Теперь мне было сложнее вдвойне, если не втройне. Болеющие мужчины сами по себе капризули те ещё, а в таком состоянии… То ему подушку поправить надо, то скомкался матрас, то одеяло слишком тёплое, то душно, то холодно… То, «ты кормишь меня всякой дрянью, а я хочу мяса», совершенно отказываясь понимать, что ему пока вредно питаться как нормальному человеку и необходимо соблюдать диету. В отместку он требовал есть то же, что готовится для него, дабы не только он был пострадавшим.

От подгузников или утки он категорически отказался, и теперь в туалет мы ходим только сами. Вернее, катаемся на плечах у одной не слишком хрупкой, но всё же женщины. Хорошо хоть, Костик привёз инвалидное кресло, и теперь я могла не таскать его на себе. Мышцы у Егора ослабли за время болезни, и передвигаться самостоятельно у него пока не получалось. Всё равно, хоть он и «ходил» в туалет сам, мне приходилось его поддерживать в вертикальном положении и помогать пересесть со стульчака в сиденье кресла.

«Я не настолько стар, чтобы ходить в памперсах» – обычно ворчал он.

«Можно подумать, я там ничего не видела» – мысленно огрызалась я, сохраняя на лице безмятежность.

«Интересно, что он будет говорить, когда придёт время «ходунков»? – язвительно размышляла, в очередной раз, перетаскивая не особо лёгкого мужика на своём горбу. Сейчас он хоть как-то старается помочь в пересадке – держится за меня или за мебель, хоть он и немного набрал вес, всё же легче с активной помощью, чем тогда – тащить бессознательное тело, которое норовит зацепиться своими непослушными конечностями за всё, что только попадётся на пути… Тогда я всю дорогу подбадривала себя, что Флоренс Найтингейл была гораздо стройнее меня и вынесла с поля боя на своих плечах не одного раненого солдата.

***************

Комментарий от автора

Флоренс Найтингейл – всемирно известная сестра милосердия и общественный деятель Великобритании. Родилась 12 мая 1820 года во Флоренции. После посещения в 1849 г. института диаконис в немецком городе Кайзерверте, Флоренс решила стать сестрой милосердия. В 1853 г. возглавила маленькую больницу в Лондоне. Крымская война 1854 г. сделала Флоренс национальной героиней. Вернувшиеся с фронта солдаты рассказывали о ней легенды, называя её «леди со светильником», потому что по ночам с лампой в руках она всегда, как добрый светлый ангел, сама обходила палаты с больным.

Она приняла большое участие в реорганизации военной медицинской службы в Англии. В 1858 г. вышла её книга «Заметки о факторах, влияющих на здоровье, эффективность и управление госпиталями британской армии», а в 1860 – «Как нужно ухаживать за больными». В 1883 г. Флоренс была удостоена Королевского Красного креста, а в 1907 г. – ордена «За заслуги».

Умерла Найтингейл в Лондоне 13 августа 1910 г., в возрасте 90 лет. В 1912 г. Международная Федерация Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца учредила медаль её имени «За истинное милосердие и заботу о людях, вызывающие восхищение всего человечества». Эта награда является наиболее почётной для сестёр милосердия в любой точке земного шара. 12 мая в день рождения Флоренс весь мир празднует Международный день медицинской сестры.

Материал взят из Википедии – свободной энциклопедии.

***************

Пришлось познакомить Егора Егоровича с Костиком, чтобы тот рассказал, что именно он обнаружил в его крови при анализе. Они долго сидели на кухне, даже не посвятив меня в суть их разговора. Наверное, Костя был весьма убедителен, раз Егор до сих пор так и не позвонил ни домой, ни в полицию. Не то чтобы я прятала от него телефон, просто старалась лишний раз не дразнить гусей, пока он не полностью доверился мне. Вот немного окрепнет…

В один из дней в нашу дверь позвонили. У Костика были свои ключи, так что я шла к дверям на негнущихся от страха ногах. Молодой представительный мужчина с кожаным кейсом в руке, вежливо поздоровался и прошёл в единственную комнату. Пока я недоумённо смотрела ему вслед, до меня донёсся крик Егора, чтобы я заварила для них чайку.

«Вот это уже наглость!» – Возмутилась я, всё же подойдя к плите.

Я молча расставляла чашки на столике, а мужчины что-то увлечённо обсуждали, копаясь в бумажках, которые принёс человек с кейсом. Немного обидевшись на столь явное пренебрежение мной, вернулась на кухню. Лечить нервы проверенным способом – поеданием сладкого. Я порыскала на полках, в поисках хоть чего-нибудь калорийного, но так и не нашла. Забыла, что сидя вместе с Егором на его диете, перестала покупать сладости. Всё равно заставит выкинуть.

Когда я посадила его на диетическую еду, а он узнал, что я питаюсь как захочу, то лично проинспектировал содержимое всех полок и холодильника, заставив выбросить всё, не входившее в понятие «диетическое». Такой подлости я от него не ожидала, но пришлось подчиниться, иначе он сам отказывался от еды, к тому же ещё постоянно портил аппетит мне. Мне кажется, соседи бы решили, что мы завели в квартире свиноферму, если б я не уступила…

«А что если…» – мелькнула шальная мысль, когда я осмотрела доступные продукты. Как давно я не пекла торты? Да хотя бы простейшее печенье. Яйца, масло, мука есть, а остальное найдём. Пока обшаривала полки, наткнулась на ма-аленькую баночку яблочного джема. Удивительно, что я её раньше не нашла. Десять минут – и тесто готово. Часть заморозила, остальное раскатала. На противень, размазать джем, натереть замороженное тесто… Ещё десять – пятнадцать минут, и я нарезаю готовое печенье на небольшие ромбики. Ням-ням.

Увы, но особого удовольствия от вожделенного десерта я не получила. Нет в мире больше счастья… Что-то в последнее время, мне действительно не особо хотелось сладенького, больше так, по привычке. Больше хотелось пить, чем есть.

«Так и похудеть недолго», пронеслась радостно мысль в голове, и ошалело затерялась там же. Как бы я ни старалась сбросить хоть сколько кг, ничего путного не выходило. Все мои потуги держать диету разбивались о твёрдую стену стресса и тяги к гиперкаллорийным булочкам и пирожкам. Неделя жёсткого следования правильному рациону и – неминуемый срыв… В ближайшей кондитерской меня уже знали в лицо.

А тут – идёт уже третья неделя моего вынужденного соблюдения диеты, а я до сих пор так и не сорвалась. Может, всё дело в тех таблетках, что я пью каждое утро? Да не-е-е-е…

Эти светло-голубые пилюли я купила в аптеке даже без рецепта, а, значит, это всего лишь биологически активная добавка, от которой пользы, разве что в самовнушении. Но должна признать, одежда и вправду стала на мне сидеть свободнее, как в момент покупки. Из того, что у меня было, чаще всего я надевала пижаму и сорочку с халатом. И на улицу почти не выходила, боясь, что меня узнают соседи, любящие посмотреть криминальную хронику перед сном.

А у меня даже весов нет, да и сравнить не с чем. Я, чтобы не расстраиваться лишний раз, вообще не взвешивалась. В последний раз было дело на первом курсе института – около девяноста кг. Больше к весам я не приближалась. Старалась даже особо не разглядывать себя в зеркале. Знала только свой примерный размер одежды – 50–52. А с тех пор, много плюшек было съедено – так что на данный момент, я даже примерно не знала свой вес…

Мои размышления прервал представительный человек с кейсом, имени которого я так и не узнала. Он сообщил, что уходит и просил закрыть за ним дверь. Повернув в замке ключ, прошла в комнату к Егору. Может ему надо чего-нибудь.

– Собирайся, завтра мы возвращаемся домой, – непривычно радостный Егор щёлкал кнопками пульта, подбирая для себя передачу поинтересней. А у меня в душе похолодело.

Глава 13

– Нет, вы только посмотрите на неё! – закричала Мария Васильевна, едва я вылезла из салона такси. – Как только совести хватило появиться здесь! Ей доверили, в семью приняли, а она… Ах, Егор Егорович! Живой! – схватившись за сердце, эксцентричная домоправительница, наконец, переключилась на хозяина, стоило ей его заметить.

На её вопли из дома выглянул Иван, и тоже поспешил к машине. Марья Васильевна, одарив не особо доброжелательным взглядом, отпихнула меня в сторону и, засуетилась около всё ещё сидящего в салоне Егора. Наш таксист, с поистине ледяным спокойствием, вытащил из багажника кресло и…костыли.

Егор Егорович не захотел предстать перед прислугой, сидящим в инвалидном кресле и, потребовал себе костыли. Мы дома немного потренировались ходить на них, и вроде у него неплохо выходило, но было видно, насколько ему тяжело. Пара метров, не более, и мышцы не выдерживали нагрузки. После того как он два раза упал, я уговорила его пройти только путь от машины до крыльца. Со скрипом, но мой подопечный всё же согласился. Глупо рисковать своим здоровьем и целостью костей только из-за своей гордости.

Обрадованная прислуга утащила вернувшегося хозяина в дом, оставив меня расплачиваться с таксистом. Нас, так же как и меня в прошлый раз, хотели заставить идти пешком от КПП, но едва Егор высунулся из окна, как ворота тут же гостеприимно распахнулись, пропустив машину на территорию.

Наверное, прислуга ожидала, что я поеду вместе с таксистом, но я пообещала Егору, практически поклялась остаться рядом, пока он не поправится окончательно. Придётся им потерпеть моё присутствие в доме. И вообще! Раз хозяин дома так распорядился, то должны будут исполнять, если не желают увольнения, конечно.

– Привет! Я так рада, что ты вернулась! – тощая Катька повисла на мне мешком картошки и верещала прямо в ухо.

– Я так испугалась, когда сказали, что ты украла нашего хозяина! Анджелла Олеговна так материлась… Пообещала посадить тебя за решётку на всю твою сраную жизнь, – выдала горничная и испуганно округлила глаза:

– Ой, наверное, я не должна была тебе такое говорить… Ты не обиделась на меня?

– Нет, нет, всё нормально. Спасибо, что предупредила, – кисло улыбаясь, заверила я её.

– Так ты теперь снова уедешь? А куда?

– Нет. Я буду рядом с Егором Егоровичем, пока он не поправится.

– Я-асно… Ну что, пойдём на кухню? Марь Васильна такие булочки напекла! Как будто знала, что сегодня хозяин вернётся… – Катька, как обычно скакала от одной темы к другой.

– Нет, спасибо, я лучше в свою комнату пойду, – пробормотала я, становясь на первую ступеньку лестницы.

– Ну, ла-адно… Потом поболтаем ещё, да?

Я медленным шагом двигалась в сторону своей комнаты и обдумывала сказанное Катькой. Если она говорит правду, то мне совсем не стоило возвращаться в особняк. Надо было настоять на получении немедленного расчёта и ничего не обещать своему косвенному работодателю.

Теперь он мой прямой и непосредственный начальник, уговоривший поклясться, что я его не брошу, пока буду ему нужна или до того момента, как он сам не прикажет. Этот хитрец в нагрузку к моей клятве, заставил подписать аналогичный договор. Теперь меня держат не только будущие муки совести, но и Гражданский Кодекс.

Анджелла Олеговна в любом случае постарается устранить меня от больного. Ведь стоило мне появиться в этом доме, как он сразу пошёл на поправку. А ей это может быть невыгодно… Конечно, столько бабла отвалить первой попавшейся дуре, согласившейся присмотреть, даже не зная толком за кем, а перед этим – тому, кто приготовил смерть для любимого мужа. Лёгкую и безболезненную. Егор бы даже не понял, что умер. Просто бы не пришёл в сознание.

Или это криворукий доктор виноват? Небось, папочка заплатил кому нужно, и сыночку выдали диплом врача. Как можно было не додуматься проверить кровь, в том числе, на яды? И теперь он будет выставлять меня в дурном свете, лишь бы не потерять денежного клиента.

Оооо! Зачем я вернулась в этот террариум! Катька явно рада моим проблемам – вон с какой радостью передавала слова хозяйки. Марья Васильевна волком на меня глядит – конечно, любимого босса едва не угробила. Один Иван, наверное, нормально общаться будет. И то в силу своей простоты. Сразу всё выскажет и забудет. Или просто в глаз даст…

* * *

– Как ты посмела! Ты понимаешь, что теперь тебе не выйти из тюрьмы до конца твоей жизни? Уж я постараюсь, поверь. Денег у меня хватит, чтобы заплатить кому нужно, и тебя сгноят на зоне… – тихо шипела мне в лицо Анджелла Олеговна. Её первые вопли, как только она увидела меня в комнате мужа, Егор Егорович оборвал моментально. А теперь, он как раз вышел в туалет, и дамочка не преминула воспользоваться моментом.

– Я спасла жизнь вашего мужа, – попыталась оправдаться я, устав от нападок окружающих.

– Да что ты говоришь! Ты, деревенская сиделка, даже врач из тебя никакой. Педиатр, – сказала, словно выплюнула ругательство. Обидно, блин. Я столько сил вложила в пациента, а тут такое услышать…

– Да. Именно деревенская сиделка сделала так, что ваш муж не только живой и в сознании, но ещё и адекватный и не парализованный! Не знаю, какой дрянью его травили, но я его вылечила! – с гордостью парировала я.