Стелла Камерон - Тот, кого ищут

— Я стала делать ей искусственное дыхание. От безнадежности.

— Да, — тихо сказал Макс. — Но мы ведь знаем, что не можем спасти всех.

— Я осмотрела ее и могу поклясться, что не нашла никаких признаков насилия. Мне кажется, она умерла, лежа лицом вниз, по крайней мере, не от падения, насколько я могу судить.

Она снова провела руками по телу Ли, наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, и покраснела.

— У вас есть сомнения в том, что ее смерть была естественной? — тихо спросил Макс. — Я не хочу расстраивать вас, просто хочу быть объективным.

— У меня нет веских причин для сомнений, — ответила Реб, — но они все равно остаются. Я чувствую, что пропустила что-то, но не могу понять, что именно.

Снова эти предчувствия.

— Позвольте мне? — сказал Макс, и, когда Реб кивнула, он внимательно осмотрел руки Ли с обеих сторон.

— Если бы она употребляла наркотики, я бы знала об этом, — сказала Реб.

Макс стал осматривать тело Ли. Ее спина и ягодицы уже слегка потемнели, так как кровь начала свертываться.

Реб закрыла Ли глаза. Ее белокурые волосы рассыпались по сторонам. На бледной коже не было видно ни пятнышка крови.

Макс автоматически провел пальцами за ее ушами, потом исследовал шею.

— Жалость какая, — пробормотал он, присев на корточки и наклонив голову, чтобы рассмотреть поближе крошечный след на шее, который был почти незаметен в складках кожи.

— Вы видели это? — спросил он Реб.

Она присела рядом, чтобы рассмотреть след.

— Нет, не видела. Может быть, это родинка или укус насекомого. Подождите, у меня есть увеличительное стекло. Вот. — Она достала из сумки лупу, передала ее Максу и осветила след фонариком.

Макс молча взял фонарик из рук Реб и передал ей лупу.

— Она могла… — начала Реб.

— Вы думаете, она могла сделать это сама? Лежа на полу в темной комнате?

— Нет, — сказала Реб. Ее светлое веснушчатое лицо, казалось, побелело еще больше.

— Нет, — повторил Макс. — Ей сделали инъекцию в шею.

Энн ждала, когда увезут каталку. Она не могла оторвать взгляд от Уазо, которая вошла в столовую и тут же впала в странный транс. Стоя посредине комнаты, с широко расставленными ногами и опущенными руками, она, прикрыв глаза, подняла лицо к потолку.

И так стояла несколько минут.

Звук голосов становился все громче, как будто кто-то медленно двигался в сторону столовой.

— У, да, да, — произнесла Уазо, со злобой выплевывая слова. — Сознание лишено чувства времени, потому что оно не чувствует ничего, что нельзя увидеть или потрогать.

— Уазо, — сказала Энн, — это в самом деле тяжелый момент.

Уазо прочертила пальцем дугу от Энн к своей груди.

— Только для тебя? Я думаю, для меня тоже. Где этот мешочек, который я дала тебе?

Непроизвольная дрожь пробежала по телу Энн.

— Он в моей сумке, и он мне больше не нужен. Я знаю, что это за штука, и не верю в подобные вещи.

— Тссс. — Уазо направила свои ладони в сторону Энн. — Давай без обид. Открой сумку.

Энн сделала так, как сказала Уазо, но не решилась опустить руку внутрь. Уазо без колебаний с силой шлепнула по коричневой сумке и подставила ее под слепящий поток искусственного света. Затем, напевая что-то вполголоса, она стала укачивать сумку, как ребенка.

— Ну же, — сказала она, — подойди поближе и загляни внутрь.

На ее лице засияла радостная улыбка.

Энн очень не хотелось этого делать. Однако она подошла ближе и взглянула на предмет, который Уазо достала из сумки.

— Бестолковщина какая-то, — сказала она.

— Мммм, не говори так. — Уазо кивнула головой, а ее улыбка стала еще шире. — Это работает. Они еще не знают, что случилось. Но скоро узнают. Есть много вещей, скрытых от наших глаз, — и видим мы лишь небольшую часть. Я вижу того, кто слишком напуган, чтобы оставаться благоразумным.

— О чем это ты? — мягко спросила Энн.

— Позаботься о себе, — сказала Уазо, опуская в сумку странный предмет, который держала в руках. — Я делаю то, что могу, и у тебя есть большой мужчина, который заботится о тебе. Но будь осторожна. Он сможет помочь только в том случае, если будет рядом, когда это случится. Все, что в моих силах, — это предупредить тебя.

По телу Энн пробежала дрожь.

— Предупредить о чем?

— Тебе надо быть осторожной. Правда, твой враг слабеет и теряет бдительность.

— У меня нет врагов, — сказала Энн севшим от напряжения голосом.

— Так, как ты понимаешь это слово, конечно нет, но враги бывают разные.

— Какие?

Уазо всплеснула руками:

— Ну, не могу же я всего знать…

Дорогой Макс.

Ты — идиот. С Мишель Рейли ты вышел сухим из воды.

Теперь у тебя нет шансов.

Об этом не слышал только глухой — тело нашли в редакции газеты — и ты там был, когда приехали копы. Я думал, ты умнее.

Что за новости? Ты не избавился от тела. А раньше все было сделано четко. Ты убивал — и тело исчезало. А что теперь?

Запаниковал?

Решил сменить режим работы? Ну как же так? Серийные убийцы так не поступают.

Думаешь, и в этот раз тебе удастся спастись? Не надейся, они смогут тебя вычислить, много времени не потребуется.

Доктор Сэведж, обвиняемый по делам о трех убийствах. Неплохо?

Кем ты себя мнишь, непробиваемый?

Твоя песенка спета. На этот раз.

Сидя на берегу, они следили за восходом солнца. Вверх и вниз по реке шли вереницы длинных, похожих на пироги лодок, развозивших детей по школам. Привычные к такому способу передвижения, маленькие пассажиры уверенно сидели на деревянных скамьях, расположенных по центру узких суденышек. Над водой далеко разносились веселые детские голоса. Воздух еще не успел нагреться, и теплый ветер только радовал. Пройдет несколько часов — и он станет обжигающим.

Энн сидела на теплом камне, прижавшись к Максу, и смотрела, как вьются по ветру его волнистые черные волосы. Ей уже не казалось странным или необычным, что они вместе. Но она не считала это само собой разумеющимся.

— Рано или поздно нам придется пойти спать, и пара часов — это явно недостаточно, — сказал Макс, глядя на Энн через плечо и щурясь на восходящее солнце.

— Ты прав, — ответила девушка.

— Это было потрясающе, заниматься с тобой любовью.

Энн густо покраснела.

— И что я должна ответить? «Спасибо, дорогой» или, может быть, «…и с тобой тоже»?

— Скажи и то и другое, — сказал Макс улыбаясь, — а я повторю твои слова, так и пойдем по кругу.

— Знаешь, если мы с тобой будем проводить время в постели так же, как прошлой ночью, выспаться нам не удастся. Правда, меня это не очень волнует. Со мной все в порядке.

Действительно, все было в порядке. Все было настолько прекрасно, что казалось неправдоподобным и могло окончиться в один момент.

— Ну, это была твоя идея пойти на берег перед рассветом.

— Конечно моя. И я рада, что мы сюда пришли. Мне многое нужно тебе рассказать, а дома я чувствую себя скованно, поэтому хотелось выбраться на природу. И потом, утром нам надо повидать Сайруса и поддержать Реб и Марка. Как это ужасно, что Ли умерла.

Макс намеренно не рассказал Энн, что этим утром ему нужно будет уехать, чтобы принять участие во вскрытии тела Ли. Он не хотел, чтобы Энн раньше времени узнала о пятнышке, которое они с Реб обнаружили и которое сочли следом от укола.

— Так ты не против? Пойдешь со мной к Сайрусу?

— Я не против. Конечно, схожу с тобой, — ответил Макс, хотя единственным местом, куда ему действительно хотелось пойти, была спальня Энн. И больше всего он хотел оказаться в ее объятиях.

— Помнишь, я рассказывала тебе о том, что я видела, — о своих ночных кошмарах?

— Да, — ответил Макс, и ощущение счастья и покоя испарилось бесследно.

— Знаешь, я ведь не врала…

— Я никогда не считал тебя врушкой. Я верю тому, что ты говоришь. И прости меня за то, что я так отнесся к твоим словам в прошлый раз.

Энн положила руку на плечо Макса и тяжело вздохнула.

— Тогда ты задал мне очень важный вопрос. Откуда я знаю подробности твоей жизни и имена твоих подруг. И сожжения. Я не могу тебе объяснить, почему я назвала именно эти имена. Это может быть простым совпадением. Но что касается сожжения, то у меня был свой опыт. Печальный опыт. И страшный. После того, что со мной случилось, я долго видела по ночам кошмары. Потом они пропали, и вот около месяца тому назад начались с новой силой, не знаю почему.

— Забудь, если можешь. — Макс с радостью забыл бы и свои кошмары, но разве это возможно?

— Однажды ночью в церкви Святой Сесилии я видела человека в плаще с капюшоном. Так мне показалось.

— Когда это было? Какого человека? — Макс с тревогой посмотрел на Энн.

— Однажды ночью, не так давно, мне не спалось, и я решила пройтись. Добрела до церкви, надеялась успокоиться — там мне всегда было спокойно. Я заснула в церкви — и опять кошмар. Я проснулась и увидела его, человека в плаще с капюшоном.

— Послушай, Лил видела человека в плаще с капюшоном, он налетел на ее машину. Ты видела этого же человека. Может быть, это просто аберрация. Может быть, история Лил так на тебя подействовала…

— Нет, Лил тут ни при чем. Я видела его еще раз. Помнишь тот вечер, когда мы поругались? Ты побежал к машине, а я пошла к дальнему окну и видела, как твоя машина отъезжала. И как только она скрылась за поворотом, появился мужчина в плаще с капюшоном, низко надвинутым на глаза. Он прошел через калитку — ты оставил ее открытой.

— Да, потому что я был зол, — ответил Макс, пытаясь вспомнить, что он видел той ночью. — Значит, все то время, что мы с тобой были вместе, этот человек стоял в проулке. Но это очень важно.

— Нет тут ничего важного. Просто я хотела рассказать тебе, вот и все.

— Ты ошибаешься, это очень важно. И мы должны рассказать это Спайку. Сегодня же. Спайк — отличный мужик. Я ему доверяю, но вот доверяет ли он мне — это вопрос. Ведет себя со мной так, будто доверяет, но иногда он говорит такие вещи, которые меня настораживают.

— Не волнуйся, я уверена, Спайк о тебе хорошего мнения. Ты только подумай, что на него свалилось, — и ведь у него совсем маленький штат помощников.

— Ты права, — вздохнул Макс, — ему, наверное, хотелось бы работать в городе, где тишь да гладь.

— А тут ты не прав. Раньше он работал в Новой Иберии и был там на отличном счету, но проявил слишком большое рвение и поссорился с начальством — вот и пришлось перебраться в Туссэн.

Макс ничего не ответил, только пожал плечами.

Солнечные лучи разогнали остатки ночного тумана на дальнем берегу залива. Воздух наполнился золотым свечением. Все вокруг просыпалось. Ковер водяных гиацинтов на поверхности воды заколыхался. Возможно, это аллигатор держал свой путь близко от поверхности воды.

— Макс, я давно хотела тебе сказать — в моей жизни далеко не все так гладко, как кажется.

Макс почувствовал отчаяние в голосе Энн, и тоскливое ощущение безнадежности снова охватило его.

— Послушай, тебе совсем не обязательно говорить об этом, если ты не хочешь. Все мы были детьми — все совершали ошибки, обжигались, набивали шишки и умнели понемногу.

— Я хочу тебе рассказать о том, что для меня очень важно, о том, что изменило меня. И, как это ни покажется странным, даже помогло мне. Если бы не эти события — не быть бы мне здесь, с тобой, в Туссэне. Мне важно, чтобы ты это услышал.

— Знаешь, я разучилась мечтать — давно уже. Не помню когда. Все случилось десять лет назад, на этом же берегу, только выше по течению, около Сент-Мартинвилла. Если бы в том день я не пришла на свидание с Мартином Сэмюэлем — все было бы в моей жизни по-другому. Кроме истории с Бобби — но это было раньше.

Энн снова услышала детские голоса, доносившиеся с реки, и на нее снизошел покой. Теперь она могла рассказать Максу свою историю, и ей не надо искать слова. Просто она расскажет все как было.

Он опаздывал. А может, он и не собирался приходить?

Ну вот, опять все одно и то же. Она опять думает о плохом. Всегда так. Конечно, Мартин придет. Он не может не прийти — ведь у них свидание!

Такое знакомое ощущение — ее сердце затрепетало, и нельзя сказать, что ей это неприятно. И ведь это не сон? Она иногда видела цветные сны — совсем реальные, но это не сон. Это правда. Она пришла на свидание и ждет своего парня. И как бы ни сложились их отношения — она готова их принять.