– А почему мы ориентируемся на цифры прошлого года? Почему не ставим перед собой задачу увеличить размер прибыли. То есть, загрузку повысить. Мы ж об этом уже говорили, – сказал Сергеев.

– Правильно, говорили! – ответил Федоров. – Но мы также говорили, что в условиях строительной площадки вряд ли нам удастся привлечь больше клиентов. Дай бог, тех же заполучить.

– То есть, деньги на питание мы увеличиваем, значит, прибыль наша снижается! – явно удивившись своей догадливости, произнесла Таисия.

– Точно! Я всегда говорила, что у тебя голова дом советов, тебе пора уже в правительство идти, – Закревская опять захихикала.

– Может, подождем со шведским столом, пока стройка кончится? – жалостно попросила Таисия.

– Нет, Таисия, нельзя, потому что у наших соседей в отеле «Калевала» уже давно нормальный шведский стол, – объяснил Федоров. – Мы же не хотим им отдать наших отдыхающих.

– Так у них хозяева пацаны из «Газпрома», те деньги не считают! – возразил Федосеев младший.

– И что вы предлагаете? Всей страной на работу в «Газпром» устроиться? – поинтересовалась Закревская.

– А что? Вот бы клево было! – Федосеев мечтательно закатил глаза.

– Но вы помните, что ваши бонусы исчисляются исключительно с превышения плана по прибыли? – поинтересовался у Федорова Сергеев.

– Помню, хотя не понимаю, почему это распространяется и на Людмилу Владимировну, – сказал Федоров. – Она вроде на размер прибыли никак не влияет.

– Здравствуйте, приехали, Андрей Иванович! Да я на все подряд влияю, вон, как своей калькуляцией шведского стола все наши с вами бонусы моментально перечеркнула! Правда, тут я выполняла поставленную вами задачу. Зато своего знакомого банкира я на минимальный процент по нашему кредиту придушила. А проценты по кредитам, как известно, самые, что ни на есть затраты, снижающие прибыль владельцев!

При этих словах Закревской Каменецкий рассмеялся.

– Да уж! Некоторые финансовые директоры, особенно в больших окологосударственных структурах в такой альянс с банкирами входят, что часть процентов по кредитам регулярно на свой карман получают. И никто ведь не удивляется, почему у них в компании такие дорогие кредиты.

– А я, наоборот, знаю некоторых владельцев, у которых финансовые директора не задерживаются и используются исключительно для организации кредитов через знакомых банкиров. Владелец зачастую такую пирамиду из кредитов выстроит, что для погашения одного ему необходимо взять еще два.

– Не, все-таки лучше всем в «Газпром» идти! – резюмировал Федосеев младший.

– Вы по концепции реконструкции определились? – поинтересовался у Сергеева Федоров.

– Да! Это будет отель-корабль. Семен Семеныч хорошего дизайнера нашел, он с вами свяжется.

– А нам-то расскажите! Вы там меж себя чего-то нарешали, а мы сидим, как массовка, башкой вертим, – возмутилась Таисия.

– Пардон! – Каменецкий приложил руку к сердцу. – Андрей Иванович правильный вопрос задал насчет единого стиля и разработки дизайн-проекта нашей реконструкции. Я нашел дизайнера, тот предложил нам, используя предыдущую славу и само название Альбатроса, акцентироваться на морской тематике. Интерьеры предлагает сделать, как на пассажирском лайнере.

– Здорово! А горничных одеть в матросские костюмчики, – глаза Таисии загорелись. Было видно, что эта тема ее интересует гораздо больше, чем умные слова про кассовые разрывы.

– А это идея! – Сергеев неожиданно поддержал Таисию. – Весь персонал оденем в морскую форму.

– Свистать всех наверх! Товарищи комбинаторы, вы про бюджет-то не забыли? Давайте утверждать уже, а то мне еще с ребенком своим повидаться хочется. – Закревская поглядела на свои манерные часики и присвистнула.

– Предлагаю утвердить! – сказал Каменецкий.

– В целом, как некую точку отсчета, – заметил Сергеев. – Бюджет еще сыроват.

– Естественно, сыроват! Он же в вашем заведении первый. Следующий уже будет более приближен к действительности. Я для этого бюджета данные, можно сказать, с мира по нитке собирала, – пояснила Закревская.

– Кто за? – спросил Сергеев.

Все подняли руки.

– Единогласно. А за реконструкцию под пассажирский лайнер?

На этот раз руки вскинулись более энергично.

– И шторки ярко синие повесим, как море! – мечтательно воскликнула Таисия.

– Это уж, как дизайнер скажет. Может быть белые, как паруса. На флоте, кстати, шторки белые, – недовольно заметила Разумовская, глядя на Таисию с неодобрением.

– Все свободны. Заседание объявляю закрытым! – Сергеев встал из-за стола и откинул волосы назад.

– Мальчики! А проводите-ка меня до мотоциклетки! – тоном, не терпящим возражений, распорядилась Закревская, обращаясь к Каменецкому и Федорову. Она быстро засунула бумаги в рюкзак, закинула его на плечо, подхватила шлем и взяла Каменецкого под ручку.

– Сема, ты жопа! – сказала она, когда они вышли из зала заседаний.

– Согласен! – горько произнес Каменецкий.

– Я тоже, – заметил Федоров. – Работать с Сергеевым без тебя ни мне, ни Люсе не улыбается. Ты нас подвел.

– Да, ребята! Но не по своей вине, очень вас прошу, не бросайте Альбатрос! Я изо всех сил помогать буду, даже из Лондона.

– Из Лондона, это все равно, что с Луны! – сказала Закревская. – Я, конечно, Андрея ни за что не брошу, но если он примет решение уходить, то сначала пусть уволит меня. А ты, Андрюша, пожалуй, ищи пока работу. Это я птица вольная, а у тебя ситуация другая и запасной аэродром должен быть.

– Люся! – воскликнул Каменецкий. – Ну, зачем ты так со мной?!

– А еще лучше! Сделаем так, – как ни в чем не бывало, продолжила Закревская. – Если этот урод чего-нибудь отчебучит, после чего Андрей будет вынужден уйти, то ты, Сема, торжественно поклянись, что сам ему работу найдешь. Хоть из Лондона, хоть из жопы мира! Клянись!

– Люся!!!!

– Я серьезно, Сема! Ты нас в это дело вовлек, ситуацию теперь не контролируешь, поэтому обещай, что если будет худо, то ты свою ошибку исправишь.

– Обещаю, – Каменецкий и тяжело вздохнул.

– Вот и хорошо! Езжай в свой Лондон, и думай, как Андрюшку в случае чего из неприятностей вытащить, – Закревская привстала на цыпочки и поцеловала Каменецкого в щеку, потом то же самое она проделала с Федоровым, села на мотоцикл и со страшным треском укатила.

Петр Сергеев в это время стоял у окна в холле второго этажа и с интересом наблюдал за происходящим на стоянке.

Люська

Всю осень Люське казалось, что она устроилась на работу в дурдом, стоящий на вулкане. Альбатрос представлял из себя большую строительную площадку. Уборщицы отказывались работать без увеличения зарплаты, клиенты ругались, везде были следы мела, постоянно жужжали какие-то строительные инструменты, туда-сюда сновали работники с восточными лицами. Зловредный старик Станислав Павлович зачастил в Альбатрос и терроризировал персонал своими замечаниями. Плюс к этому в общежитии персонала опять объявилась загадочная медсестра и затребовала предъявить ей санитарные книжки. Тамара Федоровна клялась и божилась, что ничего об этом не знает, а потом вдруг сама побежала по всем службам, требуя эти самые санитарные книжки. А тут еще в соседнем Премьер-отеле выявился случай какого-то необычайно опасного гепатита.

Зато в уже отремонтированной части Альбатроса находиться было очень приятно. Номера блестели свежей краской и новой мебелью, сантехника сверкала, в окна, благодаря стеклопакетам, совершенно не дуло, а холлы с новыми витринными стеклами до пола и стальными перилами, действительно, создавали впечатление палубы пассажирского судна. Новые лифты с зеркалами скользили бесшумно и быстро. Номера в отремонтированной части стоили гораздо дороже, но, несмотря на это, пользовались большим спросом, чем старые.

Люська глядела, как Федоров убивается на этой своей директорской должности, и старалась ему помогать, как могла. Андрею буквально приходилось сражаться на нескольких фронтах. Больше всего нервы ему трепали строители, отдел продаж и председатель совета директоров Петр Сергеев. Строители постоянно срывали сроки и пытались сделать что-нибудь не в соответствии с дизайн-проектом, а Сергеев вопил по поводу тех же самых сорванных сроков и, кроме того, регулярно забывал то, что он сам согласовал и утвердил в дизайн-проекте. Ему постоянно что-то не нравилось и Федорову приходилось периодически тыкать Сергеева носом в дизайн-проект и его собственную утверждающую подпись.

– Господи, Люся, слава богу, что я не согласился работать без утвержденного дизайн-проекта! Представляешь, как бы он из меня душу вынул, – жаловался ей Федеров.

Креативная мысль отдела продаж вообще дальше установки рекламного билборда у КПП на выезде из города идти категорически отказывалась. А уж лозунги на этом билборде предлагались один другого краше. То «Заходите к нам на огонек», то «Ваша работа от нашего отдыха недалеко». Кроме того, продажники постоянно пытались снизить цены и проводить какие-нибудь скидочные акции. Причем эти акции планировались почему-то в период самой пиковой загрузки отеля. Федоров воспитывал отдел продаж, пытаясь сохранить за этими людьми их рабочие места, но люди его категорически не желали понимать и воспринимали все предложения Андрея Ивановича в штыки. Люська даже тайком от Федорова ходила в отдел продаж и проводила там разъяснительную работу. Объясняла, что продавать за дешево и дурак сможет, а вот профессионал, он на то и профессионал, что может непродаваемое не просто продать, а продать его за дорого. Тем более, что Альбатрос не такая уж непродаваемая гостиница, и в наследство отделу продаж достался довольно раскрученный бренд, который этот отдел продаж своими усилиями пытается похоронить!

Люська Федорова жалела и боялась, что долго в таком темпе и без поддержки Каменецкого он не протянет. Эта зараза Семка Каменецкий свалил в свой Лондон гораздо раньше, чем предполагалось, и оттуда только и делал, что умолял Люську с Андреем потерпеть еще немножко. Почему немножко, он не разъяснял, и Люська больше всего боялась, что это его «немножко» растянется на века.

Так за всеми этими неурядицами осень, можно сказать, просто промелькнула в мгновение ока, и наступила зима. Весь декабрь был посвящен подготовке главного праздника Альбатроса – встрече Нового года. На планерке в директорском кабинете с жаром спорили о новогоднем меню, о концертных номерах и фейерверке. Арт-директор сбился с ног, удовлетворяя зачастую противоположные пожелания различных отельных служб. Люська наблюдала за всей этой кутерьмой и радовалась, что не она директор в этом бардаке. Ведь даже может себе позволить покапризничать и не выделить денег на то, или иное мероприятие.

Несмотря на всю эту суету и нервотрепку, Люська предложила Панкратьевой и Тимонину отмечать Новый год в Альбатросе в компании с Андреем Федоровым и его женой Мариной. Во-первых, грех было не воспользоваться особым положением Люськи и Федорова. Во-вторых, Андрею все равно пришлось бы торчать в новогоднюю ночь на работе, слишком важным было это мероприятие в жизни Альбатроса. Бросать же Федорова в такой тяжелый момент одного было бы с Люськиной стороны не по-товарищески. Ну, и в-третьих, Панкратьева так давно мечтала посетить этот самый легендарный Альбатрос, чтобы посмотреть, как он изменился по сравнению с восторгами ее юности.

Столик заказали в самом шикарном, уже отремонтированном, ресторане Альбатроса. Новогоднее меню в этом ресторане было самым дорогим и насыщенным. Шеф-повар Степан Васильевич расстарался от всей души. Кроме того, всем удалось забронировать номера в отремонтированной части отеля. Федорову, конечно, полагался дежурный директорский люкс, но отель был переполнен и в люкс заселили каких-то родственников Сергеева. Сам Петюнечка, как его за глаза называл весь персонал, слава богу, укатил в Бразилию. Правда Люська ни минуты не сомневалась, что и оттуда он их с Федоровым достанет.

За две недели до праздника Люська с Панкратьевой отправились по магазинам закупать вечерние наряды. Однако в дорогих бутиках, как всегда, не было подходящих размеров.

– Люсь, а Люсь! Ну, ты глянь! – возмущалась Панкратьева, с трудом натянув на себя очередную кутюрскую одежку. – Они, что, на глистов что ли это все производят?

Люська заглянула в примерочную и заржала. Талия модного платья находилась у Панкратьевой где-то у подмышек, грудь вываливалась во все стороны, а попа была настолько обтянута, что казалось, вот-вот брызнет.

– Мало того, что на глистов, так еще и шьют это все в Китае! Ты китаезов видела? – поинтересовалась Люська, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Только по телеку!

– А я однажды вживую любовалась, когда в Китай на переговоры ездила. Все ростом с меня, но ноги короткие, груди нет, жопы тоже. Только что улыбаются ласково и квакают так на своем китайском «Ква-ква». Они от французских и итальянских кутюров лекала получают, глаза свои раскосые таращат и думают, что где-то ошибка закралась, потому что не предполагают, что у женщин бывает нормальная фигура. Тут уменьшат, там ушьют. Глядь, а уже не только ты в свой размер не влезаешь, а даже я в вещи твоего размера не помещаюсь.