Ева Ночь - Тот, кто меня купил

Усилием воли отрываюсь от её тепла. Ерошу волосы, пытаясь прийти в себя. Надо уходить. А я всё медлю.

— А кофе? — смотрит Тая растерянно на джезву и зёрна. Кидает взгляд на кофемолку.

— Завтра. Ты сваришь кофе мне завтра. Иначе, я боюсь, не смогу уйти. И ты знаешь, чем всё закончится. А ты же у меня девушка строгих правил. До свадьбы ни-ни. У меня тоже принципы. Я не хочу, чтобы ты вспоминала об этом дне с осадком. Уж лучше ни-ни. Поэтому до встречи возле ЗАГСа.

Я легко целую её в лоб и направляюсь к выходу.

— А что будет потом? После свадьбы? — идёт она за мной, как привязанная. Я оборачиваюсь уже возле входной двери.

— Ты так спрашиваешь, будто интересуешься, есть ли жизнь после смерти. После смерти не знаю, а после свадьбы она точно существует, Тая. И я ничего не сделаю против твоей воли. Будет только так, как захочешь ты. И это касается постели, ничего другого.

Я открываю дверь. Ощущаю затылком её взгляд. Осязаю растерянное молчание. Пусть. У неё есть время подумать. И, чёрт побери, у неё есть даже право не явиться на собственную свадьбу. Но это если ей хватит смелости. Уж я-то точно подталкивать к подобным действиям её не буду. Мне нужна жена. Я её купил. И не собираюсь отступать.

Без него пусто в квартире. Он собой словно заполонял пространство, вытеснял тишину. Привыкшая всю жизнь ютиться и выслушивать чьи-то наставления, я вдруг очень остро ощущаю одиночество.

Лина Синица отвечает на втором гудке.

— Да ты что! — я представляю, как светятся азартом её глаза и как она подскакивает на узкой кровати в общежитии. — Платье, фата и всё, что угодно? И деньги есть? Да мы завтра весь город перевернём. Если успеем, конечно.

— На первую пару сходить нужно, — вздыхаю я тяжело. Есть возможность зачёт автоматом получить. А потом уж помчимся. Эдгар водителя нам даёт.

— Того павлина без хвоста?

Я подавляю смешок. Синица классифицирует мужчин по-своему. И все они у неё из мира животных. Почему Игорь павлин, мне понятно, но по какой причине Синица его хвоста лишила — загадка.

— А тебе не всё равно? Лишь бы возил, куда надо.

— Да без разницы, абсолютно по барабану, — суетится Линка и на ходу строит грандиозные планы, в какие магазины нужно зайти, и жаль, что Эдгар не сделал щедрый жест ещё вчера.

— Мы б с тобой, Прохорова, и на массажик, и в салон красоты. А так придётся урезать аппетиты. Но кое-куда попадём. Счас я позвоню, договорюсь.

Меня умиротворяет Синицын голос. Её деятельность не напрягает. Кажется, что я не одна и Линка сидит в соседней комнате. Сразу становится теплее.

Слышу короткие гудки: кто-то настойчиво пытается пробиться сквозь наш долгоиграющий разговор.

— Я перезвоню, — отключаюсь, чтобы принять звонок с незнакомого номера.

— С кем ты разговариваешь по полчаса? — в голосе Эдгара сквозит недовольство.

— Договаривалась с Линой за завтрашний день, — почему меня тянет улыбаться? Как приятно слышать его голос. Даже такой резкий и холодный.

— Это мой номер. Подумал: вдруг тебе что-то будет нужно. Звони.

— Спасибо, Эдгар.

— Ляг пораньше. Выспись. Мне нужна сияющая жена, а не бледное привидение с опухшими от недосыпа глазами, — командует он, не меняя тона.

— Хорошо, Эдгар.

— У тебя там что, механизм заело? — даже сквозь динамик слышно его раздражение. — Как попугай на жёрдочке одно и то же.

Я всё-таки улыбаюсь. Мой злобный сварливый муж. Почти.

— Ты просил быть покорной. Я стараюсь.

Он подозрительно долго молчит, а потом фыркает:

— А я уже голову ломаю: что случилось?

— Всё, как и прежде, без изменений. Ничего не убавилось и не прибавилось с тех пор, как ты закрыл за собой дверь. Я скучаю.

— По мне? — в голосе его появляется царапающая хрипота. Как щетина на щеках. Как шершавые ладони. Когда он прикасается к телу — это приятно.

— А ты бы хотел? — отвечаю вопросом на вопрос.

— Привет Хрюну, Тая. И спокойных тебе снов.

Он отключается резко, в своём стиле. Но улыбка никуда не девается. Он позвонил. Сам. Без особой причины. Смотрю на экран смартфона и уверено пишу на его номер: Эдгар Гинц. Многоугольник с резкими углами — так я вижу его имя и фамилию.

Тая Гинц — примеряю перед сном, как фату. Кажется, звучит красиво. Или он не захочет давать свою фамилию в браке, который для него почти фиктивный?.. 

* * *

Мы подъезжаем к ЗАГСу медленно, почти торжественно. Игорь везёт нас как королев. К слову, ни единого звука от него, ни единой жалобы. Молча и терпеливо колесил по городу, пока моя Синица выискивала «тот самый салон» или тот «самый магазинчик».

Мы успели всё: и платье подобрать, и туфельки, и красивое бельё. И даже к парикмахеру Синица умудрилась меня сводить. Переполох. Суета. Беготня. К назначенному часу я мечтала упасть где-нибудь в уголочке и отдохнуть. Снять туфли на высоком каблуке и расстегнуть молнию на спине, чтобы ослабить слишком тугой лиф.

— Ты выглядишь как мечта! — закатывает глаза Синица в новом васильковом платье. Притихшая Олька в другом платье точно такого цвета сидит с ней рядом. Мои подружки. Самые лучшие девчонки. — Букет! Букет! — суетится неугомонная Линка и суёт мне нежно-розовые розы, украшенные фатином, органзой и мелкими белыми цветочками.

Я выхожу из машины. Водитель Игорь подаёт мне руку. Синица поправляет подол, чтобы не дай бог нигде не зацепился. Белое струящееся платье в пол. Простое и в то же время элегантное. Вышивка по лифу. Белые перчатки до локтя.

Я сейчас высокая, как никогда. Но тот, кто ждёт меня у входа в ЗАГС, всё равно гораздо выше. Он смотрит на меня не отрываясь. Рядом улыбается во все тридцать два Сева Мелехов. Чуть поодаль, гордо задрав подбородок, стоит тётя Аля. Меряет меня глазами. И что-то сквозит в её взгляде. Удовлетворение? Скрытая радость? Неужели она умеет радоваться за меня? Ведь для неё это не брак по расчёту, а настоящая свадьба.

— Все в сборе? — спрашивает меня Гинц. Хочется поёжиться от его пристального внимания.

— С моей стороны больше гостей и родственников не будет.

— С моей тоже, — рубит Эдгар, и я понимаю: он так и не встретился с матерью. Не дал ей возможности объясниться. Или что она там хотела на самом деле?

Наверное, я бы хотела увидеть эту женщину. Дома, в сумочке, лежит номер её телефона. Я взяла его украдкой со стола, пока Гинц и Мелехов спорили. Взяла, но так и не решилась позвонить, позвать на свадьбу.

— Ты готова? — голос его совсем близко. А руку в перчатке накрывает уверенная ладонь. Горячая и почему-то кажется, что надёжная.

— Готова, — мне бы тоже не помешало твёрдости, но мой тембр сейчас похож на дрожащее желе. Увы.

— Не бойся, — неожиданно говорит этот непредсказуемый мужчина мне на ухо. — Я буду с тобой. Рядом.

И странным образом уходит дрожь и волнение. Мы идём рука об руку. Рядом шуршат платьями мои подруги. Сева пытается заигрывать с обеими сразу, и у него это, кажется, получается. Вслед за нами ступают Игорь и тётя Аля. Она даже не поздоровалась. Словно чужая. Но для неё этот брак важен. Именно поэтому она приехала. Чтобы убедиться, что Эдгар не обманщик. Или ещё с какой-то, неведомой мне целью.

Песочные Часики удивительно хороша сегодня. Торжественная и безупречная.

Я не вслушиваюсь в слова. Меня странно будоражит мужчина, что стоит рядом. Красивый. Высокий. Элегантный. Далёкий. Чужой. И в то же время — мой.

Я слышу его твёрдое «да», вторю ему эхом, отвечая на вопрос Песочных Часиков. Голос у меня почему-то тонкий, как у испуганной девочки, хотя я больше взволнованна близостью мужчины, что вот-вот станет моим мужем.

Мы ставим подписи, и нас объявляют мужем и женой.

Я смотрю ему в глаза, спрятанные сегодня под ширмой ресниц. Очень серьёзный Эдгар. Без намёка на улыбку. Жёсткий рот. Складка между бровей. Он и целует меня так же: очень серьёзно и не спеша.

Надевает кольцо на палец. Золотой ободок садится плотно, словно припечатывая весомость шага, который мы только что совершили. Его кольцо надевается плавно и тоже идеально подходит по размеру.

Вот и всё. Без шумных поздравлений. Без суеты и лишних телодвижений. Свершилось.

— Поздравляю, — клюёт меня в щёку тётка и вручает букет. На Эдгара она почти не смотрит. Дуется. Тётя Аля не из тех, что прощают обиды быстро. — Теперь ты отрезанный ломоть. Надеюсь, отныне и навсегда. Учти: я сменила замки на дверях. И больше ты ничего не украдёшь из моей квартиры.

От её заявления становится немножко грустно и смешно. Там остались мои вещи. Особенно зимние. Но я надеюсь, что к зиме либо она отойдёт, либо я сумею выкрутиться и без того, чтобы падать ей в ноги.

У выхода из ЗАГСа Гинц неожиданно подхватывает меня на руки и выносит через порог. Кажется, вспыхивают фотокамеры, но мне не до них. Его лицо близко-близко. И глаза голубые рядом. И взгляд всё такой же серьёзный.

— Эдгар, — шепчу одними губами, и тогда он целует меня. Жарко. Вязко. Бесконечно. До головокружения.

Я не собирался делать красивые жесты и устраивать шоу. Но что-то пошло не так. Сломалось. В тот момент, когда я решил ей позвонить. Приказал купить свадебный наряд. Ничего подобного я делать не собирался. И карточку оставил на текущие нужды. Но стоило услышать её голос, как тут же в голову пришла мысль, что это её первая свадьба. И бывшая жена невольно вспомнилась. И слова её о том, что все девочки мечтают о белом платье и фате. Спрашивать я не стал. Распорядился купить всё, что нужно, и мне стало хорошо. Хотя, наверное, должен был ощущать себя дурак дураком.

На руках выносить из ЗАГСа и целовать её на пороге, как сумасшедший, я тоже не собирался. Но она выглядела такой нежной и воздушной, красивой и немного грустной, что сам не понял, как оказался увлечённо целующимся. Хотя понял. Она назвала меня по имени. Так, словно я для неё — весь мир. И в какое-то мгновение я захотел стать им.

— Давай удерём отсюда, — шепчу Тае прямо в губы.

— А как же подруги, тётка? — пытается она посмотреть за мою спину. Бесполезно. За мной — как за каменной стеной — ничего не видать. Природа-матушка не обидела ни высоким ростом, ни шириной плеч.

— Им и без нас будет весело. Я заказал ресторан. Пусть пообедают, познакомятся. Но без нас.

— Тогда бежим, — в глазах её живёт девочка, предвкушающая праздник.

Мы садимся в «Феррари», и я жму на газ.

— Сева, дальше без нас, — командую своему помощнику. — Поухаживайте с Игорем за девочками. И тётку ублажите. Да не в том смысле, идиот, — делаю вид, что злюсь, и слышу, как приглушённо смеётся Тая. — Пусть поест хорошо, может, подобреет немного.

Я везу её домой, переодеться. Чёткого плана у меня нет. Есть ощущение, что поступаю правильно. Без конца трезвонит телефон: куча дел ждут, когда я до них доберусь. Плевать. Сегодня особенный день. Хотя бы для неё. И я могу себе позволить сделать её немножко счастливой.

Фата шевелится от ветра, что врывается в полуоткрытое окно, как живая. От этого кажется, что на голове у Таи — белоснежно-прозрачный нимб.

— Букет! — в глазах её огорчение. — Я не бросила букет для девочек.

— Можно подумать, без букета они замуж не выйдут. Только представь на минутку, что его поймала твоя тётка, — язвлю, не скрываясь, — поводов для огорчения было бы больше.

— Я бы не огорчилась, — улыбается она так, что у меня дух захватывает, — тётя Аля тоже одинокая. У неё только жизнь начинается без меня. Свобода. И всё такое. Можно и мужа на освободившуюся жилплощадь привести.

— Я слышал, что сказала добрейший души человек — твоя любимая тётя. Кажется, она замки поменяла?

— Кажется, я предупреждала, что будет именно так. Поэтому спешила забрать вещи и настаивала забрать побольше.

Возразить ей нечего. Разве что рыкнуть и ещё раз сказать, что у неё будет всё. Но повторяться не хочу. Всё потом. Не хватало портить настроение и кураж из-за её жадной и несносной родственницы.

У консьержа, когда мы врываемся в подъезд, стекленеет взгляд. Не знаю, как ему хватает мужества и выдержки стоять по стойке «смирно». Вот что значит бывший военный. Кажется, он пялится нам вслед. Пусть. Больше я никому не позволю косо смотреть на мою жену.

Тая снимает туфли и как с небес на землю: становится меньше, уютнее, домашнее. Не так похожа на воздушно-эфемерное создание.

Следую за ней как хищник за добычей.

— Позволь, я помогу тебе, — и это не галантность, не искреннее желание. А если и желание, то не альтруистическое, а полное животного начала.