Додумавшись до выхода из положения, я уже с облегчением зашагала рядом с Вадимом, который с юмором рассказывал, как он учился играть на гитаре.

Дальше как обычно. Завтрак. Перевязка. Час с вязанием. Потом Андрей отдельно кормил Сергея, а я сидела в своей комнате…

Стук в дверь. Я подошла открыть. Андрей.

— Сегодня пятница. Обычно по пятницам я езжу закупать продукты на неделю. Ты как? Не хочешь прогуляться со мной?

— А можно? — обрадовалась я.

— Можно, — сказал Андрей и протянул мне конверт, который от неожиданности я взяла сразу. — Сергей передал. Аванс.

Я было хмыкнула, но он уже развернулся и закрыл за собой дверь.

Открыв конверт и вынув деньги, я обмерла. И медленно села на кровать. Она ближе. Несколько минут просто думать ни о чём не могла. Наконец зашевелилась, машинально одёргивая сморщенное покрывало. Это аванс?.. Я вспомнила свою недавнюю учительскую зарплату… Слёзы хлынули независимо от меня. Я плакала от странной несправедливости, которую ничем не перебить, — и, как ни странно, от счастья, что хоть сейчас я смогу себе что-то позволить. И не только себе.

Я вскочила, бросилась к зеркалу. Быстро высушила слёзы. Накрасилась так, что самой страшно стало: это ж сколько штукатурки на мне! Ладно, фиг с ней!.. Главное — опухших глаз не видно!..

Ворвалась в кухню. Андрей здесь.

— Андрей! А можно, с нами Аня поедет? Мы всё-таки с ней четыре дня как не виделись, а? Мы не привыкли так надолго расставаться… Ну пожалуйста!

— Звони, конечно, — удивлённо сказал Андрей, кивнув на телефон.

К аппарату я почти кинулась.

— Одуванчик, привет! (Андрей улыбнулся и отвернулся) Помнишь, мы с тобой говорили?.. Ты сейчас как — свободна?

Мы договорились быстро. Андрей тихонько подсказал, что наш путь на рынок всё равно через мост, мимо нашего дома, так что заехать за Аней нам нетрудно.

А когда я положила трубку, он спросил, отвернувшись — чистил что-то:

— А почему Одуванчик?

— Когда волосы у неё были не слишком длинные, как сейчас, после мытья они пушились вокруг головы. Густые очень. Я начала её Одуванчиком называть, за мной — мама. Вот и… Мы прямо сейчас выезжаем?

— Угу. Сколько тебе времени на подготовку?

— А я уже всё, — удивилась я и рассмеялась. Хорошо-то как!..

9

Сергей выехал нас проводить. По пандусу в кресле он спускался легко, но на всякий случай за ним уже привычно шёл Вадим. Сергей ничего не сказал на дорожку. Ну и ничего страшного: в конце концов, ненадолго, до обеда только пропадаем. Хотя мне очень хотелось, чтобы он не просто улыбался нам с Андреем… И ещё подумалось, что он мог бы устроиться на заднем сиденье и поехать с нами… Потом вспомнилось, что я собираюсь бегать по всему рынку вместе с Аней… Я вздохнула. А оглянувшись в последний раз, заметила, что его улыбка медленно растаяла в глубокую задумчивость…

Сначала я села рядом с Андреем, но, когда к нам вышла Аня, мы обе устроились на заднем сиденье. Она вышла к нам, одетая простенько: джинсы, укороченные под колено, вязанная мной блузка (которой я в очередной раз удивилась — это я вязала?), летние шлёпки-босоножки. Глядя на неё, я сразу сообразила, что мне очень хочется ею похвастать перед Андреем: вон какая у меня сестрёнка — прелесть!.. Но, помня о кольце, которое сейчас почему-то отсутствовало у него на пальце, я промолчала.

Мне очень хотелось рассказать Ане обо всём сразу, а сестре хотелось порасспрашивать, но… Андрей был слишком близко — и разговаривать даже шёпотом было нелегко. Поэтому мы легкомысленно перебрасывались всякими пустячными репликами, тем более вскоре оказались у рынка.

Андрей вышел из машины, дождался, пока выйдем мы, и решительно сказал:

— Так, дамы! Сейчас я отведу вас в один уютный кафетерий, где вы поговорите обо всём, о чём хочется. А потом погуляем везде, где вам захочется. Получаса вам хватит?

— А… Хватит, — запнувшись от его неожиданного предложения, подтвердила я.

И он провёл нас в тот самый кафетерий. Рынок, вообще-то я неплохо знаю: всё-таки частенько бегала сюда за продуктами, а уж за яблоками — почти каждый день. Но конкретно этот маленький кафетерий оказался для меня неожиданностью. Нет, основное кафе-кондитерскую, от которого оказался этот маленький, но и впрямь уютный филиал, я прекрасно знаю: там пекли и пекут замечательные пирожные, ко всему прочему самые дешёвые по городу. Но вот этот кафетерий… В общем, мы с Аней облюбовали дальний столик. К нам прибежала девушка с раздачи и сказала, что обслужит нас сама, благо посетителей пока нет. Мы и назаказывали!.. Андрей глянул на стол, ухмыльнулся довольно и ушёл.

— Ну, рассказывай!

— Ань, мы сегодня такой кутёж устроим! Мне аванс дали! Ты не представляешь — какой! Обалдеть! Я такого даже не представляла!

И я начала рассказывать с самого начала, правда, сумбурно и вперемешку: про пандус, про полдник на свежем воздухе, про Вадима, про кроссовки… Потом мы обсудили мой материнский инстинкт, причём, мне показалось, что Аня смотрит как-то недоверчиво на это дело.

— Я бы поверила, если бы ты сказала, что тебе его жаль, но ты о нём говоришь как-то так, что сразу ясно… Это не инстинкт. А если и он, то совсем другой.

— Какой ещё инстинкт может быть по отношению к больному человеку? Мне его очень жаль — вот это точно есть, — пожала я плечами и взяла салфетку вытереть пальцы. Поморщилась вдруг от сильного запаха давно не меняемой воды в вазе с цветами. Фу-у… Что это за гнилью пахнуло? Или плесенью?.. И замерла, глядя на вход в кафетерий.

Аня сидела боком, поэтому не сразу увидела, куда я смотрю. А я не сообразила сразу отвести глаза. Хотя это тоже не помогло бы. В дверном проёме стоял Веня — её бывший. Сестра мгновенно посерела от ужаса и неловко поставила на стол остатки пирожного. Ссутулилась, будто надеялась, что он не заметит её. Хотя он смотрел уже в упор.

Насторожённая, я смотрела на Веньку и в который раз размышляла, как может странно разниться внешность человека и его нутро. Вот стоит парень, симпатичный — девушка с раздачи сразу улыбнулась ему — не профессионально, а заинтересованно, лично, хотя он ни разу не посмотрел в её сторону. Лицо — не то что красиво, но очень притягательно: тонкое, глазастое, красивый рот… Разве что слишком красный и выпяченный. Но ведь это "слишком", наверное, оттого что я знаю, какой человек кроется за этой внешностью…

Он наконец зашевелился. Кривая насмешка тронула его губы. Он шагнул в кафетерий, и Аня совсем сжалась. Я же сразу настроилась по-боевому: крепко вцепилась в чашку с недопитым кофе. Плесну, если что!.. И в лицо не постесняюсь!

— Ну что, с…, хорошо сидим?

Девушка за стойкой аж отпрянула к витрине за спиной.

Аня побледнела, не в силах выговорить ни слова. Поэтому я для начала попыталась успокоить его:

— Веня, мы не хотим ругаться, поэтому…

Он легко перебил меня, зная, что я не выношу матерщины. Пристально смотря в глаза Ани, он выговаривал страшные слова с таким смаком, что я буквально видела, как они бьют в лицо сестры. Вонь гниющих стеблей усилилась. Всё, терпение закончилось. Человека не исправить. Я выскочила из-за стола, сама с ужасом думая о том, что не умею закатывать скандалы, а надо бы научиться…

Но в этот момент в дверном проёме показалась высокая широкоплечая фигура. Андрей мельком оглядел происходящее, мельком прислушался к потоку грязи и совершенно спокойно протянул руку взять Веньку за шкиряк. Мне даже показалось, что ноги парня оторвались от пола: Андрей всё-таки выше него почти на голову. Секунды — в кафетерии никого из них.

Я подвинула свой стул к стулу Ани, обняла её, прислонив к себе — дрожащую.

— Ну-ну, успокойся… Всё, всё нормально. Андрей разберётся с ним — и Венька больше не будет приставать (в последнем — "разберётся" — я почему-то была уверена на все сто). Анечка, Одуванчик мой маленький, ну перестань, не плачь…

К тому времени как Аня успокоилась и смогла отпить новый кофе, принесённый девушкой-продавщицей, очень сочувственно глядящей на нас, особенно на сестру, снова появился Андрей. Он присел за стол и попросил чашку кофе и ватрушку.

— Вы знаете, — тихо сказал он. — Здесь очень вкусные ватрушки. Не пробовали?

Аня вздохнула и улыбнулась ему.

А секунды спустя пространство в кафетерии наполнилось густым запахом малиновых роз. Мне даже показалось, девушка-продавщица почувствовала этот аромат. Плаксиво опущенные уголки губ, которые она от сочувствия не могла поправить, сами легко приподнялись, пока она посматривала на Андрея и Аню.

Меня тоже отпустило. Мне так нравилось смотреть на этих двоих… Хотя и скрёб в душе червячок… Он женатый. Я, наверное, слишком в этом отношении старомодная…

Зато потом!.. Мы прошлись по всем вещевым галереям рынка, по всем отдельным магазинчикам. Вот ведь, а? Они как будто сговорились! Я имею в виду Аню и Андрея! Они заставляли меня надевать и примерять столько одёжки!.. Они заставляли меня не проходить мимо такого количества бутиков!.. Я под конец валилась с ног, хотя гуляли мы всего час — не больше! А мне показалось — с утра до вечера!

Наконец я рассердилась:

— Вы что — хотите, чтобы я прямо сейчас накупила всё сразу?! Так не бывает! И вообще мне хочется только обувку! Хочется спортивные штаны и кроссовки! Пару-тройку футболок, а вы тащите меня в этот чуть не элитный бутик! Зачем?!

— Девушка! Сюда тащат, если нужно купить неплохое вечернее платье для небольшой вечеринки в узком кругу, — хладнокровно сказала продавщица бутика. — Бутик у нас не совсем элитный, но для вас я могу присмотреть очень неплохое маленькое платье. Вот, пожалуйста. Единственное в своём роде, потому что тёмно-зелёного — для многих проблемного — цвета. Но вам, мне думается, явно подойдёт этот цвет.

— Иди и надень, — велела сестра.

— Зачем?! Нет, вы объясните — зачем?!

— Потому что маленькое платье, как и прямая чёрная юбка должны быть в гардеробе любой уважающей себя девушки! — всё тем же железным тоном объявила продавщица. — Юбку тоже возьмите примерить.

— Хватит упираться, — добавила сестра. — Андрею уже пора возвращаться, а ещё меня домой надо забросить.

Ну ничего себе — снова возмутилась я, правда, про себя. Аня уже всё знает про Андрея?! Когда это он сообщил ей, что ему пора возвращаться?..

Недовольно ворча, я скрылась за ширмой и повозилась, надевая платье, заранее настроившись, что оно будет обтягивать меня там, где не надо, и мешком висеть там, где надо бы обтянуть. Оп… Я заглянула в узкое длинное зеркало. Слегка озадаченная девица, которая недоверчиво выглядывала из него, неплохо выглядела в этом платье. Э… Мне, кажется, нравится? Я снова пообдёргивала платье там, где оно вроде должно бы топорщиться, но не топорщилось. И снова, прикусив губу, посмотрела в зеркало. И вдруг странное чувство затопило меня тёплой волной!.. Мне хочется, чтобы меня в этом платье увидел Сергей!.. Мне хочется красивой музыки — и танцевать с Сергеем под эту музыку!.. Чтобы его ладонь держала меня за спину, а вторая — была бы в моей ладони. Нет, наоборот — это моя ладонь в его!.. Я невольно прогнулась в спине, невольно подняла руку — и на коже своей ладони почувствовала тепло его прикосновения…

… Ой… Босиком… Что-то необычное заставило меня съёжиться… Нет, это не моё. Не я должна показываться ему в этом платье… Перед ним должна появиться девушка, умеющая естественно держаться в таком платье и в сказочных туфельках на каблучке, красивая, лёгкая, прелестная — достойная всех эпитетов, которыми снабжают… ну, принцесс, например… Глаза потеплели от подступивших слёз… Заморгала. Но не я. Ладно. Не моё — так не моё… Я некрасива, старше, и у меня нет способности полюбить… Не надо забывать об этом — и тогда жизнь будет казаться легче.

Я стянула с себя платье, переоделась снова в джинсы и в футболку. Сунула ноги в босоножки и вышла, неся платье на вешалке. Сама повесила его на его место и быстро зашагала мимо покачавшей головой продавщицы, почти не оглянувшись, бросив только:

— Пошли за кроссовками.

Оба не сказали ни слова, пошли следом. В обувных рядах мы купили три пары кроссовок мне и две пары для Ани. Потом снова пошли в галереи — взять джинсы на смену. Халат — давно хотела: не в чем выходить после ванной комнаты. Мягкие шлёпки — бегать по дому, если вдруг дождливая погода. Ещё кучу мелочи. Настроение вскоре снова пришло в норму, и я уже хихикала, когда Аня и Андрей выглядывали что-то необычное и со смехом предлагали купить: а вдруг понадобится? Жуткий толстый халат с капюшоном, например — тоже на после ванной. Какие-то страшные тапки с жуткими заячьими мордами… Ненадолго застряли у книжных прилавков. Потом у канцтоварных. Вот уж где чего набрала с превеликим удовольствием! Люблю всякие блокнотики… По дороге из крытого рынка остановились у газетного прилавка, где я с огромным чувством невиноватости (а обычно наоборот всегда бывало!) набрала журналов для вязания. Вот теперь я прочувствовала, что устроила кутёж!