Джоанна Линдсей - Тревоги любви

Розлинн приняла решение, пока ехала в Силверли. После приезда у нее не было ни секунды передышки. Первым делом Нетти прожужжала ей все уши, ругая за безрассудство. Затем Реджина пожелала услышать все о побеге Розлинн от Джорди, который Нетти называла причиной их столь неожиданного приезда.

А сейчас Розлинн ожидала приезда Энтони за ответом на свое предложение. Реджина и не думала даже спрашивать, каким будет ответ Розлинн. Она представить себе не могла, что есть женщина, которая смогла бы отказаться от брака с таким очаровательным мужчиной, как Энтони, несмотря на его распутное прошлое.

— Надо всех известить, — воодушевленно рассуждала Реджина, — если ты хочешь, я могу сделать это. Я уверена, что ты хочешь выйти замуж, как только произойдет оглашение в церкви…

— Никаких оглашений, киска, — сказал Энтони, входя без предупреждения в гостиную. — Родственникам можешь сообщить — пусть присылают поздравления, но я уже послал за священником, пригласив его на обед, а после обеда пройдет короткая церемония. Розлинн, ты успеешь одеться к свадьбе?

Он заставил ее объявить свое решение таким хитрым способом. Мгновение, когда он войдет, она представляла себе совершенно иначе. Но он смотрел на нее, ожидая согласия или отказа, и если бы она знала его лучше, то могла бы поклясться, что он ведет себя как-то странно. Похоже, нервничает? Неужели ее ответ так важен для него?

— Да, я согласна… но прежде нам необходимо кое-что обсудить.

Энтони с облегчением перевел дыхание, это было заметно и тем более странно.

— Ты извинишь нас, киска? — обратился он к Реджине.

Реджина подпрыгнула и обхватила его шею руками.

— Извинить тебя? Я готова тебя убить! За то, что ты не мог сказать раньше о своих намерениях.

— И испортить сюрприз?

Как только они остались одни, Розлинн холодным тоном приказала:

— Сядь, Энтони. Есть кое-что, с чем тебе придется согласиться, прежде чем я выйду за тебя замуж.

— Это будет обидно? — спросил он, и заметив, что ее глаза сузились, добавил:

— Очень хорошо… я готов к самому худшему.

— Я хочу ребенка.

— Только и всего?

Боже, неужели он ни к чему не может относиться серьезно? — Вообще-то я бы хотела иметь троих, и первого как можно скорее, — сказала она.

— Хорошая причина для того, чтобы сесть поближе, правда? — сказал он и сел на софу рядом с ней. — У тебя есть также какие-нибудь мысли о том, кто должен родиться первым: девочка или мальчик? Я в том смысле говорю, что если ты хочешь девочек, то я — только мальчиков, и я бы хотел попробовать прямо сейчас, если ты не возражаешь.

Его тон был как будто шутливым, но она почувствовала, что он все же серьезен.

— Так ты не против иметь детей?

— Моя дорогая девочка, что заставило тебя думать, что я буду возражать? Процесс зачатия детей — мое любимое занятие.

Она покраснела до корней волос, ее пальцы невольно вцепились в подол юбки.

Она чувствовала, как он улыбался одними глазами, довольный, что сумел смутить ее. Ничего, он еще не слышал всего. Отводя глаза, она проговорила:

— Я очень рада, что мы сошлись по этому вопросу, но у меня есть еще одно условие, которое ты будешь вынужден принять, хотя оно несколько необычно. Твои мисс и миссис, или как их там, и те и другие, может быть…

Он остановил ее, взяв за подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Это не обязательно было говорить, — сказал он нежно. — Мужчина всегда оставляет своих любовниц после женитьбы.

— Не всегда.

— Но в моем случае все будет именно так…

— Дай мне договорить, Энтони, — ее голос опять стал резким, и маленький подбородок слегка задрожал, — я не прошу тебя что-то менять в своей жизни. Совсем наоборот. Ты можешь сохранять свои связи.

Он даже отпрянул от неожиданности.

— Я слышал, что бывают сговорчивые жены, но тебе не кажется, что ты перестаралась?

— Я абсолютно серьезна.

— Черт возьми! — Он нахмурился, взбешенный. — Если ты думаешь, что я соглашусь только на формальный брак…

Она была искренне удивлена его бешенству. Розлинн предполагала, что он будет доволен этим соглашением.

— Как же я смогу иметь ребенка, если наш брак будет формальным?

— Действительно, как? — закончил он. Он, очевидно, ожидал, что у него будет ревнивая жена, и он не мог до конца понять, что она предлагает ему нечто противоположное.

— Я намереваюсь быть твоей женой во всех смыслах. Я благодарна тебе, ты стал моим спасителем.

Он явно еле сдерживал возражения, давая ей возможность договорить все ее доводы до конца. Почему он не хочет принять этого условия? Это казалось идеальным решением. Она не могла иначе выйти за него замуж. Она попыталась объяснить опять.

— Я не понимаю, что тебя так удивляет. Ты не любишь меня, ты достаточно хорошо дал мне это понять. Да, и мои чувства не определились еще. Но ты мне нравишься…

— Ты прекрасно знаешь, что наше влечение обоюдно!

— Ты красив, — продолжила она, как будто не придала значения его замечанию. — И обаятелен. Никто не станет этого отрицать. Я уверена, что мы сможем хорошо ладить друг с другом. При отсутствии любви ты ничем со мной не связан. Также и я. Просто мне необходим муж. В этом положении было бы слишком наивно ожидать от тебя абсолютной верности, как тебе кажется? Но я и не требую от тебя верности. Наш брак — это деловое предприятие, если угодно. Доверие вовсе не обязательно.

Он смотрел на нее так, будто она сошла с ума. Она подумала, что сказала все это слишком жестко, но как еще она могла красиво обставить простую истину, что она не доверяет ему и, наверное, никогда не будет доверять? Он лучше всех знал, как он распутен. А распутники не меняются, если их сердце не разбито — так говорил ее дедушка, и ему она доверяла. Энтони не должен был сердиться на нее, скорее, она могла быть на него зла за то, что было необходимо говорить все это. Розлинн просто теряла терпение.

— И если ты не согласишься сохранить свои отношения с любовницами, нам не о чем больше говорить. Я хорошо знаю тебя, ты не можешь пропустить ни одной юбки. И ничего не сможешь с этим поделать. Это твоя вторая натура.

— Черт побери!

Она будто не заметила его последнего восклицания.

— Но я хочу за тебя замуж все равно, как бы глупа я ни была. Ты подаришь мне красивых детей. Ты спасешь меня от Джорди. Этого достаточно. Большего я не требую.

— Может быть, я хочу дать тебе больше? Это не приходило тебе на ум, когда ты решила сделать этот великолепный жест?

Розлинн сжалась от его насмешки, но только еще выше подняла голову, стараясь сохранить гордый и независимый вид.

— Все сводится к одной простой вещи, Энтони. Я никогда не смогу доверять тебе из-за других женщин. А если буду… буду доверять тебе наконец, и ты обманешь меня, это будет слишком больно. Лучше сразу определимся — тебе не обязательно быть мне верным, тогда наши отношения не изменятся. Мы будем друзьями так же, как и…

— Любовниками? — Да, ты правильно все понял. Но если ты не согласен, закончим разговор.

— А что, я разве сказал, что не согласен? Его голос был спокойным, но он явно заставлял себя быть спокойным. Суровое выражение лица говорило о том, что он еле сдерживает свой гнев.

— Скажи, если я не прав, дорогая моя. Ты хочешь иметь от меня ребенка, но ты в то же время не хочешь, чтобы я посвятил тебе всего себя. Значит, ты будешь исполнять роль преданной жены, а я могу продолжать привычную жизнь и встречаться с другими женщинами, сколько мне будет угодно.

— Осторожно!

— А да, со всеми предосторожностями. Я должен был видеть, что ты не хочешь распространяться об этом. В любом случае ты выставила меня за дверь, раньше чем я вошел во внутрь. Значит, если я не буду ночевать дома два или три дня в неделю, ты будешь счастлива, правильно я тебя понял?

Она ничего не ответила.

— Ну что же, — подытожил Энтони с горькой усмешкой, которую Розлинн приняла за обычную его ироническую маску. — Какой мужчина откажется иметь свой кусок пирога, да еще так густо политый глазурью?

Розлинн не знала, понравилось ли ей подобное сравнение, но ей не понравилось также, как быстро он согласился. Да, он не долго сопротивлялся. Только в начале немного поломался, а потом как бы с неохотой согласился. Отвратительный тип. Он несомненно был доволен ее предложением — и теперь она должна жить с ним!

Карета Иден была хорошо оборудована, удобна и снабжена шерстяным одеялом и подушками, бокалами и шампанским, но Розлинн ничего не было нужно. Голова ее покоилась на плече мужа. Она выпила достаточно шампанского, после церемонии венчания произносили много тостов.

Они действительно поженились! Одну ночь занимались любовью, а следующим вечером поженились. Это было так невероятно, но Розлинн вынуждена была признать, что если бы она бессознательно не хотела именно этого, то ни за что не пришла бы прошлой ночью к Энтони, а спокойно отправилась, как и намеревалась, в Силверли. Но нет, этот брак вряд ли принесет ей настоящее счастье. Он стал ее мужем, но на какое время?

Однако пока Энтони был рядом, он был ее. Розлинн улыбнулась, плотнее прижавшись к нему и радуясь, что она чувствует себя настолько пьяной, чтобы ни в чем не раскаиваться. Энтони лениво потягивал шампанское из бутылки и задумчиво глядел в окно.

Приятная тишина и алкоголь сделали свое дело — она провалилась в тягучий, как мед, сон.

Молодожены не остались на свою первую ночь в Силверли, как предполагали сделать раньше. Энтони пробормотал что-то о нежелании беспокоить свою племянницу и что-то об удобствах собственной кровати. Розлинн ничего не поняла, но не возражала — ведь она лишилась своей независимости, отдав себя в руки мужчины, которого едва знала и который постоянно преподносил ей какие-то сюрпризы.

Не говоря об их женитьбе, разве не удивил он ее сегодня дважды: первый раз — поспорив из-за ее условий, второй — подписав брачный контракт, даже не прочитав его сначала? Николае, будучи свидетелем брака, запротестовал по этому поводу, да и сама она хотела, чтобы он прочел его, но даже подписав этот чертов контракт, Энтони отказался читать его. И сейчас он вез ее назад, в Лондон — пусть уж это будет последняя неожиданность на сегодня.

Честно говоря, она чувствовала бы себя гораздо в большей безопасности у Иденов в первую ночь своего замужества. Но она и так проявила сегодня слишком много инициативы, поэтому не протестовала, когда он прервал празднование, чтобы уехать. Розлинн надеялась, что около полуночи они уже будут в Лондоне.

Она решила, что нужно воспользоваться поездкой и поспать немного, пока это возможно. Она опять улыбнулась своей мысли, увидев, что одеяла и подушки на сиденьях не располагали ко сну. Но уж очень не хотелось провести свадебную ночь в карете. Нетти была сослана в меньшую карету, чтобы медленно следовать за ними. Они были, наконец, вдвоем. Желтый свет лампы освещал карету мягким, романтическим светом. Но Энтони не воспользовался их уединением, чтобы хотя б поцеловать ее, просто подвинулся ближе и обнял. После того как Энтони принял ее условия, она не удивилась бы, если бы он просто высадил ее из кареты и поехал навестить одну из своих многочисленных любовниц. И что она сможет сказать? Она сама, по его собственным словам, выставила его за дверь. Неужели она не чувствует к нему ничего, если готова позволить ему уйти из своих объятий в объятия других женщин?

Но вряд ли он решил так быстро отделаться от нее. Он взял свою жену один раз и она была только его любовницей, а не собственностью.

Минут через пятнадцать тишину нарушил выстрел пистолета, и карета резко притормозила. Розлинн встрепенулась, потирая свои сонные глаза, и в то же время услышала, как Энтони тихо выругался.

— Мы уже приехали? — спросила она, не увидев в окне ничего, кроме непроглядной тьмы.

— Не совсем, моя дорогая, — ответил Энтони.

— А в чем дело?

— Я думаю, что нас сейчас будут грабить… Она сверкнула на него глазами.

— Разбойники? Тогда почему же ты сидишь сложа руки? Ты что, не собираешься ничего предпринять?

— Моя дорогая девочка, это Англия и здесь ограбления — настолько распространенное явление, что ты можешь рассматривать это как денежное пожертвование. Никто не путешествует по этой дороге, имея в карманах действительно что-то ценное. Они очистят наши карманы и мы спокойно поедем дальше, вот и все.

Она гневно посмотрела на него.

— А если я не хочу, чтобы меня грабили?

— И что ты предлагаешь мне сделать, когда у меня нет оружия?

— Прекрасно! Муж не собирается защищать свою жену от грабителей.

— Прекрати, Розлинн, — нетерпеливо ответил он. — Это всего лишь несколько фунтов и какие-нибудь безделушки.

— И фамильные драгоценности в моей сумочке. Он посмотрел назад на сумочку, на ту самую сумочку, которую она вчера забыла в экипаже: