Трое довольных мужчин — в результате. Александр остался доволен, что приедет к новой квартире как "белый человек", а не заброшенным по дороге. Сергей был доволен, что я не побуду с Шуриком даже минуты вместе. Андрей откровенно радовался, что сможет спокойно заехать за Аней. Ну-ну… Как мало мужчинам для счастья надо…

А тут ещё, пока собиралась после завтрака, явился ко мне Сергей и потребовал, чтобы мы ехали в город после обеда. Хорошо, Андрей его не слышал.

— А почему после обеда?

— Потом что я сейчас гулять поеду. А после обеда у меня работа.

Я быстро прикинула доводы и выложила:

— Так. Сейчас с тобой пойдёт гулять твоя мама. Если учесть, что она уезжает послезавтра и неизвестно, когда снова выберется к тебе, было бы здорово, если бы вы побыли бы с ней вдвоём. Завтра уже не сможете. Да и темы у вас на двоих немного другие, чем на троих. Дальше. Промолчу про то, что я здесь остаюсь на неопределённо долгое время. (Он недовольно проворчал что-то в сторону.) Но не верю, что после обеда ты будешь ах как сильно занят. Мобильники у нас с тобой есть. Так что ты можешь в любой момент позвонить мне и узнать, не объедаю ли я опять твои малиновые заросли. Ну а там… Нам со Стахом нетрудно будет посидеть и подождать тебя.

— Мне этого мало, — спокойно сказал он.

— Хорошенького помаленьку, — философски откликнулась я, раздумывая, сказать ли ему, что мне этого тоже маловато будет. Потом сообразила, что он так меня вообще не отпустит никуда. И сейчас-то сидит, вон, у двери страшно расстроенный. Для надёжности я сунула в скрученную косу ещё две шпильки — и поняла, почему он такой…

Дверь за его спиной закрыта плотно. Чуть улыбаясь, я заглянула в недовольные зелёные глаза, вдохнула малиновый аромат тёмно-алых роз и опустилась рядом с креслом на колени, ласково перебирая и гладя его длинные белые волосы, изредка, будто случайно, пальцами касаясь лица. Некоторое время он от неожиданности смотрел вопросительно. Понял — приник ко мне, держа за плечи, словно боясь, что убегу, испугавшись его поцелуя…

Провожать нас выехал под предлогом, что уже пора на прогулку. Я махала из окна рукой ему и Марине, пока не свернули. Села нормально, и тут Андрей покосился на меня и сказал:

— Ого… Это у тебя что на руке?

Ну вот… Забыла вязаный браслет надеть — или лучше его называть напульсник?

— Интересно, как ты разглядел? Уже заживают.

— Ну, то, что заживают — вижу, конечно. Сергей, да?

— Угу. Нечаянно. Помнишь, ту ночь, с воскресенья на понедельник, когда он меня за руку держал — спящий? Ну, вот тогда и получилось.

— Больно было?

— Ну знаешь ли! Я тогда так возмущена была, что мне до боли… Стоп. — Я внимательно посмотрела на Андрея. Что-то промелькнуло в воспоминаниях. Кто-то уже спрашивал меня о боли. Вспомнила. Сергей и спрашивал. — Андрей, Сергей — чуть что, тоже спрашивает, не больно ли мне. Этому есть какая-то причина? Или он из-за своей боли так переживает?

— Если б я не знал, что мы с тобой единственные, кто видит белого волка, я ни за что не сказал бы тебе, — спокойно отозвался Андрей. — Но ты его видишь… Хотя сам не знаю, какая здесь связь, но скажу… Если разложить всё по полочкам, то ситуация такая: в августе я переехал в дом Сергея, потому что мне негде было жить. Тем более он начал заниматься моей фирмой, и ему я нужен был под рукой. В конце августа он попал в аварию. Сначала всё было ничего, а потом пошла гангрена. Все думают, что я отрабатываю у него из-за фирмы. Но сначала, до аварии, было так, что я просто, типа, гостил у него, а он вроде как помогал мне с фирмой. Это уже потом, когда он не смог вставать на ноги и пришлось купить инвалидное кресло, я сам предложил ему отработку и взял на себя весь дом. А сначала мы даже на кухне дежурили: один день я готовил, другой — он. В сентябре он ещё более-менее ходил, хотя тёмные пятна на ногах появились и не проходили. Но врачи всё никак не могли точно определить, что это. Сергей махнул рукой и решил считать, что это синяки с аварии не прошли. И в сентябре у него появилась девушка. Он, вообще-то, всегда считался дон жуаном (я усмехнулась, вспомнив свои предположения)… Ненадолго. В смысле, ненадолго девица та появилась. Однажды она заявила, что он так грубо с ней обращается, что у неё всё тело в синяках. Она предъявила один — на руке. И предложила следующее: он платит ей за синяки, иначе она идёт в полицию и пишет заявление об изнасиловании. Деловая девица оказалась. И синяки свои оценила не хило. Я тогда предложил всё-таки отправить её на экспертизу. Может, она врёт всё. Но Сергей выплатил ей всё, что она затребовала, и здорово замкнулся. Только работа — и никакой личной жизни. Ну, ты понимаешь…

— Вот как иногда бывает, — задумчиво сказала я.

— А ты штучку ту связала, чтобы синяк спрятать. А зачем прятала?

— Я, вообще-то, дама, — важным голосом сказала я, передразнивая какую-нибудь высокомерную леди — в своём представлении. — А дамы с синяками не ходят. Это нонсенс и моветон — женщина из высшего общества и вдруг с синяками!

Мы посмеялись.

— Слушай, Андрей… А Сергей, значит, белого волка не видит?

— Нет. Пару раз было, что зверь появлялся на виду у нас обоих. Я спрашивал Сергея, видит ли он белую собаку. Он говорил — нет.

— Интересно…

— У меня такое впечатление, что волк является тебе чаще, чем мне.

— Ну, не знаю, насколько часто видишь его ты, но я вижу его почти каждый день.

Пока пережидали автомобильную пробку на перекрёстке к мосту, Андрей, не оборачиваясь в мою сторону, спросил:

— А Сергей знает, что оставил синяки на твоей руке?

— Сначала не знал. Он спал, когда я ушла с дежурства. А браслет-напульсник я связала в то же утро. Не знаю, как он увидел, но точно знает. Честно говоря, эти синяки — мелочь. Вот я однажды на льду свалилась зимой — вот это было весело! Хочешь, расскажу? У нас крыльцо подъездное обледенело…

— Не надо! — перепугался Андрей. — Я про всякие травмы боюсь!

Уткнувшись в ладони, я несколько минут тряслась от приглушённого смеха.

С трудом успокоившись, я задумалась над услышанным. Странно: когда мы поневоле спали в одной постели, он ни разу не причинил мне боли. Даже неловким движением со сна. Обнимал меня так, что я, казалось, спала в уютном тёплом шалаше…

А тут ещё кое-что вспомнилось… Странно, что я раньше до такого не додумалась.

— Андрей, а чья была гитара, которую Сергей отдал Александру?

— Его же, Сергея. Со студенческих времён. Он не то чтобы профессионально играл на ней, но, бывало, под гитару часто песни пел, когда мы в походы ходили.

Вот как… Теперь я знаю, какой подарок, кроме уже связанной головной повязки, преподнесу Сергею.

Тем временем мы проехали мост и свернули к моему дому. Предупреждённая Аня ждала нас на остановке. Её фигурка сразу привлекала внимание: привычно распущенные светлые волосы трепетали на ветерке, лёгкий цветастый сарафан обвивал её ноги. Я нисколько не удивилась, когда Андрей, с невольной улыбкой глядя на неё, с трудом придержал вздох восхищения… Мы подхватили её, почти не останавливаясь, и снова развернулись — уже по прямой трассе в центр. Ане я уступила место рядом с Андреем, сама устроилась позади. Им было о чём поболтать, а мне было о чём поразмыслить.

В первую очередь вспомнилось, что вот подъехала я к своему, казалось бы нежно любимому дому, который всегда был для меня уютным убежищем. И даже не подумала попросить Андрея заехать во двор, чтобы быстренько заскочить в квартиру и посмотреть, что там да как. А когда думаю — "домой", сразу представляется двухэтажный дом на лужайке, на фоне леса. Не слишком ли я быстро привыкла к роскоши свободного пространства?.. А если придётся уходить из этого дома — дома Сергея, сразу, вдруг?

Нет, я, конечно, быстро приспосабливаюсь к любым условиям и обстоятельствам, но дом Сергея для меня прочно связан именно с самим хозяином. А кто я для него? Вроде сомнений не должно быть, что он относится ко мне влюблённо… Чего же я боюсь?..

Слова-то какие — "относится влюблённо". Сухие…

Не знаю, до чего бы додумалась, если бы Андрей не притормозил у торговой галереи. Обернулся ко мне, спросил:

— Вы с Аней здесь бывали? На последнем этаже прекрасное кафе.

— Я была, — сказала Аня. — Оля — нет, точно.

— Тогда я вас сейчас туда провожу на часок. Там готовят вкуснейший кофе. Посидите, поболтаете — потом по магазинам.

Он лично провёл нас в кафе и заказал то, что, по его мнению, должно было нам понравиться. Даже Аня не возражала против его заботливого командования нами.

Едва мы уселись, едва Андрей покинул нас, Аня немедленно схватила чашку кофе, распробовала и велела:

— Ну, рассказывай!

— Что рассказывать?

— Не притворяйся. Ты попала в обалденный дом, подцепила обалденного парня и говоришь, что рассказывать?!

— Не цепляла я его! — проворчала я.

— Тогда — он тебя. — Аня вдруг слегка склонила голову, вглядываясь в меня, и спросила: — Что происходит? Ты что, по своему обыкновению, главные события, с тобой лично связанные, пропустила? Ольга, очнись! Между тобой и Сергеем такой напряг, что к вам лучше близко не подходить — электрическим током или молнией шарахает на раз! И ты тут чего-то блеешь смиренной овечкой?! Хочешь сказать — не видишь, что этот шикарный тип в тебя влюблён по самое не могу?

Сестра — человек, лучше меня понимающий в чувствах. Но в моей ситуации…

— Ань, с чего ты решила…

— Вот только не надо, Оля! Всё прекрасно понимаю: и что зашуганная своим Игорем, и что опасаешься всего на свете! Но ведь…

— Слушай, — оживилась я, — насчёт Игоря кое-что знаю!

И рассказала, как Сергей провернул сделку таким образом, что предприятие Игоря досталось Альберту. Сестра слушала сосредоточенно. С пару минут поразмышляв над странной историей, она довольно логично спросила:

— А ты Сергею не говорила про него? Про Игоря?

В общем, хорошо, что Андрей нас оставил надолго. Аня раскрутила историю с Игорем до истории всего моего пребывания в доме Сергея. Умеет вопросы задавать. И вердикт вынесла чёткий и без двусмысленностей:

— Он за тебя держаться будет и когда выздоровеет.

— Аня…

— Оль, хорош самоедством заниматься. Ты вот мне скажи: Сергей твой на меня клюнул, когда Вадим меня к вам привёз? Вот именно. Ему даже не очень хотелось со мной говорить! А всё потому, что ты рядом была и ему хотелось с тобой наедине побыть. Уж я-то, ничего не знающая, что именно происходит, и то сообразила. Бросай кукситься, пора глаза-то открывать. Или… Погоди… Ты боишься, как бы опять что-нибудь не изменилось в жизни? Ольга! Я на тебя маму напущу, если сама не справляешься!

Я поёжилась. Мама хоть и живёт отдельно от нас, но активно интересуется всем, что происходит с её "девочками". И мозги вправлять по поводу моих "завихрений" умеет просто виртуозно. Поэтому о личной жизни с момента выхода из университета молчу изо всех силёнок, как могильный камень.

Но сестре призналась честно:

— Боюсь. Боюсь что-нибудь изменить, а потом опять вернётся всё то же, что было. Но я-то уже другая! Мне тяжело привыкать!

— Эгоистка, — спокойно сказала сестра. — Надо смотреть на жизнь проще: принимай всё, что предлагается, и изменяйся сама. Это опыт. И это развитие. Под лежачий камень вода не течёт. Хочешь зарасти мхом? Да пожалуйста! Но при условии, что это не будет касаться тех, кто рядом. Сама посуди: ну, будешь ты взбрыкивать и дальше, сомневаясь в собственных чувствах, а заодно заставляя психовать Сергея. А смысл? Пройти надо через всё. Понимаю, что звучит очень вызывающе. Но ты же мажешь йодом коленку, если разбила её. Больно, потому что щиплется. Потом боль проходит. А ты будешь знать, что нужно изо всех стараться в следующий раз не падать. Время прошло — и я уже на Веньку смотрю, как на очередной порог, который сумела перешагнуть. Вспомни, как я ревела, как только вспоминала о нём. Не попробовав принять то, что предлагает жизнь, не узнаешь, чего могла бы получить… Блин, я уже заговорила, как наша мама! И всё из-за тебя!

— Яблочко от яблони… — пробормотала я и вздохнула.

И сестра вздохнула тоже.

— Ладно, выкарабкивайся сама… Ты уже придумала, какое платье будешь покупать на день рождения Сергея? Кстати, сколько ему стукнет?

— Двадцать девять. Придумала.

— Что? А… И что придумала?

— Помнишь, в прошлый раз ездили? Мне понравилось платье, которое та продавщица предложила.

— Зелёное?

— Ага.

— Тогда в галереях ищем босоножки к ним. У тебя денег хватит? Я твоих не тратила. Так что, если что…

— Не надо. Своих навалом. И нам ещё тебе платье искать. Не поверю, чтобы Андрей тебя не пригласил на вечер.