладно. Мы со Стасом действительно не чужие люди, и Дашку этот вопрос волнует, пусть она и старается, как может, тему обходить.

Подруга собирается дольше. Мне кажется, или она действительно не на шутку волнуется? Когда я в разговоре вдруг упоминаю Петьку, у Дашки начинает все валиться из рук. Мне приходится встряхнуть ее за плечи и заглянуть в глаза, чтобы увидеть за напускной веселостью обычный страх.

– Даш, мы можем не ехать, если так переживаешь. Сходим в кино или побудем дома. Ничего страшного не произойдет.

– Ну вот еще! – не сдается подруга. – Не настолько мы древние, Настя, чтобы дома сидеть! Так и пылью незаметно припасть можно.

– Да-аш!

– Ну хорошо, Матвеева! – девушка отворачивается от сумки, в которую мы складываем еду, и опускает руки. – Да, я переживаю. Просто подумала вдруг, что Петька наверняка приедет с Мариной, и я снова буду себя вести как дура. Я всегда при нем становлюсь другой, а потом себя страшно ругаю.

Это что-то новенькое. Хандра и Дашка – вещи несовместимые, и я решаю прогнать первую. Эта кареглазая девчонка слишком живая и настоящая для такого чувства. Я обнимаю подругу за плечи и прижимаюсь щекой к ее щеке.

– Кажется, кто-то советовал мне не грузиться и отнестись легче. В конце концов, Кузнецова, это и твоя жизнь тоже. Не Воропаевой и не Збруева. Ты не можешь все время прятать голову в песок, пусть там будут хоть три Марины, вместе взятые! Для меня вы и близко не сравнимы на чаше весов! Петька может приехать с кем захочет, а ты будешь такая, какая есть. Даша Кузнецова – моя подруга и самая лучшая на свете девчонка! Ты поняла?