В школе она сказала, что находится в депрессии, а своим друзьям поведала историю о том, что ее тайный возлюбленный порвал с ней. На самом деле она уже давно потчевала их рассказами о своих сложных отношениях с одним женатым мужчиной, который жил за городом. Она не могла приезжать к нему, только он — к ней. Все ее жалели, но не понимали, почему она так близко к сердцу приняла разрыв с ним: раньше она никогда не говорила, что любит его. И друзья по очереди навещали ее, так что Бен жил в постоянном страхе, что рано или поздно его застукают.

Часто, когда он был у нее, трезвонил телефон, а однажды кто-то даже позвонил в дверь. У Али был домофон, так что она всегда отвечала по нему, но никогда не впускала гостей внутрь, если у нее в это время был Бен. Кто знает, сколько это будет продолжаться? Она была сумасшедшей! Бен умолял ее вообще не отвечать на звонки, но это вызвало гораздо больше вопросов. Он что, стыдится ее? (Да.) Ему есть, что скрывать? (Да.) Неужели он такой эгоист, что думает только о себе, когда она сама находится в таком состоянии? (Да.) И в конце концов, что такого ужасного произойдет, если их застанут вместе? Казалось, ей даже нравится эта мысль. Поэтому он решил, что будет лучше держать язык за зубами, обливаясь холодным потом каждый раз, когда кто-то звонил в дверь.

К концу недели стало ясно, что она идет на поправку. Она уже болтала и смеялась, подшучивала над ним, даже готовила что-нибудь вкусненькое для него. Еще через неделю она решила куда-нибудь выбраться с ним в выходные: в паб или ресторанчик. Одним словом, устроить им обоим свидание.

— У нас никогда не было нормального свидания, мы никогда никуда не ходим вместе, — заявила она. Бен улыбнулся, а внутри у него все сжалось. Ужас!

Их обязательно увидят! Он был уверен, что этого-то она и хочет. Что это все значило? Она хотела, чтобы они были парой, она хотела появляться с ним на людях.

Они выбрались в небольшой паб на окраине города в пятницу вечером. Там они поели, выпили и вернулись домой. Он чувствовал себя ее домашним животным. Это было серьезным испытанием, но, в конце концов, их же не застукали! Позже он признался, с каким облегчением он вернулся домой, и она тут же набросилась на него.

— В чем твоя проблема, Бен?

— Слушай, если все откроется, ты потеряешь работу, разве нет? — нашелся он.

Али пожала плечами.

— Я сыта по горло этой работой. Преподавание — не для меня. В любом случае я хочу это бросить. Мне надо было раньше как следует подумать, прежде чем становиться учительницей. Сейчас я думаю, что надо проконсультироваться в бюро трудоустройства, чем еще я могу заниматься.

— Когда ты думаешь это сделать?

— Не спеши! Я ведь еще не оправилась. Может, на следующей неделе.

Новая работа? На следующей неделе? Бен ничего не сказал, но в голове у него возник целый ворох мыслей. Какую тогда придумать причину, чтобы не встречаться с ней? Оставалась одно — сказать, что он ее не любит. Нет, в этом он никогда не сможет признаться ей снова! Она думала о том, чтобы расчистить дорогу в счастливое будущее для них, влюбленных (но он все-таки не был влюблен!). И вообще, имеет ли значение то, что она ему больше не нравится? Похоже, ей было все равно. Ему казалось, что для нее любовь необязательно должна быть на первом месте.

Бен знал, что проиграл. Он чувствовал себя как рыба на суше. Он не знал, что делать и к кому обращаться. Было ясно одно: он жил в аду, из которого невозможно было выбраться. Это — одна из тех ситуаций, в которых ты бессилен что-либо изменить, просто надо смириться — например, когда ты ухаживаешь за смертельно больным ребенком или подружкой, которая сломала шею и лежит парализованная.

«Нет». Это было волшебное слово, только оно могло развеять чары злой ведьмы. Это слово не вылезало у него из головы, но постепенно стало терять свою силу и казаться не таким уж необходимым, а, напротив — несущим множество проблем и несчастий.

Когда Дино вдруг рассказал ему и Джонатану всю свою жизнь, Бен был поражен. Он не знал, изменилось ли что-нибудь в жизни Дино после того, как он выложил им все начистоту, ничего не скрывая и не смущаясь. В конце концов, они не могли никак повлиять на его родителей или снять обвинения в воровстве, а уж тем более повлиять на Джеки или Сиобен-Зою… Но, несмотря на это, Бен чувствовал, что просто внимательно выслушав историю своего друга, они уже ему помогли. Они навещали Дино три раза в неделю, вместе или порознь. По выходным они выбирались куда-нибудь. И это давало Дино силы чувствовать себя даже в самой дерьмовой ситуации самим собой. У него были друзья, которые ему сочувствовали: рядом были люди, готовые его поддержать. Так почему бы Бену тоже не стать самим собой? Он был совершенно один — никто не мог ему помочь, посочувствовать, посоветовать что-нибудь. Она возложила на него обет молчания, и теперь он сходил сума в одиночестве. Похоже, настало время стать самим собой.

Но с кем же можно поговорить? Мама, папа? Ни за что! С кем-нибудь из школы? Невозможно. С каким-нибудь официальным лицом, доктором например? С горячей линией доверия? Нет, это не совсем тот разговор, который был ему нужен. Ему был необходим друг, которому можно поплакаться в жилетку, — то есть Джонатан или Дино. Ну и парочка! У Дино самого хватало неприятностей, Джонатан решал какие-то проблемы. У него было одно хорошее качество. Он мог видеть суть ситуации, хотя это и не всегда ему помогало. Он был известный болтун, но он мог хранить секреты, когда это действительно было необходимо, а сейчас была как раз такая ситуация. Джонатан частенько издевался и подшучивал над другими, но одновременно из всех знакомых Бена он был самым внимательным и тактичным.

Что касается Дино, то тот, конечно, кое в чем исправился, но на него свалилось и так столько проблем, что ему было не до чужой беды. Немного поразмыслив, Бен решил оставить Дино в покое. В любом случае он всегда может потом ему все рассказать, если захочет. Он чувствовал себя немного неуютно: совсем недавно Дино был ему гораздо ближе, чем Джонатан, но за последнее время многое изменилось. В тот же день после школы он сказал Джонатану, что хочет переговорить с ним. Тот выглядел ошарашенным.

— Что я натворил?

— Ничего.

— А, ну ладно! Я уж думал, что опять что-то не то сказал про Дино.

— Нет, дело не в этом.

— А что тогда?

— Мне просто надо с тобой поговорить.

— С чего это вдруг?

— Какая разница!

— Как ты можешь со мной о чем-то говорить, если не можешь даже сказать, в чем дело?

— Джонатан, это серьезно!

— Да? Ну ладно, извини. Ты что, хочешь посоветоваться?

— Нет… Вернее, я не знаю. Я просто… Черт!

— Да ладно, извини! Все в порядке! Просто я не знаю, почему ты выбрал именно меня, я не очень-то во всем этом разбираюсь. Ну хорошо. Все в порядке?

— Да, не обращай внимания.

— Ну да, я с радостью с тобой поговорю о чем угодно! Давай пошли, не будем зря топтаться на месте!

Не очень хорошее начало серьезного разговора. Они отправились к Бену домой, где он все поведал Джонатану. Это была долгая история, он рассказал все, с самого начала до конца. Посередине разговора Джонатан вскочил на ноги.

— Так, значит, тогда на дискотеке, когда мы болтали на улице, — это все правда? Ты действительно тогда лежал и разглядывал ее мохнатку, в то время как она делала тебе минет?!

Бен покраснел.

— Давай не будем об этом!

— Но это правда так все и было?! Ах ты, везучий сукин сын! Вот это да!

Бен не смог сдержать улыбки.

— Но теперь я за это расплачиваюсь.

— Думаю, за это можно многое отдать! Боже, вот это да!

В какой-то момент Бену показалось, что Джонатан прав. Тот возбужденно ходил по комнате.

— Черт, вот это да! Обалдеть! Слушай, а как это? Мисс Янг! Вот это да! Ну ты даешь! Нет, это правда?!

— Это — правда, — кивнул Бен. И помимо своей воли почувствовал гордость.

Джонатан остановился и с любопытством посмотрел на него.

— А почему ты мне все это говоришь?

Бен закатил глаза.

— Ты можешь меня выслушать? Я еще и половины не рассказал!

Когда Бен дошел до рассказа об их «свидании», Джонатан был в ужасе.

— Какой кошмар! Вот сучка! Старая корова!

— Ну, не такая уж корова и не такая старая, но…

— Нет, она стерва! — Джонатан снова зашагал по комнате. — Бен, ты послушай, все эти несчастья она обрушивает не на себя, а на тебя!

— Что?

— Ну, например, то, как она порезала себе вены!

— Она пыталась убить себя… — начал было Бен, но Джонатан отрицательно покачал головой.

— Да нет же, дуралей! Это просто возмутительно! Это просто… жестоко! Она вовсе не хотела себя убить, это просто был крик о помощи или что-то в этом роде, ей нужно было обратить на себя твое внимание, вот и все!

Бен наклонился вперед. Он знал это. Как только Джонатан произнес это вслух, он понял, что всегда это знал. Он сотню раз говорил это себе, но тогда это звучало как трусливая попытка оправдать самого себя. Сейчас стало понятно, что так оно и есть.

— Это именно так! Вот, черт! — Джонатан попытался успокоиться, но не мог. — Понимаешь, она же не хотела на самом деле причинить себе вред, ведь так? От начала до конца — это все ее эгоизм! Она сделала это, чтобы заставить тебя понервничать! Кто бы мог подумать — она всегда казалась такой милой! — Джонатан покачал головой. — О боже, я не могу в это поверить! Меня трясет, как только я думаю об этом! Знаешь, я думал, что можно вытерпеть сколько угодно дерьма ради того секса, которым она с тобой занималась, но это уж слишком! Это самая дерьмовая ситуация, о которой я когда-либо слышал! Она — сумасшедшая! Перерезать себе вены просто ради того, чтобы посадить тебя под замок! Она хочет тебя заполучить. Любой ценой. Нет, ты только послушай, чувак, она хочет тебя заполучить любой ценой! С ума сойти!

Джонатан одновременно испытывал гнев, зависть и возмущение. Бен хотел бы услышать хоть какой-нибудь совет от него.

— Она крепко в тебя вцепилась!

— Да уж…

— Что тут говорить — все это время она держала тебя в тисках! — осенило Джонатана.

— Да, все это время… — повторил Бен, и все то, о чем он так долго думал, с новой силой захлестнуло его. Ни разу ему не удалось отказать, когда она хотела заняться с ним сексом. Она никогда не спрашивала его, хочет ли он все это проделывать.

— Я хотя бы избежал дополнительных занятий по математике по четвергам! — заметил он.

— О боже, она всегда казалась такой нормальной! Она — настоящий вампир! Ей это просто доставляет удовольствие, да? Ужасно! Бедняга! Как ты теперь выберешься из этой ситуации?

Бен только покачал головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Джонатан не знал, обнять его или нет. Он сел рядом и положил руку ему на плечо.

— Она — настоящий монстр, — заметил он.

— Ия ничего не могу поделать! — воскликнул Бен.

— Ну нет, все не так уж плохо. Например, она же не хотела на самом деле убить себя, это было всего лишь притворство. Правда, очень искусное. В том-то и дело, как, интересно, она собирается остановить тебя, если ты хочешь бросить ее?

Конечно, резать вены — это очень театрально! Но тебе надо порвать с ней. Скажи ей, что раз ей теперь легче, то ты уходишь, ты не поменял своего решения.

— Но что она после этого сделает? Вот в чем вопрос! — пробормотал Бен. Он готов был расплакаться.

— Это ее забота, не твоя! — возразил Джонатан. — Она может сделать что угодно, но не думаю, что все будет так уж плохо! Ведь она уже пошла на самые крайние меры — уже пыталась «покончить с собой». Тебе надо попробовать порвать с ней. Ведь ты сможешь это сделать, а?

Бен задумался. Это было невозможно.

— Нет, — выдавил он наконец.

— Тогда расскажи об этом кому-нибудь, какому-нибудь официальному лицу. Ты только сделаешь ей одолжение: ей действительно нужна помощь. Как и тебе.

— Кому я могу рассказать?

— Кому-нибудь из школы?

Бен покачал головой.

— Нет, я не в силах так поступить с ней.

— Твоим родителям?

— Я тебя умоляю!

— О боже! Слушай, я могу только сказать, что тебе нужна помощь. Это выше твоих сил. Должен быть кто-нибудь, кто реально может что-то сделать.

Или ты просто будешь страдать и ждать, когда ей надоешь?

— Спасибо.

— Я тебя уверяю, когда-нибудь это произойдет! Правда, может, тебе придется прождать ни один миллион лет, потому что такие динозавры живут чертовски долго, — Джонатан пытался взбодрить друга шуткой. — Хотя, думаю, какое-нибудь землетрясение или извержение вулкана может ускорить процесс!

— Или ядерная война! — подхватил Бен, смахивая слезы.