Затравленно кивнув, Таська стянула белый халат, осталась в футболке и джинсах и шагнула из палаты интенсивной терапии прямо в открытый космос.

Едва переступив порог офиса, который занимала фирма «Дары Сахалина», едва взглянув в лица немногочисленных сотрудников, она поняла, что пощады ей не будет.

– Здравствуйте, Таисия Романовна, – обращались к Таисии посторонние люди, – как состояние Егора Александровича?

Ни в одном из самых изощренных кошмаров Таська не могла себе этого представить: алчущие лица, осязаемая растерянность в атмосфере офиса вместе с пылью – уборщица сбежала с тонущего корабля под названием «Дары Сахалина».

Несколько минут Таську серьезно занимала трусливая мысль реинкарнировать в офисную пальму или фикус.

Она цеплялась глазами за безобидные предметы, лишь бы не видеть правду: все эти люди чего-то ждут от нее. Уж не спасения ли?

За что? За что ей это?

Она должна им признаться как на духу: она ничего не знает. Ничего не понимает. И не умеет. И никогда-никогда не сумеет. Никогда.

Право подписи, которое передал ей Егор, – это ошибка. Это недоразумение.

Им всем нужно дождаться, пока Егорушка придет в сознание. Он придет в себя и все объяснит.

Скажет, что хотел испытать всех. Или разыграть.

Ну, возможно, игра зашла далеко – это вполне в духе Егора. Кто ж не знает, какой он затейник…

Размышляя подобным образом, Таська обошла две небольшие комнатки, ноги сами вынесли ее на исходную точку – в приемную.

– Таисия Романовна, – извлек Таську из фантазий голос бухгалтера, – нам нужно оплатить налоги.

– Ну, оплатите, – еле слышно пролепетала Таська.

– Я не могу без вас.

– Почему?

– В банке две подписи на образцах – Егора Александровича и ваша.

– И договоры с клиентами нужно подписать, – вставил престарелый гонец – юрист, догадалась Таська – и потряс перед Таисией пачкой бумаг.

Таську затошнило от страха.

Вот оно! Вот именно с этого все и начнется, а потом все эти люди оставят ее с семьей на улице и будут говорить: «Какая милая дурочка у шефа жена».

Как же быть?

Нужно срочно собрать совет в Филях и посовещаться с девчонками, может, вместе они что-нибудь придумают.

– Дайте мне это с собой, – придумала Таисия, – я все почитаю, а завтра привезу.

– Конечно. – Пенсионер сунул бумаги в файл и с видимым облегчением вручил его Таисии.

Тошнота не проходила, Таисия стала зеленой, как первая трава. Бухгалтер Алексей смотрел с сочувствием:

– Воды?

– Нет, спасибо, – прошелестела Таська и привалилась к стене.

Холод проник через футболку в плечо, поднялся по позвоночнику в мозг, и Тасю понемногу отпустило.

– Я пойду, – ни на кого не глядя, еле выдавила она.

– До завтра? – с надеждой спросил Алексей.

– Да, хорошо, – промямлила Таська, – до завтра.


Кухня превратилась в палату общин.

Документ вызвал разночтения.

Буквально на первом же абзаце Светка споткнулась и заявила в своей разухабистой манере, что без бутылки в этом не разобраться.

– И вообще, кто сочинял эту галиматью? Между прочим, юридические документы даже сами юристы не всегда могут прочитать, – завернула она подслушанную, видимо, за обслуживанием фуршета умную фразу (Светка трудилась официанткой) и с сознанием исполненного долга шлепнула договор на стол.

Следующий номер был Наташкин – Наташка подвизалась на должности рекламного агента газеты «Аргументы и факты».

Рекламному агенту удалось осилить целых три абзаца, после чего она с пеной у рта принялась утверждать, что, если в договоре есть орфографические ошибки, а они есть (вон некоторые слова напечатаны слитно, а слово «производится» напечатано как «проихводится»), следовательно, такому документу веры нет, потому что точно так же он может содержать и юридические ошибки.

Некоторая логика в этом заявлении присутствовала, и Таська совсем затосковала.

– Ну спасибо, вы мне очень помогли, – съязвила она.

– Может, выпьем? – заикнулась Светка.

– У меня нет ничего, – попыталась пресечь поползновение Таська.

– У меня с собой, – с загадочным видом сообщила Светка и метнулась в прихожую, откуда вернулась с бутылкой беленькой. В конспиративных целях продукт она прикрывала рубашкой, а принеся, сунула за ножку дивана.

– Я тоже захватила – стресс снять, – с невинным видом добавила Натка и легким движением факира выудила из сумки бутылку красного.

Под напором таких аргументов Таська снялась со своего места, открыла холодильник и окончательно пала духом.

В холодильной камере с крейсерским водоизмещением сиротливо мерзли две кастрюльки.

При ближайшем рассмотрении в одной оказались котлеты, в другой – слипшаяся вермишель.

Еще были соус пикантный «Краснодарский», яйца, пакет молока, а также сыр и творог – на завтрак.

В Тайке проснулась жена и мать. Поддавшись инстинкту, сыр с творогом она прикрыла телом от подруг, а соус, котлеты и вермишель разложила по тарелкам и принялась по очереди разогревать в микроволновой печи.

Очевидно, почувствовав микроволновые токи, на кухню прихромала Яга:

– Здрасте, девоньки-красавицы.

Девоньки-красавицы, за семнадцать лет привыкшие к приветствию в духе «а, явились, не запылились» и «принесла нелегкая», замерли с открытым ртом.

Неприязнь Яги каждая из них ощущала на молекулярном уровне, а тут вдруг такое почтение.

– Ну, чего застыли? – голыми деснами прошамкала Яга. – Это хорошо, что вы пришли поддержать подругу в трудную минуту.

– Ба, вы будете с нами? – проорала Таська на ухо Яге. Не иначе, черт дернул ее за язык.

– Не ори, – осадила ее старуха, – почему нет? Буду.

Подруги обменялись взглядами – запираться смысла не было, и Светка элегантным движением переставила водку с пола на стол.

– Водку или вино?

Бабуля раздумывала ровно секунду:

– Водочки немного.

Прежде чем сесть к столу, она продефилировала к навесному шкафу, где хранила зубной протез, и, стоя спиной к честной компании, ловким движением вставила его в рот.

Пока Наташка со Светкой отходили от шока, Таисия организовала четвертую тарелку, открыла бутылки, разлила, кому водку, кому вино.

– За Егорушку. – Яга молодецки опрокинула в себя водку.

Глаза у Таськи тут же наполнились слезами, она шмыгнула носом и потянулась за салфеткой.

– Девочки, – услышала она сдобренный водкой голос Яги, – а что это у вас тут?

Внимание бабули привлек файл с договорами – он прикорнул на столе между бутылками и соусом «Краснодарский».

– Документы. Это Тасе нужно прочитать до завтра, – хором проорали девочки.

– Можно? – протянула крючковатую, дрожащую руку Яга – диагноз «паркинсонизм» открывал длинный список бабулиных диагнозов.

Достав из файла договоры, Янина Григорьевна потребовала очки, имеющие свойство проваливаться сквозь пол, видимо, за компанию с зубным протезом.

Таисия промокнула салфеткой слезы и скрепя сердце вышла на поиски.

На кухне произошло оживление, девочки придвинулись к Яге.

– Продавец обязуется, – громко, с выражением читала Наташка, – поставить товар к такому-то сроку и в таком-то объеме.

Вернувшаяся Таська обалдело уставилась на собрание.

– «…покупатель обязуется перечислить на расчетный счет продавца…» – дочитывала Наталья.

– Я все поняла, – оборвала чтение Яга, – кто будет исполнять этот договор, если Егорушка в больнице? – Она надела протянутые ей очки и обвела взглядом поверх мутных от пятен стекол всех троих.

Подруги озадаченно переглянулись, а Таська издала сдавленный звук.

– Эх, вы, – осуждающе покачала головой Яга, – как винище хлыстать, так вы тут как тут. А как помочь делом, так вас нет?

– А что мы можем?

– Пока Таська сидит с Егоркой, кто-то из вас может проконтролировать исполнение договора.

– Ба, – Таська шумно вздохнула, – ну что вы выдумываете? Никто ничего не понимает в этих делах.

– Да что в них понимать? – косила под дурочку Яга.

– Вас послушать, так икорный бизнес – это что-то вроде курятника. – В последнее время Таська легко выходила из себя.

– Что в них понимать, – гнула свое Яга, – вы молодые, склероза у вас нет. Читайте и учитесь.

– Гос-с-споди, – просвистела Таська, не разжимая губ.

– Не боги горшки обжигали. Когда дед преставился, – пустилась в воспоминания Яга, – я осталась с Сашкой, Егоркиным отцом, на руках. Пришлось идти работать. Образования нет, связей нет. Устроилась в столовку. Думаю, не помрем с голодухи в столовке-то? С голодухи и впрямь не померли. Убили голубя моего в поезде вместе с женой. – Яга смахнула скупую слезу.

– Я не осталась и не останусь одна! – запальчиво выкрикнула Таська, и девчонки уставились на нее, пытаясь понять, отчего она орет – чтобы Яга услышала или от нервов.

Как обычно, когда ей было это выгодно, Яга прикинулась глухой:

– Это пока Егорка на ногах был, ты могла бока отлеживать. А сейчас все – приплыли. Вон, холодильник пустой. А завтра, кроме моей пенсии, вообще ничего не останется. Как жить будешь?

– Славка пришел в себя, скоро поправится и займется делами, – на ходу придумала Таська. Идея неожиданно согрела душу.

– Может, и займется, – согласилась вредина Яга, – только на тебя он работать не станет. Он на себя будет работать.

По щекам у Таськи снова заструились слезы. Никому они с Настеной не нужны, кроме Егорушки…

– Тася!

– Тась, не реви! – засуетились подружки. – Наташ, наливай.

Наталья действовала решительно, как врач, спасающий пациента. Налила внеочередную порцию водки в Таськин фужер для вина и заставила ее, зажав нос, все выпить.

Через десять минут Таська поплыла и начала сползать со стула.

Еще через десять минут она спала, заботливо укрытая пледом на кухонном диване – на том, который не раскладывался.


Наутро ко всем Таськиным бедам прибавилась еще одна – похмельный синдром.

По-летнему яркое, солнце резало глаза. Тася натянула плед на голову и некоторое время лежала, пытаясь определить, чего ей хочется больше: опохмелиться или повеситься.

С учетом всех имеющихся обстоятельств самым предпочтительным было повеситься, если бы это не было так хлопотно.

По кухне уже шарилась Яга, грохоча дверками шкафов и шурша какими-то пакетами. Почему-то именно шуршание пакетов казалось Таське невыносимым.

Шорох пакетов бил по воспаленным мозгам, закладывал уши не хуже канонады. Таська со стоном перевернулась на бок и чуть не грохнулась с дивана.

– Блин, – вырвалось у нее.

– Поднимайся, поднимайся, – низким скрипучим голосом проворчала Яга, – солнце уже задницу припекло. В наше время говорили: пей, да дело разумей.

– Какое, к бесу, пей? Какое, на фиг, дело? – раздраженно пробубнила Таська, выпутываясь из пледа.

Стянула его с головы, попыталась рассмотреть себя в никелированном боку кастрюли – любимой кастрюли Егора – и услышала звонок телефона. Звонили на мобильный.

Отражение оказалось вытянутым по горизонтали, телефон не умолкал, и Таська вдруг все вспомнила.

Какого черта она делает на своей кухне, когда ей надо быть у Егора?

Это все людская подлость.

Сначала конторские, потом Светка с Наташкой. Никакого от них проку, подруги называется. Ничего путного не посоветовали.

Надраться она и самостоятельно бы сумела.

Преследуемая телефонной трелью, Таська сползла с дивана, ориентируясь на звук, отыскала пиликающую трубку в кармане джинсов, которые вчера бросила в ванной, и взглянула на дисплей – звонила Ленка Федосеева.

Голова заболела как-то целенаправленно.

Прихватив трубку, Таська потащилась дальше, в комнату Настены, – та дрыхла (по такому времени в семье Бинч поднимался только Егор), целомудренно подсунув ладони под щеку.

Пару секунд полюбовавшись отроковицей, мать семейства потрясла ее за плечо.

– Настена, – зашептала она, стараясь дышать в сторону, – ответь, а? Скажи, что я уехала, а трубку забыла.

Не открывая глаз, Настена оторвала голову от подушки, путаясь в волосах, пристроила телефон к уху и проскрипела непроснувшимся голосом:

– Але?

Таська напрягла слух и вытянула шею. Трубка позвала:

– Тась, ты?

– Нет, это Настя. – Настена разлепила веки и скосилась на мать.

– Привет.

– Здрасте, теть Лен.

– Маму позови, – безапелляционно потребовала Ленка.

Таська поставила руки крестом.

– Меня нет, – произнесла одними губами.

– Ма, – с потрохами сдала мать отроковица, – это тебя тетя Лена.

Таська бросила на дочь полный укоризны взгляд и с кислой рожей взяла трубку:

– Да?

– Привет, – деловито бросила Ленка, будто между ними ничего не произошло, – я только что разговаривала с Бабушкиным, он сказал, что Егора нужно переводить в специализированную палату. Але? Тась, ты слушаешь?