– Мамочки! – закричала она и резко затормозила, отчего чуть не вылетела к ней на панель. Потом она ухнула и взволнованно воскликнула: – Садись! Это шок! Уже справилась!

Тяжело дышала, не контролируя себя от страха. Вновь нормально сев, повернулась назад, с ужасом наблюдая, как Александр бежит, и одновременно радуясь, что Мила вновь поехала, с надеждой встречая ее слова: – Так, все отлично. Есть выезд, только не знаю куда, но обязательно узнаю. Москва такая большая…

Выехали на основную дорогу, теряясь в потоке машин. Выдохнули обе. Только подумала, что все хорошо, как внезапно громко зазвучал телефон. Милана, не глядя на свой сотовый, очевидно, определив по мелодии абонента, повернулась ко мне, со вздохом заявляя:

– Мой, – а потом с мольбой в глазах: – Можно ему все рассказать?

– Пожалуйста, не нужно, – прошептала, прислонившись к мягкой спинке сидения.

Смирнова закусила губу и, быстро написав что-то, отправила, останавливаясь на светофоре, вырубая телефон, отчего зазвучала соответствующая мелодия.

Нахмурившись, я просто смотрела на нее, ничего не спрашивая. Машина снова поехала, и девушка проговорила:

– Не могу его обмануть, поэтому написала: «Занята. Не звони», и отключилась.

Пораженно уставилась на профиль красивой девушки и прошептала:

– Насколько я поняла, Андрей тебя очень сильно ревнует и любит… и он будет в ярости…

– Он знает, что сейчас все хорошо. Наташа, честно, я бы не смогла его обмануть. Все бы выложила как есть… прямо сейчас. Поэтому поступила так, чтобы тебя не подводить. Ладно, закрыли тему. Около моего дома, о котором тебе говорила, есть отличный диагностический центр. Никто ничего не спросит, но скажут и посоветуют, что делать с твоими… побоями. Едем, и возражения не принимаются! – заявила она, поворачивая в сторону моста, тихо замечая: – Надеюсь, ты потом мне все расскажешь.

Кивнула и прошептала:

– Спасибо!

– Не за что! Поверь, я знаю, что такое безысходность и быть в ловушке, не представляя, что делать. Когда совсем отчаялась, мне помог Айсберг, без него… я бы… умерла. Он у меня дикий, но любит, как и я его, и никогда он не даст меня в обиду. Уверена, что Толик такой же.

Она затихла, настороженно посматривая по сторонам, а я улыбнулась, наблюдая за этой доброй, удивительной, отзывчивой девушкой. Сдержала стон, чувствуя, как болят губы, и закрыла глаза. Голова невероятно раскалывалась, что не было сил терпеть. Мечтала о спасении и передышке…

– Ты отдохни! Мы как приедем, я тебя разбужу, – предложила Милана, успокаивая меня: – Все будет хорошо. Надеюсь…

Закрывая глаза, заметила, как нервничает Смирнова, поглядывая на телефон. Переживает. Зря она отключилась. Как бы хуже не было.

Толик…

«Может, все же позвонить ему, чтобы он знал, что со мной?» – промелькнула мысль.

Тут же вспомнились слова Александра, и откинула свои мысли, не желая, чтобы из-за меня кто-то страдал. Уже неудобно, что Милана беспокоится, а она беременна и скоро рожать. Вздохнула и закрыла глаза, проваливаясь в безмолвное спокойствие, где нет боли и страха.



***



Анатолий



Стоял во дворе дома, по адресу которого произошло двойное убийство, выкуривая сигарету, когда услышал мелодию сотового телефона. Посмотрел на экран – Айсберг. Интересно. Отметил время – двенадцать часов дня, и взял трубку, резко выдавая:

– Да, Андрей.

– Назови квартиру твоей Наташи? – грубо произнес Смирнов, тяжело дыша, очевидно, взбегая по лестнице.

– С какой целью? И она на работе, – ответил, моментально хмурясь, чувствуя, неладное случилось, да и предчувствие жрало так, что не описать словами.

– Друг, давай без вопросов?! Моя жена могла умотать в этом чертовом городе только к твоей, и к тому же подноса тоже нет, так что скажи мне номер, чтобы я проверил квартиру, – почти прорычал он.

Нахмурился, накручивая себя, что Наташа не ответила мне на два звонка не просто так, но я предположил, что на работе ей некогда разговаривать, и отчеканил:

– Квартира 83. Милана пропала?

– Да. Написала мне, что занята, и чтобы не звонил. Прикинь? Найду, хрен куда ее выпущу. Занята будет мной. Это же надо…

– Андрюх, ты не бесись, – посоветовал, желая немедленно позвонить Наташе. Так и сделаю, как только удостоверюсь, что в квартире никого нет, после проверки Смирнова.

– Я, бл*дь, спокоен! Что мне еще делает, когда моя девочка отключает трубку, отправляя писульку, чтобы отвалил. И еще додумалась поехать на машине! Выкину права к черту! Охренеть как здорово съездил на сделку! – агрессивно выдал Айсберг.

– Точно, у тебя же сегодня подписание контракта на строительство нового салона по продаже байков, – напомнил, бросая окурок на землю, придавливая ботинком.

– Да какая к черту сделка?! Сказал, чтобы ждали, и свалил, наплевав на все и всех, – буркнул он, тут же выдыхая: – Уже на десятом этаже.

– Давай проверяй уже. Так что, сотовый твоей жены проверить по своим каналам на местонахождение? – начал, как вдруг услышал конкретный мат с комментарием:

– Давай, Дорвонцев, тащи свою задницу сюда, а заодно и оперов гони, или кого там нужно. Только немедленно.

– Что там? – грубо рявкнул, желая узнать, что Айсберг увидел. Все тело напряглось в ожидании, весь был сосредоточен, проклиная себя за глупость, что не настоял, не оставил у себя напуганную девушку.

– Это не квартира, а место бойни. Кровь по коридору, а в комнате лужа. Кирпичом, как я понимаю, кого-то долбили. Пизд*ц. Кто вообще твоя Наташа, если ее тут убивали? – от его слов меня буквально затрясло от ярости и переживания, а друг между тем продолжал, переходя на рычание тигра: – Твою ж мать, и моя девочка сюда пришла?! Где она?! Охренеть, отпустил на анализы…

Сорвался к машине, наблюдая, что Герасимов и Самойлов стоят поблизости, усердно что-то обсуждая, жестикулируя руками, переходя на повышенные тона. Мужики считались настоящими спецами, особенно когда работали вместе, но при этом нужно было терпеть их взаимную неприязнь. Сейчас как раз их прихвачу.

– Айсберг, ничего руками не трогай! Понял? Я сейчас с пацанами приеду.

– Какой на хрен ждать? Я же половину квартиры снесу к чертям собачьим. Ты сам сюда давай, а я на квартиру Миланы, которая бесхозной стоит в центре города. Если там ее нет… – мужчина замолчал, а потом гневно процедил: – Тогда я голыми руками придушу ту суку, что додумается ее обидеть.

– Без меня ничего не делать! Понял?! – в бешенстве рявкнул, зная, что этот и убить может. Айсберг неуправляемый, а когда дело касалось его жены, окончательно слетал с катушек.

– Давай скорее уже. Адрес хаты скину сообщением.

– Отзвонишься мне! Слышишь? Как только явишься туда, сразу мне звони. Я сейчас на свой адрес, и по дороге начальнику позвоню, чтобы людей отправил ко мне, чтобы всю квартиру проверили.

– Хорошо, и давай пробивай телефоны через спутник.

– Сейчас все будет, – рявкнул, отключаясь, начиная звонить руководителю СК, тут же прерывая разговор мужиков, громко командуя:

– Давайте в машину.

– Что случилось? – спросил Самойлов, высокий черноволосый мужчина, не понимающий шуток в свой адрес, но активно подшучивающий над всеми.

– Все расскажу в машине, – проговорил им, тут же переключаясь на связь, слыша Александра Андреевича, приветствуя, кратко объясняя ситуацию, чтобы ввести в курс дела.

«Я ее найду! Обязательно найду! И тогда поговорим…»

Глава 10

Наталья



Сидела на кожаном диване в пустой комнате, стараясь не шипеть от боли, когда Милана втирала мазь в кожу, которую выписал врач. Девушка осторожно водила пальцами, периодически вздыхая и качая головой.

– Нужно позвонить Андрею, да и Толика не помешало бы оповестить. Уверена, ему небезразлично, где ты и что с тобой. Они помогут, – уверенно заявила она, закрывая колпачок, убирая мазь в пакет.

Молчала. Да и что тут скажешь? Понимала, что нужно, что так жить невозможно, но страшно мне было рисковать. Уже один раз поверила в то, что все может быть хорошо, и закончилось очень ужасно… смертью.

Милана нервничала, постоянно кусала губы, продолжая говорить:

– Ты пойми, одной не справиться… И ты Толику очень нравишься… Я видела, как он на тебя смотрит, как на желанную женщину с которой хочет быть, рассчитывая на серьезные отношения.

Всю передернуло от мысли, что я могу быть желанной. После встречи с Александром, я вновь ощутила себя мразью. Да, как ни ужасно признавать. Поразительно, но за год я совсем расслабилась, решила, что могу все забыть и жить нормально.

– Я не хочу, чтобы с ним случилась беда. Хватит того, что переживаю за тебя, ведь Лутриков видел номер твоей машины, – честно призналась, вытягивая ногу, разглядывая опухшую лодыжку в бинтах.

– Поверь, я в безопасности. Андрей не даст меня в обиду. И еще… Наташа, когда я вернусь домой, то не смогу ему не сказать. Прости, – виновато проговорила она, ожидая от меня порицания или недовольства, но смело об этом заявляя.

– Понимаю, – тихо проговорила, радуясь, что у них с мужем вот такие отношения. Они доверяют друг друга и любят…

– Если хочешь, я попрошу, чтобы Андрей ничего не говорил Толику, но Смирнов всегда в таких вопросах решает сам. Он у меня немного неуправляемый, – с милой улыбкой призналась она, в каждом слове восхищаясь своим мужчиной.

Задумалась, стараясь отвлечься на чету Смирновых, не думать о своем плачевном состоянии каждую минуту, и не обращать внимания на невероятную боль в лодыжке, а потом спросила:

– Ты счастлива?

– Да, – воскликнула она, прикусывая губу, при этом поглаживая свой огромный животик. – Очень, хотя мы ссоримся, но потом быстро миримся. И скоро у нас будет малыш. Наш сынок. Уже детскую приготовила в доме. Такую замечательную! Ничего из одежды не купила, но комнату подготовила. Красивую кроватку уже выбрали, правда, очень долго искала ее в магазинах, постоянно дергая Андрея, но рада, что нашла ее. В гардеробной лежит в упаковке по частям. Знаешь, сколько всего…

Слушала ее счастливую речь и улыбалась. Надо же… как бывает. Но не у всех так. К сожалению, не у всех. Помню отношения своих родителей, как у хороших друзей. Они всегда спокойно, мирно беседовали, обсуждали тот или иной вопрос, спрашивая совета, как будто не муж и жена, а коллеги. Отец и мать редко сидели просто обнявшись. Почти никогда. Поэтому огромной любви я не видела. Только уважение, гордость, сочувствие и понимание.

Даже со мной они держались на расстоянии, как со взрослым ребенком, стараясь держать некую дистанцию, настаивая, что нужно держать эмоции при себе, быть взрослой и не делать глупостей. Они первыми настояли, чтобы после получения аттестата я переехала в отдельную квартиру, оставшуюся мне после бабушки. Естественно, родители помогали с деньгами, полностью обеспечивая, на праздники одаривая дорогими подарками, но мы никогда не разговаривали по душам. Скорее, как на совещании. Поэтому искренне радовалась, наблюдая такой счастливый союз двух любящих людей.

После медицинского центра, где мне провели осмотр, пальпацию, ультразвуковое исследование и рентген, мы отправились на квартиру Смирновой. Выслушав все рекомендации и наставления хирурга-травматолога, чувствовала себя развалиной. Оказавшись на диване, появилось ощущение, что у меня все энергию вытянули, а может это усталость за день после шока. Была разбита, и хотелось полежать, чтобы прийти в себя, но это потом… когда останусь одна.

– Я тебе сейчас чай сделаю с бутербродами. Ты пока была на рентгене, я в магазин сгоняла, чтобы перекусить. Так что сейчас на кухню сбегаю и быстренько все организую. А ты лежи, – проговорила Милана, поднимаясь с дивана.

– Нет, я с тобой, – заявила, не желая быть обузой, осторожно приподнимаясь и направляясь за ней, слыша ворчания по поводу моей лодыжки.

Я еще успею отдохнуть, поэтому сейчас хотелось побыть в компании, чтобы не думать о том, что пережила и как дальше быть. Хоть на малое время отвлечься.

Оказавшись в кухне, где стоял красно-белый кухонный гарнитур на всю стену, блестящий и завораживающий своим интересным стилем, так как походил на кукольный, присела на квадратный стул за прямоугольным столом. Увидев, что будущая мамочка достает из пакета, предложила:

– Если хочешь, можно приготовить горячие бутерброды. Примерно 15-20 минут по времени. Уверена, тебе понравится.

– Да? Горячие?! Это как? – поинтересовалась девушка, застыв с банкой кофе в руках.

– Это батон, колбаса, помидор, майонез и сыр. А потом в духовку на 180 градусов до золотистой корочки.