Сразу чувствовала неловкость, а потом кухня стала родной. У меня всегда так, стоит несколько раз приготовить в одном месте и тогда все – родное. Вероятно, поэтому я стараюсь не готовить в тех кухнях, что мне не нравятся. Именно по этой причине ни разу до пирога для Дорвонцева не стряпала в кухне хозяев. Только чай заваривала. На работе, мне это очень помогает. Я как будто проникаюсь, чувствуя атмосферу, по-своему воспринимая нужную температуру, режимы, состояние продуктов, да все, заряжаясь особой энергией, находясь в своем ритме. Люблю готовить до такой степени, что на работе порхаю. Мне нравится творить. Это мое.

Все это время мы разговаривали. Как и ожидалось, Толик невероятно умный и интересный собеседник. Он столько всего рассказал о себе, что казалось, я знаю его несколько лет.

Пришла я готовить в обычной одежде, поэтому вот сейчас и вернулась к себе, чтобы переодеться, желая выглядеть нормально. Понимала, что это «игра», но хотелось ощутить, хоть на время, что такое нормальные отношения, пусть и несколько часов. Главное, не привыкнуть.

Нажала на звонок и, отмечая довольное лицо мужчины, открывшего дверь, тихо поинтересовалась:

– Пришли?

– Нет. Но через десять минут обязательно будут. Айсберг как часы, всегда пунктуален, – поведал он, приглашая рукой в дом, жадно провожая взглядом, раздевая, что я очень хорошо ощущала, чувствуя себя скованно, боясь сделать шаг, чтобы не спровоцировать его.

Решила, что постараюсь быть вежливой, а завтра уеду. Весь вечер, ночь думала, и пришла к выводу, что не просто так сигарета лежала, да и мои вещи. Не могла я вот так все бросать… И еще, я не нашла свою записную книжку, это пугало.

Шла вперед, размышляя, почему именно сейчас мне некомфортно?! Вероятно, потому, что именно в этот момент я не помогаю на кухне, беседуя с веселым помощником, а «числюсь» его подругой, женщиной, или кем там еще. Ощущения другие, как и мысли.

Оказавшись в зале, выполненным в коричнево-серых тонах, окинула комнату беглым взглядом. Ближе к середине стоял угловой огромный диван серого цвета с коричневыми подушками, стеклянным столом, сделанного в виде сдавленного круга.

Присела на диван и подняла глаза на мужчину, алчно посматривающего на меня. Сейчас Толик изменился. Кардинально. Выглядел хищником… львом, наблюдающим, чтобы наброситься на добычу, а ведь в кухне он был самым веселым, дружелюбным, постоянно вызывающим улыбку котом. Сейчас немного опасалась его.

Посмотрела на стену, подсвечивающуюся сверху и снизу, выполненную в довольно странном, чисто мужском темно-синем декоре. К ней была прикреплена полка, и висел огромных размеров телевизор.

Дорвонцев проследил за моим взглядом и вдруг произнес:

– Я в кухне стол приготовил и расставил. Надеюсь, все правильно.

Улыбнулась и поднялась, предлагая ему:

– Может, пора выкладывать манты?

– Думаю, остынут. Хотя… все же посмотри.

Согласилась, кивнув ему, и пошла к арке, желая выйти из комнаты. Проходя мимо Анатолия, задержала дыхание, чувствуя, как его невероятный запах пропитывает меня, заглушая мой собственный. Сглотнула и направилась в светлую солнечную кухню, разделенную на две части: одну, где находился гарнитур со стойкой и двумя черными коваными, длинными стульями с бежевыми мягкими сидушками; и вторая – большая часть – столовая, где стоял белоснежный стол и в тон ему стулья. На потолке люстра в виде трех открытых овальных коробок бежевого цвета, а на столе тарелки, где в каждой лежало по три салфетки. На стене напротив – три картины, представляющую одну, где изображены: лев и львица, смотрящие вдаль, где облака соединяются с горами. Очень красиво, на мой взгляд.

Прошла к окну с нежнейшей тюлевой ткани и, повернувшись к Дорвонцеву, проговорила:

– Думаю, можно ставить салаты.

Мужчина молчал, а потом кивнул и направился к холодильнику, куда я ранее поставила три салата. Я же решила взять три из шести подносов с тарталетками со стойки и отнести на стол. Красиво поставила два, отодвигая все от центра, оставляя место под горячее блюдо, как вдруг почувствовала сильные руки на своей талии. Мгновенно оцепенела, не в силах двигаться, ощущая, как захват усиливается. Мужчина подтянул к себе, давая почувствовать себя, и хрипло проговорил в волосы:

– Думаешь, сможем убедить их, если ты так напряжена?

Сглотнула, не представляя, как можно по-другому, когда тебя ТАК обнимает ТАКОЙ мужчина, поэтому тихо выдохнула:

– Я стараюсь…

– Хочешь, помогу тебе снять напряжение?

Знала, что его предложение с подвохом, но была так скована, что выдохнула:

– Хочу.

Мужчина перевел руки на талию, сжал, и в следующую секунду расслабив, повернул к себе лицом, потянув, отчего почти влетела в него, выдавая слова:

– Ты не представляешь, как я хочу…

Только попыталась осознать услышанную фразу, как мягкие теплые губы накрыли мои, даруя волшебное удовольствие. Его язык вошел в рот, как только открыла его для вздоха и дальше растворилась в ощущениях.

Столько нежности, сладости, тепла… Мужчина успокаивал, что потерялась, забывая, зачем мы тут находимся.

Ласка была столь бархатистой, чувствительной, что как только расслабилась, мужчина провел по телу, сильнее притягивая к своему возбужденному телу, и со всей страстью накинулся на мои губы, как голодный зверь, погружая меня в сладостный невероятный ураган удовольствия.

Вцепилась в его плечи, тяжело дыша, мгновенно всхлипывая, когда он обрушился губами на шею, плавно спускаясь ниже к плечу, покрывая поцелуями, отчего кожа покрылась мурашками, а внизу живота появилась тяжесть, призывающая почувствовать этого мужчину в себе.

Его руки на моих бедрах обжигали кожу. Мужчина плавно вел их под платье, через мгновение собственнически сжимая ягодицы своими руками.

Была так расслаблена, что не могла противиться, потому что не хотелось. Я по-настоящему наслаждалась невероятными ласками.

Громкий пронзительный звонок разрушил тишину дома. Вздрогнула и посмотрела на мужчину, ненасытно глядящего на меня темно-зелеными глазами. Он еще раз провел по ягодицам, ласково и нежно, и, поправив платье, взял за руку, с улыбкой сообщая:

– Гости.

Не могла говорить, только кивнула и последовала за ним, поражаясь, как могла дойти до того, что поцелуи мужчины сводят с ума, не вызывая страха, желания скрыться, а также предчувствия ужаса.

Шла за ним, чувствуя, как горят щеки. Стоило Анатолию отрыть дверь, как увидела высокого красивого мужчину спортивного телосложения с черными, как смоль волосами, даже на расстоянии поражающего своей животной, хищной харизмой. Рядом с ним стояла красивая блондинка в светлом длинном платье. Заострив внимание на огромном животике, выпирающим огурцом, предположила, что ей скоро рожать. Она счастливо улыбнулась нам и воскликнула:

– Всем привет!

– Привет! – одновременно выдали с Дорвонцевым, правда, моего голоса совсем не было слышно.

Айсберг кивнул Анатолию, и посмотрел на меня, внимательно, пронзительно сканируя с головы до ног, отчего почувствовала неудобство и чуть прижалась к Толику, который моментально обнял за талию, и довольно проговорил:

– Что стоим?! Проходите! – выдал, а когда уже гости вошли, гордо заявил: – Позвольте представить, моя красавица – Наташа. А это… Андрей и Милана Смирновы. Мои друзья.

– Очень приятно, – с улыбкой проговорила Милана, снимая босоножки на сплошной подошве.

– Добрый вечер, – сказал Айсберг, уже закрыв дверь, быстро скидывая черные туфли. Мужчины поздоровались за руку, а девушка обняла меня и прошептала:

– А где ванная комната?

– Прямо и направо, – заговорщически проговорила, заряжаясь ее отличным настроением.

– Мила, будь как дома, – проговорил Анатолий и шикарно улыбнулся, на что девушка смутилась, чуть наклонив голову в левую сторону, и направилась к заветной комнате. Айсберг нахмурился, наблюдая за общением жены и друга, и лениво выдал:

– У нее дом там, где я, и еще, где можно ежегодно устраивать ремонт, заполняя кладовки всяким ненужным хламом.

– Я все слышу, – весело воскликнула девушка, закрывая дверь с той стороны.

– Конечно, малышка, это я лишний раз напомнил тебе, какой я замечательный.

Послышался звонкий смех из ванной комнаты. Мужчины улыбнулись, и Толик между прочим предложил:

– Можем пройти в зал. Или сразу за стол? Все готово.

– Сразу за стол, – с ухмылкой согласился Айсберг, кивая на дверь и добавляя: – Мы как вышли из лифта, моей почудился запах мантов, так что нужно кормить ее и сына, чтобы ей ночью не вздумалось их лепить и варить. Она может, а я потом на работу с красными глазами.

– Не придется, – успокоил Дорвонцев, рукой показывая на коридор, предлагая идти в кухню. – Это у нас манты. Наташа приготовила столько всего вкусного, что не терпится попробовать. Пока никого не было, еле удержался, чтобы не съесть с тарелочки тарталетку.

Смутилась, не зная, как реагировать на похвалу из его уст. Так-то я избалована комплиментами посетителей, но от него слышать такие слова – невероятно приятно. Главное, чтобы действительно понравилось.

– Странно, что удержался… – весело заметил Смирнов, а потом посмотрел на меня, и тут же перевел взгляд на дверь ванной. – Моя потерялась…

Не могла сдержать улыбку, наблюдая, как этот красивый, но немного грозный мужчина так трепетно относится к жене и ее пожеланиям, хотя в его голосе чувствовались нотки возмущения, но они скорее не расстраивали его, а радовали.

– Так, мне руки помыть тоже нужно… – вдруг проговорил Смирнов, посматривая на ванную.

– Ну нет, в кухню давай, а то жди вас потом… полчаса, – намекнул Дорвонцев, стараясь выглядеть серьезным, что отлично получалось, если бы ни довольный оскал.

Айсберг только усмехнулся и пошел в кухню, отлично зная дорогу. Почувствовала жаркий взгляд и повернулась к мужчине, чувствуя, что что-то в нем появилось новое, невероятно притягательное, но в то же время настораживающее, что хотелось сорваться прочь…

Сглотнула и тихо произнесла:

– Идем?

Он поднял руку и провел по моим губам, обводя контур, жадно смотря на них, отчего сердце застучало в бешеном танце. Чувствуя себя птичкой в клетке, моментально повернула голову в сторону, а потом пошла вперед, чувствуя спиной прожигающий, жаркий взгляд.

Либо я сегодня чересчур взволнованная, либо Анатолий перешел для себя грань, решив в одностороннем порядке наши отношения перестроить на другую волну. Но как, когда я… когда моя жизнь ад?! Это невозможно. Да и зачем ему, чтобы потом жалеть, что связался с проблемной женщиной, у которой проблем выше крыши?! Нет. Не нужно ни ему, ни мне…

Оказавшись в кухне, принялась выкладывать манты в большую тарелку, а мужчины уже сидели за столом, обсуждая знакомых.

В кухню вошла Милана и сразу же подошла ко мне, спрашивая, чем помочь. Решили сразу каждому несколько штук положить на тарелочку, и оставить в общем подносе, чтобы не бегать. Через пять минут мы уже сидели за столом, ужиная и весело общаясь. Удивительно, но сейчас Толик казался другим: веселым, беззаботным, пока не дотрагивался до меня, нежно целуя в волосы, ласково поглаживая по руке. В этот момент не знала, как себя вести, теряясь, и потом он на немного отпускал, давая передышку.

Была напряжена, чувствуя, что за вечер его объятий и прикосновений, и поцелуя до гостей, возбудилась, по-настоящему, сильно, как никогда, что требовалось остыть. Проклинала себя за слабость, не узнавая и не понимая своего поведения, но старалась не показывать плачевного состояния.

Удивлялась, что при всем этом Дорвонцев был совершенно спокоен, лишь сильнее сжимал, когда ловил удобный для него момент.

Наши гости показались мне невероятной парой. В отличие от Толика, Айсберг представлял собой невероятную смесь огня и холода, говорящий всегда то, что думает, не заботясь о чувствах других, без прикрас, как есть. Но с женой он молчал, особенно если Милана начинала отчаянно что-то доказывать, эмоционально выговаривая. В момент, когда речь зашла случайно про Лену Финсову, он повернулся к ней, выжидающе выслушивая, а потом схватил двумя пальцами за подбородок и страстно поцеловал, отчего я была в шоке. Толик лишь ухмыльнулся, и как ни в чем не бывало, предложил долить шампанского, но я даже половину бокала не смогла осилить, поэтому отказалась.

Когда парочка «вернулась» к нам, Милана ласково провела по щеке своего мужчины, и спокойно проговорила:

– Ладно, все приедут к нам…

Айсберг довольно хмыкнул и тут же обратился к Толику с вопросом, не хочет ли тот покурить. Дорвонцев согласился и мужчины вышли на лестничную площадку, а мы с Милой остались одни.

– Наташа, а ты здесь живешь? – вдруг спросила она, выбирая на подносе лакомство.