– Обижает? Нет, все гораздо хуже, – произнесла она, вглядываясь в глубину зала. – Я ему стала совсем безразлична: он не поздравляет меня с праздниками, даже про мой день рождения забывает. Не помню уже, когда мы вместе ходили в ресторан или ездили в отпуск, потому что, как правило, в последний момент у него возникают неотложные дела на работе.

– А я думала, что в твоей жизни все хорошо.

– Конечно, материально мы живем неплохо. Но жизнь стала холодной и циничной – кроме работы в его жизни почти ничего не существует. Чему мне радоваться, если он молчит целый вечер, будто каменный?

– Раньше ты сама говорила, что хочешь быть за мужем, как за каменной стеной, – улыбнулась я.

Она помолчала, потом жестко взглянула мне в глаза и спросила:

– Если бы твой муж был таким, что бы ты тогда сказала о любви?

Я задумалась над ее вопросом и вновь принялась рассматривать картину. Проявились новые детали, как будто выступили из тумана. Замерцали огоньки на остроконечных башнях. Ветер подхватил легкий шелковый шарф девушки и вот-вот унесет его, но она не замечает ничего вокруг, потому что торопится к своему возлюбленному.

– Я бы сказала, что любовь все равно есть, – ответила я уверенно. – В одних и тех же обстоятельствах один радуется, а другой страдает. Иногда мой муж бывает таким же холодным и циничным, как и твой. Но это не мешает мне любить его.

Лиза недоверчиво покачала головой:

– Значит, ты просто не хочешь замечать вполне очевидных фактов.

– Если я не хочу их замечать, значит, я не приглашаю их в мою жизнь, – убежденно ответила я.

Лиза воскликнула:

– Согласись, лучше реальный взгляд на жизнь, чем убаюкивание себя иллюзиями.

– Самое реальное восприятие именно в том и состоит, чтобы научиться радоваться и быть благодарным тому, что есть в нашей жизни, – возразила я. – Когда я готова обидеться, я закрываю глаза и пытаюсь представить рядом с собой другого мужчину. Но у меня ничего не получается.

Лиза сидела неподвижно и изучала чек, который принес официант. Я достала деньги и протянула ей. Она взяла их, пересчитала, добавила свои и положила на стол.

– Темнеет, уже поздно. Меня ждут, – сказала я извиняющимся тоном.

Лиза тоже стала собираться.

– Прости за резкость. Но потом ты поймешь, что я была права. Любить таких – себя не уважать, – произнесла она поучительным тоном.

Я взяла со стола печальный бледно-лиловый букет, который она мне подарила, и грустно улыбнулась:

– Пора прощаться. Рада была тебя видеть.

– Пиши! – Она чмокнула воздух возле моей щеки.

Я вышла из ресторана и быстро направилась к мосту. В голове все перемешалось. «Таких любить – себя не уважать», – её слова как ядовитый смог мешали мне дышать.

Наконец, вдали я увидела знакомый и до боли любимый силуэт в темном плаще. Гулко застучало сердце: «Любить тебя – уважать себя, любить себя – уважать тебя. Любить себя – любить тебя».

Я ускорила шаг и побежала тебе навстречу.

Шелковое утро

– Купание в цветочных лепестках? Будь я Дюймовочкой, я бы не задумываясь согласился. Но у меня есть другое, более заманчивое предложение, – с загадочным выражением лица пообещал ты и, поймав мой заинтересованный взгляд, пояснил: – Сейчас бы на байдарках, да по водным порогам! Давно хотел вспомнить далекие студенческие годы. Махнем в осенний лес! Надоела цивилизация.