Джули Беннет - Тонкий расчет

Уилл замер. Пусть это веселая шутка, но в ней так много правды! Отец разозлится, но Уилл уже пустил в ход план вытеснения его из компании.

Кроме того, Уиллу не до Патрика или «Роулинг энерджи»! Он видит только эту женщину, которая заставляет его сердце биться сильнее обычного, превращает его в мягкую глину в своих руках.

– Тебе хорошо? – спросил он.

Ее ответом был гортанный стон, на который отозвалось его тело, настолько он был сексуальным.

– Тогда все, что творится за стенами этой хижины, значения не имеет.

– Для меня нет, – почти растерялась Кэт, – но бьюсь об заклад, что, если отец заставит тебя выбирать, запоешь по-другому.

Как в прошлый раз!

Эти невысказанные слова заглушили даже шум дождя и вой ветра, рвущегося в их маленькое убежище.

Уилл решил не отвечать. Он мог бы возразить, но солгал бы. Слишком много трудился, карабкаясь наверх, чтобы выбросить все на ветер из-за разыгравшихся гормонов. Но он сделает все, чтобы завоевать Кэт. Нет причины отказываться от нее или «Роулинг энерджи»!

Его рука скользнула к ее щиколотке, еще выше… И все это время они смотрели в глаза друг другу. Словно передавали безмолвное послание. Послание о том, что близость между ними случится очень скоро. Он пристально наблюдал за ее лицом, ожидая, что она отстранится, но в ее глазах было одно только желание.

Старая хижина скрипела и стонала. Кэт напряглась.

– Ты в безопасности, – тихо заверил он, не желая прерывать этот момент доверия, с которым она отдавалась его ласкам. – Эта старая хижина вынесла немало ураганов, маленькая буря ей не повредит.

И здесь не было высоких деревьев, только кусты и цветы. На них ничего не упадет.

Прямо сейчас ему удалось сломить оборону Кэт. Судя по чувственной улыбке и отяжелевшим векам, он преуспел.

Каталине следовало остановить его. По крайней мере, так диктовал здравый смысл. Но женщина, которую так давно не ласкали, приказала здравому смыслу заткнуться. Если она испытывает сомнения или сожаления, некого будет винить, кроме себя.

От его прикосновений голова шла кругом. Она и не представляла, что нервы ног так связаны с потаенными частями тела. Но теперь узнала. Каждая частичка ее тела наливалась сладкой болью. Если бы он приказал ей раздеться и танцевать голой по комнате, она бы так и сделала. Его власть над ней была всепоглощающей, и она умирала от желания знать, когда он сделает следующий шаг.

Она пошла на это с широко открытыми глазами. Что же, если ее уже одолевают сомнения или сожаления! Все равно ей некого винить, кроме себя. Она изнывала от желания.

Голова ее откинулась на спинку стула, когда он стал ласкать другую ногу. Рука поднялась до самого бедра. Она хотела спуститься ниже и раздвинуть ноги чуть шире, но это было бы безмолвным приглашением, на которое девушка не осмелилась.

Пока.

И все же…

– Я так давно хотел коснуться тебя, – прошептал он едва слышно. – Все четыре года я гадал, думаешь ли ты обо мне, грезишь ли обо мне, как я – о тебе.

Каждую ночь.

Но она не признается в этом! Просто не готова к такой исповеди. Пока что мяч на его стороне, и она хотела подождать и увидеть, как все обернется.

Он массировал ее мышцы кончиками пальцев, и в комнате становилось все жарче. Если этот человек получил такую власть над ней после обычного массажа, что будет, когда начнет ласкать ее по-настоящему?

– Помнишь тот раз, когда твоя мама застала нас вдвоем? – усмехнулся он.

В то время Каталина была вне себя от стыда, что мама их застала, но только после их разрыва поняла, почему мама была так расстроена.

Патрик Роулинг глубоко ранил маму Каталины. Эти мысли могли стать ведром холодной воды, опрокинутой на их головы, но она отказывалась позволить Патрику украсть из ее жизни еще один момент счастья. Он и так достаточно отнял у нее.

Пусть Уилл не стоял на коленях, предлагая женитьбу. Но сейчас он стоял на коленях, предлагая свою симпатию. Может, она надеялась, что это будет первой ступенькой к большему… но прямо сейчас это все, что она хотела. Слишком давно она боролась с притяжением к нему. Не хотела позволить себе верить, что между ними может быть что-то большее. Но сейчас не могла отрицать очевидного. Не могла избегать неизбежного. Она снова влюбляется в Уилла.

– Она даже не знала, что мы встречаемся! – неразборчиво пробормотала Каталина. В своем эйфорическом состоянии она вдруг потеряла способность говорить связно.

– Почти никто не знал. Именно тогда я понял, что не хочу больше держать это в тайне.

И это стало первым витком спирали к разрыву, от которого она так и не оправилась. Как только стало известно об их встречах, вмешался Патрик и положил конец ухаживаниям сына за горничной. Что очень странно, потому что сам он не гнушался романами со служанками. Правда, то, что делали Каталина и Уилл, было совсем другим. Но та идея, что Патрик мог вести себя так, словно стоял над людьми, была абсурдной.

– Не напрягайся, – предупредил Уилл. – Ты должна расслабляться.

Каталина шумно выдохнула:

– Я пытаюсь. Просто очень сложно застрять между прошлым и тем, что происходит сейчас.

– Два разных времени, – сказал Уилл, встав на колени между ее раздвинутых ног и положив руки на ее бедра. Пальцы гладили местечко на ногах чуть ниже подола.

– Мы другие люди. Сейчас другое время. Нечего сравнивать. Сосредоточься на настоящем.

Она посмотрела в его глаза, потом на грудь в распахнутой рубашке. Там что-то темнеет.

– У тебя тату? – спросила она, отводя полу рубашки.

Он не ответил. Она заглянула под рубашку. Но одного взгляда было недостаточно. Она спустила рубашку с его плеч. Он дернулся, и рубашка упала на пол.

И точно: разводы черной туши украшали левую сторону его груди и заходили на плечо. Она не знала, что означает рисунок. Но это так сексуально!

Она провела пальцем по тонкой линии над его сердцем и выше. Татуировка уходила за плечо, на спину. Тугие мышцы напряглись под ее прикосновениями.

Каталина смотрела в глаза Уиллу. И под его жарким взглядом перехватило дыхание. Она словно оцепенела.

– Не останавливайся, – прошептал он сквозь стиснутые зубы.

– Уилл…

Он накрыл ее ладонь своей.

– Коснись меня, Кэт.

Он нажал на ее ладонь, лежавшую на его груди, и по ее телу разлился жар. Тепло его кожи проникало в нее все глубже, место прикосновения становилось все горячее…

– Я… я хочу, но…

Она покачала головой, уничтожая остатки страхов, прежде чем они вырвутся на свободу, и загнать их вглубь больше не удастся.

– Но что? – пробормотал он, проводя кончиками пальцев по ее щеке и шее и чуть ниже, пока она не затрепетала.

– Я не уверена, что хочу зайти дальше, – призналась она. – Не желаю дразнить тебя.

– Я мечтал о твоих прикосновениях много лет. Ты не дразнишь. Просто исполняешь мою мечту.

Каталина смотрела в эти голубые глаза и отчего-то понимала, что он говорит серьезно. Он мечтал о ней? Осознание этого заставило ее растеряться. Сразу возникло больше вопросов, чем ответов.

– Не думай, – предостерег он, словно поняв направление ее мыслей. – Продолжай касаться меня, Кэт. Сейчас важны только мы и этот момент. Не позволяй воспоминаниям о прошлом обокрасть нас.

Кэт хотела что-то сказать, но Уилл прижал палец к ее губам:

– Я ничего не жду. Закрой глаза.

Она молча повиновалась. Хотя сердце бешено билось в предвкушении и страхе неведомого.

– А теперь касайся меня. Только чувствуй меня, чувствуй этот момент и ничего больше, – тихо, но властно приказал он.

Каждый звук требовал ее подчинения. Не то чтобы ей требовались убеждения, но она не могла смотреть в эти глаза и делать вид, что все нормально, что они просто два обычных человека, застрявшие в старой лачуге.

С закрытыми глазами она действительно вообразит, что они просто обычные люди. Что он обычный человек, по которому она страдает. Не миллиардер с огромной властью над ней. Притворится, что он хочет ее какой она есть, а не потому, что она представляет собой вызов, который бросает ему и его власти.

Каталина погладила его грудь. Если ей дали полную волю исследовать, она хотела делать это обеими руками. Но как только она провела ладонями по его плечам, мощным бицепсам, вдруг ощутила, как узел на ее платье с запахом ослаб.

Ее глаза мигом распахнулись.

– Что ты делаешь?

– Чувствую момент.

Платье распахнулось, обнажив ее торс.

– Ты нечестно играешь.

Ее обдало жаром его взгляда. Страстью, горевшей в этом взгляде.

– И никогда не буду играть честно, если речь идет о том, чего я хочу.

– Ты сказал…

– Я не стану принуждать тебя, – перебил он, проводя пальцем по бретельке ее бикини, от шеи до холмика груди. – Но это не означает, что не попытаюсь тебя убедить.

Дождь продолжал барабанить по крыше и стенам.

И Каталина вдруг почувствовала себя счастливой, потому что застряла здесь. Возможно, это толчок к тому, что она действительно хочет. Нет, она не ищет счастливого конца со свадьбой и любовью до гроба, больше она никогда не будет настолько наивной во всем, что касается Уилла. Но она стала старше и бросилась в это приключение с широко открытыми глазами.

Через два месяца она надеялась уехать и начать новую жизнь. Почему же не отдаться мужчине, которого она всегда хотела? Ведь он прав. Речь идет о них. Здесь и сейчас. Все остальное может подождать за дверью.

А пока Каталина возьмет то, чего хотела долгие годы.

Каталина встала. Отныне она будет добиваться того, чего хочет. Чего была лишена все эти годы. А хочет она Уилла. Лучше переспать с ним, чем всю жизнь жалеть об упущенных возможностях! Любые сомнения относительно близости с ним будут не такими мучительными, как сожаление, которое изведет ее, если она уедет и окажется вдали от него!

Едва она встала перед ним, Уилл опустился на пол и молча смотрел, как платье растекается лужицей у ее ног. Когда она отступила и пинком отшвырнула платье, его глаза жадно впились в ее фигурку в бикини. Больше на ней ничего не оставалось.

И того, что он сидел у ее ног, достаточно, чтобы обрести сознание власти над ним. Единственный раз она не считала себя ниже его, но этот момент был самым важным.

И Уилл, хотя мог встать и обнять Каталину, подхватить на руки, дал ей полную волю.

– Кэт, ты в этом бикини… само воплощение греха.

Он провел кончиком пальца от чувствительной зоны под ее коленкой до бедра.

– У тебя поразительные формы. Такое тело грех держать прикрытым.

– Давно ты хочешь меня, Уилл? – спросила она, потому что ей очень нужно было знать. – С тех пор, когда мы четыре года назад были вместе?

– Страстно хотел. Больше всего на свете, – выдохнул он, по-прежнему гладя ее ноги. – Но я знал, что ты девственница, и уважал тебя.

– А если я и сейчас девственница? – спросила она. – Стал бы ты уважать меня?

– Сейчас и всегда.

Он встал на колени, так что его голова оказалась на одном уровне с ее животом, поцеловал чуть повыше линии бикини:

– И не хочу обсуждать другого мужчину в твоей постели.

Он неожиданным движением бросил ее на стул и встал над ней, опираясь руками о спинку:

– Отныне я единственный мужчина, о котором ты будешь думать.

– Я была всего с одним мужчиной, кроме тебя, но ты единственный, которого я хотела видеть в своей постели, – призналась она. – Ты должен это знать.

Может, она слишком наивна, если признается в том, что хранила в сердце так долго, но сейчас между ними искрит что-то большее, чем просто желание. Он слишком большой собственник, чтобы все, чему предстоит произойти, было чем-то скорым и легким.

Они не просто удовлетворяют потребности. Но она понятия не имеет, как объяснить то, что вот-вот случится.

Поэтому она не собиралась думать. Только чувствовать.

Но позже она поразмыслит о том, что их связывает. Гораздо позже…

– Важнее всего, что ты хочешь этого так же сильно, как я. Что готова для всего, что будет между нами, потому что не обещаю быть нежным и бережным: слишком долго хотел тебя.

– Мне не нужно нежности, – прошептала она, вздрогнув от возбуждения. – Мне нужен ты.

И через мгновение он прильнул к ее губам. Она не знала, когда все переменилось, но всего через две минуты она перешла от сомнений, стоит ли заниматься сексом с Уиллом, к стараниям сорвать с него шорты, чтобы получить целиком.

Сильные руки сжали ее бедра, поцелуй становился все крепче. Кэт выгнулась, желая ощутить его всего. Она сгорала от боли желания, но этой близости казалось мало. Она хотела большего… хотела всего. Потребность получить все, чего она была до сих пор лишена, превратилась в пожирающую ее боль.

– Продолжай вот так стонать, милая, – пробормотал он ей в губы. – Ты вся моя.

Она даже не сознавала, что стонет! И это доказывало, какую власть имеет этот мужчина над всеми ее поступками.