Агата Озолс - Требуется подкаблучник

Я решаю оставить этот вопрос. Если Лешка не переживает по поводу денег, то и я не буду. Весь вечер мы гуляем по центру города. Лешка рассказывает всякие интересные истории из своей жизни, иногда перебивая себя и переключаясь на историю мест, мимо которых мы проходим.  Я лювлю себя на мысли, что никогда не гуляля с мужчиной просто так, получая удовольствие от самого процесса. С четвертым мы вообще не гуляли, мы встречались где-нибудь в ресторанах, театрах, разных общественных местах, но это всегда было прелюдией к сексу. Мне нравится наша прогулка с Лешкой, нравится его слушать, нравится, как он обнимает меня и целует в макушку. Просто так целует, безо всякого эротического подтекста.

- Ты не устала? - спрашивает Лешка спустя пару часов.

- Немного.

- Тогда давай возвращаться к машине, - предлагает он.

Мы делаем круг по центру, возвращаясь на Петровку.

- Хочешь посмотреть, как я живу? - спрашивает Лешка уже в машине.

- Это интересно?

- Вообще-то не очень, но вдруг ты хочешь увидеть мой дом.

- Хочу, - я пристегиваю ремень безопасности и с наслаждением вытягиваю ноги.

- Тогда приглашаю тебя в гости.

- На чай? Или кофе?

- На ужин, если ты проголодалась, - отвечает Лешка.

- А на секс?

- И на секс, - он кивает, - если ты хочешь секса.

- А ты?

Вместо ответа меня одаривают жарким взглядом.

Лешкина квартира действительно находится недалеко от Машки. Я с интересом осматриваю ее, пока Лешка гремит посудой на кухне. Не сказать, что она поражает размерами или дизайном, но оставляет приятное впечатление. Чисто, светло и, пусть по-мужски, но уютно. В спальню не захожу, все-таки это чужая территория, и мне немного неудобно проявлять любопытство. Нет, я, конечно, понимаю, что вряд ли в Лешкиной кровати найду голую девицу, но, как читатель многочисленных любовных романов знаю, что уж трусы или лифчик запросто могут там заваляться.

Изучаю ванную. Не столько из абстрактного интереса, сколько из женского любопытства: неужели здесь не завалялась лишняя зубная щетка или розовая расческа с сердечками? Но надо отдать Лешке должное: или у него никого (ну, кроме меня) нет, или он постарался убрать весь компромат до моего прихода.

- Ты что-то ищешь? - спрашивает Лешка, заглядывая в ванную, где я уже несколько минут разглядываю полку с шампунями и прочей косметикой.

- Нет, - отлипаю глазами от полки. - Просто интересно.

- Каким гелем для душа я пользуюсь? - веселится пятый.

- Я совсем ничего о тебе не знаю.

- Так спроси, - предлагает он.

- Сколько у тебя было девушек? - задаю извечный женский вопрос.

На самом деле, я сильно подозреваю, что нам совершенно неинтересно знать, сколько женщин прошли через постель мужчины. Вопрос о количестве предшественниц мы задаем исключительно с целью услышать из мужских уст: "Но ты лучше всех".

- Это так важно? - Лешка притягивает меня к себе.

- Интересно, - я обнимаю его за талию.

- Много, - Лешка задумывается. - Мне как-то не приходило в голову их считать.

А вот это "много" мне категорически не нравится, лучше бы соврал. При мысли о том, сколько женщин Лешка доводил до оргазма, настроение начинает портиться.

- Настюш, - мои сведенные брови производят впечатление, - я сказал что-то не то?

Пожимаю плечами и выхожу из ванной.

- Настюш, - Лешка идет за мной. - Прости дурака.

Он обходит меня на повороте и прижимает к стене в коридоре.

- Настюша, прости. Я идиот, - руки по обе стороны от меня подпирают стену и заключают меня в капкан.

- Ты вроде что-то готовил, - напоминаю ему, отворачиваясь от мужских губ.

Лешка совершает безрезультатную попытку меня поцеловать. Целоваться мне уже перехотелось, я решаю, что пора домой. Да, я обижена. И да, я сама виновата - незачем было задавать дурацкие вопросы. Но от понимания своей вины обида не становится меньше.

- Ужин, - Лешка все же изворачивается и прижимается губами к моему рту, - на столе.

Я открываю рот, чтобы предложить поужинать, но Лешка пользуется моментом и целует меня. Сначала нежно, даже как-то робко, а буквально через мгновенье его язык уже вовсю хозяйничает у меня во рту. Я хочу его оттолкнуть, даже беру за плечи, но он не дает мне этого сделать.

- Настюша, - наваливается на меня всем телом, - прости. Прости, прости, прости.

Каждое его "прости" сопровождается легким поцелуем, а руки уже лежат на моей груди, нежно поглаживая. И вот странное дело: несмотря на обиду, во мне просыпается желание. И уже мои руки перемещаются с Лешкиных плеч на его задницу, прижимая его покрепче. Закидываю ногу ему на бедро, чувствуя сквозь одежду твердую плоть. Ревность и обида отходят на второй план, когда Лешка подхватывает меня под попу и несет в спальню.

- Ужин подождет, - заявляет он решительно, укладывая меня на кровать и ложась рядом.

Его руки забираются ко мне в трусики, а губы ласкают шею, опускаясь ниже. Мне становится не до нежностей, мне хочется такого секса, что бы воспоминания о моих предшественницах напрочь стерлись из памяти пятого. Поднимаюсь, решительно толкая Лешку в грудь. Он безропотно ложится на спину, уступая роль лидера. И это именно то, что мне сейчас нужно. Я целую, облизываю и глажу его тело. Массирую, заглатываю и сжимаю. Распаляю его и себя неистовыми ласками. Возбуждаюсь так, что первый раз кончаю даже без стимуляции, просто от вида Лешкиного безумного взгляда. Делаю ему минет, но как только чувствую, что он готов кончить, прерываюсь.

- Настяяяя, - стонет мой любовник разочарованно.

Глажу его плоть, играю тяжелыми яичками. Нет уж, так просто я тебе кончить не дам. Снова ласкаю член ртом, массирую колечко ануса.

- Настяяяя, - Лешка смотрит на меня ошалелым взглядом.

Опять прерываюсь, сажусь сверху. Вожу его членом по мокрым складочкам. Лешка пытается войти в меня, но я не даю ему такой возможности. Прижимаю его плоть к ноющему клитору и снова кончаю. Лешка, отчаявшись оказаться во мне, пытается помочь себе рукой. Решительно хлопаю по шаловливой конечности и продолжаю изводить его.

- Настяяя, дай мне кончить, - просит он хрипло. - Я больше не могу.

- Обойдешься, - глядя ему в глаза, заявляю решительно и опять опускаю голову к его паху.

Сколько продолжалась Лешкина пытка, точно сказать не могу. Я не отказывала себе в удовольствии и испытывала оргазм за оргазмом, упорно не давая Лешке кончить. Под конец у меня болела каждая клеточка, удовольствие плескалось через край, а Лешка охрип от криков. Ощущение пустоты и нестерпимое желание ее заполнить, заставили меня снова сесть на Лешкины бедра и впустить его в себя. Одно его движение внутри, и меня накрыло так, как никогда в жизни. Мои мышцы судорожно, изо всех сил сжимали Лешкину плоть. Ему хватило нескольких толчков, чтобы кончить. И если мой оргазм потряс меня, то видя, как кончает Лешка, я даже испугалась. Нас трясло, как в припадке эпилепсии. Одна волна удовольствия смывала другую. Цунами? Да вы шутите! По сравнению с тем, что мы испытали, цунами это легких бриз. Лешка уже стонать не мог, только хрипел, сжимая мои бедра до синяков и выплескивая в меня сперму. Не в силах сидеть, я безвольной куклой повалилась на любовника. Последняя дрожь удовольствия пробежала по нашим телам, и мы замерли, пытаясь восстановить дыхание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тишина. Нет слов, нет сил. Бывают такие моменты, что их и не нужно. Просто лежишь на мужчине и слушаешь, как сумасшедшее стучит его сердце. Кажется, что еще немного, и оно пробьет грудную клетку. Понимаешь, что нужно встать и сходить в душ, но сил нет даже на то, что бы пошевелить пальцем. Даже дышать, и то тяжело.

- Кажется, я сорвал голос, - шепчет Лешка, обнимая меня.

Кажется, у меня взорвался мозг, проносится в голове.

- Ты как? - не дождавшись моей реакции, спрашивает пятый.

- Хорошо, - говорю ему в шею. - А ты?

- Я словно побывал в другой галактике.

Наши ощущения настолько схожи, что я улыбаюсь.

- У меня мозг закипел и взорвался, - продолжает Лешка.

Это очень странно, слушать, как кто-то озвучивает твои собственные мысли.

- Настя, ты чего молчишь? - теперь в его шепоте слышится беспокойство.

- Ты удивительно точно выражаешь мои мысли, - замечаю я, делая попытку подняться. - Кушать хочу.

- Я принесу, - Лешка аккуратно перекладывает меня с себя на постель.

- Сама встану, - возражаю ему. - Мне еще в душ нужно.

- Мне тоже, но ты иди первая.

Я киваю, подползаю к краю кровати и собираюсь с силами, что бы встать. Лешка наблюдает за моими движениями.

- Хочется курить, - говорю ему, поднимаясь, наконец, на ноги.

- После такого секса курить хочется даже соседям, - усмехается Лешка. - На кухне есть заначка.

Медленно иду в душ, держась за стену. У Лешки большая душевая кабина с всякими прибамбасами. В другое время я бы с удовольствием устроила проверку всех этих ручек и кнопочек, но сейчас у меня нет на это сил. Смываю с себя пот и Лешкину сперму. Вылезаю из кабины и нахожу большое полотенце и махровый халат.

На кухне Лешка успевает разогреть ужин, сервировать стол и разлить по бокалам красное вино. Почти падаю на стул, ноги меня не держат.

- Знаешь, я никогда не понимал этого выражения: "дотрахаться до звона в ушах", - шепчет Лешка. - А теперь вот понял.

- Раньше было хуже? - я делаю глоток вина.

-С тобой всегда было фантастически, - Лешкины глаза сияют. - Но сегодня ты открыла мне новую вселенную.

- Так сколько у тебя было женщин? - спрашиваю повторно.

- Нисколько, - совершенно серьезно отвечает Лешка. - До тебя у меня не было женщин. Ты первая.

Удовлетворенно киваю и приступаю к ужину.

С этого дня, вернее, с ночи, наши отношения меняются. Теперь мы проводим много времени вместе, не только занимаясь сексом, но и просто общаясь. Все чаще ловлю себя на мысли, что мне хорошо с Лешкой. Вот просто хорошо. Есть, гулять, болтать, молчать. Спать в одной постели и чистить зубы у одной раковины. Несмотря на наличие двух бывших мужей, у меня такого никогда не было. Вот ни разу. Я начинаю жить на два дома: то у себя, то у Лешки. Как-то незаметно часть моих вещей оказывается в его квартире, а его вещи начинают появляться в моей. Он уже знает, что по утрам я пью крепкий черный кофе без сахара, я научилась заваривать для него зеленый чай по всем правилам чайного искусства. Странным образом у нас получается невербально обмениваться информацией о своей жизни, привычках и предпочтениях, словно прорастая друг в друга. Иногда я физически чувствую эти, пока еще тонкие, росточки во мне. Почему-то это не пугает меня, скорее наоборот, я никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в эти дни.

Постель перестает быть полигоном для экспериментов с целью получить как можно больше удовольствия. Наши ночи и дни, по-прежнему жаркие и сумасшедшие, но все чаще ловлю себя на мысли, что не хочу называть то, что происходит между нами просто сексом.

- Нюся, - Машкин звонок застает меня на работе, - куда ты пропала?

- Прости, - покаянно прошу подругу, - я хотела тебе позвонить вчера вечером, но приехал Лешка.

- И как его приезд помешал нашему общению?

- Мы занялись любовью прямо в коридоре, - оправдываюсь. - И я про тебя забыла.

- Чем вы занялись? - удивляется подруга.

- Любовью, - повторяю я в недоумении.

- Ты влюбилась! - заявляет Машка.

- Нет, с чего ты взяла? - теперь уже удивляюсь я.

- Послушай себя! Твой пятый перестал быть просто сексуальным партнером. А значит, у тебя появились чувства.

Задумываюсь над Машкиными словами. А ведь она права, кажется, я влюбилась.

- Это плохо?- интересуюсь у Машки, потому что в этих вопросах она большой специалист.

- Это прекрасно, - радостно отвечает она. - Надеюсь, это взаимное чувство?

- Вроде да.

- Что значит твое неуверенное "вроде"? - настороженно спрашивает Машка.

- Он говорил о любви, но я как-то не восприняла это всерьез.

- Нюся, ты как из детского сада, ей богу. Когда он говорил? В постели?

- Нет, то есть, не только в постели.

- Ты же понимаешь, слова, произнесенные во время секса юридической силы не имеют, - шутит Машка.

- Разумеется, поэтому я и не воспринимала их всерьез. Когда из мужика брызжет сперма, он с большим удовольствие говорит о любви, мозги-то отключаются. Это потом, когда кровь отливает от гениталий, голова начинает функционировать в нормальном режиме. У кого он есть, этот режим, конечно.