Я не испытывала никаких иллюзий по поводу радостной встречи с отцом. Мы как всегда обошлись обычными любезностями, которыми на этот раз обменялись быстрее, чем обычно.

— Не могу поверить, что, прежде чем пойти на такие огромные перемены, ты не посоветовалась со мной, — произнес отец голосом, наполненным отеческой заботой. Но в его глазах виднелась лишь затаенная жесткость и суровость, которые переполняли его всякий раз, как он начинал злиться. — Твоя мать сказала, что из-за перевода ты потеряла целый семестр. Это правда?

— Да, сэр. — Я уселась в кресло напротив него, сложив руки перед собой на коленях. Мама сидела в своем обычном кресле, устроившись на краешке и прислушиваясь к нашему разговору. На ее лице было то же обеспокоенное выражение, что и у моего отца. Доносчица.

— И тебя это не волнует? — спросил он. — Я считал тебя прилежной студенткой, Тесс. Но чтобы пропустить целый семестр… — Он щелкнул языком.

Я устояла от искушения закатить глаза.

— Но я не собиралась заканчивать государственный университет с восемью дисциплинами, — ответила я. — Я не смогла попасть и на половину необходимых мне курсов. При переходе я едва ли теряла необходимое количество учебных часов, но мне придется наверстать материал, который дополнительно требуется на курсах. Когда мне потребовалось принять решение, в каком колледже продолжить учебу: в Кантоне или в государственном университете, мое окончательное решение осталось за Кантоном, который стоит потерянного семестра.

— И эта твоя стипендия покроет учебу? — скептически спросил он.

— Да. — На самом деле, она практически ничего не покрывает. Я даже не в состояние в ближайшее время приобрести учебники, если не найду дополнительный источник дохода. Например, как этот симпозиум…

— Вот что я не могу взять в толк, Тесс. Почему ты даже не подумала спросить меня о правильности своего решения? После того, как я оплачивал твою учебу в государственном университете… Ты просто на всё наплевала.

Я вскинула на него глаза. Я не спрашивала, потому что и так знала его ответ.

— Я ни на что не наплевала. Я приняла верное решение ради своего будущего. — Чего он от меня хочет? Чтобы я вернула деньги за жилье и питание?

Отец потряс головой, тем самым выражая полное разочарование.

— Не могу понять, о чем только думал твой профессор. Тот милый ботаник, который дал тебе работу в лаборатории... Как там его звали?

— Доктор Стюарт, — вставила мама.

— Стюарт. Не думаю, что он был рад твоему переводу. Ты словно наплевала на него и сказала в лицо, что думаешь о нем и о его программе.

— Вообще-то, именно доктор Стюарт написал мое рекомендательное письмо. — Я бы могла еще многое добавить, но не стала. Именно доктор Стюарт рассказал мне о свободной стипендии в Кантоне. Он знал, что, если бы мне позволяли финансы, я бы хотела учиться там, и он также понимал, что на своей кафедре ботаники он мало что может дать мне в области биоинженерии. Мы оба понимали, что для меня это была огромная возможность.

— Всё это наталкивает меня на мысль о твоей… неблагодарности, — сказал отец. — И ради чего? Нескольких дополнительных часов в лаборатории? Ради парочки микроскопов? Ты никого не знаешь в Кантоне…

Напротив, папочка. Я достаточно хорошо знакома с парнем твоей дочери.

— И навряд ли тебе посчастливиться найти должность ассистента. Полагаю, все вакантные места отданы их собственным студентам.

— Я тоже «их собственный студент», — с раздражением подчеркнула я. — Перевод не делает меня человеком второго сорта, отец.

— Милая, — умоляющим тоном произнесла мама, — не упрекай отца. Он всего лишь пытается указать тебе на некоторые недочеты, которые ты, возможно, не полностью продумала.

Мама может взять свои миротворческие речи и засунуть их куда подальше. После стольких лет, которые я провела, подстраиваясь под правила своего отца, я эксперт в области изучения различных возможностей. После получения стипендии я составила список «за» и «против». Единственный волнующий меня вопрос в настоящее время — стоимость учебников, но и его я в ближайшее время обязательно решу. Меня возмущала настойчивость отца участвовать в принятие решений, учитывая, что единственным его желанием было держать меня как можно дальше от Кантона.

Я не просила у него денег. Так что пусть он просто не вмешивается.

— Уже немного поздновато для этого, — ответила я. — Я учусь в Кантоне. Учеба оплачена, перевод завершен, семестр начался. Слишком поздно.

— Да, — подытожил отец. — Сработано очень аккуратно, юная леди. Даже не потрудилась поставить меня в известность. Не попросила моего совета о том, что будет хорошо для твоего будущего или о том, что я, человек, который платил огромные деньги за твое образование, думаю обо всём этом. — Он задержал на мне взгляд, потом вздохнул. — Я просто не могу поверить, что после всего того, что я для тебя сделал, ты повела себя столь коварно. Это эгоистичный поступок. И я до сих пор не могу понять, почему государственный университет оказался не столь хорош для тебя?

— Не знаю, — сорвалась я. — А почему он недостаточно хорош для Ханны?

Обстановка в комнате накалилась, из нее словно выкачали весь воздух. У мамы отвисла челюсть.

— Что ты только что сказала? — перешел на шепот отец.

— Она учится в Кантоне, — произнесла я, слезы начали жечь мне глаза. — Я видела ее там. Значит, для нее Кантон подходящее место, а для меня нет?

Отец поднялся с места. Высокий, широкоплечий, большой. Своей комплекцией он напоминал футболиста, коим он, впрочем, и был в прошлом.

— Ты разговаривала с ней? — спросил он низким голосом, в котором сквозили угрожающие нотки.

— Конечно, нет! — Мой голос сорвался на всхлип, а слезы покатились по щекам. — Я знаю правила. — Так оно и есть. Я всегда знала их. Но держаться подальше от Свифтов не означает, что мне следует держаться подальше от своих желаний.

Мне была необходима учеба в Кантоне. Ханна же ни в чем не нуждалась.

Отец ничего не ответил, но я почувствовала на себе его взгляд. Внезапно, он отвернулся.

— Закончим этот разговор позже, — произнес он и направился к двери. Мама последовала за ним вдоль узких комнат нашей квартиры.

Я по-прежнему сидела на месте, делая глубокие вдохи и вытирая слезы с лица. Произносить ее имя было огромной ошибкой. Если отец и до этого не был рад моему переводу в Кантон, то, дав ему знать, что, не пробыв там и недели, я уже столкнулась с его настоящей дочерью, не облегчает ситуацию.

Когда мама вернулась, я вставала и направилась в свою комнату.

— О, Тесс, — произнесла она, печально качая головой. — Почему ты так упорно всё усложняешь?

Я остановилась в дверном проеме.

— Поверь мне, мам, всё усложнилось задолго до этого.

Зайдя в комнату, я включила компьютер, всё еще продолжая кипеть от злости. Как он посмел указывать мне, в каком колледже учиться, если даже не платит за него?! Как он посмел назвать меня эгоисткой за желание получить лучшее образование, за желание выбраться из-под его контроля?!

На почте я обнаружила электронное сообщение от Дилана, присланное на мой новый кантонский адрес.

«Тесс, я был немного взвинчен, когда ты пришла ко мне, и, очевидно, у меня лучше получается общаться по почте. Если не брать в расчет наши неудачные отношения, мы оба знаем, что проделали потрясающую работу в Корнелле. Ты здесь новенькая, но хочу тебе сказать, что нет никого в нашем потоке по биоинженерии, с кем бы мне хотелось заняться курсовым проектом. И я знаю, что единственный человек, с которым мне хочется работать, — это ты. Кажется, ты упоминала, что у тебя есть парочка новых идей. У меня тоже, и вместе, как мне кажется, мы порвем этот симпозиум. Что думаешь? Ради науки? Дилан».

Я тут же напечатала ответ.

«Безусловно… Ради науки. Тесс».

Глава 7

Я просматривала свои записи в ожидании пары по биотранспорту, когда на стол упала чья-то тень. Подняв голову, я увидела перед собой студентку, в которой тут же узнала одну из девушек, пристально рассматривающих меня на первом занятие.

— Тесс Макманн, верно? Я Элейн Сан.

— Приятно познакомиться. — Я пожала ее руку, и девушка скользнула на стул рядом со мной. Место Дилана. Буквально на секунду подобная мысль успела пронестись у меня в голове, прежде чем я окончательно избавилась от нее. Ничто здесь не принадлежит Дилану.

— Как же здорово, что количество девушек на нашей кафедре увеличивается, — произнесла Элейн. Ее темные волосы были собраны в неряшливый пучок, а прядки пурпурного оттенка цеплялись за дужки очков. — Четное количество девушек значительно меняет ситуацию.

— Ну, — произнесла я, робко пожимая плечами, — рада помочь.

— Какие у тебя планы насчет симпозиума? — неожиданно спросила она.

Я моргнула.

— Я… еще не совсем уверена. Полагаю, что Дилан Кингсли…

— Дилан Кингсли? — ухмыльнулась она. — Только подумайте. Ты пробыла здесь лишь день, и он уже захапал в свои лапы свежее мясо.

— Прости? — переспросила я.

— У нас и так не хватает девчонок, — пояснила она. — Нам следует держаться вместе.

Мне захотелось побольше разузнать о Дилане. Его письмо по электронной почте звучало вполне искренне. Но мы не виделись два года, в то время как Элейн, вероятнее всего, посещала вместе с ним несколько предметов. Кто лучше нее знает, каким он стал? И что она подразумевала под «свежим мясом»?

— Еще ничего не решено, — попытала счастье я. — Я всего лишь сказала ему, что буду рада обсудить идеи.

— Вот что я тебе скажу, — заявила она. — Тебе не выиграть конкурс без биомедицины. Только не в Кантоне.

— Я не изучаю биомедицину, — сказала я. — С Диланом или без. Мой проект связан с окружающей средой.

Элейн так сильно фыркнула, что я поразилась, как это ей удалось не обрызгать соплями мой учебник.

— Ну, разве не идеальная парочка из вас выйдет?

— Идеальная парочка для чего? — раздался голос Дилана над нашими головами. Несмотря на непринужденную позу, улыбка не затронула его глаз. — Пытаешься перехватить моего партнера, Элейн?

Она закатила глаза, с грохотом стащила свои вещи со стола и зашагала прочь. Дилан уселся на свое место.

Ничто здесь не принадлежит Дилану, снова произнесла я про себя.

— И что это было? — спросила я его.

Он пожал плечами.

— Элейн не умеет проигрывать. Мой проект победил на первом году обучения, и она никак мне этого не простит.

Я поджала губы. Должно быть, прошлым вечером из-за злости на отца я поспешила дать Дилану ответ. Мне не следовало соглашаться на наше партнерство. По крайне мере, пока не услышу больше о его идеях или пока лучше не узнаю студентов в нашей группе.

Или пока не буду уверена, что смогу нормально с ним работать.

— Она сказала, что ты всегда охотишься на «свежее мясо». — Я внимательно посмотрела на него. — Что она имела в виду?

Дилан выглядел изумленным.

— Что она сказала? Без понятия, что Элейн имела в виду под словом «всегда», но, надо признать, она смышлёная. Должно быть, поняла, что, раз я так быстро тебя отхватил, у меня есть конфиденциальная информация о твоих талантах. — Он наклонился и понизил голос до шепота. — И, конечно же, она оказалась права. У меня есть такая информация.

Я сглотнула. Ну зачем он говорит подобные вещи?

— Ведь раньше мы работали вместе, Тесс. Блин, а ты, о чем подумала? — улыбаясь, произнес он. Я про себя взмолилась, чтобы лицо не выдало моего смущения. Дилан толкнул меня локтем. — Да ладно, не бери в голову. Либо мы сможем шутить на эту тему, либо будем чувствовать себя ужасно неловко.

Мое тело подсказывало, что «ужасно неловко» станет девизом этого дня независимо оттого, сколько шуток я выдам. Как бы мне хотелось, подобно Дилану, не обращать внимания на наше прошлое. Я хотела работать с ним, ведь он прав, из нас получилась отличная команда. Вот бы я была в состоянии вести себя по-взрослому профессионально.

— К тому же, — продолжал уговаривать Дилан, — ты не захочешь работать с Элейн. Она биомедик до мозга костей, а это значит, что она и на пушечный выстрел не подойдет к морским водорослям.

— Я сказала ей, что я эколог.

— Видишь? — воскликнул Дилан, размахивая руками. — Элейн оказалась права только в одном: мы идеальная пара.