Ева Ночь - Тот, кто меня купил

— Вы знаете Эдгара? — пытаюсь овладеть собой. Почему-то вдруг вспыхивает внутри жаркий огонь. Я ревную эту женщину к мужу. Кто знает, что связывало их в прошлом?

— Я многих знаю, — пожимает Ульяна плечами. — Издержки профессии. Вы не бойтесь: нас ничего не связывало, кроме интервью, которое я брала у него однажды.

Она умеет читать мысли? Хотя, наверное, по моему лицу несложно догадаться о чувствах. Я иногда не умею скрывать эмоции.

— Я не боюсь, — и это правда. То, что вихрем проносится внутри, страхом назвать нельзя. Меня сейчас другое интересует. — Как долго Эльза пробудет здесь?

Ульяна отвечать не спешит. Пьёт чай. Прислушивается к гулу пчёл. Здесь, наверное, и пасека есть.

— У каждого свой срок реабилитации, — произносит она медленно, словно взвешивая каждое слово. Речь у неё неторопливая, но уверенная, чёткая. — Кому-то нужно больше, кому-то — меньше. Думаю, она наговорила на себя лишнего. У неё это есть — преувеличивать. По сути, Эльза уже избавилась от недуга. Теоретически. А практически — ей нужно время, чтобы прийти в себя и переболеть тем горем, что на неё свалилось. У неё зависимость от седативных препаратов, в частности — от транквилизаторов. Это… не совсем наркомания, хоть она и утверждает обратное. Препараты ей прописывал врач. А дальше… Когда человек живёт в постоянном напряжении, на грани срыва, подобные лекарства с одной стороны помогают, а с другой — становятся привычкой. Хочется ещё и ещё. Чтобы не чувствовать боль и уйти от реальности. Пусть побудет здесь. Не торопите её. Отсюда уходят, когда обретают уверенность. Пока ещё ей этого не хватает.

Мне хочется спросить, правда ли то, что о ней говорят, но как о таком спрашивать? Я даже не пытаюсь. Может, Эльза и права: какая разница, что им помогает? Лишь бы толк был. И, судя по всему, прогресс есть.

— Ты хотела позвонить, — напоминает Ульяна. Я спохватываюсь, потому что успела забыть о своих намерениях.

— Да-да, конечно, — бормочу я и, вскочив, иду за женщиной.

Мне страшно. Банально страшно. Я как нашкодившая кошка. И, зная, Гинца, я представляю, что сейчас будет.

Когда мне позвонили эти два олуха, я ушам своим не поверил. Тая пропала. Исчезла. Телефон её молчит, и куда могла деться моя жена из университета, если кто и знал, то не они.

Я сразу же выехал. В голове рвались снаряды, в глазах темнело. Челюсти я стискивал с такой силой, что зубы не выкрошились только чудом. Я готов был убивать. Всех. А этих двух идиотов — в первую очередь.

Пока ехал, сделал несколько звонков. Надо было с чего-то начинать. Я не хотел думать, что всё плохо. Я найду её, чёрт побери, и тем, кто к ней хоть пальцем прикоснулся, круги ада покажутся милыми игрушками из глубокого детства.

— Мы можем найти её по выключенному телефону? — спрашиваю я своего старого знакомого, бывшего сотрудника известной структуры.

— Неофициально — можем. Но если предполагать самое худшее, то Таисия твоя в одном месте, а телефон — совсем в другом. Надо хотя бы от чего-то оттолкнуться, чтобы начать поиски. Или ждать, пока не позвонят те, кто её украл.

Ждать я не хотел. И отталкиваться решил всё же там, откуда она пропала.

Перепуганная Синица побледнела так, что в гроб некоторых краше кладут. Она ничего не знала.

— Мы сразу после консультации расстались. Я думала, она домой, — лепечет Линка помертвевшими губами, и её начинает трясти, как от холода. — Я ж экзамен завалила. Договаривалась. В библиотеку пошла. Она сказала, что за мной приедут. Но я хотела в общагу. Сколько можно у вас ошиваться. Но Тая ж не слушала. Ничего не понимаю.

Потом её подбрасывает, как куклу-неваляшку.

— А вы Ольку спросите! Они вместе уходили! Может, Олька что-то знает!

Какая Олька?.. Я с трудом соображаю, но Игорь кивает, доставая телефон. Кажется, эта та самая мышка-тихоня, что на свадьбе была. Да. Точно. У Игоря номер её телефона? Кажется, я чего-то не знаю.

Я вижу, как мой водитель хмурит брови. Бросает отрывистые фразы. Лина мечется и трещит без умолку, и мне стоит большого труда не одёрнуть её, не наорать. Я каким-то чудом помню про её интересное положение и сдерживаюсь. Но зато не понимаю ни слова из разговора Игоря и Ольги.

— Она что-то знает, — говорит он, как только нажимает на красную кнопку. — Юлит. Если ты разрешишь, я нажму. Встречусь с ней.

У Игоря — звериная интуиция. Я уже не раз убеждался в этом, поэтому киваю, давая «добро».

— Я с тобой, — бросаю ему на ходу. — Костик, отвези Лину домой. К нам домой, — уточняю. Мне не хватало сейчас только Синицу потерять. Тая с меня голову за неё снимет. Тая… я не хочу думать, что с ней что-то случилось. Не могу.

— Я бы хотел поговорить с Ольгой наедине, — сжимает твёрдо челюсти Игорь. Высший пилотаж. Меня только что отбросили в сторону, а я даже не делаю попыток показать, кто в доме хозяин.

— Я. Еду. С тобой, — чеканю каждое слово и штурмую переднее сиденье с таким видом, что пусть попробует рискнуть меня тронуть или возразить. Игорь мрачнеет и заводит машину. Что бы у него внутри ни творилось, трогаемся мы мягко, словно он младенца из роддома везёт. Вот же выдержка.

— Поговоришь с ней сам. Я посижу здесь, — иду на компромисс, потому что понимаю: я там не нужен, и только всё испорчу.

Игорь расслабляется. Это настолько явно, что хочется сделать какую-то гадость. Сказать что-то резкое. Я бешусь. Схожу с ума.

Мы подъезжаем к какому-то дому. Это спальный район, зачуханный до невозможности. Таина тётка и то в лучшем месте живёт. Не знаю, зачем я думаю сейчас об этом.

Игорь уходит, а я остаюсь. Прислоняюсь горячим лбом к стеклу. Но оно не холодит — на улице жарко. Тая. Моя девочка. А я осёл. Нужно было обезопасить её полностью. Заставить этих двух баранов ходить за ней постоянно. Я ругаю себя. Я злюсь на всех. Мне тяжело держать себя в руках. Разрушитель. Отпусти я сейчас внутренние вожжи, мог бы натворить бед. Но я взрослый мужик. Мне не пристало. Лишний скандал в сложившийся ситуации на руку мне не сыграет. Я и об этом думаю, и поэтому содрогаюсь от омерзения к самому себе.

Его нет долго. Я уже готов хотя бы выйти из машины и шагами мерить пространство, когда Игорь возвращается. Он садится на своё место и молчит. Несколько секунд, наверное, но для меня они подобны столетиям.

— Она ушла сама, Эд, — наконец-то открывает он рот. — Сказала, что хочет сделать тебе сюрприз. По магазинам проехаться. Но, кажется, это ложь. Я так думаю. Ольга прикрыла её побег. Тая ушла через чёрный ход. Даже одежду сменила, чтобы чей-то взгляд ненароком за неё не зацепился.

Он говорит, я вижу, как шевелятся его губы. И слова я понимаю, но не могу осознать, что случилось. Тая убежала?.. Ушла тайком?.. Сама?.. Бред.

Я лихорадочно прокручиваю в голове последние события. Да, я её обидел невольно. Но мы помирились. Я сделал всё, чтобы по-своему извиниться. Чуть в любви ей не признался. И вдруг такой поворот.

Она не могла так поступить. Не могла сбежать неизвестно куда. Даже если она бросила меня, а как же дети, чёртов пёс? Вот так всё, с размаху, не думая?.. Нет. Не моя Тая. Не в её манере уйти трусливо, молча, без объяснений. К тому же, у нас договор. А она обязательная очень.

В голове моей ураган. Цунами. Волны в несколько метров высотой.

— Эдгар, ты меня слышишь? — Игорь пробивается сквозь рёв моей персональной стихии. — Подумай, куда она могла уйти и для чего.

Я как раз об этом думаю. Не к тётке же. К подругам она тоже не ушла. Линка под присмотром. Ольга?

— А твоя малышка не могла солгать? Спрятать Таю по дружбе?

Игорь не возражает на слово «твоя». Губы лишь сжимает, и глаза у него становятся холодными, жёсткими, как асфальт.

— Нет. Не тот вариант. Она выложила всё, что знала. С подробностями.

— Надеюсь, ты её не бил? — спрашиваю невольно. У Игоря такое лицо, что на ум всякая ерунда идёт.

— Нет. Надавил немного. Ей мало нужно, чтобы осознать. Не беспокойся. Живая и здоровая. Испугана до слёз. Переживает за Таю. Не верит, что подруга её коленце выкинула. Верит, что шляется по магазинам и сюрприз тебе готовит.

— А может, и правда? — разжигаю я в груди бесполезную надежду. Игорь только головой сокрушённо мотает. Он прав. Уже давно бы появилась. И телефон отключать нужды нет.

Снова звоню подполковнику в отставке. Плевать. Я должен её найти. В глаза посмотреть. Никуда она не денется. Лишь бы жива была. Остальное я как-нибудь переживу. И её нелюбовь ко мне тоже. Мне ли не привыкать?

— Давайте всё же попробуем вычислить по телефону, — прошу, не вдаваясь в подробности.

— Ну давай, коли не шутишь, — крякает старый прощелыга и отключается.

Время тянется безумно медленно. Я прикидываю, сколько прошло времени с тех пор, как Тая покинула стены университета. Много. Уже несколько часов прошло. За это время можно было сгонять в Америку и обратно, образно говоря. Ни о каком сюрпризе речь не идёт, конечно. Но я всё равно не верю, что она сбежала. Не хочу. Сердце не желает. Мозг не понимает. Тело сопротивляется.

Мне не помогает даже осознание того, что с ней, наверное, всё в порядке. Что её никто не украл, не убил, не прикопал, не испугал. Я понимаю, что должен бы испытать облегчение. А в груди — тяжёлая гранитная плита в несколько тонн весом. И я пока не знаю, смогу ли её сдвинуть.

Когда я получаю координаты и ищу место на карте, мозг отключается окончательно. Зачем её туда занесло? Что случилось? Почему? И смогу ли я её уговорить уйти со мной, если она не захочет или упрётся?

— Поехали, — приказываю Игорю, — всё лучше, чем на месте топтаться. Потом подумаем, как быть. Человек не иголка. Найдём.

Слова вылетают из меня зло. Ничего не могу сделать. Чем больше времени мы её ищем, тем сильнее я завожусь. Я достану её хоть из-под земли. Ей не отвертеться. И за свои поступки придётся отвечать. Плевать, что она там себе в голову вбила.

Я знаю, что телефон её молчит. Онемел. Отключен. А может, тупо сигнал не проходит. Возможно, сел. Кто знает? Но я продолжаю названивать. Бесконечно. Мне кажется, что от того, насколько я буду настойчив, зависит, найду ли я жену.

В какой-то момент я устало опираюсь головой в изголовье кресла. Прикрываю глаза. И тут раздаётся звонок. Сумасшедший. Громкий. Похожий на взрыв.

Тая Гинц. Судорожно пытаюсь провести пальцем по экрану, чтобы включиться. Получается только с третьего раза. За эти три секунды я, наверное, поседел ещё больше. Всё казалось: сейчас упущу — больше не смогу её ни поймать, ни найти.

— Тая?! — я кричу, рычу, не владею собой.

— Эдгар, — всхлип, — забери меня отсюда.

Моя девочка плачет?.. Просит забрать?.. Кажется, оттого что рухнула плита в моей груди, я чуть не загнулся. Так легко стало и больно одновременно.

— Тая, ты где? — я, наверное, так мягко никогда не разговаривал. Даже с детьми.

Она что-то бормочет невразумительное, половину слов вообще не разобрать, отчего кажется, что на неё напал серый волк, дракон и баба-яга одновременно.

— Выдохни. Вдохни. Успокойся. И, пожалуйста, объясни, где ты застряла. Я не смогу тебя забрать, если ты не скажешь, где тебя искать.

— Только не пугайся, ладно? — произносит она почти нормально. Это она меня пытается успокоить? Да я сейчас задницей кресло продавлю в автомобиле, а головой крышу пробью. Что она успела натворить за эти несчастных несколько часов?! — Я не в городе, — признаётся тихо. Ну, это я и без неё уже выяснил. Осталось только добиться, где конкретно её искать.

— Тая, я приблизительно знаю, где ты сейчас находишься, — снова пытаюсь говорить спокойно, но, кажется, всё равно рычу. Но девочка моя, к счастью, не из робких.

— Да?.. — слишком испуганно для той, что несколько минут назад просила её забрать. — Я тут неподалёку от монастыря, — вздыхает судорожно и пытается сбивчиво объяснить.

Пока мы ехали, погода резко испортилась. Небо затянуло тучами, сверкали молнии, грохотал гром. Ничто не предвещало.

— Если поедем дальше, можем застрять, — останавливает машину Игорь. Сейчас хлынет дождь. Дороги нет. Только грунтовка. Будем не столько ехать, сколько толкать машину.

— Да понял я, понял, — рывком открываю дверь и вываливаюсь в объятия природы и грозового фронта. В модельных туфлях, костюме и галстуке — обнять и плакать. Надеюсь, она так и сделает, когда я её найду.

Это был не дождь, а настоящий ливень. Я промок насквозь в считанные минуты, но это и хорошо, с одной стороны: успел остыть снаружи — слишком жарко мне было в последние пару часов. Внутри я продолжал кипеть.