Ксения Черногорская - Только ты

Мне никто не звонит и не пишет. Меня никто не тревожит. Однако мне очень-очень тревожно. Это накатывающее волнами беспокойство очень выматывает. Ковалевский написал, что позвонит ближе к ночи. "Ближе к ночи" — это когда? Я весь день просидела в номере, заказывала только еду, оставляла заранее у порога деньги, просила оставить еду там же. Забирала спустя несколько минут, предварительно глядя в глазок. Пыталась читать в ванной книги, которых нашла в номере целых две. Одна посвящена виноградникам Франции и Италии, другая — макраме и вышивке. Ни та, ни другая тема меня не интересовали, тем более сейчас, когда мне в принципе было сложно сосредоточиться на чём-то, не имеющим отношения к моей безопасности, Ковалевскому и его украденному колье.

На часах без десяти десять вечера. Если бы не рокот пролетающих вдали самолётов, я бы сказала, что город уже спит, потому что когда телевизор выключен, кругом царит тишина. В тишине страшнее, и потому я смотрю музыкальные каналы.

Телефон лежит рядом со мной. С ним я дважды принимала ванну и ходила в туалет. Никаких входящих звонков, никаких входящих сообщений. От этого ожидания неизвестно чего можно с ума сойти, с учётом понимания, что моей жизни угрожает опасность.

Этот человек конечно же уже давно в Цюрихе. Вопрос — как далеко он от меня. Может быть, он давно в отеле и просто ждёт ночи, чтобы напасть. Я не понимаю, о каком сне в такой ситуации писал Ковалевский. Я не засну, это очевидно. Мне страшно заснуть, потому что я понимаю, что дверь можно открыть другим магнитным ключом и спящая я даже не смогу закричать.

Зная, что в комнате прослушка, я то и дело ловлю себя на мысли, что мне хочется рассказать им о том, что я устала находиться в этом тревожном подвешенном состоянии и они могли бы хотя бы сказать, он под их наблюдением или нет. Но я не решаюсь это сделать, потому что считаю, что если бы Ковалевский считал это возможным, он бы сделал это сам. В машине он чётко дал мне понять, чтобы я не проявляла инициативу вне его инструкций. Разговаривать с теми, кто прослушивает мою комнату в его инструкции не входило. И потому я молчу.

Без восьми. Напряжение уже такое, что я вот-вот психану.

Стараюсь заставить себя не смотреть на часы и сосредоточиться на музыкальном канале. Тем более что сменился клип и теперь из телевизора вместо ритмичного бита тихо доносятся вступительные звуки скрипки…

И вот в момент, когда она на мгновение умолкает, я слышу шорох.

И у меня в ту же секунду волосы на шее и затылке встают дыбом.

Я цепенею от охватившего меня ужаса, кончиком большого пальца тихонько нажимаю кнопку выключения телевизора и в воцарившейся тишине слышу, как бешено колотится моё сердце. Тщетно пытаюсь сглотнуть. В горле пересохло, будто после хорошей попойки. Вижу, как дрожат мои пальцы над телефоном. Стараюсь не шуметь. Я вся — слух.

Шорох повторяется.

Звук совершенно точно исходит от входной двери и я медленно, стараясь преодолеть страх, поворачиваю голову в сторону коридора. Меня охватывает липкое, буквально ощутимо неприятное чувство нарастающего ужаса.

Не понимаю, что делать. Подойти посмотреть в глазок? А если он выстрелит в него, как только увидит в нём движение?

Звонить Ковалевский мне запретил. Постучать в стенку его людям?

Что мне делать-то? Что мне делать?!

Затаив дыхание, медленно-медленно, стараясь не шуметь, я потихоньку распрямляю ноги и тихонечко двигаюсь к краю кровати. Мне так страшно, что я вот-вот грохнусь в обморок. Но не посмотреть, что это за шорох я не могу. Не узнав, я реально сойду с ума тут от ужаса…

Шорох повторяется вновь. Он совершенно явственно слышен, и я понимаю, что у входной двери кто-то есть. Совершенно точно там кто-то есть. Замерев, я стою у кровати и сжимаю в руке телефон. Тихонечко включаю экран. Какой буквой это обозначить? Я не знаю… Там не было таких инструкций… Может мне шёпотом сказать, что у моей двери кто-то есть? Может, они услышат меня и спасут?

И тут я слышу… как по двери кто-то тихонько чем-то скребёт.

Опираюсь о кровать рукой, чтобы не упасть, потому что в глазах темнеет от накатившей волны дикого ужаса, пронизывающего всё моё тело…. У меня реально волосы шевелятся на затылке…

Жуткая слабость в ногах… Что же делать-то мне? Что мне делать-то?

Помогите мне, пожалуйста…

Ребята… Вы же должны это слышать… Тут же тихо кругом…

Словно в насмешку вдалеке нарастает приглушённый окном звук летящего самолёта… Рокот становится всё громче и вот он уже достаточно шумный, чтобы я смогла воспользоваться этой звуковой завесой и легонько ступая, на цыпочках, медленно-медленно… подойти к двери… и украдкой взглянуть в глазок…

Я тихонько и очень медленно, опасаясь нашуметь, двигаюсь в коридор. Босыми ногами ступаю по мягкому паласу…

За дверью теперь тихо. Самолёта тоже не слышно. Мне так страшно, что всё вокруг будто плывёт… В коридоре выключен свет и, судорожно сглатывая, я бреду по нему в полутьме, к двери со светящейся светлой точкой глазку… Я уже рядом, как шорох повторяется, и я цепенею…

Сердце бешено долбится в груди, я вся в мурашках от охватившего меня, полностью мной завладевшего, страха… Мне кажется, что я сейчас либо грохнусь в обморок, либо разрыдаюсь, либо закричу "На помощь!". Но я ничего такого не делаю… Вместо этого делаю ещё полшажочка к двери… ещё полшажочка…

А затем медленно подношу к дверному глазку телефон и зажмурившись, вожу им туда-сюда перед ним… Если выстрелит, то попадёт в телефон… Руке, наверное, больно будет… Но не убьёт же… И не ранит… И если звук выстрела будет тихим из-за глушителя, я точно стану звать на помощь и ко мне прибегут люди Ковалевского… Они за стеной, но кажется, будто на другой планете…

Я вожу и вожу телефоном перед дверным глазком, но ничего не происходит. А шорох снова повторяется и будто бы затихает… Будто бы отдаляется…

И я решаюсь посмотреть в глазок.

Когда я вижу чистильщика ковров, мальчишку лет пятнадцати, который тихонько протирает разлитое кем-то пятно на коридорном полу, и понимаю, что он и есть источник шороха и поскрёбывающих звуков, у меня ноги подкашиваются и я медленно оседаю на пол…

Отходняк ужасный… Во всём теле слабость и дрожь… Я сижу на полу у входной двери, прижавшись к ней спиной и держу в руке красный смартфон с потухшим экраном. И ничегошеньки не понимаю, кроме того, что этот мальчишка — очень вряд ли — нанятый кем-то киллер…

Я даже не сразу осознаю, что телефон вспыхнул экраном и принялся тихонько, но по нарастающей вибрировать в моей руке… А когда понимаю, тупо, осоловело смотрю на него и вижу, что мне звонит Валерий Ковалевский…

Медленно, с трудом, опираясь на пол рукой, поднимаюсь с пола и бреду в комнату. По пути принимаю входящий звонок и прикладываю трубку к уху. Повернувшись к кровати спиной, тяжело опускаюсь на её край.

— Алло, — слышу я хорошо теперь мне знакомый голос.

— Алло, — сквозь какую-то пелену перед глазами бесцветно отвечаю я.

— Я тебя слушаю.

Я понимаю, что он ждёт от меня проговаривания легенды, о которой говорил мне в машине. Но, честно говоря, единственное, что я хочу ему сказать: "Забери меня, пожалуйста, отсюда"… "Обними меня"… "Закутай в одеялко…" и "Дай мне заснуть, понимая, что ты рядом…"

Больше ничего.

На то, чтобы собрать волю в кулак и заставить себя играть эту долбанную роль вымогательницы, у меня уходит несколько секунд.

— У тебя всё хорошо? — доносится до меня обеспокоенный голос Валеры.

Нет, Валер. У меня ни хрена не всё хорошо. У меня всё какой-то пиздец. Извини уж за мой французский… И, стоит отметить, что это пиздец устроил мне ты, дорогой…

— Всё просто прекрасно, — холодно говорю я. — С тебя два миллиона евро. И я тебе говорю, у кого колье Лантольи.

Снова на несколько секунд повисает тишина.

— Хочешь сказать, что ты это знаешь? — хрипло отвечает Ковалевский.

Какой прекрасный актёр. Я прям верю. Меня берёт злость. Тихая такая, ледяная, колкая.

— Слушай, давай короче, а? Без вот этого всего. У меня информация из первых уст.

— Откуда?

— Откуда надо. Перекинь мне деньги на счёт, я тебе вышлю смской имя и фамилию. Уверена, ты хорошо знаешь этого человека.

— Чушь. Так дела не делаются. Нам надо встретиться.

— Собираешься выбить из меня информацию?

— Ты пьяна, что ли? — раздражённо отвечает он. — Я знаю, в каком ты отеле. Хотел бы выбить инфу, давно бы нагрянул.

— А, да, точно. Но раньше-то ты не знал предмет беседы.

— Не по телефону.

— Окей, — пожимая плечами, отвечаю я. — Где, когда?

— Я сейчас в пригороде. Могу приехать часа через полтора-два.

— Я спать буду уже. Давай завтра. Я никуда не сбегу, обещаю.

— Когда?

— Ну… — беру паузу: делаю вид, что размышляю. — Часов в десять проснусь, то, сё, пятое десятое, пока накрашусь, оденусь, поем… В общем, давай в три.

— В три? Не поздновато ли?

— А куда ты торопишься? Тот человек, который мне эту информацию дал — мёртв. Так что можешь не волноваться, до обеда подождёт. Ты ведь угостишь меня обедом? Как раньше?

— Ты, похоже, пьяна.

— Глупости.

— В общем так, отель тот, про который ты написала?

— Да.

— Завтра ровно в три я пришлю за тобой машину. Синий "BMW", припаркуется у входа в отель. Не опаздывай.

— Окей. Только мы ещё не договорились насчёт денег. Тебя устраивает цена вопроса?

— Если ты не блефуешь и действительно знаешь, кто похитил моё колье — я тебе дам два миллиона евро. Слово даю. Скину на твои счета уже завтра.

— Окей, меня устраивает такой ответ. Доброй ночи, дорогой.

— Доброй ночи, — отзывается он.

Я отключаю вызов, бросаю телефон на кровать и падаю на спину рядом с ним.



Начинается новое тревожное ожидание. Оно длится около часа. Затем мне снова звонит Валерий. Но звонит он мне в "Телеграмме".

— Алло, — отвечаю я.

— Его поймали, — без лишних предисловий сообщает Валерий. — Ты умница. Он взят живым и обезоружен. Его везут ко мне в офис.

Накатывает новая волна дикой слабости. Чувствую невероятное облегчение.

— Спасибо, что я сказал мне об этом, — тихо говорю я. — Я тут с ума сходила.

— Тебя забрать из отеля?

— Да, было бы здорово. Не хочу здесь ночевать.

— Хорошо. Я скоро приеду.

— Я могу сходить в ресторан? Мне тут страшно. А там всё-таки люди. Да и я бы выпила чего-нибудь.

— Слушай, я сейчас уточню. Сергей едет ко мне, но пара ребят остались в отеле. Хочешь они сходят с тобой?

— Нет, не хочу. Хочу побыть в более расслабленной обстановке. Не под контролем твоих суровых мужиков. Мне с ними как-то не очень уютно.

— С ними безопаснее.

— Я понимаю, но если можно без них обойтись, я бы подождала тебя в ресторане.

— Понял тебя. Сейчас уточню и перезвоню тебе.

— Хорошо.

Закончив разговор, беру с собой телефон и иду в душ. Спустя минуту, стою под тёплыми струями и пытаюсь подумать о чём-нибудь приятном. Вспоминаю нашу с Валерием ночь на берегу океана. Но в голову лезут фантазии на тему того, где взяли этого парня и что он хотел сделать. Я не слышала больше никакого шума, значит он не пытался пробраться в мой номер. Тогда где же они его поймали? И почему решили, что теперь можно? Надо будет спросить Валеру. Когда он будет рядом. Чтобы не пугаться сильно.

Выйдя, выбираю из стопки одежды что-нибудь, в чём мне будет комфортнее. Останавливаюсь на джинсах и мягком пуловере. Глажу их и принимаюсь краситься. Звонит Валерий.

— Алло, — схватив трубку, отзываюсь я.

— Вроде ничего подозрительного. Возле отеля никого нет. Наёмника везут ко мне. Я здесь немного задержусь, потому что тут целая команда, и надо понять, как действовать дальше. А потом сразу поеду к тебе. Но ты знаешь, я бы лично всё же рекомендовал бы тебе подождать меня в номере. Так всё равно безопаснее, Милан. Мало ли что.

— Ты не представляешь, как я себя здесь чувствую. В ресторане работает персонал. Я буду с телефоном.

— Хорошо. Только ни в коем случае не выходи из отеля. Жди меня там. Я приеду часа через два, может раньше. Как только смогу перекинуть дальнейшие решения на других людей, сразу помчу к тебе.

— Хорошо. Буду тебя ждать.

Несмотря на двенадцатый час, сна ни в одном глазу. Я вообще какая-то нервная и напряжённая. Заканчиваю с макияжем, привожу в порядок волосы, надеваю кеды, сложив вещи в сумку, чтобы быть готовой к отъезду, осторожно выхожу из номера. В коридоре никого и это пугает. Проверяю, хорошо ли закрыта дверь и иду к лестнице. Спускаюсь на первый этаж. У стойки администраторов две девушки и накачанный охранник в форме. Спрашиваю, работает ли ресторан и, получив утвердительный ответ, спрашиваю, как туда пройти. Одна из девушек вызывается меня проводить и я с радостью соглашаюсь. Мы проходим к другой лестнице, поднимаемся на второй этаж и вскоре оказываемся в просторном помещении с множеством столиков и застеклённой стеной, через которую видно, как в тёмном небе сверкает огнями летящий самолёт.