Вив Дэниэлс - Только ты (ЛП)

— Неплохо, — заметила я.

— Во время еды оно еще больше придется тебе по вкусу. — Дилан повернулся к кастрюле на плите, и на этот раз я сделала уже большой глоток вина для храбрости.

Возможно, держаться подальше от Дилана будет лучшим вариантом. На этой кухне слишком мало места. Я обошла вокруг барной стойки и прошла в жилую часть помещения. Диван-футон был сложен, а все свидетельства его использования в качестве кровати были где-то спрятаны. Учебники и ручки были разбросаны по всему журнальному столику, а полки уставлены поваренными книгами, DVD и видеоиграми.

— Не понимаю, откуда ты находишь время для всего этого, — сказала я, указывая на игры и фильмы. Со всеми его лабораторными занятиями, тренажерным залом, кулинарными экспериментами... и Ханной.

— Я прекрасно делаю несколько дел одновременно, — отозвался Дилан из мини-кухни. Я обернулась и увидела его высунувшуюся голову над перекладиной. — Плюс ко всему, ты же знаешь, я никогда не сплю. — Он подмигнул мне и вернулся к приготовлению пищи.

Не подмигивай мне, Дилан Кингсли. Я итак держусь из последних сил.

Я продолжила свою экскурсию по его студии. Над кроватью или, если быть точнее, над диваном висели фотографии его семьи. А вот снимки с Ханной отсутствовали. Оглядываясь и изучая окружающую меня обстановку, я и не заметила, как выпила всё вино. На кухню я вернулась с пустым бокалом.

— Еще? — спросил Дилан, протягивая бутылку.

Я посмотрела на бокал в руке, и сердце усиленно забилось в груди. Когда же я успела выпить всё вино? Я же ничего не ела с обеда. Плохая идея. Прийти сюда — поистине плохая идея. А вот выпивать наедине с Диланом Кингсли в его квартире — вероятно, наихудшая из идей, которая когда-либо рождалась у меня в голове.

— Конечно, — ответила я, прежде чем успела себя остановить. Наблюдая за зеленовато-золотистым напитком, появляющимся у меня в бокале, я подняла глаза и посмотрела на Дилана. Он встретил мой взгляд улыбкой, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Не спуская с парня глаз, я сделала глоток вина. Он наблюдал за моими действиями, следил за движениями челюсти, языка, горла. Какое откровенное приглашение. — Ммм.

Вот вам неотъемлемая, без всяких прикрас правда: я хочу Дилана. Я всегда его хотела. Я могу притворяться, могу уходить, избегать его в течение двух лет — ничто из этого не поменяет сего факта.

Дилан мой. Мой первый, мой последний. Мой навсегда.

Сейчас я здесь, в его квартире, смотрю ему в глаза, позволяя в полной мере разгореться своему дикому первобытному желанию. И меня не волнует, что он не свободен. Мне плевать на то, что он встречается с Ханной. Пожалуй, впервые я поняла своих родителей.

— Тесс ...— раздался наполненный мукой голос Дилана.

Я одарила его медленным томным взглядом из-под полуопущенных ресниц.

— Даааа...? — Я же дочь обольстителя. Продукт лжи. Я рождена для этого.

— Перестань.

Я остановилась. Опустила взгляд. Руки Дилана, сжатые в кулаки, свисали по бокам.

— Ты разлил вино, — пробормотала я.

Какое-то время мы просто продолжали стоять. Я не знала, смотрит он на меня или нет. Кровь стучала в голове. Мне не следовало приезжать сюда. Я не должна была этого делать. Не должна, не должна, не должна.

Уже тошнит от всего того, чего мне не следовало делать.

— Я... не могу... Я так больше не могу, — прошептал наконец Дилан. — Я постоянно о тебе думаю. Где ты, чем занимаешься, почему меня нет рядом. По воскресеньям я прихожу в «Верде», потому что два дня без тебя – это вечность.

Отвернувшись, я сжала стойку с такой силой, что, казалось, оставила отпечатки своих пальцев на граните. А может, только так я могла сдержаться и не кинуться к Дилану.

— Прости.

— Не извиняйся, — произнес он, стоя позади меня. — Скажи честно, ты же тоже это чувствуешь?

— Дилан ...— Каждая клеточка моего тела покалывала от возбуждения. Я опустила голову, заставляя себя не оборачиваться. Посмотри я на него, и мне конец. — Я не знаю, чего ты хочешь.

— Разве это не очевидно? — Он слишком близко подошел ко мне, его грудь прижималась к моей спине, бедра к моей попе, его голос раздавался над ухом. — Я хочу тебя.

О, Боже. Я тоже хочу раствориться в нем. Но этого делать не стоит. Я не должна так поступать.

Левая рука парня обхватила мою талию, а пальцы коснулись бедра.

— Скажи мне, — умолял он, — скажи, что ты тоже хочешь меня.

Я ахнула. Мне не стоит так поступать. Я не такая девушка.

— Скажи мне. — Его пальцы были подобны раскаленному железу на моем теле. Они удерживали меня, заставляли признать правду.

Я сглотнула и заговорила срывающимся голосом:

— Я тоже тебя хочу.

Я почувствовала, как Дилан нежно прижался лбом к задней части моей шеи. Дыхание, вырвавшееся от его облегченного вздоха, опалило разгоряченную кожу. Свободной рукой он откинул мои волосы в сторону и погладил шею.

— Тесс, — произнес Дилан, беря меня за подбородок и проводя пальцем по моей нижней губе, — скажи мне, чтобы я остановился.

— Нет, — сказала я, повернувшись в его руках.

При столкновении друг с другом частицы взрываются и распадаются на кусочки. Ударной волной их разносит по просторам вселенной, чтобы потом они могли соединиться вновь и создать нечто совершенно новое.

Когда я поцеловала Дилана на кухне его квартиры, вселенная расширилась. Это случилось, потому что происходящее между нами выходило за пределы нашей реальности.

Наши отношения начались два года назад и развивались постепенно. Всё, что происходит сейчас, правильно и волнующе. Также, как и в первый раз в лифте Корнельского университета. Однако в данную минуту ощущения были намного ярче. Мы точно понимали, к чему всё это приведет. Он знал, что делал. О, Боже, как же Дилан хорош. Его пальцы ласкали мой подбородок, придвигая мой рот к его. Наши губы и языки двигались в унисон. Я поняла простую истину: мой рот предназначен лишь для поцелуев Дилана. Неужели я могла сомневаться в этом?

Я чувствовала на его губах вкус белого вина и хвойных иголок. Ощущала вкус двухгодичного ожидания. Я хотела дышать им, хотела поглотить Дилана всего целиком. Боль пульсирующего непреодолимого желания, которого я никогда не знала раньше, прокатилась по телу.

Ладони Дилана опустились на мою талию, крепко прижимая меня к себе. Я обхватила его за шею, испытывая непреодолимую потребность быть как можно ближе к нему. Он подтолкнул меня к столешнице, опуская меня на спину. Край гранитной столешницы начал впиваться мне в позвоночник, но сейчас меня это мало беспокоило. Ничто за исключением его губ на моих губах не имело значения. Я обвила ногами лодыжки парня, пытаясь удержать равновесие и не свалиться.

Пальцы Дилана впились мне в бедра, он приподнял меня и усадил на столешницу. В таком положении мы стали еще ближе друг к другу. Я обхватила ногами его талию, отчего моя юбка задралась до бедер. Я чувствовала касания его рук под своей блузкой, они скользили по моему животу вверх, задевая верхнюю часть груди, скрытую под атласной тканью лифчика. Бедрами я толкнулась к нему навстречу, тем самым дразня нас обоих. Край его ремня прикасался к центру моих трусиков, прижимаясь всё ближе и ближе.

Безмолвный стон, слетевший с моих губ, абсолютно точно свел Дилана с ума. Его пальцы продолжали впиваться в мои бедра, оставляя на мне доказательства того, что я его первая и последняя, навеки. Еще раз резко качнув бедрами, я почувствовала его уже готовый и твердый член, находившийся в плену под слоями одежды. Этого было мало. Я хотела его. Я нуждалась в нем. И мне было плевать на всё остальное.

Я превратилась в своих родителей.

— Остановись, — с трудом произнесла я. — Перестань!

Тяжело дыша, Дилан отстранился и остановил на мне свой пристальный взгляд. Похоть, застилавшая его глаза, сменилась обидой и замешательством.

Я одернула юбку и провела рукой по горящим щекам, а после привела в порядок волосы.

— Я не могу стать той, с кем ты начнешь изменять Ханне, — выпалила я. Возможно, это были самые честные слова за всю мою жизнь.

Дилан широко распахнул глаза. На одну ужасающую долю секунды мне показалось, что вся правда отразилась на моем лице. Я соскользнула со столешницы. Эта маленькая кухня стала тесной для нас обоих. Похоже, во всей стране не найдется достаточного для нас обоих места, но я должна была поступить правильно. Почувствовав облегчение, скрывшись в гостиной, я сделала глубокий вдох.

Дилан последовал за мной, но остановился на порядочном расстояние, слегка приподняв руки, словно готовясь удержать меня в случае побега.

— Я не хочу быть другой женщиной, — призналась я. Просто не могу. Не по отношению к Ханне. Не по отношению к кому-либо еще. Я не такая девушка.

— Я и не прошу тебя об этом, — тут же ответил он. — Я хочу быть с тобой, Тесс. Только с тобой. Это единственное, чего я когда-либо желал. — Дилан сделал шаг вперед и нежно провел пальцами по моей щеке. Столько благоговения было в его таком простом прикосновении.

— Но... Ханна ... — указала я на стену, словно за ней прятался воображаемый образ Ханны. Если ему нужна я, почему он встречается с моей сестрой?

— Мне очень сильно нравится Ханна, — ответил он. — Она милая девушка. Но она не... ты. Тесс, я люблю тебя. — На этих словах голос Дилана сорвался.

Меня разрывало на части. Ты не можешь любить меня. Ты понятия не имеешь, какой я ужасный человек. Ты и представить не можешь, что, находясь здесь, прямо перед тобой, я отбиваю парня у своей сестры.

— Два года я любил только тебя. И я не боюсь признаться в этом.

Нет, он не боялся. Дилан всегда был прямолинейным. Ему никогда не приходилось хранить секреты, никогда не приходилось сдерживать себя, дабы не сболтнуть лишнего. Но он любит меня. Сердце снова запрыгало в груди, но на этот раз дело было не в вожделении. Страх, надежда... Неужели это не сон? Этот парень выбрал меня?

— А сейчас ты здесь, и я хочу быть с тобой. Я люблю тебя. Ничего не изменилось, только теперь я не позволю тебе уйти.

С каждым словом Дилана моя решимость таяла. Мне снова захотелось броситься в его объятия.

— Скажи мне, что ты тоже хочешь быть со мной. При первой же встрече я порву с Ханной. Мне не хочется причинять ей боль, но и быть с ней я больше не могу. Особенно испытывая к тебе такие чувства.

В его глазах светилась уже не страсть — мольба. И произнесенные им слова были никак не связаны с выпитым бокалом вина. Сейчас Дилан говорил честно, впрочем, как и всегда. Ханна милая, но она не та самая. Они не женаты, она не беременна, это не конец света. Дилан хочет быть со мной, я хочу быть с ним — всё просто. В каком-то смысле нам повезло. Мы поняли сей факт, пока ситуация не вышла из-под контроля, пока мы могли принять решение и всё уладить, пока никто никому не изменял. К сожалению, иногда жизнь принимает и такой оборот.

Я сделала шаг назад.

— Ты всё уладишь с ней завтра? — спросила я, с трудом доверяя собственному голосу. Как можно спрашивать об этом, не выставляя себя абсолютной стервой?

Дилан пальцами указал на расстояние между нами.

— Вполне уверен, что мне удастся.

— Хорошо, — коротко кивнула я и крепко обхватила себя за талию, понимая, что сейчас Дилан не мог этого сделать. Я бы не стала начинать наши отношения с предательства. — Завтра.

Он сразу догадался, что я имею в виду. Я собрала вещи и направилась к двери. У меня больше не было сил здесь оставаться. Я не могла наслаждаться креветками с фетой и потягивать вино. Не могла доверять самой себе. Как только я повернула ручку, Дилан положил руку на косяк двери, не дотрагиваясь до меня. Мы не могли прикасаться друг к другу, иначе оба пропадем. Когда я повернулась к нему, в его голубых глазах читался вопрос.

Я улыбнулась, ясно осознавая, что именно интересует парня.

— Я тоже тебя люблю, — призналась я.

— Хорошо, — выдохнул он. Радостно. Удовлетворенно. Счастливо. — Завтра.

На пути домой это было единственное слово, вертевшееся у меня в голове.

******

Вот вам презабавная вещь: во вторник Дилан пропустил утреннюю лекцию.

Моей первой мыслью было, что он поскользнулся в душе и лежит на полу своей квартиры со сломанной шеей. Потому что эта единственная из всех возможных причин, по которой Дилан Кингсли может не появиться на теплообмене. Он один из тех парней, которые пропускают занятия лишь в случае угрозы их жизни. Часть меня мучилась вопросом, а не следует ли позвонить в 911, но вместо этого после окончания лекции, прежде чем собрать учебники, я написала ему смс-ку.