Иван щелкнул пару раз затвором, взял ракурс подальше, поближе, увлекся, пробрался к первому ряду, где толпилась пресса… он все щелкал и щелкал Андре, а тот словно бы поймал его настроение и слегка менял позы – то склонит голову к плечу, то развернет плечи, то поправит волосы… он мне позирует, с какой-то детской радостью догадался Иван, он меня видит, он видит, что я взял фотоаппарат, он делает все специально для меня!

Словно бы в ответ ему Андре вдруг посмотрел прямо в его объектив и слегка улыбнулся. Палец сам собой нажал на кнопку, и, посмотрев на экран, Иван похолодел от восторга: это была готовая обложка любого модного журнала. Безупречная. Не требующая ретуши. Ге-ни-аль-на-я!

Иван от удовольствия даже языком прищелкнул. Если все так, как говорит Андре, то эту фотографию раскупят все модные журналы! Надо только спросить, как им все это богатство предлагать…

А Андре тем временем ушел за кулисы, и после небольшой суматохи репетиция началась сначала. На этот раз Иван сидел в полной боевой готовности с фотоаппаратом в ряду фотографов, и хотя он легкомысленно забыл все свое оборудование, место у него было неплохое, и даже обычным объективом должны были получиться вполне терпимые фотографии. Не совсем профессиональные, конечно, не совсем чистый «подиум», но… интересно, а завтра будет ли перерыв между женской и мужской коллекциями? Не успеет ли Иван быстренько выбежать в толпу, к прессе?

Он жадно нажимал на кнопку, пока шел Андре. Каждый шаг должен быть запечатлен, каждый легкий поворот головы. Когда Андре на секунду остановился в точке «камеры», он оказался прямо перед Иваном, и тот в режиме репортажной съемки выпустил целый залп щелчков, как будто запланировал расстрелять стоящую на подиуме модель. Андре не опустил на него глаз, продолжая смотреть поверх предполагаемой толпы, но уголки его губ немножко дрогнули в улыбке. Иван за своим фотоаппаратом ответил ему такой же легкой улыбкой и выпустил новый залп.

Андре развернулся и пошел обратно. Когда он скрылся в проеме, Иван опустил аппарат и расслабился. Теперь – череда каких-то совершенно неинтересных ему девиц. А соседние фотографы, бедняжки, и их тоже фотографируют… может, и Ивану бы надо? Раз он фотографирует показ, он должен запечатлеть все модели линии.

Равнодушно и лениво Иван сделал ровно по одному кадру каждой из девушек – глядя на экран фотоаппарата, он понял, что получилось неплохо, и даже эти несимпатичные скучные  девушки на его снимках получались с некими… изюминками, что ли. Оказалось, что у одной интересная форма рта, у другой – нереально тонкая талия, третья является обладательницей настоящей львиной гривы волос… но вот, наконец, снова появился Андре, и Иван равномерно и часто защелкал затвором, работая, как конвейер.

Соседние фотографы уже косились на него – слишком уж откровенно он демонстрировал свой интерес к одной определенной модели. Но Ивану было плевать. Он сделал серию снимков и с чувством честно выполненного долга откинулся на кресло.

Проход закончился. Снова забегали администраторы, схватились за телефоны организаторы, Джерматти оказался окружен толпой фотографов (хитрый Иван беспрепятственно сфотографировал  Маэстро во время просмотра, когда тот требовательно поднял бровь, изучая какую-то девицу, и был совершенно естественен). Иван потихоньку пробрался за кулисы и принялся бродить в поисках Андре.

И нашел его перед зеркалом, где с неподвижно стоящего парня одна из помощниц снимала турнюр.

– Ну что ж, поздравляю, – не меняя позы, произнес Андре, – это настоящая победа – вместо одного выхода иметь два. Того и гляди, Ваня, ты станешь открывать и закрывать показы. В женских я тебе, конечно, корону не уступлю, а вот в мужских ты меня потеснить вполне сможешь.

– Никогда, – торжественно поклялся Иван, – мне до тебя не допрыгнуть никогда! Да я и не стану пытаться, если честно. Ты – величина недосягаемая.

– Льстец, – Андре, наконец, освободился от турнюра и потянулся за своей юбкой, – льстец и актер по системе Станиславского. Тебя уже пробовали на грим?

– Нет… а должны были?

– Ну конечно! Тебя твой визажист, наверное, уже с собаками ищет, а ты в зале прохлаждался – и тут теперь околачиваешься. Хотя, ты сегодня – звезда, тебе можно все. Покажи мне фотографии, которые ты сделал.

Они склонились над камерой щека к щеке, и Иван принялся листать фотографии. Андре был в восторге.

– Ваня, да это же… да это же шедевры! Как ты ухитрился так меня поймать? Когда я иду по подиуму, у меня возникает эффект «заплетающихся ног» – у меня линия походки перекрещивающаяся. Проще говоря, я не по ровной линии иду, а одна нога сильно заносится за другую. И обычно все фотографы делают такие снимки, будто у меня ноги крест-накрест. Как ножницы, хаха! А у тебя ни одной такой нет… Смотри, смотри, ты просто гений! Вот эта, где я в камеру смотрю – она просто шедевральная. Дай я тебя за нее поцелую! Завтра эта фотография станет представлять всю коллекцию Джерматти! Я съем вот эту фигню на голове, если Джону не понравится эта фотография! А вот это, вот это? Боже мой, это у меня был такой взгляд? Ай-яй-яй, мне срочно пора принимать таблетки от заносчивости…

И тут Иван случайно поднял голову. Наверное, будь у него такой же стаж модельной карьеры, как у Андре, он бы не удивился увиденному. Но он не был звездой, избалованной вниманием прессы. И теперь, увидев вокруг себя плотное кольцо из журналистов, фото- и видеокамер, слегка растерялся. Их беззастенчиво фотографировали и снимали на видео. Корреспонденты стояли в два ряда, задние напирали на тех, кто прорвался в первый  ряд… Иван слегка подпихнул парня в бок, и тот поднял голову тоже.

– Вау, ребята, сколько вас! – незамедлительно обрадовался он, и Иван понял: включился Андре-актер. Или он действительно рад такому столпотворению? Может быть, Андре обожает публичность, и не упускает случая устроить небольшой пиар своей персоне? Все же модель во многом зависит от ее раскрученности и популярности. Теперь и Иван попадет в орбиту вращения мега-звезды Андре Митчелла – разумеется, фотографы успели запечатлеть и слишком уж интимно прижатые друг к другу головы, и мимолетные чмоканья в щеку, и их тихие переговоры со смешками, совсем не похожие на общение двух случайных знакомых…

Подбежала тетка-корреспондент с большим микрофоном на палке с кубиком какой-то телекомпании.

– Итак, мы присутствуем за кулисами репетиции показа Джона Джерматти, который пройдет здесь завтра. Знаменитый модельер покажет нам новую коллекцию «Весна-лето», включающую в себя женские и мужские коллекции. Открывает коллекции великолепный Андре Митчелл! Здравствуйте, Андре!

– Привет, – очаровательно улыбнулся в камеру Андре, и Иван вдруг отметил, как изменился его голос. Буквально секунду назад он обсуждал фотографии совершенно нормальным тоном, к которому Иван успел привыкнуть за четыре дня, и вдруг  заговорил манерно, растягивая гласные, явно делая свой голос, от природы достаточно низкий, гораздо выше,  настолько, чтобы он был похож на женский. Ивана аж передернуло – так ему не понравилась эта метаморфоза.

4.

А Андре рассказывал про свое отношение к «великому, гениальному Джерматти», к его «гениальным творениям», к коллекции, к «восхитительным» головным уборам, которые он буквально пять минут назад обозвал «фигней»… девушка перешла к вопросам про то, как себя чувствует Андре в вещах, которые представляет, а оттуда плавно скатилась к тому, как себя Андре в принципе ощущает в женской одежде, и кем он является в обычной жизни. Вот оно, подумал Иван. Вот те вопросы, ради которых все они стоят вокруг. Им хочется узнать про личную жизнь парня. Им не столь интересны все эти тряпки, их гораздо больше интересует, что такое этот Андре Митчелл. Неплохой рекламный ход для Джерматти: желтая пресса прибежит снимать показ хотя бы ради Андре и его непонятности…

А Андре кокетничал, поправлял прическу, хихикал…

– Моя внешность – это не моя заслуга, это просто набор генов! И мне нравится с этим играть. Я считаю, что мне пока нет нужды определяться и ставить на себя штампы. Я люблю быть разным. Я люблю показывать как женскую, так и мужскую одежду. Это часть моей работы – быть и мужчиной, и женщиной, и в этом показе мне дана такая возможность.

Интересно, подумал Иван. Вроде бы начал говорить о себе, но получилось, что все перешло в работу, в коллекции. Почему он не хочет говорить правду? Ведь он так огорчался, говоря о том, что его воспринимают как нечто среднего рода, ни то, ни другое – а теперь сам же поддерживает этот миф. Провоцирует это. Зачем? Или это тоже часть игры, часть пиар-хода?

– Андре, с Вами рядом сидит модель, которую мы пока не знаем. Насколько нам известно, в показе Джерматти изначально не планировалось участие этой модели… не расскажете ли Вы нам эту увлекательную историю?

Корреспондент обращалась к Андре, но Иван понял: сейчас будет его выход. Вся эта «подводка» – для того, чтобы плавно перейти к новому лицу, появившемуся на показе. И как появившемуся! В последний момент! Буквально на репетиции! А уж то, что это новое лицо связано с Андре Митчеллом, делало его появление и вовсе интригующим.

Андре, как настоящий профессионал, повернулся к Ивану и грамотно подал  первую реплику:

– Ооо, это действительно потрясающая история! Это мой друг, русский актер, фотохудожник и… модель, его зовут настоящим русским именем: Иван. Я думаю, он сам вам сейчас о себе расскажет.

– С удовольствием, – поймал мяч Иван и улыбнулся в камеры своей белозубой актерской улыбкой, – Да, я действительно русский актер, Иван Коваль. Разве вы не слышите у меня р-р-русский акцент?

Андре и пресса с готовностью засмеялись, и Иван постарался за время этой паузы собраться с мыслями, что же говорить дальше.

– Еще вчера я играл в театре Санкт-Петербурга. Сегодня я – здесь, перед вами.

– Как получилось, что Вы оказались на показе Джерматти? Вами заменили другую модель?

– Нет-нет, я никого не заменял. Маэстро Джерматти предложил мне сегодня показывать свои модели совершенно внезапно! Наверное, у него случайно нашелся лишний костюм.

Иван ощущал себя клоуном на арене цирка: изначально взятый им шутливый тон теперь заставлял корреспондентку и прессу при каждом слове ждать шутки, они застывали с улыбкой на лице и потом радостно разражались хохотом, едва услышав что-то, что, по их мнению, было забавным. Иван немножко подыгрывал им, и краем глаза отметил, как веселится Андре: он-то один прекрасно понимал, что Иван влез в шкуру скомороха, и смеялся не над словами Ивана, а над реакцией окружающих.

– Я пришел сюда, чтобы фотографировать дефиле своего друга, Андре Митчелла. Но случайно сам оказался в роли модели.

– Вы показывали ранее модели Джерматти?

– Нет. Я до сегодняшнего дня вообще не ходил по подиуму. И даже не смотрел модные показы!

Публика недоверчиво захохотала, и тут же вступил Андре, придав своему новому, манерному голосу оттенок интимности и таинственности:

– Я могу это подтвердить! Мне даже пришлось сегодня дать Ивану пару уроков дефиле…

У него это прозвучало так двусмысленно и интимно, что журналисты моментально набросились на него в ожидании сенсации:

– Как давно вы дружите?

И тут Андре кинул кость этим проголодавшимся собакам:

– О, мы знакомы всего несколько дней, но вы же понимаете, Иван так красив, что я не смог в него не влюбиться! Ха-ха!

Иван чуть не закашлялся, но снова спасла сценическая выучка: что бы ни сказал партнер, нужно продолжать, нужно вытягивать спектакль, отыгрывать, импровизировать… Андре повернул сейчас интервью в очень и очень скользкую сторону, и нужно попробовать не скатиться в пошлость и область желтой прессы.

Андре, наверное, все же решил пощадить Ивана и не сразу делать его добычей жаждущих скандалов журналистов, потому что закончил весьма целомудренно, снова ловко свернув на рабочие вопросы:

– На самом деле, Иван очень талантливый фотохудожник и актер, и в Нью-Йорке у нас запланировано очень много совместной работы – и на показах, и в студии. Иван обладает правами на все мои фотографии. Также, я полагаю, он проявит себя и как модель.  Джентльмены, рекомендую вам получше его запомнить – вы теперь часто будете слышать его имя!  Спасибо!

Андре слегка махнул рукой, и корреспондентка поняла этот жест: она тут же повернулась лицом к камере и застрекотала, для какого канала работал какой корреспондент, и с кем именно была беседа. Имя Ивана она повторила достаточно точно, хотя и почти неузнаваемо для русского уха: И’фан Ко’фал. Иван оказался в ее интерпретации каким-то то ли сербом, то ли чехом… Андре равнодушно отвернулся от продолжавших стоять вокруг фотографов, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена, и потянулся к мобильному телефону. Иван последовал его примеру, укладывая фотоаппарат, который он все еще держал в руках, в сумку.

– Прости, что слегка пошутил, – тихо сказал ему Андре, – я должен был подпустить хотя бы какого-то перчика. Иначе завтра бы про тебя забыли. А тебе сейчас нужна реклама.